Троллий пик
Часть 19 из 40 Информация о книге
Сейчас она почувствовала, как ее охватывает паника. Паника, которая совершенно точно приведет ее к крику, а кричать – откуда-то Грейс знала это – было нельзя. Две куклы остановились недалеко от Грейс, и она подалась чуть вперед, чтобы рассмотреть их. Нужно смотреть на то, что тебя пугает, тогда страх отступит… На куклах были длинные алые халаты, напоминающие японские кимоно. По краю рукавов и ворота шла широкая золотая строчка, подол был расшит золотистыми бусинами величиной с человеческий ноготь. В толстых пальцах куклы держали по большому вееру, которые, кажется, были велики даже для них. Временами веера распахивались с легким щелчком, и говорившие принимались обмахиваться ими. Для кукол такого размера рожи их были сшиты удивительно искусно: серо-желтая «кожа» казалась нездоровой; нос был размером с приличную суповую тарелку. Выше лба были пришиты волосы, и, когда одна из кукол повернулась, Грейс заметила, что поросль уходит под воротник и, вероятно, покрывает почти все тело. Что-то во внешности кукол заставило Грейс нервничать еще больше, если это только было возможно: что-то в их движениях, в том, как шевелятся веки, кисти, губы… Кому пришло в голову их делать настолько натуралистичными, что игрушечные пальцы даже способны брать предметы и сгибаться? Музыка стала громче, она накрывала поляну неровными волнами. Толстяки зашевелились. Красно-золотые всполохи стали мерцать чаще, закружилась солнцами одежда, взметнулись рукава и защелкали веера. Грейс вытянула шею, стараясь не привлекать к себе внимание. Куклы танцевали. Они вращались, объединялись в хороводы, маленькие круги становились большими и распадались, как узор в калейдоскопе. А музыка подстегивала их, то торопя, то заставляя замедлиться. Грейс подумала, что, смотри она на эту сцену сверху, невозможно было бы оторвать глаз от точности и стройности, с которой двигались эти люди в огромных костюмах. Если это перформанс, подумала она, то очень удачный. И вдруг что-то отбросило ее назад, заставило прижаться грудью к земле. Страх, вспугнутый внезапной мыслью, скрутил кишки в животе узлом, а сердце забилось как ненормальное. Грейс заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть. Она вдруг поняла, какая именно деталь не давала ей покоя, что так сильно нервировало, когда она глядела на кукол… То есть их можно было бы принять за кукол, пока они молчали. Но когда они говорили, их рты шевелились. Губы соединялись, разъединялись, временами между ними мелькал жуткий розовый язык и показывались огромные зубы. А еще эти «куклы» смотрели друг другу в глаза – огромные черные глаза-блюдца без белка и радужки, как будто сплошные провалы на лицах. «Этого не может быть», – повторяла Грейс про себя, как заведенная. Этого не может быть, этого не может быть, этого-не-может-быть, этогонеможетбыть… «Держи себя в руках!» – велел внутренний голос холодно и жестко, но Грейс не могла его слушать. Она вскочила на ноги, дыша часто и мелко, и со всех ног побежала туда, где, как ей казалось, был выход. Но вокруг было много деревьев, и росли они так часто, что совсем закрывали дорогу назад. Грейс споткнулась и рухнула животом на землю. За спиной она почувствовала движение, рванулась, чтобы встать, но было поздно: кто-то схватил ее за щиколотки. Огромные пальцы сдавили ее ноги и дернули вверх и назад. Грейс собиралась кричать, но голос словно вытряхнули из нее. Все ее тело будто вывернули наизнанку. Огромная человекоподобная фигура держала ее вверх тормашками. Потом ручищи с крепкими пальцами перевернули ее и подхватили под мышки. Грейс истерично затрясла в воздухе ногами, вцепившись в кисть нападающего. Но едва она коснулась его пальцев, как окончательно убедилась, что они принадлежат живому существу – твердые и теплые, кожа гораздо жестче человеческой и неожиданно очень горячая. Существо поднесло ее ближе к лицу. Ноздри на огромном носу расширились, кожа натянулась. Грейс оцепенела. Музыка стихла. Все прочие существа остановились и тоже смотрели на Грейс черными пустыми глазами. У них не было ресниц и бровей, зато было множество складок на верхних и нижних веках. – Где ты ее взял? – услышала Грейс. Голос был нечеловечески низким, такое впечатление, что еще чуть ниже, и уши Грейс не смогли бы разобрать слова. Но здравый смысл, промелькнувший в осажденном паникой мозге, успел удивиться, что существа говорили на знакомом языке, хотя и с акцентом. – Здесь, – прогудел тот, что держал Грейс. – Клянусь Молотом, прямо здесь валялась. В книжках пишут: «Она отказывалась верить, что это происходило на самом деле» или «Все происходящее слишком напоминало сон». Но если рука размером с лабрадора держит вас за шкирку, вы точно будете в курсе, что это не сон. У вас, прямо скажем, не останется в этом никаких сомнений. Грейс старалась не поднимать взгляд и не пялиться на существ открыто – кто знает, может, они воспримут это как угрозу. – Откуда ты взялась? – спросил один. Кто-то другой тут же одернул: – Не заговаривай с ней! Отнеси… Куда или кому нужно было отнести ее, Грейс уже не дослушала. Она почувствовала, как последние капли здравого рассудка выплеснулись из нее визжащим ужасом. Как будто кто-то, кто сдавливал ей до этого горло, резко разжал пальцы, выпустив наружу все, что скопилось внутри. А там скопилось много: страх, ярость, растерянность и беспомощность – они вырвались криками, слезами, ногтями и пинками, которыми Грейс осыпала все вокруг. Ее куда-то несли, и она сопротивлялась, как кошка, которую сунули в мешок. Грейс уже не различала, двигается ли она куда-то в руках чудовища или нет. Все ее тело жаждало одного: вырваться! Чего бы это ни стоило. Несколько раз тварь роняла ее, и Грейс катилась по траве, пытаясь вскочить и бежать в направлении леса. Но ее тут же опять хватали, несли, передавали из рук в руки. А потом мешком скинули на землю и придавили, чтобы она не вырывалась. Вокруг было очень тихо: ни музыки, ни разговоров. Грейс лежала, уткнувшись лицом в землю, чувствуя тепло от собственного выдоха. Она попыталась выпрямиться, но кто-то давил ей на затылок. – Голову-то мне поднять можно?! – неожиданно для самой себя рыкнула Грейс, и давление на затылок исчезло. Она медленно подняла лицо. Оказалось, что незнакомец притащил ее к самой сцене. На деревянном помосте вытянулся длинный деревянный стол, уставленный едой. Кувшины с вином, горы фруктов, жареная дичь в перьях, кабанья голова с яблоком во рту… Запах жареного мяса разливался в воздухе. За столом сидело настоящее чудовище. Грейс не смогла бы отличить одного существа от другого, но это было вдвое крупнее своих сородичей. Его черные глаза отдавали влажным блеском, а большую часть морды занимал нос. Он оттеснял глаза чуть выше, чем им полагалось быть, а длинную-длинную линию рта, напротив, опускал почти на самый подбородок. Под распахнутым ало-золотым халатом виднелось несколько рядов бус, а ниже кожа была испещрена черными рисунками. Рядом с чудовищем стояла совершенно неуместная здесь арфа – тонкая, изящная, с белым остовом и золотыми струнами. – Кто это? – спросило существо, поворачивая голову в сторону Грейс. Голос у него был низкий и гулкий, как будто с эхом. Грейс почувствовала его взгляд, как прикосновение к коже. Правую руку свело судорогой. Пальцы с такой силой сжимали землю, что, будь там камень, Грейс сумела бы выдавить из него сок. – Не знаю, ваше величество, – ответил тот, что держал ее. – Мы нашли ее у входа в зал. «В зал?» – Лучше попробуй спросить меня, – процедила Грейс. Ей казалось, она произнесла это тихо, но фраза прозвучала в тот момент, когда все замолкли, так что вышло… весомо. Тишина стала еще гуще, если это только возможно было. Король (раз уж к нему обращались «ваше величество») едва заметно качнул головой, и Грейс почувствовала, что захватчик освободил ее и отступил. Мгновение она размышляла, стоит ли вскочить и дать деру, но ее тело все равно было не в состоянии это сделать – ноги подкашивались от избытка адреналина. Грейс медленно распрямилась и села на землю так, чтобы удерживать в поле зрения одновременно и «короля», и придворных. – Как тебя зовут? – Грейс. – Как ты сюда попала, Грейс? Ее имя он произносил странно: «р» чуть более раскатистое, чем она привыкла, – как будто тряс огромную каменную погремушку. – Через дверь в камине. Грейс не знала, какого ответа от нее ждут, поэтому выдала самый короткий из всех имеющихся в запасе. «Король» чуть подался вперед, огромные черные глаза в одно мгновение превратились в узкие щелочки. – Разве я звал тебя к своему столу, Грейс? Разве я приглашал тебя в свой дворец? Может, кто-то из моих придворных предлагал тебе стать нашей гостьей? Каждое слово «короля» падало в звенящую тишину, как в пропасть. Тонкие черные губы двигались, извиваясь. Рот был больше человеческого, и речь была иной. Как если бы король умудрялся вставить в нее больше согласных, чем полагалось: щелчки и призвуки. – Нет, – ответила Грейс, не зная наверняка, ждет король ответа или нет, просто чтобы разорвать молчание. – Так зачем тогда ты врываешься, как воровка? Колотишь и пинаешь моих придворных? «Вряд ли я их покалечила», – подумала Грейс, но промолчала. А «король» взял со стола нож с короткой деревянной рукояткой и проткнул яблоко – раздался короткий сочный хруст. Существо протянуло руку с ножом и наколотым яблоком через стол. – Раз ты не воровка, отведай с моего стола, Грейс. Решим наше недоразумение миром. Грейс не умела читать по мордам существ, но почувствовала, как толпа за ее спиной становится плотнее. Те, кто сидел по левую и правую руку от короля, подались вперед, словно предвкушая забавное зрелище. Грейс встала и сделала шаг к столу. За ее спиной послышались возбужденные голоса. Черные губы короля растянулись в улыбке. Перед ней было обычное яблоко: твердое, яркое и сочное. Может быть, если его съесть, ее оставят в покое? – Спасибо, ваше величество, – сказала она вслух, – я не хочу. Рука с яблоком не шелохнулась, и на мгновение Грейс показалось, что ее слова не расслышали. Пока «король» не ответил с ленцой: – Во дворце троллей, Грейс, все устроено очень просто. Либо ешь ты, – он сделал паузу, – либо тебя. Во дворце – кого?! Шум за ее спиной стал громче – там явно что-то происходило. Грейс с радостью повернулась бы, но не была сейчас готова подставлять сидящим за столом спину. Сначала Грейс почувствовала запах: духи с тяжелым смолистым ароматом, окружавшие женщину, как облако. Вивиан просочилась между фигурами троллей и встала рядом с Грейс так, что почти задела ее плечом. На мгновение Грейс обрадовалась знакомому лицу, но расслабляться было рано. Вивиан присела в реверансе: голова опущена, руки поддерживают юбку. В таком красном платье видно было, какая белая у Вивиан кожа – как будто она никогда не появлялась на солнце. Спину тетка держала прямо, волосы золотистым облаком окружили ее фигуру. – Ваше величество, разрешите представить вам мою племянницу. Яблоко сорвалось с ножа и упало им под ноги. Оно должно было спружинить от мягкой земли, но вместо этого неожиданно взорвалось мелкими кусочками, как будто кто-то со всей силы швырнул его об камень. Король хмыкнул и откинулся в кресле: – Вечно ты портишь все веселье, Вивиан. Глава XIII Вивиан медленно распрямилась, все так же не глядя на Грейс. На лице – ни тени эмоций, непонятно, боится она за племянницу или нет. – Мне жаль это слышать, ваше величество, – ответила она сдержанно. Король тяжело вздохнул – татуированная грудь под занавесом разноцветных бус качнулась – и сложил перед собой пальцы домиком. Чем-то он напоминал Джаббу Хатта, разве что кожа у него была скорее серой, чем лягушачье-зеленой, да и в теле больше приходилось на мышечную массу, чем на жир. – Твоя племянница, говоришь? – Он задумчиво пожевал губами. – Уж не та ли, от которой ты так страстно жаждала избавиться? Эти слова ударили Грейс, как булыжник по затылку. Она не удержалась и обернулась к тетке. Конечно, та была от Грейс не в восторге, но не настолько же! Могла бы, в конце концов, просто не брать ее и отказать социальным работникам. Грейс почувствовала, как вместе со страхом и удивлением в ней росла злость, похожая на раскаленные угольки, которые тлели где-то в области грудной клетки. Король, кажется, заметил ее удивление, потому что его это явно развеселило. А вот по лицу Вивиан было видно, что сейчас ее меньше всего заботят чувства племянницы. – Я хотела, чтобы она уехала, а не умерла, – медленно проговорила Вивиан, тщательно взвешивая слова. – В чем разница? – поинтересовался король, развалившись на своем мягком троне. – Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось, – ответила Вивиан твердо, глядя прямо на тролльего монарха. «И на том спасибо, – подумала Грейс раздраженно. – Что я такого тебе сделала, что ты меня возненавидела?» Остальные тролли зашуршали за их спинами, как будто Вивиан сказала что-то дерзкое. – Видишь ли, Вивиан, – лениво растягивая слова, проговорил король, и Грейс вновь показалось, что в речи его мелькают лишние согласные, которые человеческое ухо слышит, но не может опознать, – здесь, во дворце Сория-Мория, важно только то, чего хочу я… – Вне всяких сомнений, ваше величество, – дипломатично отозвалась Вивиан. Грейс еще никогда не видела тетку такой покладистой. Хотя, наверное, когда ты окружен троллями, сговорчивость – вопрос выживания.