Туман над темной водой

– Если честно, не знаю, – признался Веретьев. – Слишком много дней прошло. Я не верю, что за столько времени Пашка не дал бы о себе знать. Пусть не мне, но хотя бы Ольге обязательно бы весточку отправил. И специально сбежать на болота он не мог. Не такой он человек.

– Я его теперь совсем не знаю. – Ирина печально улыбнулась. – Помню только мальчишку из моего детства. Вихрастого, крутолобого. Он все время за справедливость дрался. Если кого обижали, то он тут же заступался. Это вот я очень четко помню.

– Вот такой он и остался. Борец за справедливость и защитник обиженных. Но даже если случилось самое страшное и его больше нет в живых, я должен распутать это дело и за него отомстить. Понимаешь?

Веретьев и сам не заметил, как распалился и повысил голос. Играющий на ковре машинками Ванечка испуганно вскинул головенку, уставился на Веретьева невообразимыми глазами, непохожими на глаза Ирины.

Веретьев подмигнул ему, успокаивая, мол, не бойся.

– Я позвоню папе. – Ирина успокоительно взяла Веретьева за руку, погладила прохладными пальцами по запястью, и от этой случайной ласки он вдруг задышал тяжело, мгновенно вернувшись в воспоминания сегодняшней ночи. Пожалуй, он многое бы отдал, чтобы сейчас снова оказаться на сеновале. – Сформулируй четко, что я должна у него спросить.

По-стариковски вздохнув, Веретьев дал ей четкие инструкции и, воспользовавшись паузой, вышел на крыльцо остудить разгоряченное тело и заодно позвонить Феодосию. Для друга у него тоже было четкое и недвусмысленное задание. Теперь оставалось только ждать. Он сел на крыльцо, бездумно уставившись вдаль и жуя сорванную травинку. Вышла поговорившая с отцом Ирина, присела рядом.

– Папа был очень удивлен моим внезапным интересом к этой истории, – сказала она. – Говорит, что, когда дед вернулся из Средней Азии и сказал, что будет работать дома, бабушка очень обрадовалась. А потом он сказал про болота, и она подняла крик. Она вообще боялась болот, считала их проклятым местом. Что именно должны были искать в этих местах, дед не говорил. Он вообще был человеком правильным, не любившим распускать язык. Местных на работу действительно нанимали. Папа сказал, что отец Паши Головина работал, и отец Юрки Мохова тоже. И еще многие мужики из окрестных деревень. Платили в экспедиции хорошо.

– Он помнит, как им с матерью сообщили, что Петр Иванович погиб?

– Конечно, разве такое можно забыть? Прибежал как раз дядя Ваня Мохов, Юркин отец. Сказал, что дед вместе с водителем отправился в райцентр на грузовике. И пропал.

– Откуда отправился?

– В центре болот есть твердый участок суши. Именно на нем и располагалась экспедиция. Туда даже техника проходила, гусеничные АТС. Даже в моем детстве говорили, что есть путь, по которому в центр можно попасть. Туда Пашка и Юрка по ягоды бегали, хотя отцы их пороли нещадно. В общем, вот именно по той тропе туда члены экспедиции и проникали. Грузовик отчеты какие-то повез в область. И дед вместе с ним поехал. Мужики говорили, хотел семью повидать. В деревне переночевать, а назавтра, когда грузовик бы из города вернулся, обратно уехать. А по дороге грузовик то ли с тропки съехал, то ли слишком тяжелый оказался. В общем, утонул он. И дед вместе с шофером.

Веретьев снова вспомнил два тела под кустом. Да, если первым человеком был Петр Поливанов, значит, вторым был пропавший вместе с ним водитель.

– А алмазы?

– Да не знает отец ни про какие алмазы. Говорит, никогда о них даже речи не было. Ни бабушка не упоминала, ни мужики, когда пустую могилу закрывали. Все местные были уверены, что нефть на болотах ищут.

– Понятно, твой отец просто был еще школьником. С детьми, наверное, такие подробности не обсуждали. А потом он уехал учиться и больше к этой истории не возвращался. Семен Ильич же в курсе, что здесь алмазы искали.

– Ну, Семен Ильич – полицейский, может, он и в курсе, – покладисто согласилась Ирина.

– Если предположить, что алмазы все-таки нашли и именно они были в том грузовике, – медленно сказал Веретьев. – Представь себе машину, груженную необработанными алмазами на многие миллионы рублей. Трудно удержаться от искушения и не попробовать оставить их себе. Как ты считаешь?

– Ты что, хочешь сказать, что мой дед замыслил ограбление и инсценировал собственное исчезновение? – возмущенно воскликнула Ирина. – Саша, ты не можешь так думать.

– К сожалению, я даже не сомневаюсь, что твой дед был очень порядочным человеком, – со вздохом признал Веретьев. – Я практически уверен, что он решил отправить партию алмазов от греха подальше, пока вся округа не пронюхала, что они вообще существуют. И кто-то не согласился с тем, чтобы фантастическое богатство уплыло из рук, и решил грузовик перехватить.

– И что было дальше? – У Ирины даже дыхание перехватило от волнения, и она говорила, чуть задыхаясь: – И отчего ты так убежден в том, что дед не был посвящен в этот дерзкий план? Его тело же так и не нашли.

– Его тело не нашли, потому что и Петра Ивановича, и его водителя убили и утопили в болоте, – печально сказал Веретьев. – Я думаю, их обманом выманили из грузовика и разделались с ними. А потом за руль сел кто-то из лиходеев, но не справился с управлением и утопил машину. Вместе с алмазными образцами.

– Ты так уверенно про это говоришь, как будто видел своими глазами.

– Я видел своими глазами, – признался Веретьев. – Я видел своими глазами тело твоего деда. И еще одного человека.

– Где? Когда?

– В то утро, когда я отправил Пашу в деревню. Ленчик, парень из нашего отряда, привел нас на раскоп, который начал делать накануне. Случайно мы разрыли могилу, в которой были похоронены два тела. Могила была свежей, а вот тела… Они пролежали в толще сфагновых мхов все эти сорок лет, а потому неплохо сохранились. По крайней мере, через пару дней я без труда узнал твоего деда на фотографии.

Ирина приложила ладошку ко рту, в глазах у нее был ужас.

– Попав на воздух, такие тела начинают мгновенно разлагаться. Этот процесс уже пошел к тому моменту, когда мы их нашли. Я отправил Пашу в деревню, потому что было совершенно ясно, что кто-то совсем недавно потревожил болото. Скорее всего, здесь велись раскопки, при которых тела и вынесло болотным газом наружу. Их спрятали, но не очень усердно. За пару недель они и так превратились бы в перегной. Никто не мог знать, что мой отряд окажется в лесу и что мы найдем тела, пока их еще можно узнать.

– Боже мой, бабушка… Она так надеялась, что когда-нибудь тело деда найдут…

– Его нашли и снова спрятали. – Веретьев привлек ее к себе и поцеловал в висок. Легонько-легонько. – Спустя сорок лет кто-то решил вернуть потерянные алмазы. Именно этот человек знает, где Паша. Думаю, что он и убил Веню.

– За что?

– На пьянчужку никто не обращал внимания, а он сновал туда-сюда, а значит, вполне мог видеть людей, которые ведут операцию на болоте, и узнать кого-нибудь из них. Помнишь, что он тебе сказал перед смертью? «Петькины алмазы найдут. Они твои». То есть вот тебе и второй человек, который хорошо знал, что именно тут ищут.

– У меня голова кружится, – медленно сказала Ирина и провела рукой по лбу, словно прогоняя неприятные мысли. – Саша, ты уже знаешь, кто все это организовал?

– А ты сама-то как думаешь? – Веретьев усмехнулся и снова легонько поцеловал ее, успокаивая и утешая. Не было сейчас в его поцелуях даже намека на страсть.

Ирина непонимающе смотрела на него.

– На болотах, на том самом твердом пятачке, на который в детстве умели пробираться только твои друзья детства, сидит группа людей, которые пытаются достать затонувший грузовик. Им нужно что-то есть, понимаешь?

Ирина все смотрела, не отрывая глаз от его лица, и наконец в этих глазах вдруг проступило понимание.


– Полиект Кириллович, – сказала она. – Полиект Кириллович и его огромные термосы, с которыми он два раза в день ходит в лес. И огромные кастрюли на плите, и пироги, которыми можно накормить роту, и полная коляска продуктов, которые явно не съесть двум одиноким пенсионерам.

– Умница! Какая же ты умница!

– Саша, ты думаешь, это он убил моего деда? И сбежал, потому что боялся, что преступление раскроется? Тогда грузовик утонул, алмазы были потеряны, но сейчас он все-таки решил вернуться, чтобы их достать? Но зачем он ждал целых сорок лет?

– Это мы у него спросим, – решительно сказал Веретьев, вставая. – Вот прямо сейчас пойдем и спросим. Но я думаю, что сначала было слишком опасно проявлять интерес к болотам. Все участники событий были еще живы, деревни густонаселены, да и власти про грузовик тоже знали и присматривали за местными. Возможно, что Куликов с подельниками были уверены, что грузовик не найти. Но в эти места его все равно тянуло как магнитом. Вот он в старости и переехал поближе к сокровищам, обосновался, дом построил, чтобы не вызывать подозрений. Прямо не дом, а командный пункт, из которого так удобно руководить поисковой операцией. Все есть, включая спутниковую связь. А здесь ведь и сотовая прекрасно ловит, даже Интернет есть. Зачем ему спутник? Вот то-то и оно.

– У Вениного дома были следы от мотоцикла. Я увидела, отметила, но не заострила внимания. Получается, и Веню тоже убил Полиект Кириллович? Зачем?

– Мог видеть его разговаривающим со мной и испугаться. Мог выследить, что Веня носит еду уголовникам, и может проболтаться об алмазах. Тогда у бригады, возглавляемой Куликовым, появились бы серьезные конкуренты. Куликов же не мог знать, что уголовники сбежали, потому что у одного из них уезжает в Америку дочь. Вполне мог решить, что те тоже охотятся за сокровищами.

Ирина порывисто вскочила с крыльца.

– Пойдем, нам нужно с ним немедленно поговорить.

– Погоди, торопыжка. – Веретьев потянул молодую женщину за руку, заставив снова сесть рядом с собой. – Я попросил своего друга Феодосия запросить в архиве кое-какую информацию. Сейчас дождемся и уж тогда пойдем задавать свои вопросы. А ты заодно Ваню на дневной сон уложишь. Не с ребенком же идти на такую тему разговаривать. Он хоть и малой, но речь понимает, зачем ему про убийства слушать, и так за эти дни навидался немало, да и энергетику дети чувствуют, а она тут, мягко говоря, такая, что с ног сбивает.

Время тянулось так медленно, что казалось, его можно было резать ножом, таким густым было повисшее в комнате ожидание. Веретьев видел, что Ирина старается найти себе побольше дел: пока он играл с Ванечкой, прополола грядки, затем нарезала салат, достала из печи суп, замесила тесто, поставила пироги.

Его умилило, что тесто она вымешивала неумело, но старательно, и он вспомнил, как в недавнем разговоре Ирина назвала себя отличницей, старавшейся делать хорошо все, за что бы ни взялась. Ну да, пара тренировок, и пироги у нее будут получаться – пальчики оближешь. Вскоре по дому поплыл дурманящий запах подходящего в печи теста, и Веретьев довольно улыбнулся, вкусно поесть он любил.

Раздавшийся наконец телефонный звонок вырвал его из обонятельной нирваны и заставил нахмуриться. В дверях комнаты тут же появилась оторвавшаяся от кухонных хлопот Ирина. Глянула вопросительно. Звонил действительно Феодосий Лаврецкий, и добытая им информация подтверждала ту теорию, которую уже успел сложить в своей голове Веретьев.

В 1975 году прошла информация о том, что в бирюковских озерах есть залежи технических алмазов. По данным аэромагнитной съемки было выявлено более 20 аномалий трубчатого типа, в которых могли располагаться алмазные копи. Для проверки этой гипотезы была снаряжена геолого-разведывательная экспедиция, которую возглавил горный инженер Петр Поливанов, человек огромного опыта и фантастической порядочности.

В то, что ему удастся выполнить поставленную перед ним задачу, Петр Иванович не верил. Выросший в этих местах, он даже мысли не допускал, что болота, куда испокон веков ходили по бруснику и клюкву жители окрестных сел, могут таить в себе несметные сокровища. От дурацкой экспедиции он бы и вовсе отказался, если бы не данное жене обещание перестать колесить по необъятному Советскому Союзу, а осесть наконец дома.

Экспедиция была снаряжена в довольно сжатые сроки. Первая техника прошла внутрь болот, на имеющийся там клочок тверди, в апреле 1976 года, пока болота еще не оттаяли полностью. Одновременно была проложена и пешая тропа – расставлены вешки, по которым геологи могли добираться к месту работ и возвращаться обратно в деревню – за едой, сигаретами или повидать близких.

Естественно, что работы велись в полной секретности. О том, что они ищут алмазы, знал только начальник экспедиции, то есть Петр Поливанов. Всем остальным участникам, как штатным, так и набранным в подсобные рабочие из местных мужиков, было сказано, что в бирюковских болотах ищут нефть. Такое объяснение далеких от науки мужиков вполне устраивало, а в детали никто и не лез.

Работы были начаты в конце апреля, и в первое время Поливанов слал отчеты, не содержащие оптимистичной информации – первые взятые с помощью бурильных установок пробы показывали, что ничего ценного на дне болот не было. Однако через месяц ученый доложил, что в пробах впервые обнаружены многочисленные спутники алмазов – пироп, серпентин, тальк, графит, оливин, авгит, магнетит и хромит. Спустя еще неделю со дна болота удалось достать несколько небольших алмазов октаэдрической формы, типично кимберлитового вида. На партийном закрытом совещании было принято решение работы продолжать.

Впрочем, больших залежей Поливанову и его команде выявить так и не удалось. Кимберлитовые трубки с алмазами встречались нечасто, алмазов содержали немного. За три месяца работы Поливанову удалось отобрать не более десяти килограммов алмазных зерен. Их ссыпали в коробки, которые к концу лета было решено вывезти «на большую землю» для большей сохранности, ну, и для исследования, конечно.

Грузовик Поливанов отправился сопровождать лично. В последние дни он говорил одному из своих коллег о том, что ему не нравятся настроения в лагере. Про то, что невзрачные серые камешки, отчего-то тщательно сохраняемые руководителем экспедиции, на самом деле представляют из себя огромную ценность, рабочие говорили все громче. Кто первым пустил слух, было непонятно, но с каждым часом Поливанов нервничал все больше.

Как бы то ни было, машина выехала из поискового лагеря в полдень 26 августа. Погода стояла жаркая, отмеченные вешками тропы отлично держали вес, а опытный водитель, тот самый, что раз в несколько дней привозил в лагерь продукты и необходимое оборудование, прекрасно знал, куда ехать.

Сопровождать машину отправились и четверо местных мужиков. Были они родом из той же деревни, что и сам Поливанов, болота знали как свои пять пальцев. Именно они к вечеру и подняли тревогу, сообщив, что машина съехала с тропы и в течение считаных минут была затянута в трясину. Мужики были мокрыми и грязными с ног до головы. По их словам, они пытались спасти если не грузовик с его содержимым, то хотя бы Поливанова и водителя, но у них ничего не вышло.

Всю ночь на месте происшествия, которое указали очевидцы, кипела спасательная операция. На подмогу были вызваны бригады из области, однако, на беду, начались осенние дожди, болота становились все более топкими, и, для того чтобы не потерять остальных людей, спасательная операция, а вместе с ней и геолого-разведывательная экспедиция были свернуты.

За зиму в области поменялось руководство, и тема с поисками алмазов была задвинута в дальний угол. Больше о ней никто не вспоминал. Тела водителя и Петра Поливанова так и не нашли. Их похоронили «заочно», поставив памятник на пустой могиле. Впрочем, эту часть истории Веретьев уже знал от Ирины.

О том, что недалеко от деревни на глубине в болоте лежит утонувшая техника, а на ее борту что-то ценное, то ли золото, то ли алмазы, местные говорили недолго. К болоту в местных деревнях вообще относились как к живому существу и сердить боялись. Говорили, что болото никогда не отдает то, что ему принадлежит, а самых настойчивых забирает к себе. Так что будить лихо, жертвой которого стал Петр Поливанов, никто особо не рвался. Постепенно история с незадавшейся экспедицией забылась, отправленная в пыльный архив, откуда ее и выцепил спустя сорок лет Феодосий Лаврецкий по просьбе своего друга.

– Слушай, Федь, а там, в материалах дела, случайно не было фамилий тех местных мужиков, которые машину сопровождали? Ну, тех самых, что стали очевидцами гибели Поливанова? – спросил Веретьев, когда друг закончил свой рассказ.

Лаврецкий коротко усмехнулся.

– Знал, что ты про это спросишь, – сказал он. – И, конечно, выписал эти фамилии для тебя. Есть на чем записать, дружище? Или тебе СМС прислать?

– Пришли СМС, – быстро решил Веретьев, для которого телефон был главным местом хранения всего важного. Свой смартфон он всегда держал при себе, да и, защищенный паролем, он надежно скрывал всю имеющуюся информацию от чересчур любопытных глаз. Бумаге Веретьев не доверял.

Они завершили разговор, и спустя минуту телефон звякнул, сообщая, что пришло сообщение. В нем содержалось четыре имени: Полиект Куликов, Дмитрий Головин, Иван Мохов и Сергей Глебов.

Веретьев молча протянул телефон Ирине. Та быстро прочитала, подняла на него запавшие, совсем больные глаза.

– Полиект Кириллович, – горько сказала она. – И Венин отец, муж бабушкиной подруги Ангелины. И отцы Паши Головина и Юрки Мохова. Те самые, которые категорически запрещали сыновьям ходить на болота и драли их нещадно. А парни все равно пробирались в самую середину, потому что знали секретные тропки.

– От отцов и знали, – мрачно подтвердил Веретьев. – И Паша, и этот самый Юрка. Ну что ж, давай пообедаем, уложим Ваню спать и наведаемся в гости к твоему соседу. Пора познакомиться с теми товарищами, которым он носит еду на болота.





* * *


К обеду день все-таки разродился обещанным дождем. Струи били в стекла, и под их размеренный стук Ванечка уснул на удивление быстро, только голову на подушку положил, и готово. Ирина подоткнула одеяло, подложила под матрас еще одну подушку, чтобы мальчик не упал.

– Ну что, пошли? – деловито спросила она у Веретьева. – Мне не терпится наконец-то все узнать.