Убийства по алфавиту

Резкие слова застыли на губах женщины, и она спустилась вниз, поправляя прическу и разглаживая юбку.

– Пожалуйста, входите. Налево, будьте любезны. Присаживайтесь, сэр.

Крошечная комната была почти полностью заставлена мебелью в псевдоякобинском стиле, однако нам все же удалось протиснуться внутрь и устроиться на жесткой софе.

– Вы должны меня извинить, – проговорила женщина, – я сожалею, что так грубо с вами разговаривала, но вы себе представить не можете, сколько хлопот и неудобств доставляют эти торговцы, которые появляются у вас в доме и пытаются всучить вам и то, и другое, и третье: все эти пылесосы, чулки, лавандовые мешочки и тому подобную ерунду. А ведь при этом они так вежливо и культурно разговаривают… И имя ваше откуда-то знают, вы только подумайте. Миссис Фаулер то, миссис Фаулер это…

Мгновенно ухватившись за это имя, Пуаро сказал:

– Понимаете, миссис Фаулер, я надеюсь, что вы сделаете то, о чем я вас прошу.

– Я уверена, что знаю не так уж много. – Пятифунтовая банкнота соблазнительно раскачивалась перед ее глазами. – Конечно, я знала миссис Ашер, но вот насчет того, чтобы об этом писать…

Пуаро поспешно успокоил ее. С ее стороны не потребуется никаких усилий. Он просто выслушает факты, которые она ему сообщит, а потом сам напишет интервью.

Приободренная подобным заверением, миссис Фаулер с радостью погрузилась в пучину воспоминаний, предположений и слухов.

Эта миссис Ашер была не такая уж общительная. Таких обычно не называют приветливыми, но, с другой стороны, жизнь-то у нее была не из легких – это все знали. И уж если говорить начистоту, то этого Франца Ашера надо было посадить еще много лет назад. Не то чтобы миссис Ашер слишком его боялась – она превращалась в настоящую фурию, когда ее задевали. И совсем была не жадная. Но муженек ее вел себя как тот кувшин, который слишком часто ходит по воду. Снова и снова она, то есть миссис Фаулер, говорила: «Рано или поздно этот человек тебя достанет». И вот так все и случилось, правда ведь? И ведь сама она, то есть миссис Фаулер, находилась в соседнем доме и не слышала ни звука.

Когда женщина на секунду замолчала, моему другу удалось задать свой вопрос:

– Получала ли когда-нибудь миссис Ашер неподписанные письма или письма, подписанные инициалами, например, A. B.C.?

К сожалению, миссис Фаулер ответила на этот вопрос отрицательно.

– Я знаю, о чем вы говорите. Это называется анонимными письмами, так ведь? Это такие письма, где обычно очень много слов, которые стыдно произносить вслух. Уверена, что если бы Франц Ашер написал бы что-нибудь подобное, то миссис Ашер мне обязательно об этом рассказала бы… Что вы говорите? Железнодорожный справочник? Алфавитный? Нет, ничего подобного я не видела, и если бы такой справочник прислали миссис Ашер, то она бы мне об этом рассказала. Клянусь вам, я совершенно окаменела, когда обо всем этом услышала. Моя малышка Эди пришла ко мне и сказала: «Мам, у соседних дверей очень много полиции». Она так сказала. Это совершенно выбило из колеи, точно говорю. И я сказала себе: «Ну вот, это только доказывает, что ей нельзя было оставаться в доме одной. Эта ее племянница должна была быть с ней. Ведь пьяный мужчина – он как дикий волк, именно так я и сказала. И еще я сказала: «По-моему, дикое животное – ничто по сравнению с этим старым дьяволом, ее мужем»… А я ведь ее предупреждала. Предупреждала, а теперь все это и сбылось. Я ведь говорила ей, что он ее достанет. И он таки ее достал! Никогда нельзя заранее предсказать, что сделает мужчина, если он напился, и это убийство – лишнее тому подтверждение.

Она закончила и глубоко вздохнула.

– Но мне кажется, что никто не видел, как этот Ашер входил в магазин, – заметил Пуаро.

Миссис Фаулер печально шмыгнула носом.

– Естественно, что он не выставлялся, – заявила она.

А как мистер Ашер мог незамеченным проникнуть в дом, она объяснять не стала, хотя и согласилась, что задней двери в доме не было, а Ашер был слишком хорошо известен всем в округе.

– Но он не хотел, чтобы его заметили, и поэтому хорошо прятался.

Мой друг продолжал беседу еще некоторое время, до тех пор, пока не убедился, что миссис Фаулер рассказала ему все, что знала, и не один, а много раз. После этого он прекратил интервью, не забыв при этом заплатить обещанный гонорар.

– Не много же вы получили за свои пять фунтов, Пуаро, – позволил я себе замечание, когда мы вышли на улицу.

– Пока – да.

– Вы что, считаете, что она знает больше, чем рассказала нам?

– Друг мой, мы находимся в особенной ситуации, когда не знаем, о чем спрашивать. Мы как дети, которые играют в жмурки в темноте. Вытягиваем руки и пытаемся что-то схватить вокруг себя. Миссис Фаулер рассказала нам все, что, по ее мнению, она знает. И к тому же высказала несколько предположений. Однако в будущем ее показания могут оказаться полезными. Считайте, что эти пять фунтов я инвестировал в будущее.

Я не совсем понял, что он имеет в виду, но в этот момент мы столкнулись с инспектором Гленом.





Глава VII

Мистер Партридж и мистер Ридделл




Инспектор выглядел довольно мрачно. Как я понял, всю вторую половину дня он провел, пытаясь составить точный список людей, которых видели входящими в табачный магазин.

– И что, никто никого не видел? – задал вопрос Пуаро.

– Да нет, видели, конечно. Трех высоких мужчин с вороватым выражением лица, четырех невысоких мужчин с усами, двоих с бородами, трех толстяков – и все они были не местными и все, если верить свидетелям, имели очень подозрительный вид! Странно, что никто не увидел группу мужчин в масках и с револьверами в самый момент убийства.

Пуаро сочувственно улыбнулся.

– А кто-нибудь сказал о том, что видел этого Ашера?

– Нет, никто. И это еще одно доказательство его невиновности. Я только что сказал старшему констеблю, что дело надо передавать в Скотленд-Ярд. Это совсем не местные разборки.


– Полностью с вами согласен, – серьезно произнес Пуаро.

– Знаете, месье Пуаро, все это очень и очень дурно пахнет… Мне это совсем не нравится… – сказал инспектор.

Прежде чем вернуться в Лондон, мы поговорили с двумя свидетелями.

Первым был мистер Джеймс Партридж. Он был последним человеком, который видел миссис Ашер живой. Мистер Партридж сделал покупку в ее магазине в 17.30.

Это был небольшой, скромно одетый человечек, банковский клерк по профессии. Он носил пенсне, был очень худ и неказист, но при этом очень тщательно формулировал свои высказывания.

Жил мистер Партридж в небольшом домике, таком же аккуратном и ухоженном, как и он сам.

– Мистер Пуаро, – произнес он, глядя на визитную карточку моего друга. – От инспектора Глена? Чем могу быть вам полезен?

– Если я правильно понимаю, мистер Партридж, вы были последним человеком, который видел миссис Ашер живой.

Мистер Партридж соединил перед собой кончики пальцев и посмотрел на маленького бельгийца так, как будто перед ним был не человек, а вызывающий сомнение чек.

– Это достаточно спорное заявление, мистер Пуаро, – произнес он. – Многие могли что-то купить у миссис Ашер после того, как я покинул ее магазин.

– Если это и так, то они об этом ничего не сообщили.

– Некоторые люди, мистер Пуаро, – откашлялся мистер Партридж, – не имеют никакого представления о своем гражданском долге.

И он посмотрел на нас совиными глазами сквозь стекла своего пенсне.

– Изумительно тонкое наблюдение, – пробормотал мой друг. – Как я понимаю, вы явились в участок по своей собственной инициативе?

– Разумеется. Как только услышал об этом шокирующем происшествии, я решил, что мое заявление, возможно, принесет пользу следствию, и поступил соответственно.

– Вот это позиция настоящего гражданина, – на полном серьезе заявил Пуаро. – А вы не будете столь любезны и не повторите ли мне ваши показания?

– Всенепременно. Я возвращался домой точно в семнадцать тридцать…

– Простите, а почему вы так точно зафиксировали время?

Мистер Партридж выглядел так, как будто эта задержка расстроила его.

– Раздался звон церковных часов. Я посмотрел на свои и увидел, что они отстают на минуту. Это произошло как раз перед тем, как я вошел в магазин миссис Ашер.

– Вы что, часто совершали в нем свои покупки?

– Достаточно часто. Ведь он расположен по пути к моему дому. Раз или два в неделю я обычно покупал там пару унций легкого табака «Джон Коттон».

– А вы вообще знали миссис Ашер? Что-то об ее истории или жизни?

– Абсолютно ничего. Кроме названия предметов, которые я хотел приобрести, и замечаний о погоде, я не сказал с ней ни слова.

– А вы знали, что у нее муж-алкоголик, который постоянно грозится убить ее?

– Нет. Я о ней ничего не знал.

– Однако вы знали, как она выглядит. Что-нибудь в ее внешнем виде показалось вам не совсем обычным вчера вечером? Не выглядела ли она взволнованной или озабоченной?

Мистер Партридж задумался.

– С моей точки зрения, она выглядела абсолютно обычно, – произнес он наконец.

Сыщик встал.

– Благодарю вас, мистер Партридж, за то, что вы согласились ответить на мои вопросы. Скажите, у вас дома, случайно, нет алфавитного железнодорожного справочника? Хотел взглянуть на расписание поездов до Лондона.

– На полке прямо за вами, – ответил мистер Партридж.

На полке в ряд выстроились алфавитный железнодорожный справочник, расписание поездов, ежегодный биржевой отчет, телефонный справочник Келли, справочник «Кто есть кто» и местный телефонный справочник.

Взяв справочник, Пуаро притворился, что изучает расписание, а потом мы с благодарностями покинули дом мистера Партриджа.

Наша следующая беседа была с мистером Альбертом Ридделлом, и проходила она по совсем другому сценарию. Мистер Альберт Ридделл был ремонтным железнодорожным рабочим, и наша беседа проходила под аккомпанемент стука посуды, которую мыла – очевидно, очень нервная – жена мистера Ридделла, ворчание собаки мистера Ридделла и неприкрытой враждебности самого мистера Ридделла.

Он был громадным, как великан, неуклюжим человеком, с широким лицом и крохотными подозрительными глазками. Когда мы пришли, мистер Ридделл занимался поглощением мясного пирога, который запивал чаем дегтярного цвета. На нас он посмотрел поверх чашки очень злыми глазами.

– Я же уже все один раз рассказал, нет? – прорычал мистер Ридделл. – Да и какое это имеет ко мне отношение? Все уже рассказал проклятой полиции, все полностью. А теперь еще должен все еще раз повторить паре каких-то проклятых иностранцев…