Успеть до захода солнца

– Может, потому, что Клинток меня не волнует.

Заинтригованная и разочарованная, Бодин скрестила ноги.

– Ты стал ужасно мягким, Скиннер, если это правда. Он явился в спорткомплекс, когда ты работал, и обвинил тебя в убийстве.

– Ну, он был не столь прямолинеен.

Какой бы мягкой ни была Бодин, она умела настоять на своем и знала, как добраться до сути.

– Почему ты сам не рассказал мне об этом, чтобы я не выслушивала разные версии от разных людей?

– Прежде всего Изи не должен был ничего тебе говорить.

– Я совершенно не согласна с тобой, но он, вообще-то, и не говорил. Он что-то сказал Бену. Насколько я могу представить ту цепочку, Бен заметил, как подъехал Клинток, увидел вашу, как ему показалось, перепалку, а потом проследил, как умчался Клинток, расшвыривая гравий. Потом Бен спросил об этом у Изи, получил какие-то объяснения, поделился с другими, и дело пошло, пока искаженная версия тех событий не дошла до меня.

Она прерывисто вздохнула – и, к ее досаде, Коллен ничего не ответил, он просто сидел, вытянув ноги, и буквально лучился спокойствием.

– Скиннер, я не люблю слухов. И особенно в связи с таким неприятным поводом, как этот. Ты должен был прийти ко мне.

Он послушно кивнул и слегка пожал плечами, словно принимая во внимание ее точку зрения.

– Я смотрю на это иначе. Конфликт был личным, и я разобрался с ним. Он не имел никакого отношения к работе, к тебе или к комплексу.

– Это произошло – повторю опять – на нашей территории. – Она выставила перед собой ладонь, прежде чем он смог ей возразить. – У меня есть полное право пожаловаться шерифу, если кто-то из его помощников оскорбит нашего сотрудника на нашей территории. Мне плевать, что ты смотришь на это по-другому, потому что я права. И если ты будешь сейчас утверждать, что Гаррет не упоминал в вашем разговоре фамилию Бодин или Лонгбоу или хотя бы не намекал на нас, я назову тебя тем, кем ты никогда не был. Лжецом.

Наконец Коллену чуть изменила его невозмутимость. Он вскочил и прошелся по ограниченному пространству комнаты. Бодин ждала, приподняв брови. Бесспорно, теперь, чтобы разозлить его, требовалось больше усилий, чем когда-то, но она уже видела, как в нем закипал нешуточный гнев.

– Ты прекрасно знаешь, Бо, ты прекрасно знаешь, черт побери, что наш конфликт с Клинтоком разгорелся давным-давно. А сейчас он просто увидел дополнительный повод нагадить мне. Черт побери, я не собираюсь потакать ему и уж точно не побегу к тебе, когда он появится передо мной. Да пошел он в задницу.

Она растянула губы в улыбке, вложив в нее всю сладость клубничного парфе.

– Ну, Коллен, оказывается, ты не такой уж и мягкий.

– Интересно, была бы ты мягкой, если бы какой-нибудь козел обвинил тебя в убийстве двух женщин?

– Тут я с тобой согласна. Шериф Тейт уже предупреждал его, чтобы он оставил тебя в покое. Клинток не послушал его и, как я вижу, по собственному почину явился к тебе на работу и говорил с тобой в присутствии другого сотрудника, фактически твоего подопечного. Думаю, шериф будет не очень рад это услышать.

– Это не твоя забота. – Он оборвал ее, и его голубые глаза сверкнули. – Тебе незачем бежать к Тейту, а мне незачем бежать к тебе.

– Какой ты жесткий и необузданный под маской мягкости. Я не пойду к шерифу. Я выросла среди мужчин, работаю с ними, живу с ними в одном доме и понимаю – пожалуй, даже ценю, – что такой поступок воспринимается мужским мозгом как оскорбление твоих могучих яиц, твоего мужского достоинства, но…

– Я не имею к этому никакого отношения… Ладно. – Она прижала его, а он не любил врать. – Ладно, признаю, это лишь часть целого. Остальное как раз то, что я говорил. Мы с Клинтоком относимся друг к другу с неприязнью, так всегда было и будет.

– Что возвращает нас снова к могучим и массивным яйцам, и я говорю так не в обиду тебе, Скиннер, просто это констатация факта. Я не побегу к Тейту, но хочу сказать, что знаю и что думаю, когда шериф услышит о случившемся и начнет задавать мне вопросы.

Может, он был раздражен или у него зудели яйца, но он не мог спорить с ней, приводя разумные доводы. Так что он просто рухнул на диван.

– Что ж, это вполне справедливо.

– И я спрашиваю тебя как менеджер комплекса, как твой друг. Скажи мне, приедет ли Клинток к тебе снова? Мне нужно знать, что может произойти на моей территории, и я не сомневаюсь, что ты тоже это понимаешь, хоть и злишься.

Коллен глотнул пива.

– Ты очень хваткий менеджер, черт побери.

– Я исключительно хваткая, черт побери. Прошу тебя доверять мне и перестать цепляться за дурацкую гордость мачо. Ты сам понимаешь, что, если сообщишь мне о его угрозах и прочем дерьме, это не будет означать, что ты побежал жаловаться женщине. Ты так сделаешь, будешь держать меня в курсе, просто чтобы мне не пришлось собирать все по крупицам слухов, которые гуляют по комплексу или ранчо. А действовать будешь сам, по своему усмотрению.

– Исключительно хваткая – это еще слабо сказано. – Он шумно выдохнул. – Ты адски разумная. Я не могу вести свою собственную линию и не выглядеть дураком.

– Ты совсем не дурак, Скиннер, и никогда им не был. – Наклонившись, она слегка шлепнула его по ноге. – И судя по тому, что я видела, ты исключительно хорошо научился урезонивать мудаков. Ну что, договорились?

– Да, да, да. – Теперь он почувствовал, что может выпустить часть гнева. – Господи, он доставал меня. Напирал, оскорблял – и вашу семью тоже, тут ты угадала, – делал все, что мог, лишь бы спровоцировать меня на драку.

– Было время, когда ты мог врезать ему и без провокации. Когда ты научился прятать под мягкостью твой всем известный взрывной характер?

Он подумал о том, как близко – почти вплотную – тогда подошел к взрыву. Но…

– Если мужчина постоянно не учится чему-то новому, то он зря тратит время. А Гаррет Клинток, этот говнюк, не научился ничему. Только завладел жетоном и может, прикрываясь им, катить на всех баллон. – Коллен направил на нее пристальный взгляд. – Я хочу перейти к другой части сделки.

– Мы уже заключили ее.

– Мы не обменялись рукопожатием.


Бодин закатила глаза:

– И что это за другая часть?

– Если он явится к вам по моему поводу, ты мне скажешь.

Снова наклонившись вперед, Бодин протянула руку:

– Никаких проблем.

Они пожали друг другу руки, и Коллен шлепнулся на диван.

– Я намерен признаться тебе кое в чем. С того раза я постоянно думаю об этом. Не могу вытащить из бока проклятую колючку. Потому что, каким бы козлом ни был Клинток, у меня возникло ощущение, что он уверен в моей вине. Он действительно верит в это.

Бодин хотела было возразить, но передумала.

– Пожалуй, ты прав. Он ненавидит тебя, и так было всегда. Это иррациональное и искреннее чувство, поэтому, если дело касается тебя, ему необходимо верить в самое плохое. И он никогда не знал тебя. Любой, кто тебя знает, не поверит никаким обвинениям.

– Может, и нет, но он так завелся, что Изи почувствовал необходимость вмешаться и прикрыл меня с алиби, причем не слишком убедительно. Это тоже не очень хорошо.

– Думаю, Бен сделал бы то же самое.

– Пожалуй. – Хмурясь, Коллен посмотрел на свое пиво. – Да, черт побери, он сделал бы. Это тоже не очень хорошо встраивается в картину.

Он рассматривал ее, она его. Она расплела косу, и ее волосы упали на плечи, слегка волнистые и угольно-черные.

Этот тон еще глубже отразился в ее ресницах и подчеркивал зелень ее глаз. В глазах Бодин Коллен читал понимание, даже сочувствие, а не жесткость и строгость, которые он видел, когда они начинали разговор.

– Признаюсь, мне больше не хочется говорить с тобой об этом. Может, хватит?

– Ты член нашей семьи, Коллен.

– Возможно, но я больше не думаю о тебе как о моей сестре.

– Ты никогда не думал обо мне как о сестре, – фыркнула она.

– Ты была для меня маленькой сестренкой моего лучшего друга. Это почти то же самое. Теперь я смотрю на тебя и больше не могу так думать. В Калифорнии у меня был знакомый ковбой. Я больше никогда не видел мужчину, который был бы так, как он, настроен на лошадей. Я шутил, что он, вероятно, сам был лошадью в прошлой жизни. Он любил лошадей, хорошее виски и мужскую компанию. Но временами он говорил мне: «Скиннер, я жажду женщину».

Бодин снова фыркнула, а Коллен рассмеялся:

– Это его слова. Он находил себе женщину и утолял свою жажду до следующего раза, когда у него снова возникал зуд.

Она оценила простую логику и способ утоления жажды.

– И ты тоже так же справлялся с зудом?

– Мужчине приходится учитывать потребности своих массивных, могучих ядер.

Она невольно рассмеялась:

– Ловко ты ушел от темы, ничего не скажешь.

– Ну, раз уж я начал делать признания, дело вот в чем. После возвращения я жажду женщину.

Он наблюдал, как поползли вверх ее брови, а на красивых губах промелькнула легкая усмешка.

– Но я жажду только тебя. – Он увидел, как усмешка пропала. – Я напоминаю себе, что ты сестра моего лучшего друга, который у меня был и будет, но это ничуть не помогает, черт побери.

В ее душе бушевало смятение, жаркое и бурное, и она пожалела, что отказалась от пива.

– Смелое признание.

– Что ж, ты сама сказала: я не лгун. Я хочу обнимать тебя, Бодин. И намерен в скором времени это сделать.

– Я преодолела свою влюбленность, Коллен.

– Думаю, мы оба знаем, что выросли из подростковых страстей. Ты тоже не лгунья.

– Ты меня понимаешь, и мне, пожалуй, хотелось бы этого, просто, чтобы узнать, что это такое. Честно говоря, ведь секс – дело нехитрое.

Он засмеялся:

– Если ты так думаешь, значит, у тебя никогда не было настоящего секса. Я с нетерпением жду возможности это изменить.

– Ты ужасно высоко поднял для себя планку, но… У меня была еще одна причина прийти к тебе сегодня и поговорить.