Успеть до захода солнца

– Я никогда так и не думал, и сейчас я говорю не только о тебе. Нас тут двое.

Она кивнула:

– Ладно. Итак, разумная сделка. Никаких попутчиков ни у кого из нас.

Поставив кружку, она стряхнула соль с пальцев.

– Хочешь, поклянемся с плевком?

И опять эта лукавая улыбка.

– Нет.

Он отодвинул пакет с чипсами, прижал ее спиной к холодильнику.

– У меня кое-что другое на уме.

Он взял ее там, более яростно, чем намеревался, пока восходящее солнце горело в окне красным огнем.



Поскольку Бодин было не обязательно идти в офис, она уже продумала, чем займется в воскресенье. Час или девяносто минут она будет разбираться с бумагами. Еще она прикинула, не достать ли ей гимнастическую сумку – всегда собранную, – чтобы позаниматься часок в фитнес-центре.

Но в итоге она решила, что за последние двадцать четыре часа у нее было достаточно физических упражнений. Так что она даже не противилась, когда Коллен настоял, что высадит ее прямо возле двери офиса, чтобы она не шла пешком из спорткомплекса.

Она оставила ему все вино, пиво и кофе – и велела держать под рукой, а потом удивила себя и его, когда наклонилась и поцеловала его на прощание.

По ее мнению, раз ты спала с мужчиной и намерена продолжать это делать, не надо опасаться, что люди об этом узнают.

Она вошла в офис, тихонько напевая, и решила пока не отказываться от настроения пофигизма, с которым начала день, съев картофельные чипсы.

Бодин схватила колу, а не воду, которую пыталась пить чаще.

Едва она села за стол, как к ней заглянула удивленная Джессика.

– Я и не знала, что ты сегодня придешь.

– Только на часок, – ответила Бодин. – А ты ведь на бранче после вчерашней свадьбы?

– Я отправила туда Челси, но сама тоже помогаю. Пока все нормально. Тема продолжается – омлеты-вестерн, буррито, бисквиты и мясная подливка, черничные коктейли и все такое. – Джессика наклонила голову и вскинула брови. – Тебе и в самом деле понравилось это платье.

– Да, и это как знак, что я совершила шаг, которого ничуть не стыжусь.

– Хорошо. Он просто потрясающий. Я с удовольствием познакомилась ближе с ним и со всеми. Господи. – Она шагнула в кабинет, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. – Я спала с твоим братом.

– С Рори или с Чейзом? Шучу, – рассмеялась Бодин, когда Джессика уже готова была ответить. – Он тоже просто потрясающий.

– Я была инициатором.

– Я знаю его всю жизнь. – Бодин похлопала себя по щеке. – Ты не увидишь удивления на моем лице.

– Ты не против. – Джессика провела ладонью по гладкому изгибу волос. – Я знаю, мы с тобой рассуждали об этом абстрактно, а теперь это реальность. Вот и замечательно, что ты не против.

– Я догадываюсь, что ты тоже довольна.

– Я… я без сил, – улыбнулась Джессика. – Не хочу, чтобы это прозвучало странно, но скажу: когда Чейз берется за дело, у него огромная энергия. И странно говорить это его сестре.

– Наоборот, это повод для гордости. Я люблю его, Джесси. Ничего нет странного, когда я знаю, что он интересуется женщиной, которую я уважаю, которая мне нравится, и что она тоже проявляет к нему интерес.

– Ты легко находишь друзей. – Легкая грусть мелькнула в ее улыбке. – Я видела сама. Ты находишь и удерживаешь их. Я легко знакомлюсь с людьми, но они появляются и уходят. Я хочу сказать тебе, как высоко ценю твою дружбу. А теперь не буду мешать, зайду к Челси на часок, а потом домой. Мне нужно выспаться.

– Сделаешь одолжение подруге?

– Конечно.

– Загляни сюда и отвези меня домой, прежде чем пойдешь спать.

– Договорились.

Оставшись одна, Бодин ненадолго задумалась над этой новостью. Если Джессика пока не потеряла голову, влюбившись в Чейза, то она уже в шаге от этого.

– Мило, – произнесла она и повернулась к компьютеру.




Шериф Тейт стоял возле больничной палаты, куда направил одну из своих помощниц. Этим утром он первым делом поговорил с дежурной сиделкой и знал, что Джейн Доу сделали седативный укол, поскольку с ней случилась истерика на грани агрессии, когда она пришла в себя.

Ужаснулась – слово, которое употребила сиделка.

Он прочел доклад полицейского, показания людей, вызвавших спасателей, а теперь хотел узнать заключение врача и уж потом взглянуть на пострадавшую.

– Меня не было, когда ее доставили сюда. – Доктор Гроув, мужчина со строгим лицом и чуткими руками, продолжал во время разговора изучать кардиограмму. – Я консультировался с парамедиком из «скорой», который осмотрел ее и оказал первую помощь. Он написал заключение о насилии, и мы передаем его вам. Все признаки насильственного и грубого полового акта. У нее установлено обморожение ног и в связи с этим оказана помощь. Температура воздуха была достаточно низкая для гипотермии, а одежда была сырая. Сильные повреждения кожного покрова на ступнях, ладонях, коленях и локтях. Частицы гравия в порезах и царапинах. Сильные ушибы и разрывы на правом виске и на лбу, вероятно, от удара о землю. У нее сотрясение мозга. – Он поднял голову и посмотрел в глаза Тейта. – Еще шрам на левой лодыжке и шрамы на спине.

– Шрамы лигатурные, от веревки или ремня?

– Я бы сказал, что это вероятнее всего. Шрамы на спине – результат неоднократных побоев. Ее избивали ремнем или плеткой. Одни шрамы давние, их нанесли много лет назад, другие – нет.

Тейт шумно выдохнул:

– Мне надо поговорить с ней.

– Я понимаю. Но когда утром я попытался это сделать, она была в истерике, лепетала что-то бессвязное. Мы дали ей успокоительное, чтобы она не травмировала себя еще больше.

– Она не сказала вам свое имя?

– Нет. Когда успокоительное подействовало, она попросила нас отпустить ее, мол, она должна вернуться. Она говорила о ком-то, кого называла «Сэр». Он якобы ужасно разгневается.

– Когда она придет в себя настолько, что с ней можно будет поговорить?

– Скоро. Я бы посоветовал вам не торопиться. Кто бы она ни была, что бы с ней ни случилось, она долго терпела насилие. С ней побеседует наш психиатр.

– У вас есть женщина-психиатр? Если пострадавшая терпела насилие и побои от мужчины, может, она скорее доверится женщине.

– Тут мы с вами думаем одинаково.

– Тогда ладно. Я хочу взглянуть на нее. У нас есть ее отпечатки пальцев, и мы проверим, числится ли она где-нибудь у нас. Может, на это уйдет еще пара дней, учитывая, что сегодня воскресенье. Я хочу хотя бы узнать ее имя.

– Я пойду с вами. Возможно, мне скорее удастся пообщаться с ней, раз мое лицо уже ей знакомо и она меня не опасается.

Они вместе зашли в палату.

Женщина лежала на койке неподвижно и, казалось, еле дышала. Но мониторы работали. От ее руки к штативу шла трубка капельницы.

При неярком свете она казалась бледной, как труп; длинные волосы с проседью были растрепаны и придавали ей сходство с ведьмой.

– Можно сделать свет поярче? – попросил Тейт.

Он подошел ближе к кровати, а доктор Гроув щелкнул выключателем.

– Моя помощница считает, что ей за шестьдесят, но она явно моложе. Жизнь у нее была тяжелая, но я бы не дал ей больше пятидесяти.

– Согласен.

Тейт осмотрел перевязанную голову, ссадины на руке и гематому на лице.

– Этот синяк у нее не от падения.

– Нет, извините, я не сказал. Предполагаю, что ее ударили. Кулаком.

– Вот-вот. Я достаточно насмотрелся на такие удары и могу сказать то же самое. – Он подумал, что его помощница могла бы и точнее определить рост и вес женщины.

– Она много раз рожала, – сообщил доктор Гроув.

Тяжелая жизнь, снова подумал Тейт, жестокая. Глубокие морщины на лице, бледность, какая бывает у тех, кто много лет провел в тюрьме. Но даже при этом он видел, что когда-то она была красивой – правильные черты лица, красивые губы, нежный контур лица, несмотря на синяк или, пожалуй, по контрасту с ним.

Что-то поразило его, вызвав жжение под ложечкой.

– Можно?

Гроув кивнул, и Тейт протянул руку к простыне, приподнял ее край над правой лодыжкой и рассмотрел толстый шрам.

– Как вы думаете, давно он появился?

– Как я сказал, некоторые шрамы свежие, но широкий появился как минимум десять лет назад.

– Значит, возможно, и раньше. Она могла быть привязана и дольше?

– Да.