В паутине иллюзий

– Ну, хорошо, хорошо… навещать буду, не прогонишь?

– Прогонишь тебя! – отмахнулась та. – Что Игнат? Не появлялся?

– Нет. Но жду. Можешь не верить, но задумал он что-то! Не просто так приходил к тебе, не просто!

– Какие у него могут быть к нам претензии? Получил заслуженное, сам от хорошего адвоката отказался. А что я показания против него дала – так он мою дочь убил! Не помнит ничего – его проблемы!

– Ты же знаешь, он не убивал…

– Я знаю, ты знаешь. А он – нет! И давай на этом закончим. Да, хотела я ему рассказать, ты же и отговорил! И правильно, чего ждать от уголовника – мы не знаем. Поэтому молчи. Милу не вернуть, а теперь и Марго нет. Отвечать некому…

– Аркадия Львовна, вы готовы? – К ним подошла девушка в белом халате.

– Да.

– Я сейчас оденусь, мы поедем. Машина ждет у приемного отделения.

– Хорошо. Карл, пока прощай. Я позвоню. И запомни: убийца – Игнат. Даже если на курок не нажимал. Если б не он, Мила жила бы с мужем и своим ребенком! Возможно, жива была бы и Марго! Он во всем виноват. Только он! Прощать не собираюсь!

– Аркаша, а девочка где? Неужели так и не нашла, куда ее увезли отец с бабушкой? Тебе она тоже внучка!

– Не начинай опять! Была я в Кротовке. Соседи не знают, куда они уехали. Дом закрытый стоит с того года. Так даже лучше. Девочке сказали наверняка, что мама умерла родами. Незачем ребенку знать, что мать любовник убил. Все, Карл, тема закрыта.

Карл Генрихович вздохнул. Очередная попытка вызвать подругу на откровенный разговор провалилась. Та упорно настаивала на своей версии. Но свою вину в случившемся отрицала полностью. Брехт знал, она мучается этой виной. Втайне ото всех, скрывая за грубостью, а порой и хамством страх и боль. Но довериться не хочет никому, даже ему, давнему другу.

«Возможно, я должен сделать первый шаг – сказать, что я в курсе ее романа с Игнатом. И о том, что в то время тот обращался ко мне за помощью. Аркаша до сих пор думает, что я Игната знаю лишь как любовника Милы. Поэтому держит все в себе. А как ни крути, вершина треугольника – она!» Карл Генрихович шел по улице, не глядя по сторонам. Он вздрогнул, когда над ухом раздался голос того, о ком он только что думал.

– Здравствуйте, доктор! Узнали? – Игнат с насмешкой смотрел на растерявшегося Брехта. – Не составите ли компанию отобедать? Хотя бы вон в том кафе?

Не дожидаясь ответа Карла Генриховича, он подхватил его под руку и повел по тротуару к скверу, в глубине которого виднелось здание «Макдоналдса».





Глава 27




Амелин закрыл за Верой Антоновной входную дверь, та пошла на рынок, и в который раз набрал номер Ланы. Картины вчера она не привезла, на звонки не отвечала. А на завтрашний день они договорились идти подавать заявление на развод. По обоюдному согласию. Что она опять задумала?

Он накануне съездил с Бориным в школу Агнессы Бауман, прошедшие сутки провел в сомнениях, детям о результатах похода в органы опеки попросту соврал – сказал, что решение будет лишь на следующий день. А сегодня все утро готовился к разговору с Нюшей и Киром, в уме проговаривая слова, сказанные ему директором школы Бауман Анной Сергеевной Герасимовой при прощании. Те слова, что убедили его окончательно, что место это для детей – то, что им нужно на сей момент. Странная женщина, которую Анна Сергеевна представила как ведьму Ядвигу, нимало не смутившись от последовавшего за этим хамского его вопроса, водятся ли тут черти, во время разговора вставляла непонятные фразы. Директор согласно кивала ей и тут же возвращалась к рассказу о школе. К удивлению Амелина, кивал Ядвиге и Борин. Амелин даже на какое-то время почувствовал себя этаким динозавром – ну не разбирается он в рангах и понятиях колдовского мира. Собственно, и не верит в него. Однако при тихо сказанных лично ему Ядвигой словах насторожился. Внимательно посмотрел на женщину, а та улыбнулась вдруг. Вполне такой человеческой улыбкой. «Да-да, Александр Михайлович, поверьте, вы будете абсолютно здоровы, учитывая стадию развития недуга. Это редкость, но силы на победу над болезнью вам даст любовь. Только не отказывайтесь от нее ни при каких обстоятельствах!» Она пошла дальше, Амелин лишь застыл на месте. Как? Откуда она узнала о диагнозе? Он не открыл и рта на эту тему, молчал и Борин! Получалось, ведьма эта Ядвига! Ведьма и есть!

Ему провели экскурсию по открытому не так давно детскому пансионату. Куда, собственно, и предлагалось поселить Кира и Нюшу. «Временно, пока вы не поправитесь окончательно», – сказала ему Анна Сергеевна, а он вновь удивился их общей с Ядвигой убежденности в его выздоровлении. Здесь не было отдельно спален для мальчиков и девочек. Две-три комнаты и ванная были объединены в отдельный блок, напоминающий обычную городскую квартиру, только без кухни. «Если дети захотят, могут занять двухкомнатные апартаменты, вот хотя бы эти. – Анна Сергеевна открыла дверь в небольшой холл. – В соседнем блоке живет Максим Сухов, ровесник вашего Кирилла. Уверена, мальчишки найдут общий язык».

Но убедили Амелина не бытовые условия. И даже не обещанный индивидуальный подход к обучению каждого. И не штат набранных врачей. Высказанное Анной Сергеевной замечание, что не все болезни лечатся медикаментами. «У Кирилла приступы возникают при стрессе, я правильно понимаю? Мальчик начинает задыхаться при волнении? Да, дыхательная гимнастика не будет лишней. Но причину нужно искать психологу. Ну, и помощь Ядвиги понадобится тоже». Она проговорила об этом буднично, как о давно решенной проблеме, и опять же с полной уверенностью в выздоровлении уже Кирилла. Про Нюшу они говорили мало. «Привозите девочку вместе с братом. Я поняла, они очень дружны? С ней будет заниматься Ядвига. Дар девочки – ее забота». Не вдаваясь в подробности, Анна Сергеевна попрощалась. А он опять ничего не понял – о каких таких особых дарованиях Нюши идет речь?

Он ничего не ответил Борину, когда тот с легкой усмешкой высказался о состоянии некоторого обалдения, в котором пребывал Амелин: «Что, Александр Михайлович, считаете, в филиале дурдома побывали? Ничего, пройдет. Поймете еще, что более здравомыслящих людей, чем Анна Сергеевна и ее сотрудники, не встречали. И более милосердных и внимательных. Ядвига напугала? Добрейший человек. Всю душу отдает воспитанницам. И здоровье свое. Вам самому рекомендую к ней на сеанс напроситься. Много нового о себе узнаете!»

Амелин расслабился, лишь когда они въехали в город. Как чары спали. А дома, поразмыслив, решился – дети отправятся в лесной пансионат.

Теперь вот ждал их возвращения с занятий, репетируя убедительную речь.

Он услышал, как в замке поворачивается ключ, и поспешил в прихожую. Входная дверь была распахнута, а по ту сторону порога стояла инвалидная коляска. Насмешливо глядя на остолбеневшего Амелина, в ней восседала Аркадия Львовна.

– И тебе доброго дня, родственник! – Она хохотнула.

– Вас выписали? – глупо спросил Амелин. Аркадия Львовна хотя и произносила слова с трудом, но понять ее было можно вполне.

– Как видишь. Завози, деточка! – скомандовала она девушке, стоявшей за ее спиной.

Амелин посторонился, пропуская хозяйку квартиры. Он растерялся. Пока не решив, хорошая ли это новость – возвращение Аркадии Львовны, подумал, что рассказать ей об отказе ему в опеке придется сегодня же.

– Родственник, я так понимаю, ты поселился здесь? Как я и подумала раньше, квартирку облюбовал. – Она утвердительно покачала головой.

– Аркадия Львовна! – Амелин оторопел. Извращенный ум старухи, видимо, не допускал иного объяснения его пребывания в квартире сына.

– Что, Ланка прогнала? И правильно. Ей-то зачем чужие дети? Впрочем, о своих тоже не озаботилась… Какая из нее мать!

– Аркадия Львовна, нам нужно будет серьезно поговорить на эту тему. – Амелин разозлился. – Сейчас вы отдохнете с дороги, успокоитесь, и мы продолжим.

– Вези меня, деточка, вон туда. – Аркадия Львовна махнула рукой, указывая направление. – А ты, Александр Михайлович, свари мне кофе. Пожалуйста. Веришь, нет – лежала и мечтала об этом. Отменный напиток ты готовишь!


«Ну, как всегда, наговорит кучу гадостей и тут же подмажет сладенько. Что за характер? А выглядит жалко. Да… неизвестно, каким красавцем буду я после первой же химии! И так тридцать три волоска на голове, так и те повылезут!» – невесело подумал он, отправляясь на кухню.

Рассудив, что после больничной еды любой кусок домашнего пирога покажется вкусным, Амелин достал из холодильника вчера еще испеченные Верой Антоновной сырные булочки и сунул тарелку в микроволновку. Поставил на стол и плошку со сметаной.

– Я не ем мучное. Но за заботу спасибо, – услышал он за спиной, снимая турку с кофе с огня.

– Вера Антоновна приедет с рынка, приготовит что-то посущественнее. А пока – чем богаты.

– Ладно. Давай рассказывай.

– Начну с главного. Мне отказали в опеке над детьми.

– Вот как… причина?

– Во-первых, мы с Ланой разводимся. Во-вторых, не прошел медицинскую комиссию.

– Неожиданно… – Она задумалась. – Что с Ланкой-то не поделили? Я права – за детей отвечать не хочет? Куда теперь Кирилла оформят? Видишь, медкомиссию и я не пройду!

Она горько усмехнулась.

– Я сегодня был в школе Агнессы Бауман. Слышали что-нибудь?

– Еще бы! Довольно часто малолетних уголовниц туда направляла. Честно сказать, результаты потрясающие. Никогда бы не поверила, что из них можно вылепить очень приличных девушек, если бы не встречалась с воспитанницами сама. Но Анну ладно, согласна. Ей там самое место, если оплачивать будешь, конечно. Но Кирилла туда не возьмут!

– Кроме этой школы на территории открыли детский пансионат. Условия замечательные, сам видел. Учителя, врачи. Для Кирилла идеальный вариант. И подлечат, и математикой с ним заниматься будут по индивидуальной программе.

– От меня что требуется? Денег нет, как-то не озаботилась накоплениями!

– Я все оплачу, если понадобится. Пока об этом речи не было. Сейчас из школы придут дети, я еще даже не сообщил им, что в опеке отказали! – Амелин вздохнул. – Я так понял, вы не возражаете?

– Делай что хочешь. Спасибо за кофе.

– Сиделка при вас будет круглосуточно?

– Только днем. С восьми до восьми. Не бойся, я могу передвигаться кое-как. Хлопот особых не доставлю. – Аркадия Львовна развернула коляску. – Деточка, давай-ка меня в спальню. Устала, сил нет…

Он смотрел вслед Аркадии Львовне, а думал о себе. Сегодня он поговорит с детьми, завтра отвезет их в лесную школу. Ну а через день – здравствуйте, клиника, операция и подкатившая так некстати немощь. Вот этого он боялся более всего: стать обузой. Впрочем, и обузой становиться некому – Ланка возиться с ним не станет, Вера Антоновна, хотя и согласилась пойти за него замуж, человек посторонний, ей инвалид зачем? Своих проблем достаточно. Получается, единственный выход – такая же нанятая сиделка, как и у Аркадии Львовны. Стоп! А жить он где будет? Не подумал… «Сниму квартиру пока. Выживу – дом куплю в Царевщине. Давно хотел – сосны вокруг, речка рядом. Вот тогда и на Вере Антоновне женюсь, детей оформим!» – размечтался Амелин, в душе понимая, что шансы на это невелики. Он вдруг замер, поняв, что, думая о Вере Антоновне как о будущей своей жене, он представляет совсем другую женщину. Ту, о которой думать совсем нельзя. Потому как перед ней он свою немощь показать никак не может! Он может к ней только успешным, здоровым и влюбленным. Чтобы начать сначала, от жирной точки в конце прошлого. Оставив в этом прошлом первую свою любовь – пропавшую бесследно жену Любашу, неразумный брак с Ланой и случайных женщин, лиц которых он порой не мог вспомнить…





Глава 28




Лана сама себя не понимала. Кажется, все уже решено – с Амелиным не жить. Но почему ж так тоскливо? Эти чертовы рисунки ей отдать не жаль, и Игнату они, похоже, больше не нужны. А она медлит, не едет к мужу. Кстати, почему вдруг не нужны-то стали? Она, можно сказать, на преступление пошла, кражу совершила, а он повертел в руках и спокойно готов расстаться с ними? Что-то тут не так. А как?

Игната она не видела сутки. И опять странность – не особенно и хотелось. Вчерашний день прошел в суете: подготовка к концерту, неожиданный звонок бывшего любовника-актеришки (послала его точно по назначению) и ужин с подругой. Выпили всего чуть, но Юлька что-то раскисла, ее Эпельман бросил уже год как, а нового мужа найти не удалось. Вот и оплакивала себя. Довезла ее до дома в пригороде, одну оставить побоялась. Спать легла, не спится – все мысли о картинах Марго, будь они неладны. Пыталась анализировать, начиная со знакомства ее с Игнатом, что та рассказывала. А ничего толком. Старый друг, случайно встретились. И дальше – вранье. Про работу за границей (в какой стране – ни слова), про то, что романа у них не было… Да точно спали! Возможно, правда, в далеком прошлом.

Если Игнат не жил за бугром, где был столько лет? Похоже, сидел. За что – вопрос! Более всего смахивает на мошенничество, но кто знает? И у него не спросишь. Вот где ночевал ту ночь? Куда уехал так поздно?

Ненадежный он и бедный. Нет ничего своего. Как она с ним будет жить? Сомнительно, что в счастье и достатке. А как Амелина вернуть? Никак или попытаться все же? Нет, не простит. Второй раз не простит!

Лана подозрительно покосилась на свой телефон – молчит. Нажала кнопку – отключен. «Черт, зарядка сдохла, не зарядился! А я звонка Амелина жду!» Она поискала другой шнур и подключила к розетке. Через некоторое время экран мобильного ожил. «Ого, сколько от него пропущенных! И ни одного звонка от Игната!» Неприятная мысль, что тот ее кинул, уже не впервые за последние сутки посетила ее.

Лана считала, что одной женщине быть… стыдно. Что уж, даже какого плохонького нельзя найти, чтобы определить в мужья или, на худой конец, в любовники? Про Юльку не понимала – красивая, пусть не очень уж молодая, женщина с консерваторским образованием, а жить с ней никто не хочет. Характер стервозный, так это лишь в плюс – не соскучишься. То, что Юлька еще любит своего Эпельмана, Лана в расчет не принимала, что за любовь такая – одни страдания! Подруга исправно ходила на свидания, даже съездила с одним кавалером на его виллу в Грецию, но вернулась совсем расстроенной – никакой интимной жизни у них там не случилось, виновата она, не смогла, Эпельман словно третьим с ними в постели присутствовал, пусть и бесплотным духом. Лана пыталась ей помочь, встретилась с бывшим, поговорить хотела. Но, заглянув в его блудливые глазки, поняла, кот он и есть, Юлькин Эпельман. Как та с ним еще двадцать с лишним лет прожила? Что могла посоветовать – лишь плюнуть, забыть, вычеркнуть.

Лана так сможет. Даже с Игнатом, хотя не любила никого так… безумно. С расчетом – Амелина, актера – за техничный, добротный секс по первому требованию, первого любовника – за деньги и блага. Игнат захватил ее всю: мысли, тело, душу. Но беден, черт возьми, и Лана сможет его забыть. Для начала выяснив, что искал и не нашел в картинах Марго. Может быть, не так все безнадежно, деньги будут. А в остальном… Она закрыла глаза и представила песчаный берег. «Хорош Игнат как любовник, есть в нем что-то… колдовское. Когда рядом – вся его. Лишь на расстоянии голова трезвеет!» Лана взяла подзарядившийся мобильный и набрала его номер. После двух длинных сигналов вызова пошли короткие. «Ну и черт с тобой!» Лана позвонила Амелину:

– Привет. Прости, не смогла вчера. Сегодня – пожалуйста. В галерею? Ах, старуха домой вернулась! Весело теперь у вас будет. Хорошо, к трем подъеду. Да, картины привезу.

До встречи оставалось пара часов, Игната она решила не ждать, достала рулончик картин Марго из шкафа и положила в пакет. Нет, унижаться перед Амелиным не станет. Квартиру он отдаст, эту машину оставит. Денег от концертов и выступлений хватит на жизнь. А далее два варианта: она живет с Игнатом, пока не узнает о его точных планах. И второй, на случай, если он все же ее бросил: вступает в активные поиски нового партнера.





* * *


– Прости, опоздал. – Амелин, бросив на стол папку, опустился в кресло.