В рассветный час
Часть 28 из 51 Информация о книге
Взгляд у Ленна невинный, как у маленького ребенка, но Дейн не обманывается. Хотелось бы знать, как телохранители перемывают ему кости в свободное время и о чем именно докладывают лорду Кервену! Казалось бы: чувства юмора у северян нет, ан поди ж ты, даже у этой каменной глыбищи, увальня Ленна, – и то прорывается. Что скрывается под масками остальных, Дейн даже представлять не решается. И, если честно, ему не очень-то хочется знать, как именно способен подшутить над кем-то лорд Кервен: хроники последней войны явственно свидетельствуют о том, что чужих шуток он не понимает, а его собственные ввергают противника в инфернальный ужас… Не дождавшись ответа, он устремляется вверх по лестнице – Ленн следует за ним по пятам. Уже на подходе к покоям Ксенны Дейн чувствует – что-то неладно. Какое-то напряжение повисло в воздухе, и это странно: утром он оставлял племянницу веселой и бодрой, а теперь… теперь что-то давит на плечи, за ноги словно цепляются плети ежевики, не давая ступить, и каждый шаг дается с усилием, а дышать тяжело, будто перед грозой. Дейн удивляется только единожды – когда Ленн оступается и с коротким возгласом падает на лестнице. Спасибо, не катится кубарем, но и то… – Щит стоит, – бормочет телохранитель, буквально на четвереньках поднявшись на несколько ступеней, иначе не выходит. – Против вас, милорд, и вам сопутствующих. И его не враг ставил. – Я уже понял, – отвечает Дейн, услышав из-за двери нарочито громкий голос Ксенны: – А как тебе это, дядя? Понравится ему такое? Модистка говорит, мужчины без ума от таких нарядов, но вдруг лжет? Ну скажи, скажи! Ксенна никогда не называет его дядей. В детстве он был для нее «дядейном», а потом вдруг стал – милордом братом ее… И никогда она не разговаривает таким манерным голоском – тонким, противным… Отчаянным. Дейн рвет на себя дверь, не думая, что делает, и сталкивается взглядом… с собой. Там на кушетке сидит лорд Данари, в точности такой, каким он видел себя в зеркале, – в парадном мундире, словно не успел переодеться после заседания Совета, подтянутый, аккуратно причесанный… Вот только Ксенна не может не знать: первым делом, войдя в дом, Дейн сдирает с себя мундир, выливает на голову ведро холодной воды, чтобы остыть с дороги, потом идет переодеваться, а после уже занимается всем прочим, если это не что-то сверхважное. Примерку и демонстрацию бальных нарядов к этому разряду отнести никак не получается. – Что-то случилось? – спрашивает чужак голосом Дейна, а Ксенна… Ксенна быстро взглядывает на знакомого Ленна, тут же переводит взгляд на Дейна и – он поклясться готов! – едва не ударяется в слезы, но мгновенно берет себя в руки и снова смотрит на Ленна… Наряд на ней более чем откровенный – легкое платье для вечерних визитов. Дейн не понимает, зачем такое нужно юной девушке, которая из дома-то выходит только в сопровождении старшего родственника, но вникать в модные веяния ему некогда – проще махнуть рукой и позволить Ксенне заказывать все, что захочется, благо средства позволяют. – Так это, милорд, – басит Ленн, быстро сориентировавшись в ситуации, – прибыл телохранитель для леди Ксенны. Вы велели немедленно его представить, как только явится. Но мы не знали, что входить нельзя, а никто не сказал. Слуги все куда-то подевались, безобразие, да и только! В самом деле, где же Танн? Где прочие, включая Мелли? – Пускай представится, – говорит лже-Дейн, и Дейн настоящий проходит в комнату, отвешивает глубокий поклон сперва ему, потом Ксенне и говорит: – Цар Цинго, к вашим услугам, милорд… миледи… Громадная тяжесть падает с плеч – это Ксенна опускает щит. Она теперь уверена – рядом с нею свои. Ленна она знает, а Цар Цинго… это имя Дейн дал веселому и удачливому ученому-путешественнику из бесконечных историй, которые рассказывал маленькой Ксенне очень много лет тому назад. Он уверен – никто иной этого имени никогда не слышал: те истории предназначались только для них двоих. – Хорошо. Теперь подите за дверь, – говорит лже-Дейн. Ксенна стоит позади него. Скверно – можно ее зацепить… Ленн тоже это видит и немедленно приходит на выручку. – Милорд, – говорит он, – опять вы обо всем позабыли с этой вашей работой! Миледи должна принять службу этого человека, иначе сами понимаете… Он выразительно моргает, и лже-Дейн, помедлив, кивает. Откуда ему знать, какие ритуалы в ходу в этом доме? – Подойди ко мне, Цар Цинго, – неверным голосом произносит Ксенна, и Дейн подходит и преклоняет колено, а девушка кладет руку ему на голову и – он слышит – всхлипывает едва слышно, ощутив, что не ошиблась, что перед ней родной человек. – Ты хочешь стать моим телохранителем, верно? Тогда ответь на вопрос: обязуешься ли ты хранить мне верность отныне и до самой своей смерти? – Обязуюсь, миледи. – Станешь ли ты моим мечом и щитом, если некому больше будет оборонить меня от врага? – Стану, миледи. – Обещаешь ли ты отдать жизнь взамен моей, если придется? – голос Ксенны дрожит, но в древней формуле ничего нельзя изменить. – Обещаю, миледи. – Поклянешься ли любить меня превыше всех радостей, которые встретишь на пути? Дейн молчит. В клятву телохранителя входит и такое условие: он не имеет права завести семью, даже и сколько-нибудь долгие отношения, покуда не позволит хозяин или хозяйка. У него не может быть близких и родных, вся жизнь его – служение господину… И он отвечает: – Никогда, миледи! У Дейна давно наготове щит, которым он закрывает их с Ксенной, а потом цепляется к Ленну – тот благоразумно ждет в стороне, – чтобы получить побольше силы, а тогда уже обрушивает на лжесебя всю свою ярость… Главное – не убить, этот тип еще пригодится… Но до чего же приятно наблюдать, как он корчится от боли, как сползает с него личина, обнажая совершенно незнакомое лицо… – Не дисит, явно столичная рожа, – неожиданно говорит Ленн, которому такие передряги нипочем, и ловко спеленывает чужака мощной магической сетью, из которой не то что не вырвешься, даже не подергаешься. – А я-то подумал… Ксенна вдруг бросается Дейну на шею, обнимает крепко-крепко и, кажется, готовится заплакать. – Прекрати, – отстраняется он. – Рано еще. Он наверняка был не один, так? Где наши слуги? – Не знаю… – шепчет девушка, и Дейн встряхивает ее за плечи, чтобы пришла в себя. Успеет еще порыдать. – Он пришел и отослал всех, и… – Переодевалась ты сама? По-моему, в некоторые наряды втроем запихивать нужно: один держит, второй показывает, куда голову и руки просовывать, третий застегивает и шнурует… – Поди ты к Великому Ниду, милорд брат мой! – улыбается сквозь слезы Ксенна. – Мелли прячется в гардеробной. Что с остальными, говорю же, не представляю. Я думала только о том, как бы дать тебе понять, что нельзя сюда идти… Но ты все равно вошел! – Ты был прав, Ленн. Нельзя оставлять ее без охраны, – тихо говорит Дейн, когда девушка все-таки разражается рыданиями. Слишком долго терпела, понятно… – Миледи и так недурно справилась. – Проверь, нет ли кого рядом. Ленн испаряется, а Дейн встряхивает племянницу: – С этим типом был кто-нибудь? Если да, куда они подевались? – Нет… нет… Ты же всегда ходишь один, а телохранителей оставляешь внизу, и я даже не подумала, что… Он слишком хорошо притворялся! – И как ты поняла, что это не я? – Он назвал меня малышкой. – Ксенна кривится, стараясь удержать слезы, но они все льются и льются. – Потом – дорогой. Ты никогда… И еще – ты всегда в ужасе убегаешь, когда я начинаю примерять наряды, а тут вдруг решил посмотреть их все! – Плохо… – Почему? – Если кто-то видел все твои наряды, то кто-то иной сумеет их скопировать, равно как и твою внешность. – Но ты же его поймал! – А откуда мы знаем, не успел ли он отправить кому-то описание хотя бы части твоих туалетов? Пока ты переодевалась, например? Времени на это уходит порядочно, а ты еще нарочно тянула время, так что он вполне мог хотя бы через окно бумажную птичку выпустить. – Окно он не открывал, я бы услышала – тут щеколда брякает очень громко. И шторы задернуты, жарко ведь. Если их сдвинуть, тоже будет заметно – складки лягут иначе. – Пускай так, но что мы вообще знаем об этом мерзавце? – Дейн брезгливо касается полумертвого тела мыском сапога. – Вдруг он сидел перед тобой, смотрел, а картинку видел кто-то иной? – Как в этих твоих связных устройствах? Но я думала, ни у кого больше таких нет… – А если есть? Может, кто-то умеет встраивать такие штуковины даже в пуговицы. «Кстати, непременно нужно будет попробовать, – невольно думает Дейн. – За изображение и тем более его качество не ручаюсь, а вот со звуком может получиться. Уверен, шпионы Ниориса будут в восторге! Да и Кервен оценит… О чем я думаю?!» – И вообще, это глупо, – говорит Ксенна. – Чтобы узнать, какие у меня платья, проще выспросить модистку. За пару монет она опишет эти наряды во всех подробностях, а если заплатить как следует, сошьет точно такие же. Но вот скопировать меня саму, и не просто лицо, а жесты, манеры, – это совсем другое дело… – Да, ты права… – Ничего, милорд брат мой. Я просто не пойду на бал, – прерывисто вздыхает Ксенна. – Если кто-то под моей личиной может проникнуть туда и… не знаю, что именно сделать, но наверняка что-нибудь ужасное, лучше объявить о том, что я возвращаюсь домой. И пускай выкручиваются как хотят! – А я как стану выкручиваться, оставшись без дамы? – срывается у Дейна. – Ты прежде не бывал на балах, значит, ничего не потеряешь, если снова не пойдешь. И вообще, еще есть время вызвать кого-то из моих сестер! – Что толку? Вы же похожи донельзя, посторонние вас путают. – Неправда, Рианна красивее, – напоминает Ксенна. – И ведет себя совсем иначе, поэтому… – Погоди расстраиваться, – перебивает Дейн и смотрит на обездвиженное тело своего двойника, лишенного маскировки: теперь тот напоминает кокон наподобие тех, в которые пауки заключают добычу. – Мы еще не допросили этого типа. Вполне вероятно, что тебе просто придется заказать новые наряды – и то лишь спокойствия ради. – А можно, – глаза Ксенны разгораются, – можно взять другую портниху? Ох, да и так обойдусь: Мелли хорошо шьет, а кроить я сама умею, и я хочу не модное платье, а такое, которое мне идет! – Что-то мы постоянно спотыкаемся об эту Мелли, – замечает Ленн, неслышно вернувшийся в комнату. – Где она, миледи? Вы не беспокойтесь, никакого вреда я ей не учиню, но нужно узнать, что именно она видела и что поняла, понимаете? – Конечно. Она в гардеробной, вон там… – Ксенна указывает на дверь. – Только не пугайте ее сверх необходимого, очень вас прошу! Она и без того заикается, а теперь… – Ни одна девушка из моих рук заикой не выходила, миледи, – скромно отвечает Ленн и идет в гардеробную. – Погоди, – окликает Дейн. – Других чужаков нет? – Ни души, милорд.