В рассветный час

– Скажите, Данари, – лорд Кервен игнорирует его вопрос, – ваша племянница уже обещана кому-либо в жены?

– Что? – Вопрос выбивает его из колеи, слишком это неожиданно. – Н-нет, пока еще нет. Но…

– Ее сердце свободно?

– Насколько мне известно, да, – не без иронии отвечает Дейн, – но сердце женщины – загадка. Я не могу быть уверен полностью. Прикажете допросить ее?

– Не нужно, – чуть заметно улыбается тот, – я узнал, что хотел.

– Кервен! – Дейн вдруг понимает, к чему он клонит. – Если вы намерены сделать Ксенну разменной фигурой в большой игре, я буду противиться этому всеми доступными мне силами! В конце концов, у меня немало других родственниц, и…

– Думаю, мало кто из них сравнится с леди Ксенной, – невозмутимо замечает Кервен. – Но не горячитесь, Данари. Пока еще ничего не решено.

– В любом случае, – непослушными от внезапной ярости губами произносит тот, – я не поступлюсь волей Ксенны и не позволю кому-то решать ее судьбу. Имейте это в виду, милорд, когда строите планы!

– А вы ведь можете быть опасным… – Северный лорд внимательно смотрит ему в глаза. – Вас сложно вывести из себя, в чем-то вы нерешительны, вам нет большого дела до окружающих, да и до себя тоже, но стоит возникнуть угрозе вашим близким… – Он качает головой. – Вы действительно могли вызвать принца на поединок.

– Мои близкие и мой дом – все, что у меня есть, – отвечает Дейн на удивление спокойно. – И я буду защищать это любой ценой.

– Я запомню, – кивает Кервен, отворачивается и вдруг спрашивает будто бы между прочим: – Так значит, Гиденна вручила вам ключ от своих покоев?

Дейн лишается дара речи. Он снова готов провалиться сквозь землю, кровь бросается ему в лицо… Хуже не придумать: он являлся как вор, тайком, он встречался с леди в отсутствие ее кузена, ее опекуна! И каким будет наказание?

– Вы удивлены? – в голосе лорда Кервена слышится усмешка. – Вы полагали, я не узнаю, что мой замок кто-то навещал?

– Милорд, я…

Что тут скажешь? Можно только признать свою вину и ждать кары – Кервен в своем праве. Здесь не отделаешься извинениями!

– Будь я южанином, мог бы вызвать вас на поединок за подобное, – по-прежнему спокойно произносит тот. – Однако не вижу в этом смысла. Гиденна достаточно взросла и разумна, чтобы самостоятельно сделать выбор. И, должен отметить, – он смотрит Дейну в глаза, – этот выбор меня немало удивил. Тем не менее теперь я признаю – она права.

Наверно, нужно что-то сказать, но, как обычно в подобных ситуациях, слова не идут.

– Я не знаю, какое будущее может быть у этого союза. – Кервен снова отворачивается. – Год назад я бы с уверенностью сказал – он обречен. Сегодня я не буду столь категоричен. Но, Данари, – голос его делается холоднее, – не забывайте о том, что имеете дело с моей единственной прямой наследницей. Я ни о чем более не стану вас предупреждать, вы понимаете сами, что это означает.

– Единственной… прямой наследницей?

Как странно, она ведь его кузина, даже не сестра! И прежде он говорил, что прямых наследников у него нет…

– Так она вам не сказала? – Кервен оборачивается, и на этот раз он улыбается. – Гиденна умеет держать язык за зубами лучше, чем я предполагал. Что ж, тогда скажу я: она не кузина мне, а дочь.

«Дочь!»

Вот теперь впору грохнуться в обморок, потому что дочь владетельного лорда – это совсем не то же самое, что его кузина. За дочь может вызвать на поединок не только южанин…

Понятно теперь, откуда такое сходство. Нет, двоюродные и троюродные тоже бывают похожи, как сам Дейн с Ксенной, но отличия все же есть, а еще Ниорис замечал, что леди Гиденна – одно лицо с «кузеном». Почему же Кервен выдает ее за кузину? Впрочем, ясно, дочь – чересчур желанная мишень… А вряд ли кто-то знает наверняка, есть ли дети у председателя Совета!

– Я полагаю, сейчас вам лучше отправиться к себе и заняться делом, – негромко произносит Кервен. Конечно, мысли Дейна написаны у него на лице! – Я сообщу Гиденне, чтобы не ждала вас в ближайшее время…

Он смотрит испытующе, и Дейн понимает, отчего так: ему хватило смелости войти к кузине лорда Кервена, но достанет ли храбрости остаться с нею, узнав правду?

– Благодарю вас, – отвечает он, внезапно разозлившись. – Вы правы, дело не терпит отлагательств. Полагаю, мне потребуется около двух дней. И, – прибавляет он, – я надеюсь увидеть леди Гиденну на балу. Позвольте откланяться.

Кервен в ответ лишь наклоняет голову, и в глазах его разгораются сиреневые искры – он наверняка смеется про себя…





* * *


Но будто мало выпало испытаний для одного вечера! Вернувшись в свою резиденцию, Дейн застает Ксенну в невероятном смятении.

– Дядейн!..

Девушка бросается к нему, и только тогда Дейн пугается по-настоящему: это имя из далекого прошлого, из ее детства, так почему же…

– Что?.. В чем дело, Ксенна? – Он разжимает ее руки у себя на шее, отстраняет, тревожно заглядывает в заплаканное лицо. Девушка льнет к нему, как вьюнок к большому дереву, прячась от бури. – Что случилось?! Кто посмел…

Снова вскипает ярость, испытанная сегодня: любой, кто тронет кого-то из семьи лорда Восточных земель, жестоко поплатится, будь он хоть королем, хоть самим воплощением Великого Нида! Вовремя напомнили о том, кто таков Дейн Данари, нечего сказать…

– Я не знаю!


Ксенна всхлипывает – теперь от облегчения, что она больше не одна, что вернулся человек, который сумеет ее защитить.

– Прекрати! – Он несильно встряхивает ее, чтобы привести в чувство. – Объясни мне, что стряслось? Кто тебя обидел?

– Я не знаю, – повторяет она растерянно. – Взгляни, вон там, на столе… Это принесли сегодня днем, я думала, это от тебя, и телохранители пропустили спокойно! Я открыла, но…

Дейн холодеет – такие подарки могут быть смертельно опасны! Но кто, зачем? Кому помешала Ксенна? Или целью была не она?

– Посмотри, – просит она шепотом, – я правда думала, что это от тебя, но там была записка, и… Прочти!

– Подожди, – просит он, – ты открыла футляр, так? Ты ничего не почувствовала? Не брала в руки то, что внутри?

– Нет-нет, – уверяет Ксенна. – Как только я поняла, что это не твой подарок, я больше не притрагивалась к нему… Я проверила, как ты учил, – футляр не отравлен, записка тоже, но мне все равно страшно! Страшно…

– Не бойся, – Дейн обнимает племянницу, – я вернулся. Пойдем взглянем на этот подарок.

На столе лежит прямоугольный футляр, обтянутый темно-голубым бархатом. Рядом – сложенный вдвое лист бумаги, плотной, очень белой. Дейн проверяет – уж в таких-то делах он мастер! – и заключает, что сам футляр действительно не таит опасностей: ни яда, ни заклинания. А вот содержимое…

Он решительно раскрывает футляр и чуть не роняет его обратно на стол. Ксенна смотрит на него испуганными глазами.

На голубом бархате искрится и переливается ожерелье. Никогда он не видел ничего подобного и не представляет, что за мастер мог создать такую красоту, что за гений взял из воздуха снежинки и скрепил их между собой лунным светом… Он с трудом может определить, что это за металл и камень.

– Я думала, может, оно отравлено, – тихо говорит Ксенна, – ты ведь предупреждал, как тут бывает! Или оно украдено, а потом обвинят тебя или меня…

– Оно не отравлено и заклятий на нем нет, – заверяет Дейн, с трудом отведя взгляд от сияющей красоты. Этому ожерелью не одна сотня лет, нынешние ювелиры вряд ли сумеют повторить такое: должно быть, работал маг. – И оно не таит в себе иной угрозы. Что было в записке?

Ксенна мнется, и он разворачивает листок. Чернила – черные, почерк – твердый и очень строгий, безо всяких завитушек и росчерков. Очень… старомодный.

«Солнечному лучу, способному растопить вечные льды», – вот все, что там написано. Подписи нет.

Дейн улыбается – кажется, что-то становится на свои места. И это… это уже не кажется невозможным.

– Можешь надеть его, – говорит он племяннице. – Если бы ты не запаниковала, то сама бы поняла, от кого этот подарок.

– Что?..

– Так ли много у тебя знакомых в столице?

– Но я… – Она, кажется, понимает, о чем он говорит. – Неужели… от его высочества?

– Разве не он сравнил твои волосы с лучами солнца? – Дейн знает, что поступает скверно, но не может не отплатить племяннице за ложь. – В записке то же самое. И кто еще может позволить себе такую роскошь, как не принц?

Ксенна смотрит в сторону, губы ее плотно сжаты, а глаза напоминают цветом грозовое небо.

– Прикажи отослать подарок обратно, милорд брат мой, – резко говорит она. – Не желаю это видеть.

– Почему же? Ты сказала, что принц был само очарование, разве нет? Правда, если я ничего не путаю, немного вышел за рамки приличий. Вот только, – Дейн с удивлением слышит в собственном голосе металлические нотки, – ты почему-то не сказала мне, насколько именно… И о чем говорил тебе и что предлагал, тоже не сказала. Хотел бы я знать почему?

Ксенна молчит и смотрит в сторону.

– Это маленькая месть за то, что я тебя покинул ради другой дамы? Не ожидал от тебя, Ксенна! В особенности после того, как ты сама подталкивала меня в спину, чтобы поскорее пригласил ту леди…

– Какой же ты дурак! – не выдерживает девушка. Слезы мгновенно высыхают на ее глазах, теперь они мечут молнии.

– Я, может, и дурак, а вот ты доверила лорду Севера все то, о чем не сказала мне… и об этом тоже умолчала. И как я должен это расценивать? Как преступный сговор за моей спиной?

– Болван! – Ксенна швыряет в него первым, что попадается под руку, а это увесистая книга. Дейн успевает ее поймать – таким щитом проще отбивать следующие атаки: в комнате хватает метательных предметов. – Я же о тебе… из-за тебя!..

– Что – из-за меня? Выражайся связно!

Кажется, он подхватил выражение лорда Кервена, и это почему-то неимоверно смешит. Только вот смеяться нельзя, иначе Ксенна разъярится еще сильнее…

– Да если б я тебе пересказала, что именно говорил мне принц, ты бы его на месте убил! А тебя потом… казнили бы, наверно, – неожиданно тихо заканчивает девушка.

И тут Дейн все-таки не выдерживает и хохочет в голос: именно об этом они говорили на тайной встрече, но Ксенне-то об этом знать неоткуда…

– Не убил бы? – опасным тоном спрашивает она, и Дейн едва успевает отбить какую-то вазочку. – Значит, принцу все можно, так?.. И все равно, как я напугалась? И тогда, и сегодня?

– Сегодня-то почему?

– Будто я не понимаю, что означают такие дорогие подарки… – теперь Ксенна шипит рассерженной кошкой. – А ты говоришь – можешь надеть! Сам надевай, тебе тоже будет к лицу – мы же похожи! И… отпусти! Отпусти, говорю!..

Это Дейн сгребает ее в охапку и приподнимает над полом – пускай брыкается, он в сапогах и почти не чувствует ударов, руки Ксенны он крепко прижимает к телу, а что до прочего – воротник мундира поди прокуси. Правда, он начисто забывает, что нос – тоже в пределах досягаемости…

– Говорю же, дурак, – гневно фыркает Ксенна, вытирая кровь с его лица.