V-Wars. Вампирские войны

Он презрительно усмехнулся, глядя на двоих байкеров, сидящих за столом.

– Мы на войне. А на войне с дезертирами разговор короткий.

– Черт возьми, Бобби, – обиделся Бугай. – Уж я с тобой катаюсь дольше всех. Просто… тут место какое-то проклятое… может, лучше в другое податься?

– Хренушки, – сплюнул Бобби на пол. – Это мой город.





– 10 –




«Твой город горит, ты, псих хренов», – думал Томпсон, пока ехал к дому Мончо. Дым становился гуще, но огня видно не было.

Он завел мотоцикл в гараж и собрался войти в дом, как вдруг почувствовал, что там уже кто-то есть. Вариантов были сотни – бандиты, делегация от горожан или даже вампир. Теперь у Томпсона был собственный ствол – «тридцать восьмой», как у Бобби, купленный с рук в том городке, куда они с Бобби ездили на почту за посылкой.

Томпсон достал пистолет из кобуры и пинком распахнул дверь.

Отец Патрик поднялся с дивана Мончо, вскинув руки вверх. Убирать ствол Томпсон не стал, а просто ждал объяснений.

– Пожалуйста, закройте дверь, – сказал отец Патрик, пытаясь сохранять спокойствие, хотя получалось это у него слабо.

– Она все равно выбита, – ответил Томпсон.

– Прошу прощения, – сказал отец Патрик и сделал глубокий вдох, – но вы мне кажетесь человеком рассудительным. По крайней мере, самым здравомыслящим из них. Вот я к вам и пришел.

– Могли бы постучаться. Или записку оставить.

– У меня к вам очень важное дело, – сказал отец Патрик.

Томпсон оглядел священника. Плечи напряжены, нервничает, боится. Под глазами круги – не спит. Беспокоится.

Томпсон убрал оружие, и отец Патрик сел на диван.

Томпсон не то чтобы запер дверь, просто впихнул обратно в проем. Потом сходил на кухню, налил пару стаканов воды себе и отцу Патрику, вернулся в гостиную и протянул ему стакан. Тот отхлебнул воды.

– Я думал, после такой ночки вам захочется чего-нибудь покрепче.

– Ночь как ночь, ничего особенного, – возразил Томпсон, хотя понимал, что он один из «ДО», а значит, замешаны все. Круговая порука, так сказать.

Отец Патрик сложил руки на коленях и подался вперед, открыто и честно смотря ему в глаза. Настоящий католический священник.

– Бобби платят за то, что он не пускает нелегалов через границу, – сказал священник. – Но мне кажется, он чересчур увлекся этим делом.

Томпсон подумал о поездках на почту. Неужели в тех посылках были деньги от правительства?

– Откуда вы знаете? – спросил его Томпсон. – Даже я этого не знаю.

– Священники чего только не слышат, – сказал отец Патрик и пожал плечами. – Сидел однажды в туалете в баре, а туда Бобби с Уокером зашли дела обсудить, думали, что там никого. – Он глотнул воды. – Выходит, Бобби со своими не делится.

– Вообще-то у нас в баре дела неплохо идут, да и сторонний бизнес тоже, – сказал Томпсон, имея в виду лабораторию. Это ни для кого тайной не было, просто об этом не распространялись.

– Так может ваш босс злоупотребляет продукцией, – заметил отец Патрик. – На вид вылитый торчок.

Томпсон не мог с ним поспорить.

– Я уже давно наблюдаю за Бобби Морриси, – сказал отец Патрик. – И у меня есть свои соображения. Мать Анхелы и Мануэля, Эмилия Мендоса, была знахаркой. С этого она начинала. Потом втянулась в шаманство, варила смертоносные зелья, чтобы отправлять людей на встречу с духами. Она продавала клиентам много мескалина, грибов и всякого такого. Запасы ее хранились в сандаловой шкатулке из Святой земли. На исповеди она мне все это рассказывала.

Он промочил горло.

– И рассказала, где все это хранит. После ее смерти я заходил домой к Мендоса. Шкатулка была на месте, но совершенно пустая.

– Значит, вы думаете, что Бобби подсел на мескалин?

Отец Патрик пожал плечами.

– Может, он и не подозревает об этом.

Томпсон крутанул воображаемую рулетку.


– С чего бы Анхеле Мендоса травить Бобби всякой дурью?

От стакана отца Патрика на столе Мончо остались мокрые следы.

– Месть?

– Он же ее покровитель.

– Ее защитник – Уокер, – поправил его священник.

– Все равно тут что-то не сходится. Бобби и в своем уме – довольно опасный тип. А уж свихнувшийся – просто ужас. Что мы и наблюдаем. Она из семьи Мендоса, а ему вампиры мерещатся в каждом углу.

– Может, она не понимала, чем это обернется, – заметил отец Патрик. – Она еще ребенок.

Томпсон на секунду задумался.

– А может, Уокер как раз на это и рассчитывал.

Священник с интересом посмотрел на Томпсона.

– Он что, хочет избавиться от Бобби? – спросил отец Патрик.

– Очень может быть. Ему не нравится, что происходит в клубе. Может, он хочет так накалить обстановку, что остальным придется избавиться от Бобби вместо него.

– Уокер мог бы просто уехать, – возразил священник.

– Бобби тут устанавливает правила, и у него в руках гранатомет. Мне кажется, что Уокер задумал меня переманить на свою сторону.

Он криво усмехнулся самому себе за такую наглость – рассчитывать обставить Уокера. – Вы знаете, что случилось с Токсином сегодня?

Отец Патрик кивнул, и глаза его затуманились. – Вряд ли выяснится, кто стрелял ему в спину, но он мертв.

– Сколько пуль? – спросил Томпсон, потом, увидев замешательство священника, осушил стакан с водой и поставил его на стол. – Где тело?

– В церкви. Я похороню его сам, – отец Патрик осенил воздух крестным знамением. – То есть, собственной лопатой.

– Я вам помогу, – сказал Томпсон.





– 11 –




Томпсон и не подозревал, что в католических церквях хранятся запасные гробы, по крайней мере, в Сонрисе так и было. И они положили Токсина в простой деревянный ящик и закопали в землю при свете луны. Отец Патрик попросил Томпсона подержать молитвенник и очень душевно прочел заупокойную молитву, даже ни разу в него не заглянув.

Потом они разошлись по домам, договорившись через пару дней обменяться наблюдениями.

Выехав из церковного двора, Томпсон прокатился по городу. Пожаров было немного. «Штырь» уцелел.

Потом в Томпсона кто-то выстрелил, и он отправился домой.

Утром он обнаружил на крыльце дохлую крысу. Может, сама сдохла, а может, это чья-то угроза.

Подъехав к дому Бобби около десяти утра, Томпсон постучал в увешанную крестами бирюзовую дверь, и ему открыл Мануэль.

Он смотрел на Томпсона огромными глазами и часто моргал, словно пытался подать какой-то тайный знак. А может, хотел сказать: «Забери меня нафиг отсюда».

Томпсон прошел за мальчишкой на кухню, где кроме Пигалицы и Бобби никого больше не было. Пигалица разложила по бумажным тарелкам булочки с корицей. Потом плюхнула одну тарелку на стол перед Бобби, другую перед свободным местом.

– Мануэль, иди поешь, – тревожным голосом позвала она.

По кухне разносился ароматный запах кофе.

Бобби жестом пригласил Томпсона за стол. У Бобби тряслись руки и пот с него лил градом – как бывает при передозировке.

Томпсон присел, не спрашивая, где остальные, просто молчал. Перед ним тоже появилась тарелочка с булочкой.

– Еще кофе, – попросил Бобби, поднимая черную кофейную кружку с нарисованным на ней белым мотоциклом.

Когда Пигалица подошла к Бобби, Томпсон демонстративно уставился на его кружку. Взяв ее, девчонка зыркнула на Томпсона и залилась краской. И тут он понял, что она добавляла в кофе колдовской коктейль по рецепту матери. Раньше, когда он числился сочувствующим и даже кандидатом, Томпсон ни разу не завтракал у Бобби. Так вот когда Бобби пил кофе – только за завтраком. Он сам говорил.