Ведьма и Некромант

Толчки прекратились, нить разорвалась. Магия… У меня вновь есть магия. Пусть не полный резерв, только половина, но и этого более чем достаточно. Я так долго чувствовала себя будто слепой и наконец прозрела.

Открыв глаза, я шумно вдохнула в себя воздух. Сейчас он казался совсем другим. Вкусным, насыщенным, густым. Тут же столкнулась с внимательным взглядом темных глубоких глаз и… улыбнулась. Вот только мои глаза защипало.

Я что? Плачу?!

Ведьмы не плачут, это всем известно.

— Ты в порядке? — почему-то хрипло спросил Винсент.

— Лучше, чем когда бы то ни было, — уверенно ответила я и рассмеялась. Отчего-то тоже хрипло.

Магия… Ею пропиталась не только я, но и весь вечер. Он казался по-настоящему волшебным.

— Ты очень красивая, — внезапно произнес Винсент. — Когда улыбаешься.

Красивая?.. Сердце вновь болезненно, но приятно защемило. Такое мне говорил только Адалрик, но теперь я слишком хорошо знала зачем. А Винсент… слышать подобное от этого несносного некроманта по-особенному приятно. Еще и наши губы, они настолько близко, что очень хочется чуть податься вперед и…

Вот только это сказочное ощущение продлилось недолго. Булавка. Приворот. Все эти мысли нахлынули новой волной, заставляя меня отстраниться и выпутаться из объятий.

Почему мне вдруг сделалось так горько?

Я отряхнулась, сама не зная, от чего именно. Вновь осмотрелась, изо всех сил стараясь не переводить взгляд на некроманта. От лича осталась лишь горстка пепла. Теперь упокоенный второй раз, опять без силы, он потерял даже шанс на оживление.

Уловила движение и увидела, как подрагивает ступа, уже дважды пришедшая мне на помощь. В какой-то миг даже испугалась, что она сейчас развалится: с нее слетали куски краски, щепки, а сама она дергалась, как припадочная. Сперва мне показалось, что после того, как из нее вырвалась сила Марго, она растеряла все свои магические навыки, но не прошло и минуты, как я сообразила, что ступа преображается. Становится красивее. Словно по ней прошлись лобзиком — или чем там еще по таким вещам проходят? — и покрасили свежей краской. Даже резьбу сделали, витиеватую и наверняка что-то обозначающую.

Сейчас Ступень не походила на мусорку, нет. Теперь в ней виделись все те сила и мощь, которыми обладал артефакт.

Я наблюдала за всеми этими преображениями, и мне не верилось, что все закончилось. Что у меня вновь есть магические силы, что теперь нет никакой нужды оставаться в Кущеево. И даже от Винсента теперь больше нет никакого толка.

Наверное.

Но это не точно.

— Ну что, душа моя, — устало спросил Винсент. — Какие наши дальнейшие планы?

Наши? Планы? Я вот хочу вернуться в столицу к бабушке. Или не хочу?

— Не знаю. Закончить тут со всеми открытыми вопросами и, наверное, мне нужно наведаться в Ковен. Давненько я не использовала заклинания телепортации.

— А ты и не можешь пока, — пожал плечами Винсент. — Любые серьезные чары могут обернуться для тебя мощным таким взрывом, это же не чистая магия. Это магия с чужой энергетикой, и ей требуется время, чтобы полноценно к тебе привыкнуть, а тебе — чтобы приспособиться.

Смысл сказанного доходил со скрипом. Так, значит, магию я пока не могу использовать? Или могу, но понемногу? Какой тогда вообще в этом был смысл?!

— И сколько ждать? — тихо поинтересовалась я, разворачиваясь к некроманту. Почему-то о всех этих нюансах я вспоминала с запозданием. Ну и что это за ведьма, которая у некроманта по своей силе консультируется?!

Сам же мужчина выглядел так, словно несколькими минутами ранее ничего не произошло. Словно между нашими губами не оставалось каких-то жалких нескольких сантиметров.

— Месяц, полтора, — ответил Винсент Неро, пожав плечами. — Все сугубо индивидуально. Прислушайся к себе, и сама все поймешь.

Я тут же последовала его совету и разочарованно выдохнула. Прав.

— А ты сможешь меня телепортировать в столицу? — спросила еще тише.

Нет, надо избавляться уже от этого приворота, а то, судя по всему, сама же от него и страдаю. Так можно дойти и до того, что я не захочу уезжать. Или вообще осяду в некромантском жилище и буду делать ему детей до посинения.

После моего вопроса Винсент посмотрел на меня, мягко говоря, ошарашенно, будто я спросила какую-то полную ерунду.

— Милая, я понимаю, что ты можешь быть мало осведомлена о магии некромантов, но после такого ритуала мне бы хоть час в источнике провести.

Источник для некроманта — как кристалл для ведьмы. Разве что более доступный способ пополнить свой резерв. Вот только я никак не думала, что ритуал упокоения лича может сожрать столько энергии у, казалось бы, сильного некроманта.

— И где взять этот твой источник? — намеренно грубовато поинтересовалось я, хотя сердце требовало подойти ближе, заглянуть в глаза…

Так, тпр-р-р, дорогая Агата. Держи себя в руках. В ближайшее время все равно придется снимать булавку, и забудешь все эти чувства как страшный сон!

— В моем замке, — ответил Винсент.

— И как мы до него доберемся?

— Есть у меня одна идейка, — некромант чему-то усмехнулся. — Но сперва решай все свои дела, моя дорогая. Обещаю тебе, что доберемся с ветерком и дня за три.

Еще три дня. Три дня терпеть, как мое сердце вырывается из грудной клетки в сторону этого мужчины. Уж лучше чихать постоянно, чем все это ощущать.


— Отлично, — произнесла я. — Тогда сейчас спать, а завтра я закончу все свои дела в Кущеево.

— Кащеево, — привычно исправил меня некромант.

На том и порешили.





* * *


Утро началось рано. Настолько рано, что, когда я шла по главной дороге деревни, петухи на меня косились с деланным удивлением. Мол, мы еще даже не орали третий раз, а ты уже на ногах.

Я бы и сама косилась на себя с удивлением, вот только я слишком хорошо понимала природу этого раннего пробуждения. Когда за всю ночь не можешь сомкнуть глаз, а сон никак не идет, и вставать с постели как-то проще.

К тому же я знала, что травницы встают пораньше, чтобы насобирать необходимых трав в утренней росе — такая флора нужна для специальных отваров. В том числе приворотных.

Вот только то ли Гордана не знала об этом, то ли отвара она наварила вдоволь, но встретила меня женщина в длинной цветастой ночнушке и с огурцами на глазах.

— Вы? — она удивилась при виде меня, даже губы скривила, лишний раз подчеркивая, что местную богиню она явно недолюбливает.

Я питала к ней вполне схожие чувства, а потому церемониться не стала:

— Разговор есть, — сухо произнесла я, проходя внутрь.

Ну у нее и срач. Даже я, далекая от любого проявления порядка, подивилась. Стол завален грязной посудой, по полу буквально катаются комки пыли, под потолком развешено множество трав, часть из которых, судя по всему, подгнивали. Такого я еще не видела! У знакомых мне травниц что дома, что на рабочем месте всегда были чистота и уют, ввергающие меня в пучину комплексов. А тут…

— Это еще зачем? — поинтересовалась Гордана.

Разумеется, она не предложила ни чая, ни присесть. Вот только приглашения я дожидаться не стала, уселась на ближайший сравнительно чистый стул и подняла на женщину испытующий взгляд.

— Зачем ты Казимира опаиваешь? — в лоб спросила я. — Знаешь же прекрасно, насколько вредны отвары из этих трав для мужского организма.

— Это мне ведьма будет рассказывать о вреде приворота? — криво усмехнулась она. — Да большая часть денег, которая идет в ваш этот Ковен, приходит именно от этих чар.

Хм, значит, она знала об истинной природе моей магии. И почему же, при всей ее явной нелюбви ко мне, она смолчала? Интерес-с-с-сно.

— И думаю, ты не побежишь радовать Казимира такими вестями, если хочешь, чтобы твой секрет остался секретом.

— Вперед, — я насмешливо махнула рукой в сторону двери, — можешь всей деревне рассказать, что я ведьма. По большому счету мне по боку. Вряд ли меня резко перестанут любить, с учетом того, скольким людям я уже помогла. А ты? Гордана, ты?! Всучила Целе отвар, который поспособствовал ее облысению, травишь Казимира! И это только то, о чем я знаю наверняка.

Никогда не любила шантажистов. Понимала, что, если хоть раз дашь слабину, тебе присядут на уши и будут их выкручивать до опупения. Вплоть до того самого момента, когда даже абсурдные просьбы шантажиста будут казаться требованием. Пф.

— Ты не понимаешь! — Гордана внезапно поникла, хотя я никак не ожидала, что моя поверхностная отповедь будет воспринята всерьез. — Я полжизни прожила в столице, была замужем! А потом… Потом меня, когда не стало моего супруга, выкинули из гильдии, как нашкодившего кота.

— И ты пошла по городам и весям искать, где бы могли пригодиться твои никчемные навыки? — хмыкнула я.

Нет, я не чувствовала никакого сострадания. В первую очередь из-за понимания, что из гильдии травниц очень редко исключают, и только за какие-то ну очень весомые проступки. Подозреваю, что ее супруг умер от ее же руки, она сама связала два этих события, даже не заметила.

— Когда-то мои навыки высоко ценились, — огрызнулась она.

Стоп! ГОРДАНА! Точно! Как же я раньше не догадалась?!

Бабушка же рассказывала!

Лет пятнадцать назад в столице было громкое дело по травнице-отравительнице. Вроде как она из-под полы торговала ядами лучшего качества. И яды, как можно было догадаться, были не для мышей и прочих противных грызунов, а для людей. Вроде как к ней довольно высокопоставленные люди обращались, даже король — что, конечно же, не доказано, но бабушка-то моя точно правду знает. И яды эти никак нельзя было обнаружить ни одним известным способом.

— Гордана Отравительница, — прошептала я, поднимая пораженный взгляд на травницу.

Она сперва отшатнулась от меня, как от огня. А затем вновь скривилась. Тяжело вздохнула. И потом вдруг резко:

— Да проклята я, проклята! Муж мой колдуном был. Я, как его увидела, сразу влюбилась. И он в меня тоже. Очень уж нежен он был, обходителен. Ухаживал, как в женских романах. А как свадебку сыграли, сразу все изменилось. Ревновал меня жутко ко всем клиентам мужского пола. Колотил… Сильно колотил, — на этих словах она задрала подол сорочки и показала глубокие шрамы на ногах. — Причем в тех местах, чтобы не видно было. А потом вообще проклял. Сказал, что если я травничество люблю больше, чем его, то надо лишить меня моей работы. С того момента у меня ни один отвар, ни одно зелье не получалось. Только яды. Пришлось приспосабливаться. Искать клиентов на черном рынке. В какой-то момент я даже начала думать, и хорошо, что так сложилось. Колотить перестал на какое-то время, вновь вернулись и нежность, и забота. Вот только ненадолго. Все равно вернулись и побои, и упреки. Я не выдержала. Отравила его. Думала, что и проклятие спадет, и мне легче дышаться будет. Спало, как же. Теперь только каждое третье приготовленное мною снадобье будет ядом, остальные получаются просто премерзкого качества. Ну хоть так…

— Почему ты не обратилась к ведьме или к другому колдуну? Чтобы снять проклятие.

— Да к кому?! Я с трудом избежала смертную казнь, когда меня каждая собака в лицо знала. А по дальним деревням, в которых про меня не слышали, знаешь ли, ни колдуны, ни ведьмы особо не ходят. Очень уж крупные города полюбляют, там наживы больше. Колдун вряд ли вообще пошел бы на помощь, они редко с проклятиями работают. А ведьма… А у ведьм ценник уж очень высокий. А мне бежать срочно пришлось, я ни монетки сбережений взять с собой не могла, хотя за годы работы на черном рынке скопила предостаточно. Я как до Кущеево добралась, хоть выдохнула. Вот только Казимиру пришел мой портрет с надписью «разыскивается», вот и пришлось его отваром поить.

И все равно мне ее не жаль. Разве что капельку.

— Садись, — я приняла решение и тяжело вздохнула. — Посмотрим, что на тебе за проклятие.