Ведунья против короля

– А женщины?

– Женщины – тоже, – отозвалась торопливо идущая к ним Дилли. – Ваша жена спит. Ей сейчас необходим отдых.

– Она не жена, – тяжко вздохнул лорд. – Вам же известно, что знатный лорд не может жениться на простой чтице?

– Но это старинный закон, – нахмурилась Лита. – Он давно не в силе!

– Откуда вы прибыли, если не знаете, что наш Великолепный именно этот закон считает обязательным для всех знатных леди и лордов? – вмиг насторожился хозяин замка.

– Из Онзира, – мягко произнесла Дилли. – Но вам мы не враги, потому что друзья у нас с Шайонсом общие. Еще мы точно знаем, что ваш истинный король недавно кардинально поменял взгляд на волнующий тебя закон. И к тому моменту как появится на свет ваш ребенок, леди Кассика будет законной хозяйкой этого дома.

– Какой ребенок? – безрадостно отмахнулся Валтон. – Об этом мы даже не думали. Пока отбиваемся от моих тетушек, решивших освоить ремесло свах.

– Дети иногда рождаются независимо от того, думают о них или нет, – лукаво улыбнулась Дилли и сразу посерьезнела: – Берегите вашу леди. Если я верно поняла, сегодня она готова была от вас удрать, а в ее положении волноваться нельзя.

– В как-ком положении… – начал заикаться лорд и попытался куда-то ринуться, но Гард поймал его так же ловко, как ловил мелких воришек:

– Возьми себя в руки, Валт, она спит. Сядь и расскажи все, что знаешь. А о своих проблемах забудь, их больше нет. Если Эршель не разрешит вам провести ритуал, это сделаю я, в Онзире. Но он изменился, и сильно, поверь мне. Неудачи и предательства не всегда ставят людей на колени. Иногда наоборот – делают сильнее и мудрее. И помогают осознать ошибочность собственных убеждений. Ну? Мы ждем, время дорого. Двойник короля явно задумал что-то нехорошее, нужно попытаться уберечь ваш народ от непоправимых ошибок.

– Да… – внял наконец голосу разума растерявшийся Валтон. – Конечно… Во дворец сейчас не попасть, он кишит егерями и шаманами. Слуг, чиновников и придворных из дворца не выпускают, объясняя это тем, что под их личиной назад могут проникнуть шпионы и заговорщики. Да! На них на всех надели особые неснимаемые браслеты, каждое утро и вечер проводят перекличку. Шаманы обращаются с ними как с рабами, фрейлин считают своими наложницами.

Тровенг скрипнул зубами. Вот о подобной мерзости он даже помыслить не мог.

– Откуда тебе это известно? – участливо справилась Дилли, расслышав в голосе хозяина особняка острую горечь.

– Всех запереть оказалось невозможно, – вздохнул лорд. – Эти толпы народа хотят есть. Хотя королевские погреба набиты продуктами, каждое утро несколько поваров скупают у селян и перекупщиков свежие яйца, молоко, мясо, рыбу, сметану и зелень. Один из этих поваров – мой человек, он пишет шифром крохотные записки и передает перекупщику, приносящему острые травы. Они очень осторожны и все равно едва не попались, егеря время от времени устраивают внезапные обыски и проверки. Чудом удалось незаметно выбросить записку. Я запретил им рисковать, и теперь повар просто пользуется условным шифром. Например, пять пучков черемши и два – горчицы обозначают «все по-прежнему». Но если добавить к ним пару пучков рукколы, смысл изменится и будет переводиться как «осторожно».

– А что с бастардами? Точнее, с претендентами.

– С ними хуже всего. Во дворец их привозят в каретах и с сопровождающими, но на третий этаж отправляются только те, кто считает себя принцем. Или принцессой. Вниз их не пускают, следят, как за злоумышленниками, и сразу предупреждают, что все, кто собирался обмануть короля и погреть руки за его счет, будут объявлены государственными преступниками. Остальных устраивают вместе с прислугой и заставляют работать. Мыть, убирать, обслуживать воинов и шаманов. Некоторым офицерам и егерям такое обращение со знатными и состоятельными согражданами очень не нравится, они понимают, что за все придется отвечать. Но выступить против опасаются, несколько смельчаков уже сидят в камерах под казармами, и иногда оттуда доносятся крики и стоны.

– А Дейс? – помрачнев, задал последний вопрос регент.

– С ним тоже все очень странно. Иногда он выходит на балкон и следит, как глашатай читает указы, но большей частью безвылазно сидит в своих покоях.

– Как по-твоему, кто там правит? – спросила Дилли, уже сделавшая для себя четкие выводы.

– Сразу трудно сказать, – огорченно признался лорд. – Иногда мне кажется, это все-таки мутит воду двойник Эршеля. Но чаще все же склоняюсь к тому, что им самим управляют шаманы, хотя все знают, что они никогда не действуют сообща. А иногда мне приходит крамольная мысль, что это готовят переворот генералы сухопутных войск. Не зря же они торопятся разместить своих дозорных в каждом городе и даже мало-мальски значимом поселке.

– А в столице?

– Все затаились. Но добра не ждут, поэтому скупают золото и продукты про запас. Цены взлетели вдесятеро, рынки опустели, а беднота начинает голодать. Но из столицы никого не выпускают, и это не насторожило ни одного идиота из тех, кто сутками сидит у ворот в своих повозках, стремясь попасть в город.

– Но ведь отсюда доносится музыка и смех, – проскрежетал Гард, припомнив восторженные рассказы встреченных под дубами дам. – А ночами над городом сияют салюты.

– Наглый обман, – горько усмехнулся лорд. – Музыка и смех – это трактиры и фривольные заведения, где веселятся сторонники Дейса и его егеря. А салют иллюзорный, его показывают городские фокусники с помощью амулетов. К утру большинство из них лежат без сил, все они, как правило, обладают очень слабыми способностями. Маги вообще оказались самыми уязвимыми, если не самыми наивными. Их торжественно пригласили на консилиум, якобы доказать истинность короля, и поселили в лучшие комнаты. А потом приглашали по одному в королевские покои, и обманом надевали страшные шипастые ошейники. Теперь они спят в подвале, в камерах для преступников, и служат шаманам.

– Темные силы! – огорчилась Дилли, сразу сообразив, что этим сообщением вдребезги разбиты самые надежные планы магистров.

Как выяснилось, в их среде принято негласное правило не отказывать коллегам в помощи в подобных случаях, и Звен надеялся, что, попав в столицу, сможет призвать в свой отряд пять-шесть магистров и не менее пары десятков магов уровня мастера и подмастерья.

Но если все они сейчас во дворце, то помощь сначала нужна им. И в то же время первыми спасать магов нельзя, шаманы сразу же поймут, чем им это грозит, и поспешат кого-нибудь наказать в ответ. Или придумают какую-нибудь новую пакость. Всем известно, что ход мыслей халгирских недоучек и простая человеческая логика – это абсолютно противоположные вещи. Шаманский разум дик и темен, а все понятия о добре и справедливости настолько извращены, что кажутся безумными любому жителю Форандии, Онзирского княжества и всех западных и северных стран.

– Будем ждать магов, – постановил Тровенг, словно подводя итог размышлениям жены. – Они обещали прийти после полуночи. Полагали, что в этот момент улицы полны гуляющего люда, вышедшего смотреть салют. Жаль, нельзя их предупредить, но, думаю, и сами догадаются, что дело нечисто, когда переберутся через стену.

О том, как магистры намерены это сделать, не знал никто из его команды, даже Ланс. И не из-за недоверия или особой секретности. Просто у них не было возможности получить более-менее достоверные сведения и детально обсудить план.

Выехав днем из-под дубов, дилижанс быстро присоединился к веренице повозок и карет, медленно приближавшихся к столице. Вернее, они больше стояли под палящим полуденным солнцем, чем двигались вперед. Очень скоро магам стало ясно, что при такой скорости придется просидеть тут не менее трех дней, а это было недопустимо. И они в первом же удобном месте свернули в сторону, якобы на привал, напоить лошадей, умыться самим, отдохнуть в тени деревьев.

На самом деле все сделали наоборот. Едва тракт скрылся за кустами, дилижанс окутался зеленой дымкой и понесся по беспутице в направлении северных ворот. К ним вела дорога из предгорных областей, и во все времена по ней проезжало в несколько раз меньше народа, чем по основному королевскому пути. Тут и сейчас было намного свободнее, чем у западных ворот, но становиться в конец очереди пассажиры дилижанса не собирались.

Промчались через болотце, потом по дну овражка и остановились в тени прибрежных ив и акаций. В этом месте отряд разделился. Маги оседлали коней, уменьшили дилижанс до размера кареты и расстались. Всадники помчались в расположенное за холмом поместье одного из адептов Шайонса, а карета, вынырнув из густых кустов в полулиге от северных ворот, уверенно втиснулась между замерших в ожидании повозок.

Ведуньи все это время упорно прятались внутри, на крайний случай создав себе лица юношей примерно одного с Литой возраста, и с тревогой поглядывали вдаль, гадая, успеет ли вернуться Шайонс.

Успел. Вынырнул из придорожных кустов, одетый как пожилой селянин, в соломенной шляпе и с завязанной чистым ситцевым платком корзиной в руках. Стукнул в стекло оконца и робко предложил господам купить пирожков и молока. Корзина мгновенно исчезла в распахнутой дверце, а старик, попробовав на зуб монету, довольно кланяясь, исчез в кустах.

В корзине нашлись женские туфли и одежда, а в тайничке под ними – короткое письмо, настрого запрещавшее лезть во дворец без магистров.



Семнадцатое светозарня

Айканир, столица Форандии




Гард

Ночное небо над столицей переливалось яркими огнями призрачного фейерверка, а в домах, окружающих особняк Гонзалли, все окна были темны. Город словно вымер, нигде не горели ни садовые светильники, ни фонари перед крыльцом и у ворот. Лишь доносился откуда-то грубый смех и нарочитый женский визг, заставлявший регента раздраженно кривить губы в презрительной усмешке. Отсюда, из замершего в тревоге дома, этот дешевый спектакль казался Тровенгу невыносимо примитивным и неправдоподобным. И зарождал в душе вовсе не желание выйти на улицу и присоединиться к незатейливым развлечениям толпы, а тоску по хорошим мечам, со свистом разгоняющим наглую пену, неизменно поднимавшуюся из неведомых темных углов и щелей в дни тяжких испытаний.

Гард сердито фыркнул и тут же, спохватившись, сжал губы и оглянулся на мирно спящую жену. Осторожно прикрыл окно, прошел к кровати, прилег рядом, нежно поправил любимой упавшие на лицо волосы. Самому ему никак не спалось. И ведь понимал отлично, что отдых просто необходим, но не давала уснуть тревога, подсовывавшая воображению одну незамеченную опасность за другой. Во дворце угнездилось зло, жестокое, нелогичное и какое-то чужеродное. Ни один из претендентов на место князя Онзирского никогда не додумался бы до таких бесчеловечных подлостей, какие устраивал своему народу Дейс.

Шут словно не понимал, что копает яму под себя самого. Ведь ему же предстояло потом править этими людьми, смотреть им в глаза, доверять свою жизнь. Отчего же он сейчас с тупым упорством самоубийцы делал все, чтобы восстановить их против себя?

– Зря ты не выпил отвар мяты, любимый, – легла на его щеку теплая ладошка жены, нежно погладила, успокаивая. – День будет трудный, неясно, удастся ли отдохнуть. Может, накапать зелья? А как они придут, я сама тебя разбужу.

– Я волнуюсь за вас с Литой, – откровенно признался он. – Ничего не говори, я и сам видел, на что вы способны. Но ведь этого умения хватит ненадолго.

– Потому я поужинала поплотнее и сплю, набираясь сил… – лукаво хихикнула Дилли и сразу стала серьезной: – Не волнуйся, счастье мое. Мы же не бесшабашные сорвиголовы, в ловушки да в самую гущу боя не полезем.

– Как бы мне хотелось, чтобы никакого боя не было, – обняв жену крепче, прошептал регент ей в макушку и попросил: – Постарайся еще поспать.

– Ладно, – покладисто согласилась она и притихла. А через минуту, приподняв голову, вдруг абсолютно не сонным голосом произнесла: – Ты помнишь, что ответил Валтон про привратника?

– Старый вдруг взял расчет, и ему пришлось нанять нового. Но что в этом странного? Возможно, у прежнего появилась возможность улизнуть из города, например, с селянами, которые привозят продукты. Если он человек немолодой и рассудительный, то наверняка осторожен и бдителен, как все, кто долго проработал привратником. И просто обязан был отсюда сбежать. Даже меня угнетает происходящее в Айканире, хотя я нахожусь тут всего несколько часов. И вообще чужой этому городу человек. А для них это родина… Могу представить, насколько страшно стало людям жить здесь с тех пор, как Дейс решил проявить свою власть. Тут ведь даже просто ходить по знакомым с детства улицам стало опасно, словно по зыбучим пескам.

– А мне кажется, его заставили, – убежденно произнесла ведунья и, поднявшись с постели, метнулась к окну. Несколько мгновений стояла, прислушиваясь, затем негромко, но уверенно крикнула: – Чижик, атас!

А в следующую секунду уже находилась у стула с приготовленной одеждой и стремительно одевалась. Выбрав на этот раз легкую летнюю амазонку.

– Дилли? – Вскочив с постели Тровенг торопливо затягивал на груди шнурки простой рубахи. – В чем дело?

– У ворот всадники… Боюсь, прежнего привратника заставили уйти. А новый служит вовсе не лорду Гонзалли.

– Старый трюк, – вмиг сообразил Гард, рассовывая за пояс оружие и вешая перевязь для меча, – поменять слуг! Редко кто готов выдавать своих прежних хозяев, особенно если его не обижали и ценили.

– Значит, шаманы – просто наемники, – заключила ведунья. – Они таких деталей отношения к слугам никогда не знали и не понимали.

И Тровенг был полностью с ней согласен. Все обстоятельства этого набирающего скорость переворота указывали на стоящего во главе человека, хорошо знавшего тонкости обычаев и привычек жителей северных стран, но не имевшего ни малейшего желания их уважать.

– Как действуем? – вихрем влетела в комнату Лита. – Сдадимся или воюем?

– Посмотрим, как они будут с нами разговаривать, – произнесла ведунья и, шагнув к мужу, просительно заглянула ему в глаза: – Не приближайся к ним, родной. Они вооружены магическими штучками, это работа для Ланса и для нас.

– Я тоже кое-что могу, – напомнил Гард, но обижаться и не подумал.

Смешно ведь обижаться на любимую женщину, которая смотрит на тебя с такой искренней тревогой, истово желая уберечь от худшей доли. Но и говорить ей сейчас, что все равно поступит так, как подскажет ему совесть и опыт, тоже не стоит. Она и сама это знает.

– Сдаваться нельзя, – спокойно проговорил Ланс. – Вместе с нами они заберут и хозяев. Я вечером подслушал шепотки, когда вез вас сюда. Но не думал, что они примчатся среди ночи.

– А Касси ждет ребенка, – напомнила Дилли.

– Тогда запускаем всех во двор и берем в плен, – принял решение Тровенг. – Ланс, сумеешь бросить ловчую сеть?

– Я лучше Чижика в них метну, – кивнув, пошутил маг. – И посмотрю, как они станут просить пощады.

– Не успеют, – пренебрежительно бросила Лита. – Если я окажусь среди них, никто ничего даже не поймет. Поэтому если сможешь – кидай.

– Леди! – Коротко стукнув в дверь, в спальню ворвался полуодетый Валтон. – Надевайте что-нибудь и быстро следуйте за мной! Привратник нажал секретную кнопку, за вами пришли. Не знаю, как они узнают…

Он наконец разглядел уже одетых и вооруженных гостей и скорбно поджал губы, сообразив, что все они в курсе происходящего.

– Простите, до сих пор я считал, что мой дом безопасен, и те, кого забирают по ночам, сами нарушают последние указы…

– Про указы потом, сейчас быстро объясни, куда ты хотел нас увести? – решительно остановил его извинения Гард.

– В потайной ход. Про него знаем только мы с Касси. Ее я уже отнес.

– А слуги?

– Ночуют у себя дома, мы оставили только приходящих, кухарку и прачку, – ответил Валтон и смущенно пояснил: – Продукты все дороже, а управляющий имением попасть в город не может.

– Идем, покажешь нам ход. – Получив от напарника условный знак, Ланс первым направился к двери. – Но мы попробуем с ними договориться. Если уж не получится – успеем уйти.

Команда дружно двинулась за ними.

Потайная дверца нашлась неподалеку, в нише с зеркалом. Кто-то очень хитро замаскировал отпирающий рычаг под обычную резную раму и спрятал в стене крохотную каморку, откуда начиналась узкая лестница вниз. На верхней ступеньке, пристегнутая ремнем к перилам, сидя спала Кассика, и ведунья первым делом ринулась к ней.