Венчанные огнем

Присела на корточки перед Филей и, посмотрев ему в глаза, пояснила, что он должен сделать. Получив эмоциональную волну согласия, встала и, приподнявшись на цыпочки, впилась поцелуем в губы своего дракона… вдруг, в последний раз. Выразила этим поцелуем всю нежность и любовь, которую испытываю к нему, но, почувствовав, как моему мужу начало сносить крышу от желания, оторвалась.

– Люблю тебя больше всего на свете, Скай! – Золото в его глазах полыхнуло пламенем, а руки крепче обхватили меня, а я тихо прошептала: – Ты мне веришь?

Он мрачно усмехнулся и поднял меня на руки, прижимая к себе как ребенка, и, снова не удержавшись, лизнул вдоль щеки и виска.

– Всегда и во всем, любимая!

– Тогда пошли, закончим, наконец, это дело!

Я вцепилась в воротник его куртки, удобнее устраиваясь в его руках и укладывая голову на его надежное плечо. Сжала заветный артефакт в попытке успокоиться, и тут моего уха коснулись губы склонившегося надо мной Ская, который прошептал:

– Не бойся, он настоящий! Да и преграду эту я сам вполне пройду. Нашу шкуру ни одна зараза не берет, не то что это жалкое заклятье.

Каков хитрец! У меня чуть истерика не началась, можно сказать, на казнь собиралась, а этот пройдоха… И уже перед тем, как мы шагнули в марево, я прошипела:

– А ты откуда знаешь, что он настоящий?

Мой дракон закатил глаза в притворном раздражении и уже весело ответил:

– Да я когда молодой был, сокровищами увлекался… Ну вот и услышал про этот артефакт, пробрался в пещеру к этому самому ложу, ну и… – я даже задохнулась от его слов, провел, опять провел. А он, заметив мое шокированное лицо, поспешил успокоить: – Я не решился обречь целый народ на вымирание и в последний момент передумал его брать.

– Воровать, ты хотел сказать…

– Одолжить на время…

Вот так, под милые драконьи откровения мы прошли сквозь барьер. Я не почувствовала ничего, так потрясла эта история, но стоило очутиться по другую сторону, как все вылетело у меня из головы.





Глава 25


Древний город был погружен в сумрак и тишину. Темные, покрытые многовековой пылью стены уже знакомых домов-грибов с круглыми оконцами, в которые давно не заглядывали лучи светила Лайваноса. Мостовая из булыжников не блестела, натертая тысячами синих толстых хвостов, наверное, позабыв уже, как скользит по ней чешуя. Город упирался в одинокую гору, рядом с которой словно грибы росли многочисленные холмы. Как рассказывал Камос, Город Предков расположен у подножья гор, в которых издревле жили черные драконы, и местные жители часто их отгоняли камнями из пращи от домашней скотины или посевов.

Рядом с нами проявились остальные марханы, но теперь их облик и лица поменялись. Ушли тревога, страх и неуверенная надежда, которую так легко могло сменить отчаянье и злость на судьбу-обманщицу. Нет, теперь рядом со мной стояли счастливые марханы, светящиеся безумным восторгом и благоговением. Смотрели-то они на меня, но благоговели явно не передо мной, они словно прощупывали мое тело на руках дракона. Поедали сантиметр за сантиметром, неистово ища древнюю реликвию – их гарантию нового будущего. Один из них не выдержал и выдохнул:

– Значит это все-таки правда? Драконица и Повелительница Светлых несет наше Сердце на себе… Вернула его домой!

А мой дракон тем временем хмурился все сильнее, оглядывая ополоумевших от счастья марханов, а меня даже Ксион, не отстающий от своих товарищей, пугал. А тут мы еще заметили вначале медленно, а потом все быстрее ползущих к нам других марханов. Предыдущая смена, завидев нас, собралась довольно быстро, и тоже уставилась на нас со Скаем. Как только новенькие впечатлились сообщением и устремились ко мне с явным намерением хотя бы коснуться носительницы реликвии, дракон не выдержал и гневно, предупреждающе рыкнул:

– Моя! Кто тронет – съем!

Угрозой они прониклись, правда, я не выдержала и недоверчиво посмотрела на муженька. Он резко повернулся и пошел в сторону горы, а наш мархуз засеменил рядом. Потом Скайшеру, видимо, вспомнилось о его якобы незнании места нахождения ложа для артефакта, он остановился и посмотрел через плечо на скользящих за нами марханов.

– Ну, показывайте, куда идти. Чем быстрее положим на место, тем меньше у меня будет желания…

– Любимый… – мой предупреждающий возглас был попыткой остановить дальнейшие высказывания дракона. А то вдруг сейчас скажет, что хочет, хм-м-м, одолжить этот синий камешек на время.

Скай хохотнул, прочитав эти предположения на моем лице, перехватил поудобнее и снова повернулся к подозрительным марханам. Похоже, хвостатые заподозрили что-то неладное, но молчком выстроились в цепочку с нами посередине и попылили к горе.

К моему сожалению, ничего торжественного, удивительного или слишком загадочного в церемонии возложения не было. Мы долго поднимались в гору, потом прошли по тоннелю в ее каменное нутро и оказались в святилище. В центре стоял каменный постамент высотой мне по грудь, с ямкой наверху.

Артефакт нагревался по мере приближения к горе, а когда оказался рядом с ложем, словно ожил и едва ощутимо запульсировал. Все остановились позади меня, а я сняла цепочку и отстегнула камень от общего кольца, потом, как сказал учитель, положила его в лунку. Мгновение ничего не происходило, а потом Сердце Марханов приподнялось и зависло в воздухе, синий камень запульсировал уже видимо для глаз, а не только моим сердцем. Он испускал мягкий свет, который растекался вокруг, даря тепло и умиротворение. Серебристые полосы зазмеились по нему. И если в самом начале мне казалось, что их всего несколько штук, то теперь я не видела им конца и края, с такой скоростью они перемещались, словно множество змеиных тел… тысячи змеиных тел. Изредка эти пульсирующие полосы устремлялись к металлическому кругу, в который был заключен камень. Вот оно – непостижимое и загадочное… И такое прекрасное!

Я чувствовала, что меня переполняют светлые и радостные чувства тепла и любви, а еще трепет перед невероятным чудом. Повернулась к остальным и замерла, наслаждаясь их видом, отражавшим те же эмоции. Ксион поразил меня разгладившимся, сразу помолодевшим лицом и слезами в умных черных глазах. Я же громко произнесла:

– Твоя миссия закончена, Великий Камос Который Всегда Идет до Конца! Твоя воля исполнена, а мой долг выполнен, учитель!

Все марханы под моим ошарашенным и слегка недоуменным взглядом Ская свернулись на полу клубками и, накрыв свои черные головы ладонями, произнесли:

– Народ марханов никогда не забудет твое великое деяние, Алев Красная! Народ марханов никогда не забудет твое великое деяние, Скайшер Золотой! Народ марханов будет вечно чтить память Великого Камоса Который Всегда Идет до Конца!

Мы с мужем впечатлились необычайно, так и пошли вниз в город потрясенные. А затем увидели, что купол исчез, Дрив в зените, а Суар, напоминая о себе, скользит своими лучами по древним стенам. И вообще, похоже, на радостях предполагалась попойка. Впрочем, мы со Скаем были только «за», особенно койка-месту, судя по горящим, словно масляные лампы, глазам моего любвеобильного дракона.

Скайшер выдержал ровно час праздничного, но довольно скудного обеда, с ехидным выражением наблюдая, как наклюкиваются марханы, охмелевшие от пока еще не до конца осознанного счастья. Затем проверил, съела ли я все, что мне навалили в тарелку. И неважно, поместилось оно или нет, если что, помог бы утрамбовать. Он действительно ошибок в отношении своей женщины дважды не совершает.

После меня бесцеремонно вытащили из-за стола и отнесли в выделенные нашей семье комнаты. Две, потому что Филю Скай выдворил в соседнюю, чтобы не мешал соблазнению. Дракон чуть ли не бегом рванул к постели и лихорадочно начал избавлять меня от одежды. Я же, все еще помня, что другой у меня нет, предложила:

– А давай я сама, а ты пока свою снимешь. Так будет быстрее… – Он с сомнением посмотрел на меня, но моя хитрость вкупе с проникновенным взглядом, подействовали.

Свою одежду он буквально содрал, а когда я догола разделась, он, дрожа, накрыл мое тело, сминая грудь, стараясь коснуться буквально каждой частички. Поедая меня глазами и, куда ж без этого, вылизывая тоже. Прелюдия долго не продлилась, терпение у моего дракона оказалось на исходе, и, стоило мне в голос застонать, когда его губы обхватили вершинку груди, как оно сорвалось вниз, утащив за собой и его выдержку, и благоразумие.


Он одним махом ворвался в меня с таким сладострастным воем, перемежающимся с рыком, что я невольно восхитилась… собой. Неужели я могу довести его до такого за минуту. Потом горделивая мысль утонула в уже собственном вопле, когда мой драконище усилил натиск, сжимая мои ягодицы и впиваясь в губы. Укусил до крови, тут же зализал и вздрогнул от явного взрыва наслаждения, когда я в ответ тоже укусила его до крови, смешивая ее с моей. Это была дикая звериная безудержная страсть в чистом виде.

К утру мы со Скаем прошли, наверное, всю азбуку распутства. И ни один мархан не осмелился помешать нам, а ведь мы совершенно не сдерживали крики счастья. Меня научили стольким способам любви, и если кто-то рассказал мне хотя бы о части из них до встречи с моим драконом, я бы сочла его ненормальным. Но стыда я больше не испытывала, как и стеснения. Казалось, не существовало ничего, что не нравилось бы Скаю, или что он не желал бы делать. Он оказался на редкость терпелив и ко всему подходил с такой основательностью, что я в конце почувствовала себя так, будто меня разобрали на части и собрали заново.

Я любила и отдавалась ей без остатка, и так же, как Скайшер, поняла, почему ему так нравится вкус моей кожи. Я сама полночи пробовала на вкус своего мужчину, долго и обстоятельно. Причем он иногда даже терпеливо лежал, закатывая от удовольствия глаза. Такой забавный… ну кто бы мог подумать…

Усталая и удовлетворенная, я уснула, свернувшись калачиком у мужа под боком, и открыла глаза, когда в окно пробивался уже далеко не утренний свет. Я почувствовала, как Скай рядом зевает, ежась и потягиваясь, словно большой кот. Все казалось слишком чудесным, чтобы быть правдой: и тяжелое тело рядом моего личного дракона, и легкая саднящая боль, и приятная ломота во всем теле, как напоминание о ночи любви. И рука, покоившаяся на моем голом бедре. Моя миссия, наконец, завершена, ведь, что ни говори, а жить с чувством невыполненного долга… короче, испытала я огромное облегчение.

Только на следующий день мы вновь выползли поесть и пообщаться с нашими хозяевами по весьма важному поводу. Как только наш обед подошел к концу, я рассказала жрецам и шаману, что Камос просил вернуть в город предков и все награбленное богатство, и дракон предложил воспользоваться его услугами и пройти порталом.

В альтруизме Скайшера подозревать никто не стал, все тут же благодарно на меня взглянули, поняв, что золотой помогает потому, что ему хочется, наконец, полностью избавить от обязательств свою избранную. Запрягли пару подвод и приготовились к столь значимой для меня и марханов встрече с теперь уже легендарным магом.

Когда мы вышли на знакомой, будто родной мне поляне перед схроном, в груди защемило от печали и ощущения, словно я вернулась домой. Мы с Филей побежали в сторону спрятанного от посторонних входа в пещеру и даже не обратили внимания на гневный рык дракона, который поспешил за нами. Мы скатились по ступеням, и Филипп побежал дальше, чтобы вновь, как в недавние времена, развеивать призрачную фигуру Камоса, а я остановилась на пороге, с облегчением и счастьем взирая на учителя. Он мягко улыбался мне в приглушенном свете магических светильников, а я чувствовала, как и по моему лицу расползается довольная улыбка, а сердце бухает от радости.

– Привет! Я счастлива, что ты еще здесь, учитель. Я переживала, что ты…

– Не думай о плохом, девочка моя. Душа бессмертна!

Я почувствовала за спиной Скайшера, обхватившего меня руками. Мархуз вильнул хвостом и, вывалив язык, улегся рядом с призраком, который с удивлением и уважением рассматривал моего дракона.

– Поздравляю, Алев, ты встретила золотого. И благодарю за то, что и мне подарила встречу с ожившей легендой Лайваноса.

Камос подплыл ближе и, протянув призрачную руку, как будто дотронулся до золотой пряди Скайшера, который при этом даже не вздрогнул, но волосы его покрылись инеем. Мне показалось, Камос стал еще более прозрачным, все же то, что ему пришлось сделать, чтобы я могла узнать правду о родителях, забрало у него много сил. Ведь раньше он был почти неотличим от живого, а сейчас – настоящий призрак. Печаль наполнила мое сердце, и муж это понял, потому что неожиданно глубоко вздохнул и дунул горячим огненным драконьим дыханием в сторону призрака. Я испугалась, но вздрогнувший вместе со мной учитель вновь стал прежним, словно обрел плоть. Он поднял благодарный взгляд на Скайшера, который вновь прижал меня к себе.

– Благодарю за живое тепло, которым ты наполнил меня хотя бы на время, я так давно не чувствовал его, что забыл, как это – быть живым.

Скай чуть приподнял бровь и ответил:

– Это благодарность за помощь моей любимой, когда она в этом больше всего нуждалась.

Камос печально хмыкнул и пояснил:

– Моя душа свободна, золотой, это значит, что свои обязательства передо мной она выполнила и полностью расплатилась за все, что я для нее сделал. Я лишь надеялся, она заглянет ко мне перед уходом…

– Я счастлива, учитель, что успела повидать вас перед расставанием.

Скай наклонился, потерся носом о мою макушку, с удовольствием глубоко вдохнул мой запах, а потом успокаивающе произнес своим хриплым, словно далекий раскат грома голосом:

– Не переживай, ты скоро встретишься с ним. Я уверен, мы дождемся его перерождения и навестим.

– Но как… Как мы узнаем друг друга? – синхронно спросили мы с учителем.

Дракон хохотнул и с доводящей меня до умопомрачения дьявольски сексуальной улыбкой ответил:

– Ну, любимая, в отличие от этих марханов, я не столь доверчив и стараюсь из своих ошибок извлекать уроки. Так вот, перед выходом из пещеры, где хранится этот прелюбопытнейший артефакт, я наложил… хм-м-м, защиту. Как только из нее вышел последний мархан, она сработала.

Мы с Камосом одновременно выкрикнули:

– Но зачем?

– И что она из себя представляет?

Скай довольно лизнул меня в щеку, затем в ухо и ответил сначала мне, потом Камосу:

– Насчет «зачем», Алев, просто я тебя изучил довольно неплохо и, как мне кажется, ты теперь этих марханов всю жизнь оберегать будешь. А тот артефакт так ненадежно спрятан… Я позаботился, чтобы у тебя было меньше поводов волноваться за этих хвостатых и отвлекаться от нашей семьи. – Камос ухмыльнулся, зато я скрипнула зубами от раздражения, но довольный дракон продолжил, глядя на Камоса: – Я заблокировал вход в пещеру, и теперь туда может войти лишь один мархан, вновь рожденный Камос Который Всегда Идет до Конца. Моя сигналка сработает, и мы точно узнаем, что твой учитель, сладкая, вновь на Лайваносе.

Мое раздражение смело волной счастья, восторга и благодарности мужу:

– Спасибо, любимый! За все спасибо!

Я обвила его талию руками и, уткнувшись в грудь, потерлась об обнаженный участок кожи в распахнутой рубашке. Потом поцеловала, не смогла удержаться и лизнула, потом еще раз и чуть не забыла, где нахожусь, но покашливание Камоса окатило словно ведром воды, выдергивая из нахлынувшего чувственного дурмана. Стыд опалил щеки, и я, не оборачиваясь, лишь прошептала:

– Простите… Забылась.

– Ты бы почаще так забывалась… А то все время решаем чужие проблемы, а о себе даже подумать некогда. – Раздраженное ворчание мужа помогло прийти в себя и быстро прогнать смущение и стыд.

– Судя по тем двум дням, когда вы своими заботами друг о друге никому спать не давали, – раздались за нашими спинами ехидные слова Ксиона, – о себе вы точно не забываете.

Скай ухмыльнулся и, пропуская мархана вперед, так же ответил:

– Шаман, ты мне просто завидуешь, ведь твое тело уже забыло, что такое любовная лихорадка единения, а после пробуждения артефакта снова вспомнило. – Ксион потемнел от смущения, а мы с Камосом с любопытством уставились на него. Шаман не знал, куда девать глаза, а Скайшер добил его окончательно: – Да ты не переживай, Ксион, за следующие четыреста пятьдесят лет, я уверен, ты не раз еще вспомнишь, что это такое. И вообще, пора бы тебе и свое гнездо вить и заводить новых детенышей. Глядишь, еще своего ученика с внучкой обскачешь в усердии…

Вновь за спиной послышался смех – Дезей протиснулся в пещеру. Он, как в той пещере в проклятом городе, свернулся на полу клубком перед Камосом, а Ксион и еще парочка марханов к нему присоединились.