Верь мне

– Что ты предлагаешь, Кэтрин? – спрашивает Фрэнк.

Я отключаюсь и смотрю, как солнечный луч проникает сквозь бутылку минеральной воды на столе. Диск света на потолке превращается в эллипс, потом в восьмерку, потом снова в диск.

Он любит меня он любит меня он любит меня он любит меня…

– Клэр? Согласна с тем, что говорит Кэтрин?

Я снова обращаю на них внимание.

– Согласна с чем?

Кэтрин вздыхает и повторяет:

– Как вы знаете, у меня были сомнения насчет пути, по которому мы пошли. Теперь, когда мы находимся в данной точке нашего эксперимента, нужно подумать, как лучше использовать ваши интенсивно развивающиеся отношения.

– Каким образом?

– Я думаю, мы должны изменить ход нашего повествования. Если Патрик и убийца, то отчасти потому, что чувствует себя обманутым женщинами. Я предлагаю тебе предать его.

– Вы имеете в виду – позволить ему застать меня с кем-то еще? – недоверчиво спрашиваю я.

– Почему бы и нет? Если Патрик так увлечен тобой, то рассердится. Обычный человек может выразить гнев словами. Если он убийца, то, вполне возможно, проявит жестокость.

– Господи, Кэтрин, это крайне рискованная стратегия, – произносит Фрэнк.

Кэтрин пожимает плечами.

– Есть предложение получше?

– Я не буду этого делать, – говорю я без колебаний.

– Ты – актриса, – возражает Кэтрин. – Ты не можешь сама писать сценарий.

– Если мы так поступим с Патриком… – начинаю я, но останавливаюсь. Я хочу сказать: он возненавидит меня и больше никогда не будет доверять.

Но, конечно, именно поэтому Кэтрин и предлагает такой вариант.

Я наконец-то нашла мужчину, с которым не хочу играть. И вот получается, что именно это я и собираюсь сделать. Я слышу голос Пола в голове: «Есть причина, по которой мы взываем к контакту с вашими чувствами – у лучших актеров есть что-то спокойное внутри. Своего рода целостность».

Я ставлю стакан с водой и встаю.

– Я ухожу, – тихо говорю я.

– Ты что? – хмурится Фрэнк.

– Я больше этим не занимаюсь.

– О, ради бога, – вздыхает Кэтрин. – Клэр, перестань выпендриваться и сядь.

– Я серьезно. Все кончено. Извините.

Кэтрин смотрит на Фрэнка.

– Детектив? – обращается к мужчине доктор Лэтэм.

В этот момент я понимаю, что они обсуждали такой вариант развития событий и даже планировали его, то есть Фрэнк теперь должен сказать или сделать что-то, чтобы остановить меня.

Он этого не делает.

– Что ж, Клэр, полагаю, это твой выбор, – мрачно произносит Фрэнк.

– Скажи ей, Фрэнк, – настаивает Кэтрин, – или я сама скажу.

– Сказать что?

– Если ты сейчас уйдешь, тебя посадят на самолет обратно в Великобританию.

Я смотрю на Кэтрин.

– Ты подписала контракт, – добавляет она.

– Я не читала его. Вы не дали мне времени.

Кэтрин пожимает плечами.


– Мы не могли рисковать тем, что ты сдашься на полпути, – извиняющимся тоном говорит Фрэнк.

– Мы все еще не закончили, – добавляет Кэтрин. – Все будет продолжаться до тех пор, пока я не скажу.

В ее взгляде столько же сочувствия или заботы, как если бы я была лабораторной крысой.

– Теперь вернемся к работе?





45


– Что-то ты сегодня тихая, Клэр.

Патрик забирается на кровать с бутылкой вина и двумя бокалами.

– Все в порядке? – спрашивает он.

– Конечно. – Я сажусь и заставляю себя улыбнуться. – Просто немного… задумалась, вот и все.

Он улыбается в ответ.

– Так скажи мне, о чем ты думаешь.

Я вздыхаю.

– Если бы я только могла.

Я прокручивала в голове жаркий спор, разгоревшийся у меня с Кэтрин и Фрэнком после того, как я узнала, что произойдет, если я откажусь от задания. Я кричала, умоляла, даже плакала, но все было напрасно.

Я в ловушке. Просто марионетка, зомби. Следую линии поведения, выполняю движения, навязанные ими.

Как до этого дошло?

Я поняла – Кэтрин не остановится, пока у нее не будет того, что она сможет использовать как улики против Патрика. Как бы тонко и двусмысленно все это ни звучало, доктор Лэтэм набросится на что-то из его слов или поступков, а потом использует это для своих целей.

Даже если это банальная ярость сироты из-за того, что его предала любимая женщина. Женщина, которая, как он думал, любила его безоговорочно.

– Я думал, мы будем доверять друг другу, – мягко говорит Патрик. – Поверь мне, Клэр, нет ничего, чего бы ты не могла сказать мне сейчас. Это не изменит мои чувства к тебе.

«Подожди так говорить. Ты пока не знаешь, что Кэтрин для тебя приготовила», – думаю я.

Потом у меня возникает мысль: «А что, если я ему скажу?» Идея настолько сумасшедшая, насколько и гениально простая, что я почти задыхаюсь.

Что, если я выйду за рамки роли? Что, если я все расскажу Патрику?

Если мы с ним хотим иметь хоть какой-то шанс на будущее, он должен когда-нибудь узнать правду обо мне, но как только он узнает, все закончится, и меня депортируют.

Если, конечно – сейчас у меня голова идет кругом, – я расскажу ему об этом без ведома Фрэнка и Кэтрин. Открою Патрику секрет. Вместе мы будем дурачить Фрэнка и Кэтрин, пока они не потеряют к нему интерес.

Вместо того, чтобы заманить Патрика Фоглера в ловушку, я могла бы спасти его.

– Почему ты улыбаешься, Клэр? – спрашивает он.

– Придержи эту мысль, – говорю я, вскакивая. – Придержи эту мысль и не уходи. Мне нужно рассказать тебе кое-что действительно шокирующее. – Я останавливаюсь, сознавая всю чудовищность того, что собираюсь сделать. – Что-то, что, возможно, сведет тебя с ума. Я быстро приму душ, а потом поговорим.

– Не могу дождаться, – говорит Патрик. Кажется, его это лишь забавляет.



Задержавшись только для того, чтобы взять халат, я иду в ванную, достаю из кармана джинсов ожерелье с микрофоном, засовываю его поглубже в корзину для белья и накрываю полотенцем.

Прости, Кэтрин, но ты не должна была пытаться заставить меня действовать по-твоему. Я делаю вдох, сосредотачиваюсь, быстро прокручиваю в голове грядущую сцену: как я должна стоять, что говорить, какой тон выбрать. Серьезный? Взволнованный? Извиняющийся? Слезливый? Нет, спокойный, решаю я. В конце концов, Патрику Фоглеру придется многое принять. У меня будет только один шанс. Никаких повторов или дополнительных дублей.

На мгновение мне приходит в голову, что Патрик может разозлиться. Я помню вспышку его гнева в театре и окровавленное лицо Рауля.

Хотя сейчас все будет по-другому. «Поверь мне, Клэр, нет ничего, чего бы ты не могла сказать мне сейчас. Это не изменит мои чувства к тебе». Я должна верить в эти слова.

Мне страшно, страшно, но я счастлива. Я знаю, есть вероятность, что все происходящее обернется против нас, но также есть пусть слабенькая, но возможность – он поймет, под каким давлением я находилась, и простит. Этот ничтожный шанс вызывает у меня радостное головокружение.

В конце концов, мы могли бы любить друг друга без обмана.