Верь мне
Часть 69 из 74 Информация о книге
Ответа нет. Я иду в дальнюю комнату. – Ау? – осторожно произношу я. – Ау? Внезапно без предупреждения из темноты к моим ногам устремляются две руки. Я отпрыгиваю назад, задыхаясь. Руки исчезают, но я успеваю заметить, что они связаны тканью. Бесшумно позади меня появляется Патрик, держащий газовую лампу. – Патрик, что происходит? Он поднимает лампу и освещает молодую темнокожую женщину, скорчившуюся на полу. Ее ноги связаны, конец привязи прикреплен к железному кронштейну в стене. Тканью завязан рот. – О боже, – шепчу я. Голова кружится. Есть только одно возможное объяснение, что здесь происходит, но мой мозг отказывается это переварить, признать, что все, во что я верила, было ложью. – Не только Глен Фурман встречал единомышленников на Некрополе, – спокойно говорит Патрик. – Это удивительно процветающее сообщество. Наши интересы могут быть узкоспециализированными, но интернет позволяет нам найти друг друга. А иногда и помогать друг другу. У меня есть друзья в Париже, которые были только рады сделать это для меня. – Кто она? – спрашиваю я в ужасе. Патрик даже не смотрит на дрожащую девушку. – Кажется, ее зовут Роза. Она никому не нужна, кроме тебя. – Что ты имеешь в виду? – Она будет твоей первой, – просто говорит он. – Так же, как та девушка у дороги была моей. – О нет, – говорю я в ужасе. – Ты не можешь так… – Аналогичный тест провалила Стелла. Я так ее любил. Но она не смогла принять меня, как только все узнала. Она не была такой сильной, как ты. – Ты убил ее, – шепчу я. – Ты убил ее из-за того, что она знала. – Да, я убил ее, но не из-за этого. Я знал, она была слишком напугана, чтобы идти в полицию. Убил из-за девушки, которую встретил той ночью в баре. Она читала со мной одно из стихотворений. И ее голос… Это был идеальный момент, полный обещаний, возможностей. Тогда я понял, что Стелла должна умереть. – Он делает шаг ко мне, не сводя с меня светлых глаз. – Как только мы встретились, я понял, что ты необыкновенная, Клэр. Та, с кем я мог бы поделиться всем. Но теперь ты должна доказать, что сможешь это сделать. – Не могу. Патрик. Я не могу. – Но ты уже это делала, – резонно замечает он. – Ты убила бедного обманутого мальчика. Ты сама сказала, это заставило тебя почувствовать себя реальной. Я снова предлагаю тебе испытать это чувство. Но ты не представляешь, насколько интенсивнее будет теперь. – Патрик, пожалуйста… – Итак, теперь мы должны сыграть в последнюю игру на доверие, – продолжает он, как будто я ничего и не говорила. – Ты должна убить ее. А если нет… Ты видишь, на какой риск я иду, Клэр? Я могу потерять тебя так же, как я вынужден был потерять Стеллу. 101 Ощущаю тошноту. Я была такой глупой. Я думала, Патрик привез меня сюда, чтобы сделать предложение, а он привел меня сюда убивать. – Патрик, я не могу, – повторяю я. Но маленькая ужасная часть меня уже размышляет: смогу ли я? – Можешь, любовь моя. Ты можешь, я знаю, на что ты способна. – Его голос низкий, спокойный, гипнотизирующий. – Я наблюдал за тобой, испытывал тебя. – Патрик… мне нужно время, пожалуйста! Он на мгновение задумывается, затем, повернувшись к девушке, говорит с ней по-французски. Ее испуганные глаза расширяются. В отчаянии она кивает. – Хорошо. – Он достает нож и разрезает веревку, привязывающую ее к стене, оставляя руки связанными. Затем кладет нож в нескольких футах перед девушкой. – Я только что сказал ей, что если она хочет выбраться отсюда живой, то ее единственный вариант – убить тебя, – произносит он буднично. – Так что теперь ты действительно должна сделать выбор, Клэр. Роза приближается к ножу. – Знаешь, есть стихотворение Бодлера о загадке. – Патрик достает из рюкзака пистолет и протягивает мне. – Он описывает зверинец, зоопарк, полный всевозможных пороков, и загадывает загадку: кто чудовищнее, хуже всех? Ответ – ты, читатель, кто может наслаждаться ужасами в стихах, не замаравшись кровью. – Не бери нож, Роза, – говорю я в отчаянии. Кажется, она меня не слышит. Я даже не знаю, говорит ли она по-английски. – Ну, теперь тебе придется замараться, – говорит Патрик. Роза колеблется, затем бросается за ножом, пытаясь поднять его связанными руками. Я неохотно беру пистолет. – Хорошо, – выдыхает Патрик. – Давай, любовь моя, сделай это сейчас. Убить или быть убитой. Невероятная ясность сновидения. Я даже не могу переварить собственные эмоции – отвращение, ужас, неверие переполняют меня. И еще кое-что: ужасное осознание того, что этот момент будет длиться вечно. На каком-то уровне я всегда это знала. Я хотела этого. 102 Ребенок оказывается в приемной семье по разным причинам. У некоторых родители алкоголики или наркоманы. Некоторые дети сироты. Другие забыты или обижены. Я говорила людям, что я сирота. Но это было неправдой. Мои родители переживали то, что люди называют полосой невезения. Драки продолжались всю ночь. Однажды отец вошел в мою спальню, разбудил меня и начал бранить маму – он хотел, чтобы я знала, какая она шлюха, знала правду об этом так называемом ангеле, который считает, что она намного лучше меня. Я помню, как мельком увидела ее за его спиной, когда мама пыталась оттащить его от меня; увидела, как он развернулся с вытянутой рукой, так же небрежно, как если бы разбрасывал семена. И то, как его рука коснулась ее лица и как мама упала на пол. Для ребенка это выглядело так же гладко, как танец. Однажды он переломал всю мебель в гостиной и бил маму ножкой стола до потери сознания. Раз за разом она выгоняла его, но он возвращался всегда с одной и той же мантрой: «Это мой дом, моя дочь, и ты не можешь лишить меня их». Я пряталась под кроватью, когда они ссорились. Там он и нашел меня той ночью. – Выходи, Клэр, – сказал он. – Мама поранилась. Я должен идти. – Я сидела на кровати. – Дай маме отдохнуть, ладно? Маме нужно поспать, тогда она почувствует себя лучше. Утром ты сможешь одеться и пойти в школу? Если кто-нибудь спросит, не говори, что мама в постели. Просто скажи, что она в порядке. Ты сможешь это сделать? – Да, папа, – кивнула я. – Хорошая девочка. Я люблю тебя. Ты любишь меня? – Я тебя очень люблю, – ответила я. На суде мне предложили дать показания по видео или за ширмой, но я этого не хотела. Я хотела, чтобы отец увидел, как я рассказываю всем вслух то, что раньше держала в секрете. Судья сказал, что я один из самых смелых свидетелей, которых он когда-либо видел в зале суда. Он приговорил моего отца к пожизненному заключению за убийство. Я никогда не навещала отца в тюрьме, ни разу. 103 Катакомбы, Париж, ночь. Патрик говорит со мной спокойно, умиротворяюще. Патрик Ты делала это и раньше, Клэр. Тогда ты нажала на курок. Помнишь, как это было просто? Доверься мне. Это тоже будет легко. Я поворачиваюсь, я будто просто в сцене, которую мы репетируем. Прицеливаюсь. Стреляю. Я стреляю в Патрика. В монстра, которого люблю. 104 Я нажимаю на курок. Пистолет щелкает. Патрик вздыхает. – Когда я сказал, что доверяю тебе оружие… Я говорил метафорически. Он не был заряжен.