Владимир Высоцкий - Суперагент КГБ

Пробыв на Таити около двух недель, Высоцкий и Влади перебрались в США. Все под тем же видом туристов, хотя на самом деле их тайная миссия продолжается. В Штатах они встречаются с агентами ПГУ, работающими по линии наркотрафика из Латинской Америки. А для отвода глаз наносят показательные визиты. Так, 20 августа в Нью-Йорке они встретились с поэтом Иосифом Бродским, покинувшим СССР летом 1972 года.

Из Америки Высоцкий и Влади вскоре переехали в Канаду, в Монреаль. Цель поездки весьма серьезная: на международном кинофестивале (он проходил с 19 по 28 августа) Влади хочет познакомить Высоцкого с западными звездами. Это «пробный шар» для последующей натурализации Высоцкого на Западе, которая по плану КГБ должна произойти в ближайшие несколько лет.

На родину Высоцкий возвращается в самом начале сентября 1977 года. Отметим, что с 1973 года (с того момента, когда Высоцкий стал выездным) это была самая длительная его зарубежная одиссея — более трех (!) месяцев. Редкий представитель советской богемы мог позволить себе такие продолжительные вояжи, причем по капиталистическим странам. Разве что Евгений Евтушенко или Юлиан Семенов, про которых, кстати, уже тогда люди в открытую говорили, что они связаны с КГБ.





ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ


Известный советский писатель Юлиан Семенов стал близок к КГБ в конце 50-х, когда после несчастного случае на охоте он случайно смертельно ранил егеря. Вместо срока, КГБ отправил его спецкором на Кубу и Семенов на какое-то время прекратил общаться с коллегами-писателями и переключился на журналистов-международников и иностранцев-политиков, бизнесменов, издателей. За Семеновым, как и за Высоцким, стоял Андропов, использовавший этих талантливых агентов не только в разведоперациях, но и в качестве либерального «громоотвода» враждебной агрессивности Запада. Как и у Е. Евтушенко, у Семенова был рабочий номер телефона шефа КГБ, по которому он мог связаться с ним в любое время. Кроме этого, у Семенова был специальный документ, который позволял ему разъезжать на своем автомобиле без опасения, что его остановит и досмотрит ГАИ. Если вокруг Высоцкого КГБ создавал ореол гонимого артиста, то в случае с Семеновым все было иначе — он был олицетворением официозного творца, миссией которого было воспевание посредством литературы подвигов чекистов. Для этого Семенов был допущен в святая святых — архивы КГБ, из которых черпал свое литературное вдохновение. Однако только этим дело не исчерпывалось. Как и Высоцкий, Семенов часто выезжал за пределы СССР, чтобы под видом творческих поездок выполнять конфиденциальные поручения КГБ.

Семенов играл в весьма опасные игры. Первая называлась «золото нацистов» и была санкционирована Андроповым под прикрытием поисков «Янтарной комнаты». Именно поэтому Семенов встречался с Отто Скорцени, нач. личного штаба Гиммлера Карлом Вольфом и министром военной промышленности Альбертом Шпеером.

Вторая игра называлась «золото КПСС/СССР» и закончилась целой серией убийств сотрудников Семенова, которая произойдет накануне развала СССР.



Итак, на протяжении более чем трех месяцев Высоцкий отсутствовал на родине, а спустя всего неделю (!) вновь вылетел в Париж. Именно для этого он еще весной и писал свое письмо в МВД СССР с просьбой разрешить ему выезжать за границу чаще одного раза в год — чтобы беспрепятственно иметь возможность курсировать по миру со шпионской миссией. Причем выглядело это все, как просьба на законных основаниях: дескать, моя жена иностранка, хочу видеться с ней почаще. Никакой руки КГБ в этом заподозрить было нельзя.

В Париже Высоцкий пробыл неделю. За это время он успел совершить несколько встреч с агентами КГБ во Франции, а между делом принял участие в празднике «Ситэ Интернасьонал», проводимом коммунистической газетой «Юманите». Отметим, что это было первое подобное публичное выступление Высоцкого под эгидой ФКП. Однако никакой тени это на него, полузапрещенного певца, не бросало: ведь ФКП в своих идеологических воззрениях все сильнее дистанцировалась от Москвы. 11 сентября Высоцкий дал концерт в Париже для представителей русской эмиграции (анонс этого представления появился в той же «Юмианите»), Отметим, что это был первый публичный концерт Высоцкого за границей. Именно тогда начинался путь к его будущей натурализации на Западе.

В Москву Высоцкий вернулся 14 сентября. А спустя две недели в «Таганке» чествовали Юрия Любимова — ему исполнилось 60 лет. Не остались в стороне и власти, наградившие юбиляра ни много ни мало орденом Трудового Красного Знамени. Подарок был более чем неожиданный, учитывая то, что каких-нибудь несколько месяцев назад главная газета страны «Правда» в пух и прах раздолбала его последний спектакль «Мастер и Маргарита» и большинство специалистов предрекали после этого закат карьеры прославленного режиссера. Ан нет — его наградили орденом, да еще подтвердили, что через месяц «Таганка» отправится в свою первую западную гастроль — во Францию, под эгидой все той же ФКП.

8 октября свой день рождения (46 лет) справлял другой известный человек — писатель Юлиан Семенов. Он в тот день вернулся из Ленинграда и собирался ехать к себе на дачу на Пахру, чтобы в кругу друзей отметить это событие. В том же поезде в столицу вернулись и Владимир Высоцкий с Вадимом Тумановым. Семенов, естественно, стал зазывать их к себе: мол, выпьем-закусим. Но Высоцкий от этого приглашения вежливо отказался, сославшись на то, что ему сейчас недосуг. Как вспоминает В. Туманов: «Мы были в тот момент совершенно свободны, хотели есть, кажется, еще в Ленинграде, и как раз, выйдя из вагона, обсуждали, куда пойти. Почему он не пошел? Точно не могу ответить, но, кажется, что-то в приглашении, в форме его, что ли, показалось Володе некорректным. Он был очень чуток к нюансам…».

Как мы помним, Высоцкий и Семенов работали на КГБ, однако первый не захотел уважить второго. Почему? Высоцкий не любил двусмысленностей, потому и отказался.

С 11 октября начинались гастроли Высоцкого в Казани. И опять он дает концерты на самых вместительных площадках: во Дворце спорта и в Молодежном центре. Причем вел себя Высоцкий достаточно раскованно и в паузах между песнями даже стал позволять себе рассказывать некие юморески с политическим подтекстом, чего раньше с ним не случалось. Например, 17 октября, во время концерта в Доме актера ВТО, он рассказал следующее: «Вы знаете, ведь сейчас уже все те времена прошли, что приезжает кто-нибудь из Советского Союза, и уже говорят: «А! Интересно!». Вот сейчас поехал Владимиров из Ленинграда (Игорь Владимиров — главный режиссер Театра имени Ленсовета. — Авт.) в Париж и еще, кстати, — в дни визита э-э… нашего Председателя Президиума Верховного Совета, Первого секретаря… э… Леонида Ильича Брежнева. И был визит, а в это время, значит, привезли спектакль, который написал Генрих Боровик про Чили. Ну и что? И там — человек двадцать людей. И все. Не пошли, и не загонишь. Никакая компартия не загонит, там солдат нет». Зал встретил этот рассказ громким хохотом и аплодисментами. Самое интересное, что очень скоро «Таганка» отправится на гастроли во Францию, причем под «крышей» все той же Французской компартии. И у нее тоже возникнут проблемы с посещаемостью — на некоторых спектаклях будут полупустые залы. Но Высоцкий, вернувшись на родину, об этом в своих концертах тактично промолчит.

Вообще Высоцкий был хорошим рассказчиком, но этот его талант не был известен широкому кругу людей — только близким друзьям. Что вполне объяснимо, учитывая тот факт, что его юмористические рассказы касались не кого-нибудь, а… самой что ни на есть верхушки КПСС. Особенно от него доставалось нескольким членам Политбюро: застегнутому на все пуговицы главному идеологу М. Суслову, министру культуры П. Демичеву, «хозяину» Москвы В. Гришину, президенту страны Н. Подгорному, «хозяину» Ленинграда Г. Романову. Вообще, как уже отмечалось, из всего состава Политбюро Высоцкий по-настоящему уважал только одного человека — шефа КГБ Юрия Андропова.

Итак, в узком кругу Высоцкий любил изображать пародии на ненавистных для него членов Политбюро, причем делал это мастерски. Как вспоминает очевидец этих рассказов — М. Златковский: «К сожалению, не записаны его (Высоцкого. — Авт.) изустные истории. Кто знал, что этого уже не успеть, что этот род его творчества так и останется единственно невосполнимым в воспроизведении… Да и как записывать на магнитофон, если эти истории рождались спонтанно, вдруг, только по ему ведомой логике… Иногда история повторялась “на бис”: “Володя, расскажи, ну расскажи про то… про это…”. Но и тут в голову не приходило включать аппарат… Вот Брежнев с камарильей в баню собирается ехать, и полное ощущение, что идет настоящий “мужской” разговор про “какие будут девочки? да чтоб не такие, как в прошлый раз… да завезли ли “пльзенского”? и чтоб венички, венички отмоченные… уж постарайтесь”… Подбирал убийственно точные образы и словесные характеристики персонажей. Для этого надо было превосходно знать предмет пародии и еще вкладывать свое отношение к происходящему. Вы становились не только свидетелем происходящего, но и при каждой новой фразе могли безошибочно узнать реакцию самого рассказчика… Сатира могла быть убийственной, показывая маразматиков Политбюро, разыгрывая очередной “победоносный” съезд; была смешной и по-своему доброй — театр, киношники; горемычно-жалкой — “как я попал к Хрущеву”; но никогда — просто позубоскалить, унизить…».

Заметим, что разыгрывать интермедии про маразматиков из Политбюро для любого мало-мальски профессионального артиста — дело в общем-то нехитрое (этим баловались тогда многие, вплоть до студентов творческих вузов). Но зададимся вопросом: а было ли такое право у Высоцкого? Ведь сам-то он тоже был не без греха. Разве он не посещал такие же “баньки”, где пиво пльзенское лилось рекой и пьяные девочки висли на шеях? Разве не выступал с “квартирниками” перед власть имущими (перед той же дочерью “маразматика Брежнева” Галиной), чтобы поиметь после этого определенные блага для себя и своих друзей? Не заискивал перед министром культуры П. Демичевым, которого так зло высмеял в одной из своих “зарисовок”?

Однако подобные факты своей биографии Высоцкий в интермедиях собственного сочинения старался не упоминать, предпочитая выставлять в дураках противную сторону.

Кстати, сам Высоцкий чужую критику на свои поступки воспринимал крайне болезненно. Например, он обидится на злую пародию на себя, которую сочинит сатирик Аркадий Хайт, а озвучит Геннадий Хазанов в своем спектакле “Мелочи жизни” (1978). Выходит, про других можно, а про себя — ни-ни? Про “маразматиков из Политбюро” остри сколько хочешь, а про “злобствующую черепаху” нельзя? А почему нельзя, если кому-то из коллег (да и не только) вдруг показалось, что глаза Высоцкому буквально застит злоба на окружающую его действительность. Ведь написал же другой известный артист следующую эпиграмму на Высоцкого: “Ему велели слогом бойким повсюду сеять гниль и плесень, и черпать из любой помойки сюжеты ядовитых песен”. В этой эпиграмме обратим внимание на слово “велели”, поскольку именно такое впечатление порой складывалось у многих людей от деятельности Высоцкого: дескать, его широкая гастрольная деятельность явно поддерживается определенными силами во власти, заинтересованными в существовании такого певца-бунтаря. Это, во-первых, поднимает престиж СССР на Западе как демократического государства, во-вторых — способствует приближению долгожданных либеральных реформ.

С либеральными реформаторами Высоцкий давно на дружеской ноге. Например, с «птенцом гнезда Андропова» Львом Делюсиным он дружит уже двенадцатый год. Солидный срок для того, чтобы срастись душами. Делюсин информирует Высоцкого о ситуации в «верхах», дает советы, с кем там стоит дружить, а с кем, наоборот, не рекомендуется. Высоцкий платит ему той же монетой: периодически приезжает к нему домой и поет свои новые песни, всегда интересуясь: ну, как? Вот и в конце октября 1977 года Высоцкий снова приезжает к своему либеральному другу и проводит очередной «квартирник».

Однако их разговоры касаются не только внутренней политики, но и внешней. Делюсин, как мы помним, является одним из известных в стране китаеведов (с 1972 года он работал главным научным сотрудником Института востоковедения АН СССР — возглавлял там отдел Китая), поэтому консультирует Высоцкого по вопросам контактов ЕС с Китаем и чем это может грозить СССР. Учитывая шпионскую направленность работы Высоцкого, эта информация ему не помешает. Тем более, что вскоре после «квартирника» у Делюсина он в очередной раз (в третий за последние пять месяцев) отправляется во Францию. Чтобы снова принять участие в очередном мероприятии тамошних коммунистов — в празднике, который проходит в зале «Павиньон де Пари».





Глава десятая

Удар током, или Как убрали “Горбуна”




Итак, поздней осенью 1977 года Высоцкий приехал в Париж, чтобы участвовать в шумной акции в поддержку промосковских сил в ФКП, приуроченной к 60-летию Великого Октября. В этом празднике, проходившем в многотысячном зале «Павийон де Пари», участвовала целая группа известных советских поэтов-либералов в лице Константина Симонова, Евгения Евтушенко, Роберта Рождественского, Булата Окуджавы, Олжаса Сулейменова, Виталия Коротича, Михаила Сергеева и др. Участие Высоцкого в этом поэтическом представлении предполагалось изначально и было связано все с теми же планами КГБ по дальнейшей раскрутке его славы сначала во Франции, а далее везде.



Секретно

экз. № 1

Начальнику Директората внутренней безопасности

Марселю Шале

27 октября 1977 г.

Сводка служба наружного наблюдения ДСТ от 25. 10. 1977 по В. Высоцкому

26 октября 1977 г. в 14 ч. 30 мин в Париже службой «НН» был принят под наблюдение прибывший во Францию по личным делам гражданин СССР В. Высоцкий.


Объект был взят под наблюдение двумя бригадами после выхода из ресторана «Бон Вивант», ул. Амели, 11, у которого был припаркован его автомобиль марки «Рено». Он проследовал по авеню Буске, авеню Брете и улице Вожира до парка Сады Люксембурга.

По пути следования Высоцкий применял приемы выявления наружного наблюдения — двигался с разной скоростью, перестраивался без необходимости, остановил машину и в течение 5-ти минут имитировал устранение неисправности.

В 15 ч. 12 мин он остановился у северных ворот парка и вышел из машины с журналом в левой руке. В 15 ч. 38 мин на территории парка объект разминулся с неустановленым на данный момент лицом и нами была зафиксирована «моментальная» встреча, в ходе которой указанные лица обменялись свернутыми в трубку журналами.

Согласно вашему указанию, задержание этих лиц не проводилось. Высоцкий вышел из парка в 15 ч. 47 мин и в 16 ч. 30 мин прибыл в зал «Павийон де Пари», где принял участие в вечере советской поэзии. В ходе поисковых мероприятий на территории парка и его окрестностях лицо, с которым Высоцкий обменялся журналом, не обнаружено.

Супругой В. Высоцкого является объект разработки ДСТ, член ЦК Французской компартии, актриса Марина Влади.

Начальник службы наружного наблюдения

Жан-Пьер Дюпон



Итак, поэтический концерт состоялся 26 октября. Высоцкий в нем выступал последним, что тоже было показательно: именно по-настоящему значимым артистам обычно доверяли честь ставить финальные точки в подобного рода представлениях. Им были исполнены следующие песни: "Спасите наши души", "Расстрел горного эха”, ”Кони-привередливые", "Погоня", "Прерванный полет". Отметим, что все песни были исполнены на французском языке (перевод Мишеля Форестье), чтобы присутствующие поняли не только их первый пласт, но и оппозиционный подтекст. Ведь артист не случайно выбрал именно эти песни. В “Спасите наши души" и в " Расстреле горного эха" речь шла о том, как задыхается в тисках несвободы либеральная интеллигенция (советская в первую очередь). Что касается трех остальных песен, то в них Высоцкий декларировал те же самые идеи, но уже применительно к своей собственной судьбе. Например, “Погоня” была вариантом “Охоты на волков”, но более облегченным: там опять речь шла о том, как волки (власть) пытаются погубить главного героя (саму “Охоту… " Высоцкий исполнить побоялся, видимо, памятуя о ее одиозном восприятии советскими властями).

В телевизионном репортаже с этого праздника, который в тот же день был показан в программе "Время”, выступление Высоцкого было вырезано. Спрашивается, почему? Да потому, что это выступление было рассчитано не на советского зрителя, а на французского, которого надо было обаять в первую очередь (чтобы он не растерял свои симпатии к ФКП накануне предстоящих в марте 78-го выборов). Для советских телезрителей Высоцкий по-прежнему должен был оставаться гонимым певцом, дабы у него не закралось сомнение: а чего это Высоцкий выступает на французском празднике в честь Великого Октября? Кстати, и тогдашние гастроли “Таганки" именно во Франции (первой капиталистической стране в ее гастрольном графике) тоже были не случайны и прямо вытекали из задумки Кремля помочь ФКП выиграть выборы весной будущего года и изменить соотношение сил внутри руководства ФКП в пользу просоветских деятелей. Об этом со всей очевидностью говорит то, что продюсером-организатором этих гастролей был знаменитый французский коммунист Зориа.

«Таганка» приехала во Францию 4 ноября. С собой она привезла четыре спектакля, причем все они были поставлены по известным литературным произведениям, но с оригиналом имели мало общего, интерпретированные Юрием Любимовым в соответствии с его либеральными воззрениями. Это были: «Десять дней, которые потрясли мир» по Д. Риду. «Гамлет» по У. Шекспиру, «Мать» по М. Горькому и «Тартюф» по Мольеру.

Представления шли во дворце Шальо, этаком аналоге столичного Театра Советской Армии, и поначалу собирали очень мало зрителей — всего-то 200–300 человек при вместимости под тысячу. И это при том, что французская коммунистическая печать приложила максимум стараний, чтобы распиарить приезд «Таганки» во Францию. Но, видимо, именно этот пиар зрителей поначалу и отпугнул — у многих людей во Франции интерес к ФКП за последние годы пропал. Понимая, что дело плохо, Юрий Любимов поступил как настоящий рыночник — решил использовать в качестве приманки… скандал. Давая интервью (явно не случайное) главной газете либеральной французской интеллигенции «Монд» (аналог советской «Литературной газеты»), он сообщил, что собирается судиться с газетой «Правда», где было напечатано письмо против его постановки «Пиковой дамы». Прочитав это, парижане, охочие до скандалов, ринулись на штурм Шальо, поскольку им стало интересно взглянуть на спектакли режиссера, который собирается судиться с самой Советской властью.

А что же Высоцкий? Он на тех гастролях чувствует себя не в своей тарелке. Как записал в своем дневнике в те дни В. Золотухин: «Все это не так просто», — на что-то намекал Высоцкий. Кстати, мне показалось, особенно в первые дни, что он неловко себя чувствует среди нас в Париже. Ведь он тут никто, не более как муж Марины Влади, хотя и она уже здесь почти никто, вчерашний день… Какая может быть речь о том, чтоб он остался здесь?».

Задумаемся, почему Высоцкий чувствовал себя неловко во время тех гастролей? Не потому ли, что уши Москвы торчали в них особенно отчетливо? Однако точно также они торчали и на недавнем празднике в «Павийон де Пари», но Высоцкий тогда им значения не придал. Почему? Наверное, потому, что его участие в том празднике заняло всего-то меньше часа, а здесь речь шла о многодневных гастролях.

Обратим внимание и на последнюю фразу Золотухина: «Какая может быть речь о том, чтоб он остался здесь?» Значит, в среде таганковцев ходили разговоры о том, что Высоцкий в ближайшем будущем собирается переехать во Францию и жить на две страны. А поскольку популярность Влади здесь уже давно сошла на нет (и об этом тоже прямо пишет Золотухин), КГБ и предпринимал активные действия по «накачке» авторитета Высоцкого во Франции в последние несколько месяцев.

В самый разгар гастролей «Таганки» все в той же газете «Монд» (20–21 ноября) появилось сообщение о том, что во Франции вышел третий диск-гигант Владимира Высоцкого (два первых были изданы в середине марта). Тоже не случайное событие, а плотно завязанное на все ту же стратегию КГБ по раскрутке имени Высоцкого. Впрочем, он и сам старается произвести на русскую публику соответствующее впечатление, сочиняя песни о том, как тяжело ему, гонимому, сражаться с власть предержащими в одиночку. Так на свет рождается песня «Охота с вертолетов» (продолжение «Охоты на волков»).

Речь в ней шла все о том же — о загоне инакомыслящих «волков» жестокими стрелками, олицетворявшими собой высшую власть. То, что охота эта велась с вертолетов, было метафорой — намек на то, что охотой руководят те, кто наверху. О своей незавидной судьбе Высоцкий в песне отзывается следующими словами:…

Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!..





А 9 декабря Высоцкий едва не сорвал «Гамлета» в Марселе. Причем виноват был в этом инциденте Любимов. Это он во время приема в некоем издательстве начал отчитывать Высоцкого. На что тот резонно огрызнулся: дескать, в вашем успехе есть и моя немалая доля (совершенно справедливое замечание). Любимов в ответ возмутился, на что Высоцкий отреагировал еще более нервно: прихватив с собой Ивана Бортника, покинул тусовку и отправился догуливать в другое место. И это за пару часов до начала спектакля!

И вот теперь представьте себе картину: полный зал зрителей, вся труппа в сборе, а Гамлета нет. Кто-то прибежал к Любимову и доложил ему, что Высоцкий послал всех на три буквы и уехал гулять в какой-то ресторан. Шефу «Таганки» едва не стало дурно, поскольку он живо себе представил, что его ждет по возвращении в Москву. Высоцкому-то что — как с гуся вода (с его-то «крышей»!), а он после недавнего “наезда” в «Правде», да и скандалов вокруг нынешних гастролей (конфликт из-за “Десяти дней…”, а также интервью Любимова “Юманите”, где он вступил в полемику с “Литературной газетой”, заявив, что она лжет, когда пишет, будто он осудил фестиваль искусств “Биеннале” в Венеции, который в том году взял своим девизом слоган “Все на поддержку советских диссидентов!”) ни на какие поблажки рассчитывать уже не мог. Поэтому действовать надо было немедленно и решительно. Взяв с собой художника Давида Боровского и режиссера Марсельского театра Пьера главреж «Таганки» отправился на поиски загулявшей звезды.

Поиски длились недолго. По счастливой случайности, Высоцкого в компании Бортника удалось обнаружить в ближайшем же ресторане. Но актеры, увидев Любимова, даже не подумали поспешить ему навстречу. Вместо этого они выскочили из ресторана, тормознули такси и бросились прочь. Далее послушаем рассказ И. Бортника: «Мы поехали в порт. Там продолжили, разумеется. Вовка стал приставать к неграм, которые там в какие-то фишки играли. Он начал подсказывать: «Не туда ходишь, падла!». Хватал их за руки. Я понял, что это уже чревато, и оттащил его. Мы выходим на площадь перед портом. Она абсолютно пустынна. И вдруг останавливается машина и из нее вылезает шеф — Юрий Любимов. Как он нас нашел? Ведь не знали Марселя ни он, ни мы. Но вот интуиция (видимо, верное направление Любимову указал режиссер Марсельского театра. — Ф. Р.)… Нас привели, развели по номерам… Слава Богу, все обошлось, и Володя замечательно отыграл спектакль…».

10 декабря Театр на Таганке вернулся на родину, а Высоцкий еще на некоторое время остался в Париже — у него там были назначены его вторые по счету (первый, как мы помним, случился 11 сентября) публичные концерты. Впрочем, не только эти концерты (15–17 декабря) стали причиной задержки Высоцкого в Париже, но и участие в секретной операции КГБ. Что за операция?

Об этом лучше послушать профессионального разведчика — М. Крыжановского: «В те дни готовилось устранение Александра Галича, в котором должен был принять участие и Высоцкий. Как пел он сам в своей песне «Мой Гамлет»: «…и убивал соперника по трону». Галич и в самом деле воспринимался многими, как соперник Высоцкого в бардовской песне. Но убрать его должны были, конечно же, не за это. Галичу стали известны некие факты, компрометирующие советское руководство, и эту информацию он хотел рассказать всем через радиостанцию «Свобода», на которой работал с момента своей высылки в 1974 году. Высоцкого участие в операции против Галича напрягало, чем и можно объяснить то смятение, которое заметил Золотухин у Высоцкого и отразил в своем дневнике.

Официальная причина смерти Галича выглядит следующим образом. Утром 15 декабря он был на работе, но, сославшись на плохое самочувствие, отпросился домой. По дороге он встретился с женой и они зашли в радиомагазин, где приобрели антенну для нового телевизора, который купили в соседней Италии. После чего жена отправилась по делам, а Галич остался дома, чтобы настроить аппарат и подключить к нему антенну. Но сделал это так неумело, что получил смертельный удар током. Тело погибшего обнаружила его жена. А теперь послушаем очевидца — Василия Бетаки: «Я пришёл вместе с В. Максимовым, редактором журнала «Континент», в квартиру Галича минут через 20 после его смерти. В квартире были пожарные и врач. Врач показал мне и В. Максимову чёрные полосы на руках от антенны (двурогой), которую Галич стал поправлять, предварительно воткнув её вилку в гнездо под напряжением, причём он не заметил нужного гнезда, и чтобы воткнуть антенну, он плоскогубцами сдавил контакты вилки, и таким образом воткнул вилку в запрещённое для неё гнездо. Таков был вывод врача-реаниматора. Все прочие утверждения о причине смерти А. А. Галича, на мой взгляд, являются домыслами…».

М. Крыжановский: «Дочь Галича утверждает, что отец абсолютно ничего не смыслил в радиоаппаратуре и никогда бы не полез в нее с инструментами. Полностью согласен с нею, поскольку Галич и не собирался самостоятельно подключать аппарат, а ему это «помогли» сделать. А далее восстановим картину происшедшего по документам:



ДОКУМЕНТ № 1

Сов. секретно экз. ед

Председателю КГБ СССР

Генералу армии Андропову Ю. В.

8 декабря 1977 г.