Во всем виновата книга
Часть 77 из 93 Информация о книге
– Дерьмо случается, – напомнил я, но признал: – Возможно, тут что-то большее, чем простое невезение. – Точно. – Ты допросил продавца? – Конечно, – ответил он. – Только он мне не понравился. – Почему это? – Что-то с ним не так. Он выглядел скорее встревоженным, чем потрясенным. Не люблю делать выводы, не поговорив с человеком, но поведение продавца сразу после того, как он обнаружил труп, – это важная деталь. Теперь Скотт наверняка успокоился и мог бы произвести совсем другое впечатление. – Останься здесь, – велел я Рурку. – Повесь на дверь табличку «Открыто», и если сюда каким-то ветром занесет покупателя, впусти и позови меня. – Хорошо. – И если появится миссис Паркер, разреши мне самому сообщить ей. Он кивнул. – И еще дай знать, когда принесут мой завтрак. Патрульный Рурк спустился по лестнице. Не каждый коп хочет стать детективом, но у многих из них хорошая интуиция и богатый опыт. Куча дел не была бы раскрыта без помощи таких вот патрульных. Рурк выглядел толковым и недоверчивым по натуре малым. Не хотел бы я быть миссис Рурк… Я еще раз осмотрел книжный шкаф. У него был антикварный вид, как и у всей прочей рухляди в этом кабинете. Один из тех… скажем, кусочков Викторианской эпохи, которые так не любят дизайнеры, но обожают их клиенты. Оглянувшись еще раз на покойного, я представил, как шкаф падает на него, сидящего за столом. Сила удара возрастает с увеличением скорости падающего объекта, как случилось с тем яблоком, что свалилось на голову сэру Исааку. Но если здесь произошло убийство, то его совершили крайне ненадежным способом. То есть никто не мог гарантировать, что упавший шкаф действительно убьет жертву. Очко в пользу несчастного случая. Допустим, это убийство. Но как его состряпали? Чтобы повалить такую громадину, нужны двое – или один, но здоровенный детина. И в это время в кабинете мог оказаться лишь тот, кого покойный хорошо знал. И этот человек или эти люди сказали ему: «Не обращай на нас внимания, Отис, мы просто полюбуемся твоими книгами». А вслед за этим: «Раз-два-три, навались!» Может быть, и так, только без «раз-два-три». Шкаф, кстати, был высотой в десять футов – намного больше его ширины, а толщина у основания – точно такая же, как и наверху. И это значит, что он изначально не отличался устойчивостью. Еще одно очко в пользу того, что он не был орудием умышленного убийства. Как изящно выразился Трипани, прискорбное стечение обстоятельств. Если посмотреть на то, как разлетелись при падении книги – по тому же принципу, как изучают рисунок, оставленный брызгами крови, – то оказывается, что по большей части они упали рядом со столом и лишь немногие – в отдалении от него. Сей факт говорит о том, что на верхних полках стояло куда больше книг, чем на нижних, отчего шкаф окончательно потерял устойчивость. Да уж, мистер Паркер казался сообразительным дядькой, но, очевидно, был совершенно бестолковым в обращении с опасными тяжелыми предметами. Я осмотрел шкаф с обратной стороны и стену за ним, чтобы проверить, не вырваны ли из обшивки какие-нибудь болты или шурупы. Но нет, тысячефунтовая громадина не была прикреплена к стене, хотя старые дырки в углах шкафа сохранились, а значит, прежние владельцы этого монстра все-таки догадались привинтить его к чему-то надежному. Ничуть не сомневаюсь, что большинство несчастных случаев – это способ, которым Господь Бог избавляется от дураков. Если же вы верите в теорию Дарвина, то вас не может не мучить вопрос: каким образом дураки умудрились выжить в условиях естественного отбора? Думаю, они просто успевали произвести потомство раньше, чем удаляли сами себя из генофонда. А еще я обратил внимание, что дубовый пол имеет наклон в сторону стола и к краю верхней площадки – не такое уж и редкое явление в подобных скрипучих развалинах. Я побывал во многих домах, построенных еще в прошлом веке, и кривые, искореженные стропила, которые поддерживали верхние этажи, порой наклоняли пол весьма забавным образом. Но все-таки что заставило спокойно стоявший шкаф вдруг взять и упасть? «Объект, находящийся в состоянии покоя…» – и далее по тексту. Хорошо, пусть не рука человека, но кое-что могло бы это сделать. Самый простой случай – это усадка дома. Такое может произойти и через сто лет. Так время от времени и обваливаются здания. Кроме того, промчавшийся мимо грузовик тоже способен вызвать вибрацию, из-за которой неустойчивый предмет мог утратить равновесие. А еще строительные машины или подземные работы. Вибрацию может вызвать и включение какого-нибудь нагревательного прибора или кондиционера. Даже неисправный клапан на водопроводной или отопительной трубе и тот иногда приводит к гидравлическому удару, от которого вещь, готовая упасть, бац – и падает. Помню, в нашей старой квартире в Ист-Сайде, когда разбилась любимая мамина ваза из уотерфордского стекла, которую ей подарила богатая тетушка… Ну хорошо, на самом деле вазу разбил я, но это уже другая история. Я совсем было решил, что смерть мистера Паркера – результат естественного отбора, но тут мне на глаза попалась одна неувязочка. На дубовом полу остался едва заметный контур, там, где много лет стоял шкаф. Видимо, пол под ним никто не мыл и не натирал с тех самых пор, как его туда поставили. А еще там были следы от двух небольших квадратиков, слегка выступающие за линию шкафа. Вам нечего делать в детективах, если вы еще не догадались, что это следы от мебельных клиньев – либо деревянных, либо резиновых, с помощью которых высокие и тяжелые предметы заваливают назад к стене для большей безопасности. Так что мистер Паркер не был совсем уж дураком, хотя я бы на его вместе еще и всадил в стену пару-другую толстенных болтов. Но если под шкаф были положены клинья, он уже не смог бы завалиться от малейшего толчка. И клинья там были. Но где же они теперь? Точно не на полу. Я осмотрел всю комнату, но ничего похожего не нашел. Я подошел к перилам и позвал патрульного Рурка, усевшегося за прилавком с позаимствованной в магазине книгой. – Эй, ты не видел мебельные клинья, когда поднимался сюда в первый раз? – Мебельные – что? Я объяснил. – Нет, – ответил Рурк. – Продавец проводил нас с Симмонсом наверх, мы приподняли шкаф и прислонили к стене, там, где он теперь и стоит. И никаких клиньев я на полу не видел. Мы только проверили пульс, а больше ничего не трогали, – добавил он. – А «скорая» приехала примерно через три минуты. – Понятно. Значит, это будет дело о пропавших мебельных клиньях. Предположим, во-первых, что никто из прибывших по звонку в службу «девять-один-один» не крал эти клинья. Во-вторых, что их забрал убийца. Все правильно, это не несчастный случай. Отиса Паркера убили. – Никому ни слова об этих клиньях, – предупредил я Рурка. – Даже родной матери. Я отошел от перил и вернулся к Отису Паркеру и его книжному шкафу. Кто-то находился вместе с Паркером в этой комнате, кто-то знакомый, и этот человек, если он был один, заранее вытащил клинья из-под шкафа. Правильно, их было двое. Первый должен был наклонить тяжеленную коробку к стене, а второй – вытащить клинья и сунуть к себе в карман. Шкаф потерял устойчивость, и может быть, ему еще немного помогли, переставив книги с нижних полок на верхние. Скорее всего, это проделали накануне вечером или даже несколько дней назад. Отис Паркер, на свою беду, не заметил, что шкаф слегка отделился от стены и остался без клиньев. Значит, Отис Паркер поднимается утром в свой кабинет и усаживается за стол. Кто-то сопровождает его или поджидает здесь, вероятно договорившись о встрече. Этот человек, то есть эти люди подходят к шкафу, чтобы полюбоваться коллекцией старинных книг в кожаных переплетах, а может быть, и достать одну из них. И тут он, она или они пока еще не известным способом опрокидывают шкаф с таким расчетом, чтобы тот неминуемо накрыл сидящую за столом жертву. Шлеп! Вне игры. Я пробежался глазами по комнате. Теперь, когда у меня возникли подозрения, все здесь выглядело иначе. И все, что угодно, могло оказаться подсказкой. Бумажки в корзине, еженедельник убитого, его мобильник, содержимое карманов, содержимое живота и куча всего прочего. Нужно просмотреть сотни предметов, упаковать в мешочки, наклеить ярлычки и отправить в криминалистическую лабораторию, в хранилище вещественных доказательств, и куда там еще положено, пока доктор Хайнс разрезает самого Отиса Паркера на кусочки. Как много может измениться за две-три минуты. Кабинет покойного сохранил атмосферу убежища старого сибарита. Направо от шкафа стоял большой кожаный диван, стены были украшены гравюрами с книжной тематикой, а возле винтовой лестницы приютился сервировочный столик. Я невольно представил, как мистер Паркер после рабочего дня принимает здесь кого-то из авторов, а может, и подружку. В дальнем углу комнаты на длинном столе были разложены книги, и я не сразу сообразил, что все они одинаковые. Под столом стояли раскрытые картонные коробки, в которых, судя по всему, эти книги и доставили. Я подошел ближе и прочитал название: «Смерть стучит один раз». Автор Джей К. Лоуренс – мне уже приходилось читать его романы. Еще на столе лежала пачка фломастеров, из чего я сделал вывод, что Джей К. Лоуренс должен был зайти сюда либо сегодня, либо на днях и подписать несколько экземпляров своей новой книги. Или уже зашел и подписал. Я натянул перчатки и открыл одну из книг, но автографа на титульном листе не обнаружил. Чертовски жаль. Люблю покупать подписанные книги. Но не исключено, что мистер Лоуренс скоро появится здесь, и в ожидании этого момента я отвернул задний клапан суперобложки, где помещались фото и биография Джея К. Лоуренса. Обычно авторы криминальных романов выглядят на суперобложке так, как будто предоставили издательству фотографию из своего уголовного дела, но мистер Лоуренс оказался симпатичным молодым человеком с аккуратной прической. Возможно, на лице у него было немного косметики, наверняка снимок потом слегка подретушировали. Главным героем Джея К. Лоуренса, насколько я помнил, был крутой детектив Рик Стронг из убойного отдела полиции Лос-Анджелеса, и мне не давал покоя вопрос: каким образом в голове этого симпатичного мальчика поселился такой брутальный персонаж. Из биографии, размещенной под фото, я узнал, что Джей Лоуренс действительно из Лос-Анджелеса, но насчет жены и детей там не было сказано ни слова, а потому вполне может статься, что он живет вместе с мамочкой и десятью кошками и обожает готовить. Теперь мне следовало позвонить лейтенанту Руису. Но если я это сделаю, здесь снова будет не протолкнуться. А я еще должен побеседовать с продавцом Скоттом и миссис Паркер, перед тем как объявить о расследовании убийства, потому что, стоит произнести слово «убийство», как человек становится неадекватным или требует адвоката. На всякий пожарный, лучше сделать вид, что я пока не заметил ничего подозрительного и по-прежнему считаю происшествие несчастным случаем. Внизу хлопнула дверь, и я подошел к перилам, надеясь увидеть миссис Паркер или Джея Лоуренса. Но это оказался патрульный Коннер. Он принес сэндвич с яичницей, что меня несказанно обрадовало. Я попросил Коннера положить пакет на стол. Мой желудок замурлыкал, но мне еще многое предстояло сделать, прежде чем позвонит Руис и спросит, что здесь произошло. – Сюда может зайти автор, чтобы подписать свои книги! – крикнул я Рурку. – Его зовут Джей Лоуренс. Скажи ему, что произошел несчастный случай, и я хочу с ним переговорить. Рурк кивнул, и я вернулся в кабинет. Я вовсе не собирался к чему-то прикасаться или что-то двигать, просто еще раз хотел все осмотреть, пока мои мозги не перегрелись от напряжения. Слева от книжного шкафа была дверь, я открыл ее, вошел в небольшую комнату, заставленную стеллажами с картотекой, и увидел справа распахнутую дверь в ванную. Там горел свет, и стульчак унитаза был опущен, подсказывая, что в последний раз им пользовалась леди, или же сам Отис Паркер заглянул сюда, чтобы очистить кишечник. Раковина была влажной, а в мусорном ведре лежало мокрое бумажное полотенце, на котором наверняка сохранилась чья-то ДНК. Просто диву даешься, сколько улик можно отыскать в ванной. Нужно, чтобы ребята из экспертной службы поскорее этим занялись. В углу на полу стоял вантуз. Подсознательно я все время что-то здесь искал… хотя и понятия не имел, что именно, но при этом был уверен: пойму, как только увижу. И похоже, увидел. Какой-то древнегреческий умник однажды заявил: мол, дайте мне точку опоры и рычаг подходящей длины и я вам хоть всю Землю вверх дном переверну. Или, к примеру, книжный шкаф. Я не стал снимать латексные перчатки. Взял вантуз и внимательно обследовал его деревянную ручку. Закругленный конец с одной стороны немного поистерся, а посредине ручки виднелась небольшая вмятина. С вантузом в руке я прошел в кабинет и встал слева от шкафа. Обшивку стены в одном месте слегка поцарапали, а на задней стенке шкафа осталась крохотная впадина. Эти следы были едва заметны на темной твердой древесине, зато полностью совпадали по расстоянию с отметками на светлой и более податливой ручке вантуза. Теперь картина ясна. Думаю, эксперты-криминалисты, прокурор и, надеюсь, присяжные со мной согласятся. Итак, убийца попросился – или попросилась – в ванную комнату, затем вернулся и просунул ручку вантуза между стеной и шкафом. Он потянул рычаг на себя и сдвинул неустойчивый шкаф на дюйм или чуть больше, пока за дело не взялась сила тяжести. Силе действия, как справедливо заметил сэр Исаак Ньютон, соответствует равная сила противодействия. Орудие убийства номер два было убрано на место в ванную. Таким образом, теперь я знал два факта: во-первых, Отиса Паркера убили, во-вторых, как его убили. Оставалось выяснить, кто его убил. И почему. Если понять почему, то, как правило, вскоре выяснится и кто. Насколько я разбираюсь в своем деле, когда мотив встречается с возможностью, рождается преступление. А когда преступление замаскировано под несчастный случай, убийцу нужно искать среди близких убитого. Было бы неплохо еще ненадолго задержаться в этом кабинете, но, к несчастью, кабинет не может сдвинуться с места, а мне как раз предстояло взять показания у одного из близких жертвы – у продавца Скотта, который, наверное, уже вконец извелся на складе, ожидая меня. Сняв перчатки, я спустился по лестнице. – Где тут у них склад? – спросил я у Рурка. Он указал на закрытую дверь в задней части магазина. Яичница с ветчиной взывали ко мне со стола, но профессионал не станет снимать показания с набитым ртом, поэтому я просто прихватил стаканчик с кофе и прошел на склад. Ярко освещенная комната была уставлена металлическими книжными стеллажами. Выглядели они вполне надежно, но после того, что произошло с бедным мистером Паркером, я все равно чувствовал себя здесь неуютно. В центре комнаты, за столом, так же заваленным книгами и накладными, сидели патрульный Симмонс и молодой джентльмен, который, учитывая обстоятельства, не мог быть никем иным, как Скоттом. Кажется, я прежде видел его мельком в магазине. Я открыл тяжелую металлическую дверь и осмотрел задний двор – вымощенную плиткой площадку, которую окружала кирпичная стена высотой примерно в десять футов. Калитки я там не увидел, но даже и через такую стену вполне можно перемахнуть, если найти какую-нибудь подставку или если у вас на хвосте сидит полицейский. Всякое приходилось видеть, причем и по одну сторону закона, и по другую. А еще там была пожарная лестница, ведущая на второй этаж. Закрыв дверь, я обернулся к Скотту и назвал себя, указав на свой значок, – как женщина-полицейский в фильме «Фарго». Потешная, надо признать, сцена. Патрульный Симмонс, все это время, согласно диспозиции, нянчившийся со свидетелем, с надеждой спросил: – Я вам еще нужен? – Нет, но далеко не уходи. Он кивнул и поспешил к выходу. Я улыбнулся Скотту, но ответной улыбки не дождался. Парень все еще имел встревоженный и несчастный вид: вероятно, переживал за свое будущее в книжном магазине «Тупиковое дело». Кофе остыл, но я приметил на маленьком столике, зажатом между стеллажами, микроволновку и засунул в нее бумажный стаканчик. Двадцать секунд? Нет, лучше тридцать. Над столом висел график работы, согласно которому Скотт должен был прийти сегодня в магазин в восемь тридцать, а некой Дженнифер на этой неделе предстояло несколько вечерних смен. Что ж, чем меньше работников, тем меньше придется брать показаний. К расписанию был прилеплен стикер с напоминанием: «Д. Лоуренс, 10 часов, вторник». Значит, сегодня. Я взял кофе из микроволновки и уселся напротив Скотта. Это был хлипкий паренек лет двадцати пяти, с короткими темными волосами, в черных брюках и футболке, с алмазным гвоздиком в мочке левого уха, означающим, вероятно, что он республиканец. Хотя, может быть, я чего и путаю. Но, по крайней мере, теперь я вспомнил кое-что еще: на работе Скотт гораздо чаще недовольно ворчал, чем приветливо улыбался покупателям. Я пролистал дюжину страниц с показаниями Скотта и понял, что он еще не закончил рассказывать, кто, что, где и когда. Обычно короткие показания дают те, кому нечего скрывать. Подробные вызывают больше подозрений, а этот отчет пестрел подробностями. Оценив четкий убористый почерк Скотта, я сказал: – Думаю, это очень полезные сведения о том, что здесь произошло. – Спасибо.