Воздушный поцелуй

Королева Великобритании была спасена, она совершенно не пострадала, то есть ни царапинки, даже причёска не помялась. Подоспевшей кавалерии оставалось лишь наводить общий порядок, оказывая помощь пострадавшим и выясняя у перепуганных свидетелей, как такое вообще могло произойти. Считается, что с того дня её величество гуляет по собственному парку лишь под ручку с одним из медведей, безоговорочно доверяя своим гвардейцам…

Мистер Ренар честно расплатился с кебменом, накинув пару шиллингов за пение, и, дождавшись, пока я вылезу, решительным шагом подошёл к невозмутимому стражу в красном мундире и огромной высокой шапке чёрного меха на голове. На морде медведя не дрогнул ни один мускул – мало ли желающих поглазеть на гвардейцев королевы тут шляется, верно?

– Иван Грозный, – тихо произнёс мой учитель.

Карие глаза гвардейца на миг округлились. Он переглянулся с товарищем, кивнул и распахнул ворота. Мы направились по чистенькой гаревой дорожке в сторону главного здания, а нам навстречу, чуть прихрамывая, уже спешил самый могучий из всех виданных мною медведей. Этот «близкий к природе», высоченный, невероятно широкий в плечах, был лейтенант королевской стражи. Лис слегка сжал мой локоть, давая знак остановиться и ждать.

– Лисицын! – Лейтенант широко улыбнулся, от души принимая мистера Ренара в медвежьи объятия.

– Потапыч, старина!

Когда первый вал приветствий, раскачиваний, хлопаний по плечам, по спине и троекратных поцелуев в щёки пошёл на убыль, меня представили:

– Майкл, мой ученик, секретарь и бесценный помощник. Доверяй ему, как мне. А это Потапыч, нынешний лейтенант королевской гвардии. В прошлом один из тех крепких ребят, что спасли королеву во время ирландского нападения.

– Ох, да брось, Лисицын, – заметно смутился медведь, протягивая мне широкую ладонь. Моя рука утонула в ней едва ли не до локтя. – Раз ты здесь, значит, весточку получил.

– Где поговорить можем?

– У нас, в казармах. Дела тут творятся нехорошие, нечестные дела…

Я не сразу поверил, что вижу живую легенду. Неужели это действительно один из тех трёх отважных медведей, что выжили в рукопашном бою против сил вчетверо превосходящего, подготовленного противника, вооружённого длинными кинжалами? Это правда?

Внешне могучий, но явно очень скромный Потапыч не производил впечатления классического персонажа какого-нибудь рыцарского эпоса, скорее напоминая самодвижущуюся гору с тяжёлых уральских склонов. Лично я тогда представлял себе героев несколько иначе. Да у него даже рельефных мускулов не было, так, размытая мышечная масса и на морде лица ни капли интеллекта. Разве в гвардии такое возможно, они же элита?!

Мне жутко хотелось расспросить его о тех днях, когда они спасли королеву. Как это было, кто что делал, каким образом всего три медведя сумели остановить спаянную банду террористов? Кто именно тогда стоял за покушением, сколько простых людей пострадало и, самое главное, когда, где и при каких обстоятельствах мой учитель познакомился с этим мохнатым лейтенантом?

Про пароль «Иван Грозный» пока умолчим, хотя с ним тоже ничего не ясно. Ну, быть может, кроме того, что из-за этого имени и фамилии частный консультант Скотленд-Ярда просто сорвался с места, как ужаленная в хвостик рысь, и вот мы с ним здесь, в знаменитой резиденции британских королей, самом сердце Лондона, на территории Букингемского дворца.

Интересно, а королева дома? А я её увижу, пусть даже издалека? А она меня не…

– Майкл, мы пришли. – Ровный голос наставника вернул меня с небес на землю.

– Казармы нашего полка, – добродушно подтвердил наш проводник, распахивая тяжёлые двустворчатые двери. – Добро пожаловать в наши пенаты. До обеда ещё далеко, но чай с мёдом у нас всегда есть.

Казармы располагались в левом крыле и, по сути, представляли собой двухэтажную пристройку прошлого века и выглядели скорее дворцовым помещением, нежели простым местом содержания солдат. Хотя, наверное, королевские гвардейцы тоже не совсем обычные солдаты. Это элита пехоты и кавалерии! А значит, имеют право жить в такой непозволительной роскоши.

Кроме нас в казарме было только двое дневальных, остальные гвардейцы находились на службе или тренировках. Пока я рассматривал строгие мраморные колонны, дубовый паркет, ряды могучих железных кроватей, огромные полотна на стенах с картинами на батальные темы, суровый Потапыч громко хлопнул в ладоши.

Выслушав приказ старшего по званию, двое молодых медведей быстренько поставили нам крепкий чай в больших кружках не менее пинты объёмом, керамическую миску с коричневым мёдом, колотый сахар, свежий лимон и, козырнув, отошли в сторону, занимаясь своими делами по уборке спального помещения. Мы уселись за дубовый стол, лейтенант был сама любезность:

– Мёд хороший, смоленский, липовый. Для здоровья полезно.

– Не тяни, Потапыч, – остановил его Ренар. – Уровень опасности «Иван Грозный», ты вызвал меня не просто так. Что случилось?

– Плохие дела, брат Лисицын. Недоброе тут творится.

– Майкл?

– Готов, сэр. – Блокнот и электрическое перо были при мне, я прекрасно помнил свои прямые обязанности. – Записываю.

История, которую поведал нам лейтенант гвардейских пехотинцев, была достаточно противоречивой. Пару раз мне казалось, что он просто смеётся над нами или чего-то недоговаривает, но тем не менее под строгим взглядом моего учителя я не решился задавать дополнительные вопросы, а лишь честно фиксировал всё услышанное.

Не далее как позавчера один из гвардейцев после ужина пожаловался на резь в желудке. Фельдшер выписал ему опиумные капли, но к ночи боли усилились, началась диарея, поэтому несчастного экстренно перевели в лазарет. А вчера днём подобные симптомы сразили ещё двоих. Когда к ночи уже пятеро медведей валялись на больничных койках, до лейтенанта наконец дошло, что тут что-то не так. Но что именно?

Все ели из одного котла, повар также свой, посуду моют дневальные в порядке очереди, то есть почему не отравились все – непонятно. Тут уж либо-либо, ведь не может инфекция косить избранно или может? Однако тревогу Потапыч объявил лишь в тот момент, когда догадался сравнить фамилии своих ребят со списком охраны её величества на грядущую поездку за город.

Получалось, что из восьми медведей, обязанных сопровождать паровой экипаж королевы, пятеро уже не смогут приступить к своим обязанностям как минимум ещё дня три-четыре. Это компетентное мнение фельдшера, которое не подлежит обсуждению, ибо он не смеет взять на себя такую ответственность и выпустить из лазарета больных, сражённых неизвестным вирусом.

Тем не менее менять планы посещения загородной резиденции королева, разумеется, не намерена, она женщина некапризная, но любит порядок. И да, само собой, гвардейцев есть кем заменить. Но факт странного заболевания встревожил лейтенанта, так что медведь, не задумываясь, объявил высший уровень тревоги, обозначенный для непосвящённых именем одного из русских царей.

Почему именно Иван Грозный, я не знал, но спрашивать не дерзнул. По одному выражению сдвинутых бровей и холодному взгляду моего учителя было ясно: лично он полностью одобряет действия Потапыча и не считает, что тот зря кричал «волки, волки!».

– Всё, что касается безопасности её величества, не может быть чрезмерным, – подтвердил мои мысли мистер Ренар. – Дружище, ты совершенно правильно сделал, что вызвал нас. Мальчик мой, ты всё записал?

– Всё, сэр.

– Отлично, слушай меня внимательно. Сейчас мы с Потапычем отправляемся в лазарет опросить больных и побеседовать с фельдшером. Тебе же предстоит особое задание.

– Всё что прикажете, сэр! Ради её величества королевы я готов на…

– Он так вдохновился гимном «Правь, Британия, морями!», – объяснил Лис медведю, на минуточку запечатывая мне рот лапой. – Не раз замечал, как это песнопение сводит людей с ума. А потом все удивляются, зачем мы объявили войну, куда нам новые колонии, почему нас так не любят туземцы, чего это на нас косо смотрят.


Лейтенант сочувственно покачал лобастой головой.

Пока я переводил возмущённый взгляд с одного на другого в вынужденном молчании, мой учитель продолжил:

– Итак, тебе предстоит пройтись на кухню и пообщаться с поваром. Неизвестная болезнь, избирательно сражающая только тех, кто скоро должен выехать с королевой, крайне подозрительна. Никто из нас всерьёз не верит в причастность повара, – поспешил добавить он, жестом успокаивая встревоженно приподнимающегося лейтенанта. – Но он мог заметить у себя на кухне нечто непривычное или того, кому там находиться не следовало. Задача ясна? Справишься?

– Легко, сэр! Тут же нет ничего сложного, – беззаботно, в чисто лисьей манере откликнулся я. – Мне знаком ваш метод, надо просто поговорить с людьми.

– Именно так, мой мальчик. Потапыч, не покажешь Майклу дорогу в сторону кухни?

– В самом конце спального помещения, через дверь и налево. Вот возьми. – Медведь протянул мне серебряную пуговицу, такая же украшала его форменный мундир. – Для ребят это будет значить, что ты свой и находишься здесь по моему разрешению.

Я уважительно взял пуговицу, зажав её в кулаке. Страшно не было ни на секунду. В конце концов, какими бы суровыми ни выглядели эти русские медведи, они же не дикие звери, а «близкие к природе», полноценные члены общества и законопослушные граждане Великобритании. По крайней мере, на данный момент.

Тем более что военные любой страны мира никогда не отличались особым умом, а поболтать у плиты на тёплой кухне с улыбчивым толстым поваром – это вообще скорее удовольствие, чем работа.

Кроме того, подвести моего учителя мне было просто нельзя, я так давно следил за его методом и давно хотел бы испробовать его в реальности. Языком молоть – не мешки ворочать.

Примерно с такими мыслями я добрался до указанного места и отважно шагнул в пещеру чёрного тролля, где среди огня, железа и специй булькало в огромной кастрюле маловразумительное, но аппетитно пахнущее варево из капусты, картошки, моркови и лука.

– Привет, приятель, – бодро поздоровался я, продирая глаза от густого пара. – Что у нас сегодня на обед?

– Постные щи, – прогрохотало что-то из-под потолка.

Внимательно приглядевшись, я с трудом сдержал недостойную дрожь в коленях – передо мной стоял самый огромный медведь из всех, кого я видел. Да что там видел, из всех, кого бы я только мог себе представить! Он был в белом с головы до ног, и даже фартук нереально чист для поварской работы. Но выражение морды его лица…





О, это была не круглая физиономия добродушного повара с пухлыми щечками, это же какая-то зверская маска кровожадного убийцы! Маленькие красные глазки уставились на меня сверху вниз. Я постарался представить себе, что бы сделал в такой ситуации мистер Ренар? Разумеется, он бы не показал страха и начал разговор с какой-нибудь лёгкой шутки…

– Щи, хоть ноги полощи, а? Меня направил сюда ваш лейтенант, такое дело. Толстоват он у вас, не находишь? Хотя, наверное, с такой еды всех пучит! Ха-ха?

Повар молчал, мне буквально слышалось, как под его белым колпаком скрипят шестерёнки.

– Да брось, не парься, я свой в доску! Вот, пуговицу видел? Ваш Потапыч вручил, во как! А ты, стало быть, тут один батрачишь, да? Трудновато, поди, кормить такую ораву? Знаешь, лично я бы, наверное, даже траванул пару-тройку особо прожорливых. Да шучу, шучу!

Он не рассмеялся, хотя вроде бы военные и уж тем более служащие пищеблока должны бы ценить примитивный юмор. Неужели до них и это не доходит? Беда-а…

– Лады, приятель, повторю ещё раз, мне несложно. Будь я на твоём месте, так, наверное, кинул бы какую-нибудь гадость в тарелку чрезмерно прожорливым, да?

– Какую гадость? – впервые отреагировал медведь.

– Ну, яд, к примеру, – загадочно улыбнулся я. – Или споры сибирской язвы, палочки холеры, да и просто слабительное пойдёт, чтобы…

В огромной лапе повара чудесным образом вдруг появился невероятных размеров тесак для рубки мяса. Я почувствовал лёгкий приступ тошноты.

– Не смешно, дружище! Ты же не…

– Никто не подсыплет яд в мои щи, – взревело это чудовище так, что побелка крупными хлопьями посыпалась с потолка прямо в кастрюлю. Упс…

С полминуты, показавшиеся мне бесконечностью, мы оба молча смотрели, как извёстка растворяется в булькающем супе. Потом он вновь увидел меня и тихо сообщил:

– Убью.

Только долгие часы, дни и месяцы жесточайших тренировок спасли меня от могучего удара наотмашь, способного разрубить быка на две симметричные половинки. Я увернулся быстрее, чем сообразил, что, собственно, делаю. Повар шумно выпустил клубы пара через нос и ринулся в погоню.

Явно, что волшебная пуговица лейтенанта Потапыча не являлась панацеей во всех ситуациях, взбесившийся кухонный медведь не попадал под её юрисдикцию.

– Спасите-е! – в голос вопил я, со всех ног удирая через спальные помещения.

Двое молодых дневальных, переглянувшись, решительно перегородили дорогу повару, но он отшвырнул их в стороны, как двух игрушечных мишек, с рёвом:

– Этот мальчишка уговаривал меня отравить ваш обед!

– От те и коленкор, – выдали дневальные, и теперь меня ловили уже все вместе.

Если кому-нибудь по жизни удавалось удрать хотя бы от одного разъярённого медведя, то поверьте, что смыться от троих вообще практически невозможно. Я петлял между кроватями, прыгал через табуреты, срезал углы, нырял под арки, вереща, как перепуганный заяц, а повар ломился за мной, просто-напросто руша всё, что вставало у него на пути.

То есть по факту меньше чем за минуту спальное помещение гвардейских пехотинцев было превращено в свалку металлолома, перья из подушек и матрасов взлетали до самого потолка, паркет трещал под топотом тяжёлых лап, я же рыбкой вылетел в случайно разбитое окно, встал, отряхнулся и, обернувшись назад, спросил:

– Джентльмены, а где тут лазарет?

– Прямо и направо, – вежливо ответил один из дневальных, пытаясь дотянуться до меня когтем правой лапы. – Но если ты рассердил повара, то лучше беги сразу в морг.