Возьми меня за руку

— Ваше здоровье, — проговорила она. — А я как раз вас искала.

— Что ж, вы меня поймали.

Она прошла к нему, села на барный табурет. Перед ним стояли два напитка: немного янтарной жидкости (Джо решила, что это бренди) и оставшиеся полпинты «Гиннесса».

Ферман поднял стакан с пивом.

— Вероятно, вас надо поздравить.

Голос у него звучал до странности тускло и невесело, и Джо подумала: может, он и дома уже пил, до того, как открылся паб?

Она поблагодарила за поздравление, а затем придвинула к нему приглашение:

— К нам в участок пришло. Завтра заупокойная служба по Дилану.

Ферман не притронулся к конверту. Он отпил глоток и склонил голову набок. Сквозь матовые стекла пробивался луч солнечного света. Ферман выглядел просто ужасно, его блеклые глаза слезились.

— Если я не вовремя… — начала Джо.

У Фермана дернулся кадык, а потом он хмыкнул, словно она случайно сказала что-то смешное.

— Думаете, это тот парень — Трент? — пробурчал он.

— Почти наверняка. Мы пока еще не говорили с жертвой, но мы предполагаем, что мальчик подтвердит.

— Я не про Макдонаха, — Ферман постучал толстым пальцем по конверту, — а про Дилана.

— Нет, не думаю. А вы?

Палец Фермана продолжал отбивать ритм, словно в такт его мыслям.

— Кому какое дело, что я там думаю.

— Ладно вам, — сказала Джо. — Выручите меня. Вы знаете дело Джонса не хуже других. Может, даже лучше, чем все остальные. Трент получил приговор за непристойное поведение гораздо позже. Я не говорю, что это неважно, но отсюда очень далеко до похищения и убийства. И хронология событий получается странная. Почему он вдруг сорвался именно сейчас?

— Хотите знать мое мнение? — проговорил Ферман. — Этот мир меня постоянно удивляет. Если это и был Трент, то отбывать срок ему не придется. Так что можете записать это в графу побед.

— Вы что, серьезно? Важно же, чтобы ответственность возложили на виновного.

— Почему важно?

— Для правосудия. И чтобы такого больше никогда не случилось.

Ферман допил свой бренди.

— Все равно случится. И никакое правосудие не воскресит погибших детей.

Джо подумала: интересно, он всегда такой? Или находка под брэдфордским бассейном взбаламутила мутные воды его души, где таились другие трагедии и несчастья?

— Вы пойдете? — спросила она. — На эту заупокойную службу?

— А вы думаете, они так жаждут нас там видеть? Чтобы мы им напоминали о том, что произошло?

— По-моему, мы кое-что для них прояснили, — заметила Джо. Она чуть не сказала «закрыли гештальт», но решила, что ее собеседник вряд ли одобряет этот термин.

Ферман кругами двигал свой пустой стакан по столу. Джо не притронулась к своей водке, а теперь ей и не хотелось спиртного.

— Хорошего дня, Гарри, — сказала она, после чего встала и двинулась к выходу. Когда она подошла к дверям, Ферман окликнул ее:

— Знаете что, Мастерс? Я пойду, но только если вы тоже пойдете.

Вообще-то она не собиралась, но в его голосе слышалась мольба. Словно ему необходимо было исполнить какой-то тщетный долг.

— По рукам, — согласилась она.

Снова сев в машину, Джо почувствовала себя опустошенной. Собственно, она толком не знала, чего ей хотелось добиться от Фермана. Может, свежего взгляда на дело, более глубокого анализа от пожилого мудрого человека, который все это уже видел и которому плевать на «восприятие общественности», на подковерную борьбу, на все эти повседневные дрязги. От человека, которому нужно было просто докопаться до истины. Но Гарри Ферману явно сейчас приходилось разбираться с собственными проблемами.

На личном телефоне у нее обнаружился пропущенный вызов с незнакомого номера, а также голосовое сообщение:

«Здрасте. Это детектив Мастерс? Мне ваш телефон Эмма дала. Это Киран. Киран Макдонах. Мне надо с вами поговорить. — Слова звучали отрывисто, торопливо. — Только, пожалуйста, не говорите маме с папой. Просто перезвоните мне. Это Киран. Брат Найла».

Джо сохранила сообщение, затем послушала его снова. Сердце у нее колотилось, хотя она не совсем понимала почему. Она представила себе, что сказал бы Стрэттон: «Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах…»

Но Стрэттон полагает, что дело закрыто. А значит, она не вмешивается в расследование, верно? К тому же ей позвонили по личному номеру. Личный телефон — мое личное дело.


Джо перезвонила. Голова у нее слегка кружилась.

— Алло?

— Это Джо Мастерс. Я получила твое сообщение. — Держись профессионально. — Чем я могу помочь?

— Погоди-ка, Ди, — произнес он. — Нет, мам, это Даша звонит… — Секунд через десять его голос снова раздался в трубке: — Извините. Мама ничего не знает.

— У тебя какие-то неприятности, Киран?

— Не-а. Но будут, если узнают, что я с вами говорил.

— Рассказывай.

— Это насчет Найла. Его никто не слушает.

— Твой брат ведь в больнице, верно?

— Его накачали лекарствами. Но я его видел. Вчера вечером. Он постоянно говорит про этого клоуна. Напуган пипец. Думает, этот клоун опять за ним придет.

Ничего удивительного, подумала Джо. Если тебя похитят и два дня продержат под замком в темной дыре, у всякого начнутся кошмары.

— Человек, который похитил Найла, мертв, — сказала Джо.

— В том-то и дело! Он говорит, это не Трент. Говорит, там был кто-то еще. Этот самый клоун.

Джо почувствовала, как ее шею заливает жар.

— Трент был в маске. — Она старалась говорить ровным и невозмутимым тоном. — В маске клоуна.

— Почему вы меня не слушаете?! — воскликнул Киран. — Я ж вам говорю. Найл ничего не путает. Все время говорит родителям: их там было двое. Трент — и еще клоун.

Джо изо всех сил старалась не увлекаться, понимая, куда это может завести.

— Киран, я тебя слушаю, не сомневайся. Но ты должен понять: мы не знаем, что происходило с Найлом те сорок восемь часов, пока его искали.

— Ну так спросите у него, блин.

— Таким образом дело не делается, — возразила она. — Он несовершеннолетний.

— Эмма сказала, я вам могу доверять. Но вы такая же, как и все они.

— Не спеши с выводами. Я хочу помочь.

— Ну так помогите! Ладно, мне пора.

И он отключился.

Какое-то время Джо сидела неподвижно, с телефоном на коленях. Черт дери, официально ты даже не занимаешься этим расследованием.

Она машинально повернула ключ зажигания, продолжая думать об этом разговоре. Оценила вероятность того, что это пустышка, что она зря надеется. Джо знала о множестве дел — и реальных, и полупридуманных, — когда необъективность следователей уводила их по темным тропкам фантазии. Просто оттого, что ей так хочется, ее версия не становилась более достоверной, чем остальные. Если она приедет к Найлу в больницу и там окажется профессор Макдонах, каковы шансы, что он разрешит ей поговорить с Найлом? Разумеется, почти нулевые.

Джо отъехала от паба, мысленно прокладывая маршрут до больницы.

Конечно, если об этом прознает Стрэттон, следующая встреча у него в кабинете будет куда более мучительной.





Глава 17




Доктор Шрай оказалась моложе, чем ожидала Джо. Азиатка ослепительной красоты, чуть старше тридцати, с сияющими глазами насыщенного каштанового цвета и густой копной соболиных волос, собранных в хвост. Джо предъявила удостоверение, и врач не торопясь изучила его. Большинство не берет на себя такой труд — даже люди, которым есть что скрывать. Особенно такие люди. Возвращая документ, Шрай пожала Джо руку.

— Боюсь, сейчас вы не сможете увидеть Найла. Его отец как раз отлучился, а нам понадобится его разрешение.

— Понятно, — отозвалась Джо. — Вы знаете, когда он вернется?

— Думаю, скоро. Он ищет газетный киоск. В нашем магазинчике «Файнэншл таймс» не продается.

Врач говорила бесстрастным тоном, но Джо уловила в нем нотки неодобрения. Шрай провела ее к лифту, но кабинка была занята: там стояли несколько медсестер в форме и пустая каталка.