Возроди меня

Короткая пауза. Шорох. Чувствую, как тяжелое одеяло ложится на тонкую простыню, покрывающую мое тело.

– Ты должна знать, я здесь не чтобы причинить тебе вред.

– Знаю, – отвечаю я, хотя не вполне понимаю, почему я это говорю.

– Те, кому ты доверяешь, лгут. – Остальные лидеры хотят только твоей смерти.

Я широко улыбаюсь, вспомнив птиц.

– Эй, – зову я.

Кто-то вздыхает.

– Ладно, увидимся утром. Поговорим в другой раз, когда тебе станет лучше.

Я понемногу согреваюсь, наваливается усталость, и я тону в странных снах и искаженных воспоминаниях. Я будто попала в зыбучий песок, и чем больше вырываюсь, тем быстрее меня затягивает, и все, о чем я могу думать это…

здесь

в темных, пыльных закоулках памяти

я ощущаю странное облегчение.

меня здесь всегда ждут

с моим одиночеством, с моей печалью.

в этом хаосе есть свой порядок, вспоминаю я. Ровный поток слез, искушение погрузиться в себя, тень моего прошлого,

жизнь, которую я хочу забыть,

никогда

не

забудет

обо мне.





Уорнер




Я не спал всю ночь.

Вокруг открытые коробки – их требуха разлетелась по комнате. Бумаги стопками громоздятся на столах, устилают пол. Архив меня буквально окружил – тысячи листов идут на приступ. Старые отчеты отца, его работа, документы, которым была подчинена его жизнь…

Я прочел все.

Жадно. Отчаянно.

То, что я нашел на этих страницах, отнюдь не успокоило меня, нет —

я опустошен и обескуражен.

Сижу по-турецки, задыхаясь при виде знакомого шрифта и идеально разборчивого почерка отца. Правая рука лежит на затылке, задержавшись в поисках привычных длинных волос, чтобы безжалостно выдернуть прядь, – но теперь там только щетина. Ситуация куда хуже, чем я ожидал, и я не знаю, почему я так удивлен.

Не в первый раз отец утаил от меня секреты.

Только после побега Джульетты из Сектора 45 с Кентом и Кишимото, когда отец приехал сюда «подчищать бардак», я впервые узнал, что ему известно о людях со сверхспособностями.

Он скрывал это очень долго. До меня, конечно, доходили слухи – от солдат, от гражданских, в виде сплетен и легенд, но я отмахивался от них как от чепухи. Люди всегда будут искать волшебный портал, спасаясь от тягостных будней.

И вдруг все это оказалось правдой! После откровенного разговора меня охватила жажда информации. Мне надо знать больше – кто эти люди, откуда они берутся, сколько из них нам известны…

И я узнал то, о чем жалею каждый день. По всему миру есть психиатрические лечебницы, как та, в которой побывала Джульетта; там, во имя науки и открытий, держат Неестественных, как их называет Оздоровление. Но теперь я наконец узнал, с чего все началось. Здесь, в архиве, нашлись чудовищные ответы.

Джульетта и ее сестра стали первыми Неестественными, до которых добралось Оздоровление. Открытие необычных способностей у девочек заставило начать поиск им подобных по всему миру. Оздоровление начало прибирать к рукам как можно больше Неестественных: гражданскому населению было объявлено, что идет очищение от всего старого и больного. Обнаруженных Неестественных помещали в лагеря для пристального медицинского изучения.


Но истина оказалась куда сложнее.

Оздоровление быстро отделило полезных для них Неестественных от бесполезных. Людям с выраженными способностями нашлось применение в системе – их поделили между собой лидеры разных стран для использования в качестве орудия гнева Оздоровления. От остальных избавлялись. С установлением нового режима возникли многочисленные лечебницы, где содержались непригодившиеся Неестественные. В документах говорилось – для дальнейшего изучения.

Способности Джульетты еще не проявились, когда родители пожертвовали ее Оздоровлению; все началось с ее сестры Эммелины.

Это ее сверхъестественные способности поражали окружающих. Это Эммелина невольно привлекла внимание к себе и своей семье. Родители, чьи имена отчего-то нигде не упоминались, были напуганы частыми проявлениями мощного телекинеза у своей дочери.

Они были фанатичными сторонниками режима.

В архиве отца нашлось мало информации об этих людях, добровольно отдавших своих детей для экспериментов. Я прочитал все, но слабо понимаю, что ими руководило: представление о них у меня сложилось отрывочное, сложившееся из разрозненных записей и посторонних комментариев. Похоже, биологические родители Джульетты были до невменяемости преданы Оздоровлению задолго до того, как это движение пожаром охватило весь мир, и верили, что изучение особенностей их дочери поможет пролить свет на многочисленные изъяны современного мира. Если Эммелина такая уродилась, рассуждали они, может, есть и другие, и тогда полученные на Эммелине данные поспособствуют мировому прогрессу. Специалисты из Оздоровления сразу же поместили Эммелину в спецлечебницу.

Джульетту забрали за компанию. Раз у старшей сестры такие невероятные достижения, решило Оздоровление, значит, они не исключаются и у младшей. Пятилетнюю Джульетту держали под пристальным наблюдением.

Спустя месяц в лечебнице у девочки не проявилось никаких сверхспособностей. Тогда ей ввели лекарство, которое уничтожило основную часть воспоминаний, и отправили жить в Сектор 45, под наблюдение моего отца. Эммелине оставили настоящее имя, но ее младшей сестре, отпущенной в реальный мир, потребовалось новое. Ее назвали Джульеттой, напичкали память ложными воспоминаниями и назначили ей приемных родителей, которые, обрадовавшись появлению ребенка в своей бездетной семье, строго выполняли условие – не говорить Джульетте, что она приемная. Они понятия не имели, что за ними следят. Как правило, бесполезных Неестественных убивали, но Джульетту Оздоровление решило поместить в нейтральную среду в надежде, что в домашних условиях в ней постепенно проснутся латентные способности. Кровная родственница талантливой Эммелины, девочка была слишком ценной, чтобы ее списывать.

Дальше в жизни Джульетты начинается период, с которым я хорошо знаком. Я знаю о ее проблемах в семье, о том, что они часто переезжали. Знаю, что ее часто показывали врачам. Что приемные родители звонили в полицию. Что ее помещали в тюрьму для несовершеннолетних. Что она жила там, где раньше была Южная Калифорния, а потом ее семья осела в городе, вошедшем в состав Сектора 45, – в юрисдикции моего отца. Ее воспитание среди обычных людей тщательно фиксировалось полицейскими отчетами, жалобами учителей и медицинскими картами – врачи пытались понять, во что она превращается. Узнав о смертоносном прикосновении Джульетты, негодяи, назначенные ее приемными родителями, продолжали над ней издеваться – всю ее раннюю юность – и наконец вернули Оздоровлению, которое с удовольствием ее приняло.

Именно Оздоровление и лично мой отец отправили Джульетту обратно в лечебницу, в изоляцию, для дальнейших проверок и под дальнейшее наблюдение.

И тут наши с ней миры пересеклись.

Сегодня с помощью архива я наконец установил чудовищный и тревожный факт: верховные главнокомандующие изначально знали, что собой представляет Джульетта Феррарс.

Они следили за ее взрослением. Их с сестрой отдали в казенное учреждение ненормальные родители, чья преданность Оздоровлению превосходила пределы разумного. Использование девочек и понимание их возможностей помогло Оздоровлению прийти к власти. Именно за счет эксплуатации несчастных Неестественных режиму удавалось так быстро и легко захватывать страны и манипулировать людьми.

Вот почему, как я начал понимать, командующие проявили такое терпение к семнадцатилетней, провозгласившей себя лидером целого континента. Вот почему они не отреагировали на то, что она уничтожила одного из них.

Джульетта об этом не догадывается. Она не знает, что ею играют и за ней охотятся. Она еще не поняла, что у нее нет реальной власти – и никаких шансов что-то изменить. Для сильных мира сего она была и навсегда останется всего лишь игрушкой, научным экспериментом, за которым нужен тщательный присмотр, чтобы содержимое, так сказать, пробирки не вскипело до времени.

Однако вот вскипело и выплеснулось. Больше месяца назад Джульетта не прошла проверок, и мой отец попытался ее за это убить, посчитав ее бесполезной обузой. Нельзя было дать Неестественной вырасти во врага.

Чудовище, которое мы оставили жить, едва не убило моего сына. Она набросилась на меня как дикий зверь и прострелила обе ноги. Я еще не сталкивался с такой слепой нечеловеческой яростью. Ее настрой изменился мгновенно, без предупреждения. Она не проявляла признаков психоза по приезде, но своим нападением на меня продемонстрировала диссоциацию со всяким рациональным мышлением. Убедившись в ее нестабильности, я уже не сомневаюсь в том, какие меры следует предпринять. Я пишу этот приказ на больничной койке – пусть он послужит предостережением остальным лидерам. Если мне не удастся оправиться от ран и я не смогу довести этот случай до логического конца, ты, читающий эти строки, обязан отреагировать. Закончи то, чего не смог закончить я. Младшая сестра – неудачный эксперимент. Ей, как мы и опасались, неведома человечность. Хуже того, она отвлекает Аарона от дел. По странной и опаснейшей игре судьбы его сильно влечет к ней в ущерб собственной безопасности. Не представляю, что она сделала с его разумом, но жгуче жалею, что, потакая собственному любопытству, позволил привезти ее на базу. Как, однако, обидно, что она ничем не походит на старшую сестру! Джульетта Феррарс подобна неоперабельному раку, который мы обязаны удалить из нашей жизни навсегда.

Из ежедневных записей Андерсона



Джульетта угрожала равновесию режима. Эксперимент, вышедший из-под контроля и ставший к тому же обузой, следовало ликвидировать. Мой отец всячески старался это сделать.

Теперь я знаю, что его неудача заинтересовала других верховных главнокомандующих. Ежедневные записи отца они читали все (личные дневники каждого лидера были общим чтением для их круга – так члены шестерки оставались в курсе дел).

Стало быть, они знают все, что знал мой отец. Им известно о моих чувствах к Джульетте. Они получили недвусмысленный приказ ее уничтожить.

Однако они выжидают. Логично предположить, что существует какое-то объяснение такой нерешительности. Может, они решили, что могут ее приструнить, или гадают, нельзя ли приставить Джульетту к делу Оздоровления, как ее сестру.

Сестру…

Мне сразу вспомнилась Эммелина.

Невероятно худая, костлявая, неподконтрольно дергавшаяся под водой. Длинные каштановые пряди, подобно извивавшимся угрям, окружали ее лицо. Несколько трубок уходили в шею и торс. Эммелина так долго жила под водой, что, когда я впервые ее увидел, она уже мало походила на человека: кожа бледная, сморщенная, выпяченные губы округлены в гротескное «О», потому что в рот был вставлен регулятор, нагнетающий в легкие воздух. Эммелина всего на год старше Джульетты, и таким образом ее держат двенадцать лет.

Еще жива, но еле-еле.

Я и подумать не мог, что она сестра Джульетты, – я сомневался, что она вообще человек. Когда я впервые увидел мое «поручение», у нее не было имени. Мне дали инструкции и приказали им следовать. Я не знал, за кем или чем я приставлен следить. Я понимал только, что это заключенная (и что ее мучают), но мне и в голову не пришло, что она обладает сверхъестественными способностями. Я был дураком. Ребенком.

Крепко зажмурившись, я с силой, не жалея себя, ударяюсь затылком о стену.

Джульетта не подозревает, что у нее когда-то была настоящая семья – странная, ненормальная, но все же… Если верить Каслу, Оздоровление намерено забрать Джульетту, чтобы убить или использовать в своих целях. Поэтому мы обязаны действовать. Я должен ее предупредить, и как можно скорее.

Но как? Как мне это сделать? Как объяснить мою причастность?

Я давно знаю, что Джульетта жила в приемной семье, но никогда не говорил ей этого, опасаясь разбередить рану. Я не сомневался, что ее биологических родителей давно нет в живых, и искренне не понимал, каким образом улучшу ситуацию, сообщив Джульетте, что ее настоящие родители умерли.

Однако это не меняет того факта, что я все знал.

Мне предстоит признаться не только в этом, но и в том, что Эммелина до сих пор жива и ее мучают в одном из спеццентров Оздоровления. И я участвовал в издевательствах над ней.

Может, мне сразу сказать Джульетте, что я настоящее чудовище, недостойное ее любви?



Я закрываю глаза, зажимаю рот тыльной стороной ладони и чувствую, что рассыпаюсь, разрушаюсь изнутри. Я не знаю, как выпутаться из силков, сплетенных моим отцом. Силков, в которые я по глупости попал. Силков, которые, пока их распутаешь, уничтожат те крохи счастья, которые мне удалось собрать в своей жизни.

Джульетта меня никогда не простит.