Все цветы Парижа
Часть 51 из 52 Информация о книге
– Я торгую в моей лавке больше сорока лет, и бистро никогда не закрывалось ни на один день. А потом появилась одна американка, и начался хаос. – Он развел руками. – Где я теперь поужинаю? Он сердито зашагал по улице, а я заметила какое-то движение внутри ресторана, снова подбежала к двери и громко забарабанила по стеклу. Ручка повернулась, и дверь со скрипом открылась. Но за ней стоял не Виктор, а какая-то женщина в голубом платье, облегающем фигуру. Блондинка, загорелая и… красивая. – Эмма? – послышался из кухни голос Виктора. У меня оборвалось сердце. – Ой, – пробормотала я, пятясь назад. – Простите, я… – Постойте… Каролина? – Она прищурилась. – Я не надела очки. Это ты? Я смущенно кивнула и пригляделась к ней. Неужели мы знакомы? Она обняла меня. – Виктор рассказал мне, что с тобой случилось. Мне очень жаль. Может, ты не помнишь меня. Я Эмма, кузина Виктора из Ниццы. – Ой, конечно! – Я улыбнулась и закивала. – Я приезжала на вашу свадьбу, – продолжала она. – Конечно, это было давно. И я осветлила волосы. – Она провела пальцами по медовым локонам. – Но вообще-то я так рада тебя видеть! Заходи. Мы с Антуаном, моим другом, летим в Рим и заглянули сюда на пару дней. Вик предложил нам остановиться у него. – А почему закрыт ресторан? – спросила я. Она удивленно посмотрела на меня. – Разве ты не слышала? Виктор решил его продать. – Что? – Я ахнула. – Я понимаю, что это трагедия, – сказала она. – Может, тебе удастся отговорить моего кузена. Она продолжала щебетать, но я уже не слушала ее, когда увидела Виктора. Он сидел за столиком в глубине ресторана и пил красное вино. Я прошла мимо Эммы в ресторан, наши глаза встретились, и мои наполнились слезами. Охваченная горем и гневом, я забыла, что у Виктора тоже болело сердце не меньше моего. Я буду горевать всегда, но пора и простить его. – Ох, Виктор, – зарыдала я, встав возле него на колени. У него засияли глаза, и он погладил ладонью мои мокрые волосы. – Я так тебя люблю, – сказала я. – Прости… что я… прости меня за все. – Ты тоже прости меня! – воскликнул он, взяв в ладони мое лицо. – Это моя вина, – сказала я. – Мне надо было в тот день завязать ей волосы сзади, когда она попросилась искупаться. – А мне надо было проверить фильтрационную систему, – сказал он. – Я даже не подозревал, что она может быть опасной. Я упала в его объятья, и мы оба зарыдали. – Ты простишь меня, любовь моя? Я кивнула. – А ты меня простишь? – Да, – ответил он, глядя мне в глаза. – Давай начнем все сначала! Прошу тебя! – Да. – По моим щекам лились слезы. – Да. Глава 30 КАРОЛИНА Два года спустя. Весна Париж – Еще один разок, – сказал фотограф. – Пожалуйста, поднимите книгу чуть выше. Вот так. Теперь глядите на город и улыбайтесь. – Правда Эстель прекрасно выглядит? – прошептала я Виктору, стоявшему рядом со мной. Она пригласила нас на торжественный завтрак в честь выхода в свет ее книги про Селину и Кози. Я невероятно гордилась моей недавней знакомой. Я повернулась влево и залюбовалась видом, открывавшимся с верхней площадки лестницы, ведущей на Монмартр. Париж был великолепен. Цвели вишневые деревья, после зимней дремоты всюду распускались первоцветы. Я держала книгу в руках и смотрела на красивую обложку и удачное название «Все цветы в Париже». В Америке книга выйдет через месяц. Издатель решил поместить на обложку мои пионы. Сначала я побаивалась, но теперь поняла, что он не ошибся. Моя жизнь наконец-то наладилась. Мы с Виктором во второй раз обменялись клятвами верности и провели на греческих островах медовый месяц. Из квартиры на улице Клер мы уехали и купили жилье на Монмартре, недалеко от садика с ковром из шерстистого тимьяна. С нашего балкона открывался роскошный вид на город. В одной из спален мы устроили мою мастерскую, где я работала каждый день. Расстаться со старой квартирой оказалось труднее, чем я думала. Она долго пустовала, но книга Эстель пробудила к ней большой интерес, и я слышала, что какая-то группа инвесторов намерена превратить ее в музей наподобие Музея Анны Франк в Амстердаме. Деньги из отцовского наследства помогли мне основать небольшую некоммерческую организацию, чтобы помогать женщинам, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию. (Ирония судьбы, но при этом и счастливое совпадение, которым я с радостью поделилась бы с моей матерью, будь она сейчас со мной; я бы сделала ее президентом моей организации.) После долгих раздумий я назвала организацию СКА в честь Селины, Кози и Алмы. У нас есть горячая линия для жертв домашнего насилия, и через сеть волонтеров мы предоставляем им питание, советы, обучаем разным профессиям, предоставляем жилье и другую помощь. Мы не нацелены на Нобелевскую премию, но если наши усилия помогут почувствовать себя в безопасности какой-нибудь маленькой девочке, прижимающей к себе игрушечного медвежонка, когда вокруг нее рушится привычная жизнь, значит, наши усилия не пропали даром. В конце концов, Вик не стал продавать ресторан, но переложил много повседневных хлопот на Жюльена, который оказался надежным и талантливым учеником, и это позволило нам путешествовать столько, сколько мы хотели. Теперь Виктор мечтал об Исландии, а мне хотелось слетать в Коста-Рику. Господин Баллар (Ник) скончался в январе. Но я всегда буду с радостью думать о том, что он получил свой поцелуй и даже более того. Его дружба с Кози, продолжавшаяся всю жизнь, перешла в нечто большее на склоне лет, хотя я подозреваю, что пламя там было всегда. – Забавно, – сказала Кози дочке. – Я была влюблена в него всю жизнь, а он наконец обратил на меня внимание, когда я стала старухой. – Но все-таки он заметил меня, и мы прожили вместе два счастливых года. После похорон Вик пригласил всех на ланч в честь господина Баллара. До сих пор его ждет у нас любимый столик, мы скучаем без нашего друга, но больше всех тоскует по нему Кози. Но старая любовь вдохновила молодежь, и вскоре после похорон тот красивый парень в элегантном костюме сделал Марго предложение. Он полюбил Элиана не меньше, чем мать мальчугана, а его семья, владеющая самой большой во Франции фирмой по обслуживанию офисов, приняла их обоих с распростертыми объятьями. Но Марго все равно настояла на том, что останется в «Жанти». Господин де Гофф наконец ушел на пенсию со своего поста в доме восемнадцать на улице Клер, выполнив свое обещание. Я была рада услышать, что он находится в добром здравии и любит играть в лото. Кози все-таки побывала недавно в Калифорнии, как и мечтала, хотя и без Ника. Несмотря на пошатнувшееся в последнее время здоровье, она приехала на презентацию книги и любезно отвечала на вопросы журналистов и читала отрывки из своего дневника. Она полностью поддержала Эстель и даже написала предисловие к ее книге. – Спасибо тебе, – поблагодарила меня Инес, вытирая слезу, когда праздник закончился. – Я не могла и предположить, что одна из моих слушательниц принесет в мою семью ясность и исцеление, хоть мы и не догадывались, что они нам нужны. – По какой-то причине Кози никогда не делилась с дочерью своей историей, и правда сблизила их еще сильнее. – Но скажи мне, – продолжала Инес, прижав руку к груди, – твое сердце исцелилось? – О, – ответила я и посмотрела на дверь, за которой меня ждал Виктор. – Я не думаю, что оно когда-нибудь исцелится полностью. Но теперь мне гораздо лучше. Я снова стала цельной. – Сегодня ты держалась великолепно, – сказал Вик, сжав мою руку. «Все цветы в Париже» – это, конечно, история Кози и Селины, но в чем-то и моя, и Алмы. – Спасибо. – Я улыбнулась. Эстель выполнила великолепную работу и рассказала в своей книге со множеством подробностей о борьбе Селины и Кози за жизнь. История трагическая, терзающая сердце, но при этом она примиряет с жизнью, показывает ее торжество. Вероятно, мадам Жанти тоже изменилась. Она умерла вскоре после войны, но перед смертью покаялась перед сыном за свои связи с немцами и попросила у него прощения. Франсина и Максвелл Тулуз, соседи, которые выдали нацистам Селину и ее отца, были навсегда изгнаны из «Жанти». Налетел порыв ветра и тряхнул старую вишню, густо покрытую розовыми цветками. Мы замерли на мгновение и наблюдали, как тысячи крошечных лепестков закружились и заплясали в воздухе. На какой-то волшебный миг это выглядело как настоящий розовый буран. – Алме понравилось бы, – сказала я с улыбкой, когда ветер затих. – Да, точно бы понравилось, – подтвердил Виктор. Теперь мы могли говорить о дочке, не рискуя упасть в пропасть эмоций. Вообще, мы много говорили о ней, например о том, какой она стала бы теперь, в подростковом возрасте, понравился бы ей Париж или нет (наверняка бы понравился) и что она делала в этот самый момент на небесах (наматывала на палочку сахарную вату – клянусь!). – Мы увидимся с ней, – сказал мне как-то Виктор. Это было мимолетное замечание на кухне, реакция на какую-то чепуху, которую я сказала про ее старые балетки, которые она любила надевать везде. Его ответ невероятно утешил меня. Потому что он был прав. Мы точно увидимся с ней. Вот что делала любовь. Соединяла людей, и такие узы были сильнее времени, сильнее войны и разрушений, зла и боли. Я смотрела на небо, думала о Селине и Кози и о моей милой доченьке, а в это время розовый лепесток упал мне на щеку. Я поймала его и погладила пальцами его шелковистую поверхность. Но правда в том, что все цветы в Париже – до последнего лепестка – никогда не смогут заполнить в моем сердце пустоту после смерти Алмы. Я знала, что мое горе не пройдет никогда. Но я узнала, что мы не должны терять то, что любим глубоко и искренне. Я закрыла глаза и вспомнила наш старый дом в Сан-Диего. Да, в тот трагический день Алма перестала там дышать, но вместе с тем она делала первые шаги под той крышей, танцевала, пела и обеспечила нас миллионом прекрасных воспоминаний. Я вспомнила нашу большую, залитую солнцем кухню. Все наши джазовые надписи. Сад. Мою мастерскую. Даже бассейн. – Вик, – сказала я, прогоняя слезы. – Что, малышка? – Кажется, я готова поехать домой, – со вздохом продолжала я. – Мы поедем домой. Мой муж обнял меня за талию, а я вздохнула. В воздухе кружились крошечные розовые лепестки, и их подхватывал легкий ветерок. БЛАГОДАРНОСТЬ Этот сюжет родился после разговора с двумя мудрыми женщинами: Элизабет Уид, моим многолетним литературным агентом, и Шауной Саммерс, моим редактором в «Баллантайн Рэндом Хаус». Обе посоветовали мне отложить роман, над которым я уже работала, и сосредоточиться на этом. Отложить работу, на которую уже было потрачено много сил, было непросто, но я доверилась их опыту и дару предвидения и направила все силы на этот роман. Элизабет и Шауна, спасибо вам, вы оказались правы!