Все звёзды и клыки

– А что насчет Бларта? – настаивает Бастиан. Он опускается на корточки рядом с женщиной, и она сует ему в руки молоток, не меняя своего сурового выражения лица. Пират ворчливо вздыхает, и мальчик тихо смеется над ним.

– Почему у тебя пустые руки? – раздраженно спрашивает женщина. – Как по мне, они выглядят достаточно сильными. Может, если бы ты пустил их в дело – я бы ответила на ваши вопросы.

Бастиан хмурится, но все же опускается на колени. Феррик вскоре следует его примеру.

Женщина и ребенок – не единственные, кто заметил наше появление. Мы привлекли внимание всех, кто работает над этим зданием – судя по всему, небольшим магазином. Вопреки совету Бастиана, я сбрасываю свой плащ и упираюсь коленями в землю для устойчивости. Может, у меня нет скорости магов времени, но в этот момент мною руководит яростная решимость. Она душит мое горло, заставляя меня снова и снова бить молотком по деревянным доскам, пока моя кожа не становится влажной от пота, а дыхание – рваным и отрывистым.

Каждый удар отзывается во мне стыдом и злостью. Все еще хуже, чем я думала. Как отец мог это допустить? Наш народ должен быть здесь, а не на роскошном празднике среди факелов и барабанов, и не на рынке, покупая обычный товар по завышенным ценам, пока в другой части королевства люди страдают и терпят лишения. Как он мог даже не отправить им материалов?

Маленький мальчик не жалуется, но с каждым ударом молотка его лицо искажается от боли. Его руки покрылись ссадинами, а лицо покраснело от ярости. Я замечаю, что Феррик тоже наблюдает за ребенком.

– Эй, – мягко говорит он, привлекая внимание мальчика. – Как тебя зовут?

Ребенок колеблется и поворачивается к женщине, ожидая разрешения. Она не произносит ни слова, и мальчик снова смотрит на Феррика.

– Меня зовут Армин.

– Судя по твоим рукам, тебе нужен перерыв, Армин, – Феррик придвигается ближе к мальчику. – Позволишь мне их вылечить? Это займет всего минуту.

Армин снова смотрит на женщину. Она еле заметно кивает головой, и этого оказывается достаточно, чтобы ребенок бросил свой молоток и с довольной улыбкой подставил Феррику свои раскрасневшиеся ладошки.

Лекарь принимается за работу, и мальчик морщит нос от странного ощущения, которое всегда приходит вместе с исцелением: быстрая вспышка боли, а затем – тревожное тепло.

Феррик старается не показывать, насколько утомительна магия восстановления, но его напряжение заметно по нахмуренным бровям и плотно сжатым губам. Пока он лечит руки ребенка, от его ладоней исходит бледно-оранжевое свечение.

– Невероятно! – мальчик восторженно разглядывает свои руки, а Феррик отстраняется назад, вытирая пот со лба. Наконец-то руки Армина соответствуют его возрасту: они стали мягкими и гладкими, без ссадин и отслаивающейся кожи.

Люди украдкой наблюдают за лекарем и мальчиком, не отрываясь от своей работы, но я вижу, что их любопытство достигло предела.

– Я рад, что тебе лучше, – Феррик улыбается и поворачивается к женщине, протягивая к ней руку. – Я могу помочь и вам.

Но она раздраженно отталкивает его руку.

– У моей боли есть причина, – ворчливо говорит она. – Я хочу запомнить это навсегда. Лучше помоги им, – женщина указывает на небольшую группу людей, собравшуюся за спиной у Феррика.

– У меня защемило плечо, – говорит один из них, в то же самое время, когда другой спрашивает, можно ли как-то помочь с его ноющей шеей.

Губы Феррика едва заметно подрагивают, пока он смотрит на их лица, полные надежды. Но он не колеблется ни секунды. Юноша выстраивает всех в очередь и хлопает по свободному участку земли рядом с собой. Первый рабочий садится перед ним, выставив вперед левую лодыжку, и лекарь торопливо приступает к работе.

Я отвлекаюсь от работы только один раз, когда женщина позади меня прижимает ладонь к моей спине, и я вздрагиваю от неожиданности. Сама того не осознавая, я начинаю двигаться так быстро, что мои собственные руки расплываются у меня перед глазами. Мир вокруг меня остается прежним, но я так сильно ускорилась, что мое дыхание превратилось в хриплые вздохи. Стена, над которой я работаю, быстро поднимается вверх: гвоздь за гвоздем, доска за доской – но нас все еще слишком мало для того, чтобы работа шла в нужном темпе.

Бастиан молча работает рядом со мной, ударяя молотком и поднимая доски с такой скоростью, что движений почти не разобрать. Я уже не понимаю, как долго мы здесь находимся, но никто из нас не пытается остановить другого. Мы трудимся в безмолвном согласии, потому что это – самое меньшее, чем мы можем помочь.

После того как все излечены, а магазин, над которым мы работали, снова цел, женщина смахивает пот со лба и облокачивается о стену, чтобы сделать несколько долгих усталых вдохов. Я стараюсь не смотреть на ее лицо, постаревшее раньше времени. Она снова кладет ладонь к моему плечу, и мне кажется, будто из меня выкачали всю энергию.

Задыхаясь, я жадно хватаю ртом воздух, а мой молоток падает на землю, и руки замедляются. Во время работы я даже не замечала усталости, но теперь она навалилась на меня тяжелым грузом, почти сбивая меня с ног. Мои руки напряжены и покрыты мозолями, словно я работала без перерыва целую неделю. Я прижимаю ладони к земле, стараясь усмирить свое дыхание и унять дрожь в коленях.

Какая странная и опасная магия.

– Твое лицо выдает ту же непреклонность, что и у твоего отца, – ее голос холоден, как морской бриз. Я резко поднимаю голову, чтобы увидеть, как ее рыжие пряди бледнеют, приобретая снежно-белый оттенок. Она говорит так тихо, что сперва мне кажется, будто я ослышалась. – Но твои глаза совсем другие. Он лжет с улыбкой на устах, а его глаза горят так ярко, что охотно веришь каждому слову. Но ты? – она смотрит на меня, но это длится всего несколько мгновений. – Твой взгляд. Словно в мире что-то не так, и ты – единственная, кто может это исправить.

У меня во рту совсем сухо, а разум онемел от истощения. Я не уверена, стоит ли мне воспринимать ее слова в качестве похвалы или осуждения. Женщина находит еще одну деревянную доску и возвращается к работе, пока остальные отстраивают вокруг кирпичный забор. Я поднимаю свой молоток трясущимися руками и следую ее примеру, но на этот раз намного медленнее. Она наблюдает за мной краем глаза.

– Кавен появился после шторма, – говорит она после недолгих раздумий, и от ее слов у меня холодеет кровь. – После того как твой отец отозвал магов с Валуки, которые помогали нам усмирить погоду. Мы остро нуждались в помощи. Мы жаждали безопасности и комфорта для наших семей. Кавен этим воспользовался. Он предложил нам помочь ему в свержении короля, чтобы мы научились защищать себя и наши дома магией стихий. Многие приняли его предложение, потому что у них не было выбора, но здесь вы их не найдете. Кавен отправил магов в Энуду, на южное побережье острова, и никто из них так и не вернулся назад, – она отворачивается и замолкает. Ей не нужно озвучивать свои мысли: нам всем известно, какие опасности влечет за собой изучение разных видов магии. Как они поглощают человека: медленно и незаметно, пока пути для отступления уже не остается.

– Бларт появился следом за Кавеном, чтобы воспользоваться нашим уязвимым положением. Он прибыл вместе с тремя кораблями, полными еды и строительных материалов, – продолжает женщина после небольшой паузы. – Теперь он здесь главный.

Мои руки трясутся так сильно, что мне приходится еще крепче вцепиться в ручку молотка.

– Почему вы не приняли его предложение? – спрашиваю я, цепляясь за остатки надежды. Если эти люди отказали Кавену потому, что они все еще верят в Визидию и королевскую семью, то у меня еще есть шанс все изменить.

Женщина сжимает зубы, словно я только что дала ей пощечину.

– Никто не заставит меня покинуть мой дом, – каждое слово наполнено пылающей яростью, как пушечный выстрел. – Бларт – не святой. Некоторые считают, что он еще хуже Кавена. Но для тех, кто хочет отстоять свой дом, он – единственный вариант. Спасибо тебе за помощь, – шепчет она, и ее слова, вовсе не похожие на похвалу, задевают меня за живое. – Но если ты действительно хочешь сделать что-то полезное – возвращайся сюда с целой флотилией. И чем скорее – тем лучше.

Я опускаю голову и поднимаю капюшон своего плаща, чтобы никто не видел стыд, вспыхнувший на моем лице.

Пациенты Феррика уже разошлись. Его кожа бела, как снег, а рубашка промокла от пота, но он все равно кладет ладонь мне на плечо, беззвучно предлагая исцелить мои руки.

Как и безымянная женщина, я отталкиваю его.

– Дай мне почувствовать, – говорю я. – Я тоже хочу запомнить эту боль.


После этого удары молотков не затихают до самого рассвета.





* * *


Когда мы отправляемся дальше – никто не спешит с нами прощаться. Мы уходим с тяжелой совестью, пульсирующими от боли руками и указаниями, чтобы найти мужчину по имени Бларт. Как нынешний руководитель города, он может помочь нам обнаружить русалку.

Лавируя между сломанными гниющими дубами, мы идем по треснувшим булыжным мостовым. Каждый шаг дается с трудом, напоминая о боли в мышцах. Даже трава навевает тоску: пожухлая и сухая, она медленно умирает прямо на глазах.

Люди здесь встречаются крайне редко, но все без исключения заняты строительными работами: некоторые тащат балки по извилистым улицам, пока другие с невероятной скоростью машут молотками. Судя по всему, Керост состоит из равнинной земли. Здесь нет гор – лишь небольшие холмы с пожелтевшей травой. Многие жители острова забираются на эти холмы, чтобы построить дома на вершинах, но они недостаточно высокие, чтобы спрятать людей от жестоких ветров.

Сейчас этот остров хрупок как никогда, и он изо всех сил хватается за жизнь. Эта пульсирующая тяга к выживанию отзывается во мне, как сердцебиение.

Это не то королевство, которым я хотела править, и мне больно признавать, что во всем виноват мой отец. В небе не видно ни одной птицы и нигде не слышно жужжания насекомых. Серая земля покрыта перевернутыми валунами и черной сажей. Мои руки снова начинают болеть, и я понимаю, что Керосту нужно куда больше, чем кучка стихийных магов. Им нужна помощь всего королевства.

Еще через несколько поворотов мы упираемся в небольшое скопление зданий, построенных из серого булыжника. У некоторых камней сколотые края, и в стенах зияют дыры.

Из-за каменной двери слышатся голоса, а над входом висит обманчиво-элегантная вывеска с надписью «Порок». Я сильнее закутываюсь в плащ, чувствуя, как по моей коже ползут мурашки, которые я ничем не могу объяснить. С этим местом что-то не так.

Феррик морщится, глядя на вывеску.

– Даже если он знает, где найти русалку, как ты убедишь его поделиться информацией?

Бастиан стучит по своей накидке, и где-то под ней звенит украденный кошель с золотом.

– У всех есть цена, – Бастиан без колебаний дергает за самодельную ручку на каменной двери.

Вместе с теплым воздухом из-за двери вырывается едкий смрад. Феррик начинает кашлять, но Бастиан пихает его локтем в бок. Эта вонь смешала в себе рвоту, потные тела и что-то похожее на железо. Что-то очень знакомое. Я слишком часто сталкивалась с этим запахом и прекрасно понимаю, что это кровь. И все же на гладко отполированных досках из темного дерева нет ни пятнышка.

Заглянув внутрь, я вижу, что помещение совсем не соответствует тошнотворному запаху. Стены выкрашены в красивый аметистовый цвет и украшены золотыми и серебряными завитками: более толстыми у потолка, возле хрустальной люстры, и утончающимися к низу. В углу расположена стойка из слоновой кости. Она выглядит настолько гладкой и отполированной, что от контраста между этой комнатой и тем, что происходит на улице, становится не по себе.

Десятки местных жителей сидят на высоких барных стульях вокруг огромного вращающегося барабана. Внутри скачет маленький шарик: он пролетает над разделенными квадратами и нарисованными номерами, пока колесо крутится.

– Не желаете поиграть в рулетку? – женщина с иссиня-черными волосами обращается к Феррику с хитрым блеском в глазах. – На прошлой неделе один мой друг выиграл пять лет. Что скажешь, красавчик? Испытай удачу.

Бледное лицо Феррика заливается краской, а Бастиан лишь презрительно усмехается.

– Мы не собираемся участвовать в ваших мошеннических играх, – говорит он. Женщина обиженно надувает розовые губы, но не она занимает мое внимание.

Меня словно ударило молнией. Мои колени дрожат, и я делаю резкий вдох, наблюдая за тем, как люди делают ставки не на деньги, а на годы своей жизни. Это торговля временем – редкая и запрещенная махинация, подвластная только самым искусным магам времени, которые могут передавать время от одного человека к другому.

И они не испытывают ни капли стыда. Они делают это открыто, даже не пытаясь утаить свою преступную деятельность.

Керост и правда брошен на произвол судьбы.

Кто-то ударяет меня в плечо, и я проглатываю свою гневную речь, пытаясь устоять на месте. Но мужчина, который врезался в меня, даже не оборачивается. Он обходит колесо рулетки неровным, пьяным шагом и устремляется в дальнюю часть помещения, где образовалась еще одна очередь.

Все в этом месте кажется неправильным. Но чем дольше я здесь нахожусь – тем менее заметным становится запах железа, скрытый за сладким ароматом ванили и острых специй.

В задней части комнаты стоят женщины в разноцветных шелках. Некоторые из них гордо и решительно поднимают подбородок, а другие кажутся смущенными и застенчивыми. Но все они смотрят на собравшуюся толпу холодными убийственными взглядами.

Перед ними стоит молодой человек. Цвет его светлых волос напоминает золотой песок, а гладкая кожа незнакомца такая же белая, как и его заманчивая улыбка. Мы застаем его в самый разгар быстрой и несомненно хорошо отрепетированной речи.

– …Так давайте забудем обо всех наших проблемах. В конце концов, оно того стоит! После целого дня тяжелой работы вы заслуживаете того, чтобы к вам относились так, как мужчина того заслуживает!

Из толпы слышатся одобрительные крики мужчин, которые разглядывают выстроившихся женщин голодными взглядами. Внутри меня вспыхивает ярость, и я с трудом прикусываю язык.

Судя по всему, этот молодой человек и есть Бларт, хотя он кажется слишком юным для того, чтобы держать такое заведение. На вид ему не больше двадцати лет, но полное отсутствие морщин на белоснежном лице не позволяет точно определить его возраст. Он ясно улыбается, пока остальные мужчины еле стоят на ногах от истощения. Я сильно сомневаюсь, что он имеет хоть какое отношение к «тяжелой работе», о которой говорит.

Взмахом руки он подзывает первую женщину – местную жительницу с бледной кожей и вьющимися рыжими волосами. Бларт открывает рот, но она внезапно прерывает его.

– Я хочу пять недель, – надменно говорит она, и несколько девушек за ее спиной закатывают глаза.

Улыбка Бларта подрагивает от мимолетного раздражения, но он быстро берет себя в руки, чтобы не разрушать свой благодушный образ.

– Она имела в виду две недели, – поправляет он, сверкая белыми зубами.

Кто-то в толпе поднимает руку, и девушка принимает ее с ухмылкой на губах. Мужчина, купивший ночь с ней, машет собравшимся, и они исчезают в задней комнате.

Следующей вперед выходит прекрасная девушка со смуглой кожей и шелковыми черными волосами. Она усмехается, глядя на притихшую от восторга толпу.