Все звёзды и клыки

– О, звезды. Конечно я тебя прощаю, Касем, – я закатываю глаза и перевожу взгляд на Ватею. – Но у меня есть еще один вопрос.

Русалка выгибает бровь, и я замечаю, насколько пожелтело и осунулось ее лицо. Очевидно, что та магия, которую она использовала на Зудо, плохо отразилась на ее физическом состоянии.

– Почему ты не сказала, что одно из проклятий, которые ты почувствовала на борту корабля, исходило от меня?

Ватея поджимает губы.

– Оно было таким древним. Я подумала, тебе не стоит беспокоиться о том, что ты все равно не можешь контролировать.

Я вздыхаю. Значит, она просто пыталась проявить ко мне доброту.

– Ну, а как насчет нового проклятья? Думаю, моя душа привязана к чему-то поблизости, потому что я не чувствую себя больной. Ты можешь сказать, что это за предмет?

Она качает головой, сжимая кулаки, как будто это ее сердит.

– Я уже пыталась. Русалки не могут видеть магию проклятий: мы ее ощущаем. Мой народ развил это умение много веков назад, чтобы защитить себя от первых браконьеров. Если рядом находится проклятье – у меня покалывает жабры. – Она показывает на шрамы у себя на шее. – А от тебя у меня колет все тело. Может быть, это от того, что твое проклятье совсем новое, но оно словно окружает меня со всех сторон. Как будто оно витает в воздухе.

Я поднимаю глаза к мачте. Кавен был так далеко от этого корабля, и все же… Может быть, моя душа все таки привязана к «Смертной Казни»? Если Ватея чувствует проклятие вокруг себя – это единственное объяснение.

– Мы это выясним, – говорит Бастиан, снова привлекая мое внимание. – Ты ведь помнишь, что Кавен должен сохранить твою кровь, чтобы проклятие продолжало свое существование. При следующей встрече мы найдем, где он ее хранит, и уничтожим предмет, к которому привязана твоя душа.

Я киваю и жду, когда знакомый жар моей магии согреет мою кожу, одобряя этот план. Но она молчит.

– Тогда отправляемся на Ариду, – говорю я. – Полный вперед. Пора вернуть мою магию.

И защитить целое королевство.





Глава 33




Море содрогается от раскатов грома.

Арида – размытое пятно, скрытое дождем и клубящимся серым туманом, который поднимается от воды и постепенно превращается в призрачные клочья дыма.

Я стою на носу корабля вместе с Бастианом, пока резкий ветер треплет мою одежду и развевает мои влажные кудри. Его рука покоится на моей ладони, и это единственное тепло в этот холодный день. Ледяной воздух пронизывает меня до самых костей.

Бастиан осторожно обхватывает мою руку своими пальцами, стараясь не коснуться порезов на ладони. Он сжимает ее всего один раз. Его приглушенный пульс напоминает мне о том, что он рядом.

Я позволяю себе сплести наши пальцы, чтобы я могла позаимствовать у него немного силы. Я снова ищу знакомое гудение магии в своем теле, но внутри меня все еще пусто. Нет даже маленькой искры.

– Будь осторожна, – пират наклоняется ближе, чтобы я услышала его слова. Даже несмотря на дождь, его теплое дыхание щекочет мое ухо. – Я знаю, что ты будешь сражаться несмотря ни на что, но что бы ты ни делала, пожалуйста, будь осторожна. Мне очень нравится, что ты – часть моей команды.

Я вздрагиваю от ощущения холодного металла в моих ладонях. Мой кинжал.

– Я думаю, что ты готова, – он вымученно улыбается. – Мне ужасно не хотелось его забирать, – пират осторожно протягивает мне Рукан. Я упиваюсь едва заметными импульсами магии, которые пронизывают оружие и согревают мою руку.

Я все еще могу быть сильной. С Руканом я все еще могу сражаться.

– Спасибо, – мой голос звучит слабее, чем мне бы хотелось, и к тому же дрожит от волнения.

– Конечно, принцесса, – поддразнивает меня Бастиан. – В любом случае это не то оружие, которое я бы предпочел…

– Нет, Бастиан, – я убираю клинок в ножны и беру его за руки, нежно сжимая пальцы. – Спасибо. За то, что предупредил нас о Кавене. За то, что ты смог противостоять своему брату. За то, что спас меня с Зудо. За то, что вы с Ферриком напомнили мне о моем долге. Спасибо за все.

Он сжимает мои ладони в своих шершавых руках, а затем подносит их к губам и целует кончики моих пальцев.

– Спасибо, – говорит он, и его глаза светятся той же теплотой, которая исходит от его кожи. – За то, что поверила в меня. Амора, чтобы ни случилось сегодня… я не хочу, чтобы это было концом нашего путешествия.

– Как и я, – с удивлением я понимаю, что говорю искренне.

Он отпускает руки и опускает ладони мне на лицо, чтобы поцеловать меня.

Все наши приключения. Все мои мечты о защите моего королевства, дома и семьи. Все это привело к этому моменту.

Рядом с Бастианом я снова становлюсь собой. Еще ни один мужчина не имел надо мной такой власти, и я никогда этого не хотела. Но я не могу отрицать, что только в его присутствии я чувствую себя спокойно.

Только с ним я чувствую, что готова ко всему, что приготовило для меня будущее.


Я крепко прижимаю Бастиана к себе, пытаясь отыскать утешение в его губах. В руках, которые касаются моего лица и согревают меня, несмотря на дождь и холодный воздух. Я прижимаю его к себе так крепко, как только могу, и часть меня хочет только одного – навечно остаться в этом мгновении. Чтобы мой народ никогда не узнал, что я подвела его, потеряв свою магию.

Но на карту поставлено слишком много жизней, и я не могу позволить себе быть эгоисткой.

Кажется, что проходит несколько часов, прежде чем мы отстраняемся друг от друга, и мое внимание привлекают нечеткие очертания, которые маячат вдалеке.

Впереди виднеется смутный силуэт Ариды. Чем больше мы приближаемся – тем темнее становится мой остров, и, прищурившись, я понимаю в чем дело.

Темное пятно образовано вовсе не облаками. Оно состоит из аметистовых парусов, которые заполонили бухту Ариды, накрыв ее шлейфом пушечного дыма. Пламя охватывает скалы, прорываясь сквозь заросли кустов и деревьев. Мой прекрасный дом разрушается прямо на глазах.

Кавен уже здесь. У нас нет команды, и теперь, когда проклятие Бастиана разрушено, мы плывем слишком медленно.

– Нет! – мое сердце сжимается, и я резко отстраняюсь от Бастиана. Я цепляюсь за рукояти своих кинжалов, стараясь удержаться на нетвердых ногах. Он хватает меня за талию, чтобы я не упала.

За парусами на берегу движутся фигуры, которые я едва могу разглядеть. Со стороны кажется, будто эти люди танцуют, пока они не падают на землю или не исчезают в голодных волнах.

Бастиан кладет руку мне на плечо, но я вырываюсь из его хватки.

– ВАТЕЯ! – я выкрикиваю ее имя с таким отчаянием, словно обращаюсь к богу, и наши взгляды пересекаются, прежде чем она поворачивает голову к воде, зная, что должна сделать. Русалка без колебаний бросается за борт и ударяется о волны с громким всплеском и вспышкой золотого света. На мгновение ее плавник появляется над водой, а затем она исчезает из вида.

– Утопи их! – кричу я ей вслед. – Узнай, за кого они сражаются, и утопи всех, кто восстал против нас! – Зудо объявил войну, и единственное, что имеет значение – это Визидия. Я готова на все ради своего королевства.

Над нашими головами свирепствует гром, а капли проливного дождя с шумом бьются о воду. Значит, Ватее придется подобраться поближе к нападающим, чтобы зачаровать их. Мне не нужно беспокоиться о том, что кто-то из находящихся на нашем корабле сможет услышать ее зов.

– Амора! Успокойся и дыши глубже.

Я сжимаю оружие так крепко, что раны на моих ладонях вот-вот разорвутся. Я не обращаю внимания на взволнованные слова, даже не разбирая, кому из молодых людей они принадлежат. Сбоку мелькает профиль Касема, и я понимаю, что он здесь, но никого не могу разглядеть. Все, что я вижу, – это мир, залитый алой кровью, которую я готова пролить.

– Иди к штурвалу, – рычу я на Бастиана. – Доставь нас к пристани.

Он не задает мне никаких вопросов и спешит выполнить приказ, пока я щурю глаза, пытаясь разобрать, что происходит у берега.

Ватея добралась до кораблей. Фигуры на берегу становятся все более отчетливыми по мере того, как мы приближаемся к ним. Они отвлеклись от сражения и теперь медленно направляются к воде, позволяя бурлящему морю поглотить их тела, в попытке пробиться к Ватее и окружающему ее золотому свечению. Я не слышу ее песни, но знаю, что она действует, когда мужчины и женщины начинают опускать головы под воду.

Никто из них больше не всплывает на поверхность.

Мое рваное дыхание немного успокаивается. Ватея расчищает берег, предоставляя нам дополнительное время.

«Смертная Казнь» приближается к Ариде. Как только мы минуем риф, остров как будто начинает притягивать нас к себе. Корабль содрогается, и я крепко хватаюсь за борт, когда мы врезаемся в пристань. Сломанные деревянные доски со всплеском падают в море и исчезают под водой.

Касем бежит опускать якорь, а я бросаюсь к лестнице. Зажав свой стальной кинжал между зубов, я держусь за перекладины одной рукой, не обращая внимания на резкую боль от веревки, которая обжигает мои и без того израненные ладони.

У меня нет времени беспокоиться о мелких травмах. Оглянувшись через плечо, я вижу, как Феррик и Бастиан торопливо отрывают полоски ткани от своих рубашек, чтобы заткнуть уши и не слышать пение Ватеи. Касем отстает от них на несколько шагов, но я не хочу ждать, пока они меня догонят.

– Феррик, помоги раненым! – кричу я, надеясь, что он меня услышит.

Мои ноги вязнут в мокром песке, пока я пытаюсь добежать до аридийских солдат, которые отбиваются от нападающих. Земля усеяна трупами, лежащих в лужах собственной крови, постепенно впитывающейся в песок. Дворцовая стражница, которую я не узнаю, ползет на животе в сторону моря. У нее отрезаны ноги, и она быстро истекает кровью, но песня Ватеи продолжает манить ее к воде.

На берегу осталось всего несколько мужчин и женщин. От облегчения я прижимаю ладонь к сердцу, когда вижу среди них тетю Калею, живую и держащую свой меч в окровавленной руке. Другая ее рука сжата в кулак.

В ее сторону бросается девушка с обнаженным мечом. Глаза девушки исчезли, поглощенные тенями, и кровь струйками стекает по ее щекам. Она ослепла от ярости и магии, а тетя Калея выглядит так, словно ее тошнит. Она размахивает мечом, заржавевшим за годы брошенных тренировок. Когда девушка наносит удар, Калее едва удается увернуться от ее клинка. С искаженным от боли лицом, она отшатывается назад и хватается за раненую руку. Ее рука все еще сжимает какой-то предмет, но я не могу его разглядеть.

Девушка снова поднимает меч, и мое сердце сжимается от тревоги. Я бегу так быстро, как только могу, но этого недостаточно. Я не успею добраться до своей тети вовремя, я не смогу защитить ее.

За мгновение до удара, Калея бросает свое оружие и падает на песок. Она уворачивается, едва не задев лезвие, и запрокидывает голову назад. Дрожащими руками Калея опускает в рот маленькую косточку, покрытую кровью.

Я делаю выпад, чтобы остановить ее, но уже слишком поздно. Она проглатывает кость, и я отшатываюсь назад, как будто меня с силой ударили в живот.

Меч ее противницы со звоном отлетает в сторону, и девушка с криком падает на песок. Кислота в желудке моей тети растворяет кость, разрушая ее сантиметр за сантиметром. Кожа девушки отслаивается и тает. Она цепляется за свое лицо, пытаясь остановить боль и вернуть гниющую кожу обратно на место.

Но это не сработает. Смерть девушки будет медленной и мучительной.

Тетя Калея навсегда связала себя с магией души. Я проделала весь этот путь, но даже не смогла избавить одного человека от жизни, которой он никогда не хотел.

Калея задыхается, отчаянно хватаясь за горло, когда темная магия вгрызается в ее душу. Она вздрагивает, как будто ее вот-вот вырвет, и все ее тело сотрясается от сильных спазмов.

Когда я приняла магию души, это была порочная, чудовищная сила, которую мне пришлось долго и терпеливо приручать при помощи моего отца. Из-за проклятия я проболела несколько недель, и теперь тетю Калею ждет то же самое.

Пусть эта магия станет таким же ненасытным зверем, как ты…

Среди солдат, стоящих позади нее, начинается переполох, когда глаза тети Калеи закатываются к затылку. Наконец, они замечают меня сквозь кровь, застилающую их глаза. Некоторые из них нуждаются в срочной медицинской помощи. Я рада видеть, что Феррик уже приступил к лечению раненных, но нам нужно как можно скорее доставить сюда больше целителей с Сантоса.

– Спрячьте ее где-нибудь! – мой голос срывается, когда я кричу на женщин, мысленно сожалея, что у нас нет ни одной лишней секунды, потому что я задолжала им тысячи извинений. – Найдите оружие и укройтесь в безопасном месте!

На моем пути стоит человек, которого я не узнаю. Вражеский солдат, одетый в белое, чье железное копье отражает блики пламени, пожирающего мой дом, и сверкает кроваво-красным цветом. У него на запястье покачивается несколько кожаных браслетов, испачканных кровью, и меня охватывает еще большая ярость.