Все звёзды и клыки

Этот человек обладает такой же магией, что и Кавен. Он – один из немногих, кто изучил проклятую магию души, и я не позволю ему заполучить еще хоть каплю чьей-нибудь крови.

Я не колеблюсь ни секунды. Я продолжаю шагать вперед, оставляя тетю Калею на попечение остальных. Когда этот человек пытается преградить мне путь, боль и ярость, накопившиеся во мне, вспыхивают и взрываются от напряжения. Я ныряю под удар его копья и вонзаю свой кинжал ему в живот, выворачивая клинок. Когда копье падает из его руки, я отступаю только для того, чтобы рассечь горло солдата Руканом и посмотреть, как кровь льется на землю, словно только что откупоренное вино. Задыхаясь бурлящей кровью, он хватается за горло, а я продолжаю идти дальше.

Еще больше нападающих встает у нас на пути, но из-за моей спины летят стрелы Касема. Подгоняемые его воздушной магией, они рассекают воздух слишком быстро, чтобы за ними можно было уследить, и он убивает всех четверых, прежде чем они успевают понять, что происходит. Бастиан прикрывает меня сзади, когда я рассекаю горло незнакомой женщины, которая бросается на нас. Я слышу, как ее голова, а затем и тело, падают на песок, но не оборачиваюсь.

– Не останавливайся! – кричит Бастиан. – Мы тебя прикроем!

Оставив Феррика заниматься ранеными, я иду вперед.

Я и не собиралась останавливаться.

На краю обрыва стоит маг земли, сбрасывающий со скал гигантские валуны, которые летят прямо в нападающих на него солдат с Кероста. Когда он поворачивается в мою сторону, его глаза вспыхивают, словно он меня узнал, и он опускается на корточки, почти касаясь земли. Мужчина взмахивает руками, и гора дрожит, раскалываясь посередине. Из камней образовывается импровизированная лестница, ведущая прямо ко дворцу.

– Вперед! – хрипло кричит он, когда один из вражеских солдат наносит быстрый удар, которого уже невозможно избежать. Маг с Валуки поднимает землю вокруг себя, создавая защитный барьер. Прежде чем нападающие успевают последовать за нами, он резко опускает руку, разрушая каменную лестницу.

Солдаты в гневе поворачиваются к магу земли, но мы уже не можем ему помочь. Нам нужно забираться наверх.

Теперь мы достаточно далеко от берега, чтобы Касем и Бастиан могли вытащить из ушей обрывки ткани. Дождь стекает по склону утеса, и я спотыкаюсь, ударяясь коленом о землю. Жгучая боль пронзает мое бедро и поднимается вверх по спине, пока у меня перед глазами не встает белая пелена.

Кто-то хватает меня под мышки и тащит обратно наверх. Моя нога то и дело подворачивается, но я стискиваю зубы и заставляю себя идти вперед.

Дворец уже виднеется невдалеке.

Еще чуть-чуть…

Я вскрикиваю от боли, обжигающей мое плечо. Обернувшись, я вижу нож, вонзенный в мою кожу. Она сочится черной жидкостью, которая растекается по моей руке, образуя паутину из тонких черных линий на моем плече. Мой противник – воин с Зудо, который бежит на нас со стороны дворца, вытаскивая из-за пояса еще один метательный нож.

– Касем! – кричит Бастиан, пока я прижимаю онемевшую руку к своей груди. Следующее, что я слышу, – это знакомый стук падающего тела, когда Касем сбивает нападавшего. Его выстрелы всегда попадают точно в цель.

Уже через несколько секунд Бастиан оказывается рядом со мной. Он выхватывает костяной кинжал, который я отобрала у девушки, убитой мной на Зудо, и без предупреждения вонзает его мне в плечо. Я кричу, вцепившись в его промокшую рубашку.

Мне хочется выругаться. Я хочу осыпать его самыми грязными словами, которые только знаю. Но когда он надавливает на раненное плечо, пуская мою кровь, к моим пальцам постепенно начинает возвращаться чувствительность. Все происходит очень медленно, но это уже кое-что.

– С тобой все будет в порядке, – хрипло говорит он, отрывая клочок мокрой ткани от своего плаща и крепко обвязывая его вокруг моей руки. Я морщусь от боли, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

Но я должна идти вперед. С обожженным коленом и онемевшей рукой. Избитая и лишенная магии. У меня просто нет выбора.

Опираясь на плечо Бастиана, я прохожу через массивные двери моего дома.





Глава 34




Дворец совершенно пуст. Скорее всего, слуги были эвакуированы, так как большинство стражников, сражающихся за Ариду – или против нее, – сейчас находятся на берегу. Скользкие мраморные полы скрипят под нашими грязными подошвами, словно говоря нам, что мы здесь чужие. Они как будто хотят предупредить нас, чтобы мы уходили, пока еще есть шанс.

Я крепко сжимаю Рукан и выскальзываю из рук Бастиана. Мое тело словно принадлежит кому-то другому, а конечности покалывает от нарастающего онемения. Мои ноги дрожат, и с каждым шагом боль пронзает мое бедро, расползаясь от моего раздробленного колена. И все же я иду.

И я буду сражаться.

Скрип наших шагов эхом отражается от ярких стен дворца, заполняя напряженную беззвучную пустоту. Беспокойство, нарастающее в моей груди, тянет меня вперед, к тронному залу. Почему-то я знаю, что там меня ждет отец.

Мое тело отяжелело от дождя и запекшейся крови, и я с трудом преодолеваю каждую сапфировую ступеньку. Я цепляюсь за перламутровые перила, стискивая зубы от боли. Касем и Бастиан молча поднимаются сзади, следуя за мной в том же темпе. Я уже на середине лестницы, когда оглушительный крик сотрясает стены. Позади меня Касем делает резкий вдох.

– Мира, – в ужасе шепчет он, прежде чем протиснуться мимо меня и на полной скорости взбежать по лестнице. Проклиная свое больное колено, я следую за ним. От напряжения на моем лице выступает пот.

Я отшатываюсь назад, когда женщина, одетая в черные цвета Курманы, выскакивает из двери. Ее сопровождает королевский солдат с Валуки. Они разворачиваются к трем преследователям: двум воинам с Зудо в белых плащах и магу времени в темных доспехах, цвета аметиста.

Где-то на задворках моего разума проносятся слова отца, сказанные много лет назад: из магов времени получаются лучшие солдаты. Они пронзают своего врага прежде, чем он успевает моргнуть.

Я знаю, что нужно делать: отвлечь мага с Кероста и замедлить его, насколько это возможно. Но когда я пытаюсь сделать шаг вперед – Бастиан хватает меня за запястье.

Он оттягивает меня назад как раз в тот момент, когда маг времени касается плеча одного из воинов в белых плащах. Его движения резко ускоряются, и я едва поспеваю за ударами его клинка, но, к счастью, девушка готова к нападению.

Она нагибается и отклоняется назад, используя левитацию, чтобы вырвать меч из рук противника. Он так быстро бросается в контратаку, что его тело становится размытым благодаря магии его товарища. Но девушка успевает перевернуть меч в воздухе, и теперь отравленный черный наконечник указывает на воина Зудо.

Она выбрасывает вперед обе руки, и, поскольку мужчина двигается слишком быстро, чтобы остановиться, он с криком падает на пол, когда меч пронзает его грудь. Тело мужчины содрогается от конвульсий, когда черный яд проникает под его кожу, окрашивая ее в серый цвет.

Тем временем стражник с Валуки проводит рукой по одному из факелов, освещающих зал, и берет пламя в свою ладонь. Когда оставшиеся противники наносят удар, он бросает огонь прямо в грудь своим противникам.


– Они справятся, – говорит Бастиан. – Давайте двигаться дальше.

Мы обходим бой и направляемся в комнату для стирки, где возле глубоких тазов стоят маги воды. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу среди них свою мать.

Прежде я не видела, чтобы она использовала свою магию для нападения: у нее никогда не было повода. Но когда мы приближаемся к магам, вода хлещет вокруг матери, как голодное, свирепое оружие. Я отшатываюсь назад от бушующих волн, проклиная боль в колене. Только увидев мое лицо, мама делает глубокий вдох, и вода с шумом падает обратно в таз.

– Амора! – она бросается вперед и крепко обнимает меня. Я стискиваю зубы от боли, которую вызывает ее прикосновение, и зарываюсь лицом в ее густые кудри. – Ты цела, – ее тело сотрясается от всхлипов, и она пытается сдержать слезы, чтобы оставаться сильной в глазах своих солдат. – О, боги, ты цела, – я крепко обнимаю ее в ответ, облегченно выдыхая ей в шею.

Она пахнет кровью и солью, а ее прикосновение такое же отчаянное, как мое. Я с трудом заставляю себя отстраниться: она не хочет отпускать меня, и мне самой не хочется уходить.

– Тебе нужно попасть в безопасное помещение, – говорю я ей, отступая назад. – Возьми с собой столько людей, сколько сможешь, но не пытайся вступать в бой без крайней необходимости. Тебе нужно спрятаться…

– Принцесса? – раздается слабый голос.

Мои колени едва не подкашиваются, когда я вижу Миру, которая лежит у одного из тазов, сжимая его край побелевшей рукой. Целитель в изумрудном одеянии стоит на коленях рядом с ней, его руки покрыты кровью, и он прижимает их к ее животу. Я знаю, что Феррик занят, помогая тем, кто сражался на пляже, но в этот момент мне хочется, чтобы он оказался здесь. Я едва могу дышать, когда смотрю на нее.

Она ранена, как и нескольких других слуг, лежащих рядом с ней. Один из них уже не шевелится.

Касем стоит на коленях рядом с Мирой, обхватив ее голову руками. Ее кожа блестит от пота, а лицо целителя омрачено поджатыми губами и нахмуренными бровями.

– Тронный зал, – слабо шепчет Мира. Она пытается поднять на меня остекленевшие глаза, и это практически убивает меня. Она касается руки целителя и дрожащим жестом указывает в мою сторону.

– Ее колено.

– Дотронься до моего колена, и ты пожалеешь, – рычу я, когда целитель делает шаг ко мне. Мира открывает рот, чтобы возразить, но я твердо смотрю на мага, а затем киваю в сторону Миры. – Ты вылечишь ее. Сейчас же.

Свет в глазах Миры тускнеет, и я не позволю ей умереть. Я серьезно ранена, но мои травмы не опасны для жизни. Я все еще могу двигаться. Я все еще могу сражаться.

Когда я поворачиваюсь к матери, она плотно сжимает губы. В ее глазах блестят слезы, и она больше не может сдерживать эмоции. Она не хочет, чтобы я уходила, но мы обе знаем, что другого выхода нет. К тому же матери неизвестно, что у меня больше нет магии.

– Твой отец у них, – напряженно говорит она. – Иди, Амора. Поторопись. Я отведу людей в безопасное место.

Я киваю, но несмотря на то, что мне нужно идти, я никак не могу оторвать взгляд от блестящего пота, который стекает по коже Миры и собирается в крошечное углубление под ключицей. Страх, отраженный на лице матери, и ее трясущиеся руки почти уничтожают меня.

Моим людям приходится страдать, потому что я не смогла остановить это нападение еще там, на Зудо.

Когда я снова столкнусь с Кавеном – я не повторю ту же ошибку.

Я поворачиваюсь, чтобы целитель мог сосредоточиться на Мире, и целую маму в щеку.

– Защити их, – говорю я. – И оставайся в безопасности, чего бы это ни стоило. Я скоро вернусь.

Я больше не могу здесь задерживаться. Вытаскиваю факел из держателя на стене и тащу Бастиана за собой, оставляя Миру с Касемом и моей матерью.

Запыхавшиеся и усталые, мы поднимаемся по лестнице на самый верхний этаж, ни разу не остановившись. Когда мы добираемся до богато украшенных золотых дверей, ведущих в тронный зал, за ними гремит взрыв. Земля сотрясается от удара, и я хватаюсь за плечо Бастиана, чтобы не упасть. Мое плечо ноет от боли, но адреналин помогает мне отвлечься от этого ощущения. С ранами я разберусь потом.

Магия. Единственное, что может вызвать такой сильный взрыв, – это магия.

Горло Бастиана напрягается, и он тяжело сглатывает. Его взгляд скользит по мне, а в глазах читается немой вопрос: ты готова?

Я киваю, и мы распахиваем двери.

Нас приветствует горячий воздух, несущий смерть. Мой факел не пригодится: зал и так утопает в огне. Я мысленно благодарю богов за проливной дождь, потому что это, вероятно, единственная причина, по которой Арида все еще не лежит в руинах и пепле.

Языки пламени лижут стены и пожирают роскошный сапфировый ковер, превращая его в золу. У меня болит горло, и я никак не могу вдохнуть хотя бы немного воздуха: весь кислород украден ненасытным огнем. Отсутствие задней стены – единственная причина, по которой мы все еще можем дышать.

Отец стоит в углу тронного зала, и меня охватывает облегчение, когда я вижу, что он все еще жив. Его широкая грудь тяжело вздымается, а одна сторона лица багровеет от крови, льющейся из глубокой раны на лбу. Его дрожащие руки сжимают горсть костей, и, заметив меня у входа, он яростно трясет головой.

– УХОДИ! – с отчаянием кричит он.

Но я не собираюсь уходить. Сжимая кинжалы в обеих руках, я врываюсь внутрь.

Рубашка Кавена прилипла к его окровавленной груди, и это очевидный признак того, что отец оказался непростым противником. Когда он поворачивается ко мне, его темные глаза сверкают серебром, острым, как сталь. На месте отнятой мною руки остался обрубок, туго перевязанный бинтами.

– Ты пришла посмотреть, как король будет искупать свои грехи? – этот вопрос забирается под мою кожу, словно змея, и заставляет меня содрогнуться. – Бедные маленькие Монтара, вы так заняты тем, чтобы оставаться сильнее всех остальных. Вы так боитесь быть свергнутыми. На протяжении веков вы ставили себя выше своего народа, разрушая наши дома и накапливая магию. Пришла пора положить этому конец.

Кавен держит свой меч за лезвие. Оно врезается ему в ладонь, и металл быстро покрывается кровью. Но крик вырывается из горла моего отца, а его ладони раскрываются, истекая кровью. Оцепенев, я замираю на месте.

Как Бастиан был привязан к «Смертной Казни», так и мой отец привязан к Кавену.

Кавен сделал это для защиты: без проклятых браслетов, которые я уничтожила на Зудо, его магия ослабела. Связав моего отца с собой, Кавен убедился, что я не смогу причинить ему вреда. Убить его означало бы уничтожить душу отца.

Крик боли, который издает мой отец, пронзает меня насквозь, но я заставляю себя сосредоточиться. Магия Кавена сильна, но не безгранична. Собравшись с силами, я взмахиваю кинжалами, стремительно сокращая пространство между собой и Кавеном. Я быстро осматриваю его запястье в поисках браслета, предназначенного для его связи с моим и отцовским проклятьем, но там ничего нет.