Всем парням, которых я любила

ХОРОШАЯ РАБОТА СЕГОДНЯ.

ПИТЕР



Я начинаю улыбаться, а затем слышу, как Манда шепчет своей подруге:

– Это так странно, что она понравилась Кавински. Ну… посмотри на нее и на Женевьеву.

Я съеживаюсь. Вот о чем все думают? Может быть, я Не Таинственная Девушка. Возможно, что я Недостаточно Хороша?

Я возвращаюсь домой и направляюсь прямиком в свою комнату, надеваю мягкую ночную сорочку и расплетаю косу.

Какое приятное облегчение – распустить волосы. Кожа головы покалывает с благодарностью. Затем я ложусь в постель и смотрю в окно, до тех пор пока не темнеет. Мой телефон продолжает гудеть. Уверена, это Крис, но я даже не удосуживаюсь поднять голову, чтобы проверить.

В какой-то момент в комнату врывается Китти и спрашивает:

– Ты болеешь? Почему ты до сих пор лежишь в постели, словно у тебя рак, как у мамы Брилли?

– Мне нужен покой, – отвечаю я, закрывая глаза. – Мне нужно восполнить запасы покоя.

– Ну… а что тогда мы будем есть на ужин?

Я открываю глаза. Точно. Сегодня понедельник. Теперь по понедельникам я отвечаю за ужин. Ах, Марго, где же ты? Уже стемнело, нет времени, чтобы что-то разморозить. Может быть, сделать понедельники вечерами пиццы? Я пристально смотрю на сестренку.

– У тебя есть деньги?

Мы обе получаем карманные деньги: Китти пять долларов в неделю, я же двадцать, но у Китти всегда больше денег, чем у меня. Она все приберегает, как хитрый бельчонок. Не знаю, где она хранит деньги, потому что всегда запирает дверь, когда собирается взять немного из своего тайника. И она даст взаймы, но возьмет потом с процентами. У Марго есть кредитка, которой она может пользоваться для оплаты продуктов и бензина, но она забрала ее с собой. Наверное, мне следовало попросить папу об еще одной кредитке – для себя: теперь я самая старшая сестра в семье.

– Зачем тебе деньги?

– Потому что я хочу заказать пиццу на ужин. – Китти открывает рот, чтобы возразить, но до того, как она успевает сказать хоть слово, я говорю: – Папочка вернет тебе их, когда придет домой, так что даже не думай взимать с меня процент. Пицца также и для тебя. Двадцатки должно хватить.

Китти скрещивает на груди руки:

– Я дам тебе деньги, но сперва ты должна рассказать мне о том парне. Твоем бойфренде.

Я застонала.

– Что ты хочешь узнать?

– Я хочу знать, как вы сошлись.

– Мы были друзьями еще в средних классах, помнишь? Мы все иногда зависали в домике Пирсов на дереве. – Китти озадаченно пожимает плечами. – Ну, помнишь тот день, когда я попала в аварию? – Китти кивает. – Так вот, Питер проезжал мимо, остановился и помог мне. И мы просто… снова начали общаться. Это была судьба. – Кстати, хорошая практика – рассказывать Китти эту историю. Сегодня вечером я поведаю Крис то же самое.

– И все? Это вся история?

– Эй, это хорошая история, – говорю я. – Ну, автомобильная авария звучит драматично, плюс наше совместное прошлое.

Китти просто произносит «Хм» и оставляет меня в покое.

На ужин у нас пицца с колбасками и грибами, и, когда я выдвигаю идею заказывать пиццу по понедельникам, папа быстренько соглашается. Думаю, он все еще помнит мои макароны Боссам с сыром.

Как хорошо, что Китти большую часть ужина рассказывает о своей экскурсии, и все, что мне приходится делать, только жевать свою пиццу. Я по-прежнему думаю о словах Манды и задаюсь вопросом: может, эта идея была не так уж хороша?

Когда Китти замолкает, чтобы проглотить свой кусочек, папа поворачивается ко мне и спрашивает:

– А с тобой сегодня произошло что-нибудь интересное?

Я проглатываю свой кусочек пиццы.

– Ммм… не совсем.

Позже вечером я готовлю себе ванну с пеной и погружаюсь в нее так надолго, что Китти дважды стучит в дверь, проверяя, не уснула ли я. Один раз я почти заснула.

Только погружаюсь в сон, как звонит телефон. Это Крис. Я жму «Пропустить», но он продолжает вибрировать. Наконец я поднимаю трубку.

– Это правда?! – кричит она.

Я убираю телефон подальше от уха.

– Да.

– О, мой бог! Расскажи мне все!


– Завтра, Крис. Я расскажу тебе все завтра. Спокойной ночи.

– Стой.

– Споки!





Глава 29




В ЭТУ ПЯТНИЦУ Я ИДУ НА ПЕРВЫЙ В МОЕЙ ЖИЗНИ футбольный матч. Футбол меня никогда не интересовал. Я сижу на трибунах с Питером и его друзьями. Насколько я могу судить, там и смотреть не на что. Все чего-то ждут, с кем-то переговариваются, и ничего не происходит. Совсем не похоже на то, что показывают по телевизору и в кино.

К девяти тридцати игра почти закончена (надеюсь). Я зеваю в пальто, когда Питер неожиданно обнимает меня, и чуть не давлюсь своим зевком.

Внизу Женевьева подбадривает команду с остальными членами группы поддержки. Она машет и трясет помпонами, поднимает взгляд на трибуны и, когда замечает нас, смотрит всего полсекунды, а потом со сверкающими глазами продолжает подбадривать футболистов.

Я поглядываю на Питера, ухмыляющегося от удовольствия. Когда Женевьева возвращается к кромке поля, он отпускает свою руку и вдруг вспоминает, что я рядом. Он говорит:

– Сегодня вечером Эли собирает народ. Хочешь пойти?

Я даже не знаю, кто такая Эли. Я вновь зеваю для показухи.

– Ммм… Я очень устала. Так что… нет. Нет, спасибо. Можешь просто подвезти меня по дороге туда?

Питер смотрит на меня, но не спорит.

По дороге домой мы проезжаем мимо закусочной, и неожиданно Питер говорит:

– Я проголодался. Хочешь остановиться и перекусить? – и многозначительно добавляет: – Или ты слишком устала?

Я игнорирую подкол и говорю:

– Конечно, давай поедим.

Питер разворачивает машину, и мы идем в закусочную. Нам достается передняя кабинка. Всякий раз, когда я приходила сюда с Марго и Джошем, мы всегда садились рядом с музыкальным автоматом, чтобы забрасывать в него монетки. Иногда автомат был сломан, но нам все равно нравилось сидеть возле него. Как-то странно быть здесь без них. У нас так много традиций в этом месте. Обычно мы заказываем по два сэндвича с жареным сыром и режем их на квадраты. Потом берем по тарелке томатного супа, чтобы макать туда наши сэндвичи. На десерт мы с Джошем заказываем вафли со взбитыми сливками, а Марго – пудинг из тапиоки. Мерзость, знаю. Уверена, только бабушки любят пудинг из тапиоки.

Наша официантка Келли – студентка колледжа. Ее не было все лето. Судя по всему, вернулась. Келли пристально разглядывает Питера, пока ставит нам воду.

– А где сегодня твои друзья? – спрашивает она меня.

Я отвечаю:

– Марго уехала в Шотландию, а Джош… не здесь, – на что Питер закатывает глаза.

Затем он заказывает черничные оладьи и бекон с яичницей. Я – жареный сыр с картофелем фри и газированную воду из черемухи.

Когда Келли уходит, чтобы принести наш заказ, я спрашиваю его:

– За что ты так сильно ненавидишь Джоша?

– Я его не ненавижу, – издевается Питер. – Я едва знаю этого парня.

– Ну, тебе он определенно не нравится.

Питер бросает на меня сердитый взгляд.

– А чему там нравиться? Этот малый сдал меня однажды за списывание в седьмом классе.

Питер жульничал? У меня немного скрутило живот.

– И что это было за мошенничество? Домашняя работа?

– Нет, тест по испанскому. Я записал ответы на калькуляторе, а Джош, блин, выдал меня. Кто же так поступает?

Я ищу в его лице хоть какой-то признак смущения или стыда за списывание, но не нахожу ни следа.

– Почему ты такого высокого мнения о себе? Ты же жульничал!

– Это было в седьмом классе!