Вспомни меня

Мы прощаемся, и я оседаю на пол, совершенно раздавленная. Почему все меня бросают? Я не двигаюсь с места, следя, как удлиняются тени в гостиной, и вспоминая наши разговоры с доктором Лукас, когда я изливала ей свое сердце. Одно ее присутствие было бальзамом для моего воспаленного мозга. Людей, которым можно доверить свои глубочайшие тайны, скрываемые даже от самой себя, вообще немного, но она была единственной в своем роде. Поэтому ее отъезд в самый нужный момент кажется особенно жестоким, почти предательством.

В дверь стучат. У меня падает сердце. Я просто не в силах выгонять очередного репортера. Что они хотят от меня услышать?.. Я оборачиваю вокруг плеч одеяло и решаю пересидеть здесь, укрывшись в полумраке комнаты, за занавешенными окнами. Или, может быть, позвоню Алану и попрошу приготовить шланг.

Снова стук, потом я слышу, как приоткрывается заслонка щели для писем и газет. Ну, это уже слишком! Какая бесцеремонность! Ладони у меня на коленях сжимаются в кулаки.

– Сара! Сара, вы там? Это Кармен и Алекс из «Вернон Гайс».

А, босс Джоанны… Сделав глубокий вдох, я пытаюсь собраться с духом перед встречей с «этим козлом». Кое-как расчесав пальцами сальные волосы, я нюхаю подмышки. Следовало бы принять душ. Я чувствую себя грязной и неприбранной и наверняка именно так выгляжу со стороны. Однако времени что-то исправить уже нет. Я открываю дверь, и перед моим лицом возникает гигантская цветочная композиция в ивовой корзине.

– Сара? Примите глубочайшие соболезнования от лица всех сотрудников «Вернон Гайс ассошиэйтс», – говорит высокий, атлетически сложенный мужчина в темном костюме, ослепительно-белой рубашке, чуть ли не блестящей под солнцем, и завязанном пышным узлом шелковом галстуке. Темные волосы, глаза василькового цвета и волевая челюсть дополняют картину. Позади маячит женщина – по серебряной пряди, как на мехе барсука, я сразу узнаю Кармен.

– Я Алекс Фуллер, – представляется мужчина и делает паузу, наблюдая за моей реакцией – говорит ли мне о чем-нибудь его имя. Я точно помню, что фамилию Джоанна мне никогда не называла – всегда только «этот козел Алекс». – Я близко сотрудничал с вашей сестрой, она была очень ценным работником. Нам будет крайне ее не хватать.

Кивнув, я пытаюсь взять у него корзину, но она оказывается на удивление тяжелой. Предложив ее донести, Алекс отправляется на кухню. Я бестолково суечусь рядом, надеясь только, что там не полнейший бардак. Кармен, в элегантном синем костюме и на каблуках, проходя мимо, виновато улыбается и произносит одними губами «извините».

Алекс ставит лилии на кухонный стол. По величине букет больше подходит для церкви или холла гостиницы, запах цветов моментально наполняет маленькое помещение. И почему это считается уместным даром для того, кому просто прожить день и то проблема? «Не устраивай драму, Сара».

– Спасибо, вы очень добры, – бормочу я, не представляя, что делать дальше. Зачем они пришли? Оставили бы цветы у калитки, как остальные. – Может быть, хотите чаю?

– Не беспокойтесь, – отвечает Алекс, словно разговор уже закончен. Я вопросительно смотрю на Кармен; та лишь качает головой и вновь слабо улыбается.

– Тогда прошу в гостиную.

По крайней мере, подальше от лилий. Я провожу гостей в комнату, быстро скидываю одеяло и подушку за диван и убираю кружку, тарелку и стопку нераспечатанных писем со стула.

Однако Алекс не собирается садиться. Он меряет комнату шагами, словно зверь в клетке, пышущий неукротимой энергией, и буквально заполняет собой все пространство. У меня мурашки идут по коже. Я снова оглядываюсь на Кармен, которая, присев на самый краешек дивана, нервно наблюдает за боссом. Никогда раньше не видела ее такой тревожной и напряженной. Это из-за него или из-за того, что мы там, где произошло убийство?

– Я счел необходимым прийти лично, – объявляет Алекс. – Джоанна была ценным членом нашей команды, образцовым работником. Мы в ВГА все как одна семья, это ударило по каждому.

– Да… – говорю я, желая добавить, как она любила свою работу, но он не дает мне договорить.

– Случившееся – страшное потрясение для коллектива. К букету прикреплена открытка, можете почитать на досуге, что мы думаем о вашей сестре и как мы ее ценили.

Кармен не поднимает глаз от туфель, ее волосы темной завесой падают на лицо.

– Я не хотел откладывать этот визит надолго, – добавляет Алекс, переходя к окну и выглядывая через стеклянные двери на заросшую лужайку. От вида мощных спины и плеч, от того, как он себя держит, у меня поднимаются волоски на коже. – Решил, что нужно сделать все сегодня – завтра я отбываю, у меня «Железный человек».

Он делает выжидающую паузу, словно я должна как-то отреагировать. Я напрягаю мозги. «Железный человек» – персонаж из фильмов по комиксам, я посмотрела несколько с Джеймсом, мне они нравились. В одном из них главные герои – человек, енот, зеленолицая инопланетянка и дерево, так что даже я могла уследить за сюжетом. Однако как это может быть связано с Алексом?

– «Железный человек» – соревнования по триатлону, – поясняет Кармен, видя мое замешательство.

Алекс оборачивается, его голубые глаза сверкают почти религиозным пылом.

– Не просто соревнования по триатлону! Это плавание на две и четыре десятых мили, стодвенадцатимильная велосипедная гонка и в довершение марафонский забег! Без перерывов. Странно, неужели Джоанна ни разу не упомянула, что ее босс – ненормальный? Ее наверняка достало подстраиваться под расписание моих тренировок.

– Нет, не упоминала. Но ей не привыкать… – Я в очередной раз ловлю себя на том, что говорю о сестре в настоящем времени. – Мой племянник постоянно участвует во всяких ультрамарафонах. В горах. Полное безумие.

Он хмурит лоб.

– Племянник? Сын Джоанны?

– Да, Джеймс.

– Он здесь?

– Нет, он живет в Шрусбери.

Алекс кивает, уперев руки в бедра.

– Я хотел бы повидаться и с ним. Вы скажете ему, что мы приходили выразить соболезнования?

– Да, конечно.

Он с довольным видом хлопает в ладоши. Так и вижу, как он мысленно отмечает еще один пункт в списке выполненных дел.

– Значит, это и есть владения Джоанны, – замечает Алекс, снова обводя комнату взглядом – сильный, поджарый, привыкший гнуть свою линию, – и поправляет картину на стене. – Всегда знал, что у нее хороший вкус. Женственный, но в меру.

Я обмениваюсь взглядом с Кармен, не понимая, к чему все это ведет.

– Она очень гордилась своим домом, – подтверждаю я. Наверное, это одна из тех вещей, которые угнетают меня больше всего – что ее крепость, ее убежище осквернили таким чудовищным образом.

– Джоанна часто говорила о работе? – спрашивает Алекс, беря в руки рамку с фотографией Джеймса в школьной форме.

Я колеблюсь, не зная, как правильнее ответить.


Она рассказывала о своем офисе, о мелких спорах и насмешках, о несносном боссе, но не о работе как таковой.

– Не особенно. Конфиденциальность и все прочее.

Алекс поднимает бровь и ставит рамку обратно. От него просто трудно оторвать взгляд, когда он вот так расхаживает, словно пышущий жаром зверь с опасным блеском в глазах. И при этом буквально купается в ощущении собственной неотразимости. Кармен тоже вертит головой вслед боссу. Уж нет ли между ними чего-то? Многие женщины нашли бы его привлекательным, включая и меня, – в прошлом. Однако после того, как такая вот груда мышц едва не вышибает из тебя дух, к опасным мужчинам начинаешь относиться с подозрительностью.

– Она всегда была настоящим профессионалом, – замечает Алекс, останавливая на мне взгляд голубых глаз. – Думаю, в «Вернон Гайс» не было ничего, что от нее укрылось бы или вышло из-под ее контроля.

Уж не испытывает ли он меня, пытаясь выведать, что могла рассказать Джоанна? Во мне разгорается ярость. Не он ли тот самый ублюдок, который убил мою сестру?

– Да, именно так, – отвечаю я, стараясь говорить громче и смелее. – Она была самым организованным и сосредоточенным на работе человеком из всех, кого я знала. И всегда делала то, что должно, невзирая на трудности.

Я всматриваюсь в его лицо. Показалось – или на нем мелькнуло беспокойство? Проняло?

Алекс улыбается, сверкнув белыми зубами.

– Это я и имел в виду. Нам никогда не найти другой такой сотрудницы, верно, Кармен?

– Безусловно, – кивает та. – Она была одна на миллион.

Кармен слегка запинается, говоря это. Она смотрит на меня – с предупреждением?

– А как вы, Сара? – полным заботы голосом спрашивает она. – Справляетесь?

– Потихоньку. Пока стараюсь жить одним днем.

– Вы знаете, как меня найти. Если вам что-нибудь понадобится…

– Спасибо, большое спасибо.

Я пытливо гляжу на нее. Знает ли она, что стало известно Джоанне?

Алекс уже смотрит на блестящие часы у себя на запястье.

– Нам пора. У меня поезд в три.

– Удачи на триатлоне, – желаю я ему, провожая гостей к двери.

– На «Железном человеке», – поправляет он, кидая на меня быстрый взгляд. – Триатлон для чокнутых, «Железный человек» – для преступно безбашенных.

У меня перехватывает дыхание. Странный выбор слов, а такой человек, как Алекс, не говорит ничего, не просчитав эффект заранее. Однако меня так просто не запугать.

– Удачи в чем бы там ни было, – говорю я, не отводя глаз.

Кармен суетливо протискивается мимо, нажимая на ключ-брелок своего маленького «ауди», и коротко обнимает меня на пороге. От нее пахнет жасмином и шампунем с кокосом.

– Мне очень жаль, – выдыхает она мне в волосы.

Это о моей сестре – или о визите Алекса?

– Что Джоанна о нем узнала? – шепотом спрашиваю я.

Кармен сразу напрягается в моих объятиях.

– Встретимся вечером в «Касперс», – шепчет она в ответ. – В восемь.

Я вижу ее побледневшее лицо и испуганные глаза.

Наконец гости садятся в «ауди» и уезжают. Зайдя в дом, я запираю дверь. Меня всю трясет. Джоанна ошибалась – Алекс не козел. Он куда более опасный зверь.





Глава 32




Пять лет назад



Ночью был сильный мороз. Побелевшая трава хрустит под ногами, новый розовый куст Джоанны совсем скукожился.