Выжить в лесу Междумирья

Феи, казалось бы, внимательно слушали Вельда, однако он знал своих спутниц: они с точностью будут следовать редким указаниям мудрейшей, выполнят приказ Вальдии, если он не будет сильно противоречить их собственным представлениям о сложившейся ситуации, но поучения принца забудут, как только он отвернется. Понятно, что пока он другого не заслужил, да и вообще, слушать мужчину – себя не уважать.

Вельд не удивился, что Тэна, опытная фея-воительница, пошла впереди него.

– Спасибо, Тэна, что ты начинаешь мне доверять, – сказал он, – чудовища нападают на последнего, но такой парень, как я, справится с любой драконихой!

Фея запнулась и присела, у нее была какая-то проблема с сандалиями.

Когда принц обогнал Тэну, то словно бы оказался в другом лесу, таинственном и враждебном. Из-за каждого старого дерева с толстым стволом могло выскочить или выползти все что угодно. Следовало также помнить, что у некоторых монстров есть крылья, а кое-кто живет под землей… и еще бывают невидимые существа. Принц вытащил меч из ножен. Пусть Тэна хоть что думает, но так будет разумней, лишь бы случайно себе самому голову не отрубить.

Внезапно Вельд обратил внимание, что не слышит шагов феи, в следующее мгновенье раздался ее тяжелый вздох. Тэна стояла возле кустиков брусники, мимо которых Вельд только что прошел. Когда он вернулся, то увидел на листьях кровь… много алой крови феи и несколько капель голубой.

– Он напал сверху, – сказала Тэна, – сильный и большой, Торния смогла его только поцарапать.

Вельд закрыл глаза.

– Вот и все. – Фея говорила, глотая слезы. – Была ли на свете Торния?..



Вельд сидел на камне напротив Люцинды, которая держала его руки в своих. Он не знал, что мудрейшая с ним делает, но ему стало легче дышать, из груди ушла тяжесть. Теперь он чувствовал тепло восходящего солнца и слушал пение птиц.

– Эльфины вернутся, они уже не те девочки, которые искали твоего мышонка. – Сначала Вельду показалось, что это шелестят листья, Люцинда порой словно бы растворялась в окружающем мире. – Да, придет время, и ты будешь слышать меня только в шелесте листьев и в порывах ветра, но будешь слышать. Я останусь с тобой, пока бьется твое сердце.

Слезы покатились по щекам Вельда.

– Хорошо… однажды ты разучишься плакать, и слезы будут копиться в твоем сердце, не находя выхода. Такова участь мужчин, прошедших больше половины своего земного пути.

Вельд кивал, кусая губы.

– Торния одолела одного из демонов в честном поединке, но без слова упрека присоединилась к моему отряду, когда я подчинился воле Нижнего мира. Теперь Торнии нет. Лария спасла истекающего кровью глупого, упрямого принца, нарушившего Закон. В ее светлых, влюбленных глазах я видел небо, от которого отказалось королевство фей. Я должен убить Ларию во имя якобы процветания моей родины. Милые эльфины терпели все мои сумасбродства и любили меня как сестренки, а я послал их на встречу с крылатым чудовищем. Почему я такой урод, который убивает всех, кто ему верит?

Люцинда долго молчала, ее руки стали еще теплей. Принц вдруг подумал, что забирает энергию ее жизни.

– Нет, не бойся, это не мое тепло… вернее, не только мое.

Люцинда вновь замолчала, немного опустив голову. Принц смотрел на мудрую, прекрасную фею, на цветы у ее колен, на ветку магнолии у ее плеча. Мир был чудесен, и Вельда здесь любили, но лучше уйти… туда, где только чужие, или уйти совсем, как Торния.

– Я откладывала этот разговор, потому что ты по характеру не лидер, не полководец, но дальше откладывать не должна – иначе груз мнимой вины раздавит тебя. Когда ты еще не ходил в школу, старейшины гномов спросили твою матушку и меня: «Вы знаете, что он другой?» У нас открылись глаза. Нам надо было спрятать тебя от темных, и появились анекдоты о твоем легкомыслии, невежестве и нахальстве.

К счастью, это помогло. Тебя заметили только рядом с Ларией – соглядатаи Нижнего мира следили за моей ученицей, нежные и светлые глаза которой чересчур часто пытались что-то увидеть в лазури небес. Демоны потребовали разлучить вас. Твоей матери тяжело было принять решение об изгнании юной феи, ведь благодаря Ларии ты остался жить – ты, которого королева носила под сердцем. Совет Мудрейших убедил королеву. К восстанию против темных мы не были готовы.

Принц покачал головой.

– Дорогая Люцинда, о каком восстании ты говоришь! Ее величество и Совет Мудрейших никогда не пойдут против Нижнего мира.

– Вероятно, ты прав… но благодаря им в королевстве фей не льется кровь и дети не знают, что такое война.

– Если бы еще забыть человеческих детей, которых мы воруем для демонов. Думаю, за мое счастливое детство также было заплачено некрещеным младенцем. – Неожиданно голос Вельда стал напряженным. – Я даже догадываюсь, кто это сделал ради меня.

Люцинда улыбнулась.

– Я подсунула темным маленького тролля, которого слепила как могла из глины и золы, потому что не хотела возиться с тяжелым камнем. Глазки я сначала сделала из угольков, но потом мне стало стыдно, что он получается таким угрюмым, поэтому я прилепила ему две ярко-зеленые пуговицы. В принципе, он тоже некрещеный, и, насколько я знаю характер троллей, парень не скучает в Нижнем мире.

– Прости, тетя!

– Мне понравилось, как ты извиняешься. – Глаза Люцинды лукаво заблестели, она поцеловала Вельда. – С чувством говоришь, убедительно, только я бы посоветовала чуть потише и пожалобней. Многие верят, что однажды ты будешь говорить от нас с Верхним миром, и, вероятно, все-таки надо будет сказать: мол, прощенья просим, пару раз не правы мы были. К сожалению, там у тебя тети нет, так что придется хорошо попросить.

Вельд мягко высвободил руки и поднялся.

– Великие небеса ждут, когда феи, эльфы и гномы приползут на коленях!

Люцинда тоже встала.

– Ты живешь среди гордых и насмешливых созданий, но ведь ты другой, подумай: разве можно к небесам приползти?



– Ну, хватит уже! – потребовала Ингрия. – Нельзя так бессовестно пользоваться моментом!

– Не смотри, если не нравится! – возразила Альвина.

– Трудно тебе, что ли, отвернуться? – поддержала подругу Тира.

Принц, стоя на коленях, обнимал сразу обеих эльфин и зарывался лицом в их кудри, чтобы скрыть слезы. Эльфины, целуя принца, незаметно вытирали ему щеки.


– Подумаешь, героини! – усмехнулась Ингрия. – У одной рукав платья немного порвался, другая бантик потеряла, а встречают их как тяжелораненых!

– Зато они показали монстру, какой он глупый и неповоротливый, – сказала Кирния. – В бескрайней лазури небес он попытался схватить удирающих эльфин за пятки, но вскоре тоскливо завыл, понимая тщетность своих усилий.

– Четыре наших стрелы торчат в нем! – гордо ответила Альвина. – Он с трудом долетел до скалы и спрятался в своей пещере. Мы обозвали его всеми обидными словами, которые вспомнили. Иногда он отвечал нам с яростной злобой, однако мы так и не дождались, чтобы его длинный клюв высунулся из пещеры.

– Почему вы не преследовали его в глубинах скалы? – удивился Терней. – От гномов он бы не уполз!

Эльфины медлили с ответом, поэтому вновь раздался ехидный голос Кирнии:

– Возможно, пещера была плохо освещена, к тому же эльфины забыли взять с собой запасные штанишки.

– Терней, – странно, что голос Тиры стал почти таким же, как у Кирнии, – мы принесем тебя с братьями в пещеру: добейте страшилище или лучше выгоните его наружу, и мы им займемся.

Терней почему-то начал чесать затылок. Верик сказал:

– Мы сделаем факелы и пойдем впереди, а вы, если хотите, можете потихоньку идти за нами, чтобы тоже принять участие в битве с чудовищем.

– Нет, – улыбнулась Альвина, – мы подождем, пока страшилище, в панике убегая от вас, выскочит наружу.

Верик некоторое время задумчиво переступал с ноги на ногу, потом повернулся к Тернею и начал помогать ему чесать затылок, однако брат по-прежнему молчал. Третий гном посмотрел на худеньких эльфин, прижавшихся к принцу, и вышел вперед.

– Феи пойдут с нами, чтобы мы все, вернувшись домой, могли рассказать, как победили чудовище!

– Я пойду, – угрюмо согласилась Лианда, – если мудрейшая своим волшебством поможет мне взлететь к пещере.

– Думаю, у нас получится, – ответила Люцинда. – Я бы тоже хотела встретиться с длинноклювым.

– Как-нибудь в следующий раз. – Принц встал на ноги. – Не обижайтесь, но сегодня осматривать пещеру пойдут мужчины.

Гномы вытащили мечи из ножен и подняли над головой.



К скале двинулись всем отрядом, потому что никому не хотелось оставаться на поляне среди мертвых и умирающих амфибий.

Чалый и Ураган, бодро фыркая, задавали хороший темп. Небо потемнело, собирались тучи, но Люцинда сказала, что дождь будет небольшим.

Гномы пели старинную боевую песню, в которой подробно рассказывалось о храбрости, смекалке и других достоинствах подземного народа, который никто никогда не смог покорить. Заслуживающих упоминания достоинств было удивительно много, поэтому песня казалась бесконечной, тем более что эльфины и феи порой пытались что-нибудь оспорить, – в таких случаях гномы возвращались на несколько строф назад и пели снова. Обычно пяти-шести повторений хватало, чтобы никто больше не осмеливался возражать. Тихие стоны и ругательства гномы великодушно не считали возражениями.

Вельд с удовольствием слушал пение гномов, которых он все больше уважал. Действительно, никому не удалось справиться с подземными жителями. Злые языки утверждали: мол, сидят кривоногие коротышки-ремесленники в подземных мастерских и пивнушках, лишний раз на поверхности не появляются, поэтому и внимания на них не обращают.

Однако Вельд был уверен – в горы, в подземные миры, в глубины морей, на край света обязательно кто-нибудь придет, чтобы покорить местные народы. Значит, было у гномов что-то, позволявшее им сохранять независимость, и не мешало бы получше присмотреться к этим ребятам.

Когда боевая песня неожиданно закончилась, Терней сказал:

– Тетушка Люцинда, мы привыкли петь хором, а втроем у нас, наверное, плохо получилось?

Многочисленные голоса ответили разнообразными словами, что да, так оно и было. Мудрейшая сначала не смогла возразить феям, потому что прикусила губу, однако отрицательно покачала головой и показала сияющими глазами своим маленьким друзьям, что нет, совсем наоборот. Через некоторое время к мудрейшей вернулся дар речи:

– Я была очарована симпатично хрипловатым, мужественным пением. Понятно, как тяжело вам было втроем, но вы сделали все, что могли!

Гномы благодарно поцеловали руки Люцинды. Бурен встал, поддерживаемый братьями, и торжественно изрек:

– Пусть весь мир вокруг гномов рычит в припадках злобы и зависти, лишь бы тетушка Люцинда была с нами!

– Вы не сильно устали? – спросила мудрейшая. – У вас хватит сил в пещере еще раз спеть?

Гномы вновь начали целовать руки Люцинды.

– Хорошо, – сказала она, – пусть длинноклювый будет потрясен и морально раздавлен. Возможно, он сдастся в плен.



Пещера находилась примерно в пятидесяти метрах от подножия скалы. Чалый и Ураган переглянулись. Нет, ни в коем случае они туда не полезут. Им бы хотелось, чтобы принц и гномы тоже одумались, мало ли что сгоряча было сказано.

Два столь разных создания, как Чалый и Ураган, редко бывали о чем-то одного мнения, поэтому к их совету стоило прислушаться. Вельд успокаивающе похлопал друга по шее и спрыгнул на землю. Благодаря многолетней практике он умел думать и сомневаться, сохраняя глуповато-нахальный вид.

Феи внимательно наблюдали за принцем. Ингрия и Люцинда готовы были спрятать его в своих объятиях. Остальные феи тоже не желали зла добродушному парню, ему дозволялось отделаться какой-нибудь шуткой.

Разумеется, маленькие братья также имели право выкрутиться любым удобным для них способом – во имя вечной дружбы фей и гномов принято было не обращать внимания на хвастовство и другие мелкие ошибки с обеих сторон.

Отпущенное для раздумий время истекло, и Вальдия сказала: