Выжить в лесу Междумирья
Часть 51 из 58 Информация о книге
– Прости, мой маленький! – Слеза Ирины упала в ее ладони, немного задев Джеймса. Он отпрянул и торопливо вытер лицо руками. – Ты, противная гора мяса, отпусти меня! – Джеймс огляделся. – Поставь меня на тумбочку! Девушка попыталась встать и чуть не упала. Александр поддержал ее. Она с трудом поднялась, стараясь не прижимать ладони к себе, чтобы Джеймсу не доставляли боли ее то и дело падавшие слезы. – Ненавижу! – закричал человечек и затопал ножками. Кот с упреком посмотрел на щегла, тот нахохлился и отвернулся. Они понимали друг друга с полувзгляда. Чир был уверен, он поступил правильно, когда не позволил задавить человечка, но разве Тимофею докажешь, что не каждую проблему можно решить лапой с длинными когтями. Оказавшись на тумбочке, Джеймс перестал бесноваться и с полминуты молча, исподлобья всех разглядывал. – Где ведьма? Ирина плакала, остальные задумчиво смотрели на Джеймса, наконец ответила Катя: – Госпожа фея полетела в город. – Зачем? – Она говорила нам, но мы забыли, – прошипел кот. Из его глаз сыпались искры, поэтому Джеймс не решился дальше злить Тимофея и, презрительно скользнув взглядом по Чиру и Кате, повернулся к Александру: – Ты, значит, опять длинный… Иринка рассказывала тебе об одной девчонке-практикантке? – Не надо, Джеймс! – сквозь слезы попросила Ирина. – Почему? – Джеймс пожал плечами. – Нет, Шурик, если тебе неинтересно, то я закрою рот. Кот выпустил когти и энергично поточил их о ковровую дорожку. Вообще-то Ирина и госпожа фея строго-настрого запрещали ему драть ковры, дорожки и половички, но иногда он якобы забывался. Сейчас все понимали, что кот разминается и ему некогда бежать к своей точилке для когтей в комнате Михаила Петровича. – Держите Тимошу! – Леший перевернулся на живот и отполз. Катя храбро закрыла собой тумбочку с Джеймсом. – Тимофей Васильевич, что это вы придумали? У нас дома не дерутся! Кот почувствовал на своей голове большую, мозолистую ладонь Михаила Петровича. – Брат, вскоре понадобится вся твоя храбрость и опытность, ты ведь слышишь грозные крики орлицы. – Чив-чив, она зовет! – объяснил Чир. – Она кружится над нами и видит своих союзников, идущих к замку. Джеймс засмеялся: – А волшебная палочка улетела! Айзин даже в одиночку справится с вашей бандой! В былое время я бы тоже справился, потому что я – воин! Я уничтожу восставших уродов и рабов! Тимофей снова захотел посмотреть в глаза Чира, но увидел только его взъерошенную спину и хвост. «Маленький комок упрямства и вредности», – подумал кот, и ему показалось, что он услышал мысленный ответ: «Зато у тебя мягкий, уступчивый характер. Будем считать, что ты случайно родился рыжим. Теперь по существу: если мы с Джеймсом разберемся, Ирина его не забудет и однажды найдет похожего». – Ириша, – сказал кот, – ты думаешь, Джеймсик красивый? – Да! – А если я ему рожу исцарапаю, ты его бросишь? – Ни за что! Кот вздохнул: – Такова женская логика… Михаил Петрович, не мог бы ты почесать меня за ухом? Мне надо подумать. Ирина и Александр сидели у окна, стараясь не смотреть друг на друга. Порой, когда раздавались особенно грозные крики орлицы, Ирина вздрагивала. Джеймс, ходивший по подоконнику, торжествующе кричал-пищал в ответ. – Ты же знаешь, Джеймсик не злой, но строгий, – рассказывала девушка. – В конце концов, ему надоело каждую бумагу за Ларисой проверять и исправлять. – Я понимаю, – грустно покачал головой Александр. – Волшебной математике, по которой делаются заказанные Сергеем Юрьевичем цифры, Ларису в колледже не научили. Даже у Джеймса, бывало, с первого раза не получалось. Грустный шеф приходил в бухгалтерию и укоризненно смотрел на него. – Или у прекрасной секретарши сдавали уставшие нервы, – вставил Джеймс, – тогда бешено хлопали двери, летела получившая пинок корзинка для мусора, немного сдвигался тяжелый стол, который, к счастью, женскими силами невозможно было опрокинуть, и гремел гром: «Что ты тут насчитал?! Так мы с Сергеем Юрьевичем тоже умеем, хотя на бухгалтеров не учились!» Эх, Иринка, неудивительно, что ты с ведьмой хорошо ладишь! – Итак, тебе надоело, что практикантка постоянно делает ошибки, – тихо, казалось бы, равнодушно сказал Александр. – Да, – ухмыльнулся Джеймс, – я быстро понял, что девчонка недалекого ума. Она постоянно делала одну и ту же ошибку, строптиво уклоняясь от самых разнообразных проявлений моей доброжелательности. Пришлось доложить Сергею Юрьевичу, что от этой практикантки толку не будет. Вероятно, он испытывал некоторые сомнения и сказал мне на всякий случай несколько нехороших слов, но тут в кабинет вошла Ирина и поддержала меня, после чего Сергей Юрьевич, привыкший доверять своему солнышку, уже не колебался. Ириша, поправь меня, если я что-то неправильно рассказываю. Девушка опустила голову. – Я ревновала. – Естественно. В приемной я отблагодарил тебя долгим, страстным поцелуем, и ты шепнула мне на ушко: «Как приятно иногда быть сволочами!» Щеки Ирины стали пунцовыми, она не поднимала глаз. Джеймс бодро продолжил: – Ты Шурика, что ли, застеснялась? Забыла, кто бабушек окучивал? Худенький, обходительный молодой человек с немного наивными глазками. Его чаем поили, пирожками и тортом угощали и заботливо советовали быть поосторожней, потому что в нынешнее время полно всяких проходимцев. А кто ведьме про нас в оба уха свистел? – Он прав. – Александр взял Ирину за руку. – Прости меня. – Мы все такие, – прошептала Ирина. – Нет… я не могу объяснить, но чувствую, что виноват перед тобой, Ларисой и другими нежными, милыми девушками, достойными жить в более добром мире. – Ты забыл назвать бабушек, – подсказал Джеймс. – Да, – не поворачивая головы, спокойно ответил Александр. – Потом ты Ларису не видела? – Я видел. Бухгалтерша из нее, похоже, не получилась, а возвращаться в родную деревню стыдно. Пристроилась в одном подвальчике продавщицей и поломойкой. При мне хозяин на нее цыкнул, она только кивнула. Научили девочку старших слушать… или, может, характер у нее помягче стал, потому что беременна. – Врет он, – сказала Ирина, еще ниже опустив голову, – злится, забыть ее не может… а я за ним как собачка бежать готова, со мной не интересно. – Кошки мне больше нравятся! – Голос дрожал от злости, хотя Джеймс пытался широко улыбаться. – Ларисе тяжело, подработки часто берет, ведь за комнату платить надо, но с нами об этом не говорит. – Ирина посмотрела в глаза Александра. – Она приходит к нам, о тебе спрашивает… Сергей Юрьевич за рюмочкой жаловался госпоже фее, что без тебя бизнес плохо развивается, но ты же знаешь, какой у нее характер: «Хватит скулить, не мужик, что ли?» А Ларису мы успокаиваем: мол… ну, врем как можем. Она девочка умная и понимает главное – что ты живой. – Пока живой, – уточнил Джеймс и, сжав кулаки, яростно закричал, когда вновь раздался клекот орлицы. Глава 18 Гладиатор Вельд прижимал ладонь Ингрии к своей щеке, словно надеялся, что рука любимой узнает его и очнется от страшного сна, вновь будет теплой и сильной. Он целовал запястье, гладил руку феи, но боялся произнести столь дорогое ему имя – он не мог спасти раненую фею и не должен был вмешиваться в сложную игру, которую вела Люцинда. Мудрейшая склонилась над Ингрией: нежное волшебство фей было далеко не столь могучим, как враг всех живых, которого уклончиво называли хаосом или вечным косарем, однако волшебство было хитрым и ловким и пыталось обмануть врага, увести его от юной феи… ну, например, к белому чудовищу, похожему на туман. – Вельд! – испуганно вскрикнула Люцинда. Принц поднял голову. В десятке шагов от него в туннеле стоял гладиатор с трезубцем и сетью. Странно, что легковооруженный гладиатор был с головы до ног покрыт рыцарскими доспехами. Вряд ли они были железными – скорее, что-то невесомое, сотворенное колдовством. Лицо было закрыто сплошным забралом с двумя небольшими отверстиями для глаз. Вельд знал, почему испугалась Люцинда: под фальшивыми доспехами скрывался темный. Именно таким много лет он приходил в ночные кошмары принца. – Я жду, – спокойно сказал гладиатор. – Ты собирался поднять твой народ против Нижнего мира. Узнай сначала на своей шкуре, что означает война с нами… Голова принца покатится к ногам королевы фей, и умная женщина успокоит другие горячие головы твоего народа. Вельд положил руку Ингрии на землю. Когда он встал и вытащил меч из ножен, ему показалось, что темный тихо засмеялся. – Твой волшебный друг неважно выглядит – уже устал? – Не такой у него характер, чтобы устать, – возразил Вельд. – Мой принц! – Голос Вальдии не изменился, был уверенным и властным. – Ты имеешь право на щит. Гладиатор или рыцарь забыл об этом сказать. – Я не забывчивый, просто не спешил. – Темный уже открыто смеялся. – Крылатый принц, о мудрости которого ходят легенды, мог бы и сам немного подумать. Впрочем, я не учел, что думать ему тяжело, и накануне поединка он хотел бы сохранить силы. Голос Вальдии стал делано печальным: – С годами память у меня слабеет… не помню, я уже говорила, что ты – пропахший серой, вонючий и тупой ублюдок? После паузы гладиатор ответил: – Старая ведьма, не пытайся отвлечь меня от вашего парнишки. Все остальные могут стать ко мне в очередь, если пожелают. – В нашем музее хранятся интересные копыта. – Вельд узнал голос Тернея. – Говорят, однажды в подземелья гномов сунулись ребята снизу, но потом больше не приходили. Ты, случайно, не знаешь почему?