Закон бандита

Фонарик выхватил из темноты знакомые водянистые глаза, седую бородку и мятый синий галстук. Ну да, ошибиться невозможно – кто ж еще в Зоне галстук носить будет.

– С воскрешением, профессор, – сказал я.

– Да-да, я тоже рад вас видеть, – надменно произнес Захаров. – При этом напоминаю: предпочитаю, чтобы меня называли академиком.

– Может, ему погоняло такое приклеить, Академик? – раздался из темноты другой голос. – Чисто чтоб не путать.

Я повел стволом автомата – и невольно присвистнул.

Узнать этого человека было можно, но с трудом. Индус страшно похудел, осунулся, кожа да кости. Плюс лицо его покрывали язвы и сыпь, какие случаются, если человек долгое время не мылся и не употреблял витаминов. Судя по губам, впавшим внутрь, зубов у него тоже осталось немного. Я не великий спец в медицине, но с первого взгляда было понятно – заключенный слишком долго просидел тут на крайне скудном пайке, и недалек тот день, когда цинга его доконает.

– Здоро́во, Индус, – сказал я. – Сдается мне, что твой брат не особо был рад тебя видеть, когда нашел живым в этой крепости.

– Еще как рад, – усмехнулся бывший главарь бандитов. – Вишь в какой санаторий определил, со всеми удобствами.

– Санаторий, конечно, отменный, – кивнул я. – Но, похоже, вы тут с академиком уже достаточно отдохнули, так что рекомендую свалить отсюда, пока не поздно.

– Годная идея, – хмыкнул Индус. – Но не дойду я. Кандехайте без меня. Только просьба у меня к тебе будет, Снайпер. Можешь меня быстро завалить? Всегда духовитым пацаном себя считал, а сил уже не хватает башку об стенку разбить. Да и, если по чесноку, страшно это – умирать.

– Не особо, – сказал я, подходя и поднимая Индуса. – Я пробовал, и не раз. Дело привычки.

Конечно, бывший главарь бандитов не был мне другом. Но я помнил, как он честно пытался спасти меня от смерти, при этом, конечно, стараясь не потерять лицо перед своей братвой. А я такое ценю. И еще я ценю, когда человек не до конца прогнил изнутри, когда в нем осталась хоть малая искра того, что делает нас людьми, отличает от животных. В наше время такая искра дорогого стоит, и не только в Зоне, но и на Большой земле тоже. Потому что уж больно редко встречается…

Я вытащил Индуса через прорезанную мною дыру в стене. Захаров вылез сам, подслеповато щурясь от, мягко говоря, неяркого света «вечных» лампочек, мерцающих под высоким потолком крепости.

– Валить Катара временно отменяется, – сказал я Ноку и Соколу, которые ждали меня снаружи. – Нужно вывезти этих людей отсюда, тогда Катар сам за ними примчится. Вот и предъявим ему по полной.

Сокол бросила на пленников недовольный взгляд, но прекословить не стала. Все-таки правильная девчонка эта бывшая борговская разведчица. Тоже с «искрой». Увидела изможденного человека – и в ее глазах недовольство сменилось чем-то, похожим на жалость. Вот уж этого я точно не ожидал от девушки-бойца, которая на первый взгляд, кроме своих целей, ничего не видит и знать не хочет.

– Быстрее в гараж! – сказал я.

Нок сразу же привычно подставил плечо Индусу. Кстати, нормальный парень этот Нок. Пооботрется в Зоне немного, правильным сталкером будет. Я в людях редко ошибаюсь.

План мой был прост.

Я помнил, что в гараже бандитов стояли БРДМ-2РХБ и два БТР-70, которые активно использовались при ликвидации аварии на ЧАЭС. Вылизанные до блеска и оснащенные штатными пулеметами. Сейчас бы нам исправный бронетранспортер очень пригодился. С управлением я уж как-нибудь справлюсь. И куда отвезти изможденного Индуса – знаю, благо тут не особо далеко. Причем туда, куда я его намеревался отвезти, Катар сунуться не рискнет – кому ж хочется, чтоб потом за ним вся Зона гонялась, как сейчас за мной?

Путь до гаража был знакомый. Крадучись вдоль стен, мы дошли до металлических ворот, находящихся прямо внутри крепости. Помнится, не особо давно мы с Катаром штурмовали эти ворота, отстреливаясь от наседающих бандитов[3]. А теперь вон оно как повернулось. Снесло Катару крышу, как только он власть распробовал. Родного брата решил в тюрьме сгноить и меня, который ему жизнь спас, на смерть послал. Но я давно уже устал удивляться людским поступкам, поэтому произошедшее воспринял совершенно спокойно. И так же спокойно, без эмоций нажму на спусковой крючок, когда наши пути с Катаром вновь пересекутся. Чувства возможны, когда убиваешь человека. Если же зачищаешь мир от двуногой твари, это все равно что мусор убрать. Кто ж рефлексирует, когда стальным веником работает? Правильно, никто.

Индус был совсем плох, шел еле-еле. Но все-таки мы дошли. Замок с ворот я аккуратно срезал «Бритвой». После чего так же осторожно отжал стальную створку, чтоб она не скрипнула, и мы проскользнули в образовавшуюся щель.

Бронированные машины были на месте. Ну что ж, пока все идет нормально. Надеюсь, у нас еще осталось время до возвращения Катара с бандой, чтобы залезть в один из БТРов, завести его и…

Но я ошибся.

Из-за БРДМ-2РХБ медленно вышел Катар, размеренно хлопая в ладоши. Следом за ним из-за БТРов вышли человек пятнадцать бандитов – само собой, со стволами, направленными на нас.

– А ты неплох, Снайпер, – хмыкнул Катар. – Только не учел одного – форсированного движка у нашего грузовика, и безбашенного водилы, который летает по Зоне как реактивный самолет, потому что за версту аномалии чует.

Я посмотрел на Припаса, что стоял рядом с Катаром, отведя взгляд в сторону и направив свой «Ремингтон» стволом в землю. Что ж, я не винил своего старого знакомого, который не был мне ничем обязан. Он просто слишком хорошо сделал свою работу, что не совпало с моими планами. Бывает. Это я сплоховал. Не учел, что у водителя, который столь лихо гоняет по Зоне, может быть столь развитая чуйка на аномалии. Редчайшая способность среди людей, о которой Припас мне не говорил.

Впрочем, мы не настолько хорошо были с ним знакомы, чтобы откровенничать друг с другом. Интересно, а в моей жизни вообще был кто-то, с кем я когда-либо говорил по душам? Надо будет попытаться вспомнить потом – если, конечно, сейчас удастся в живых остаться. Ибо на этот счет у меня были серьезные сомнения.

– То есть ты, Снайпер, решил нарушить наш уговор и забить на задание? – продолжил Катар. – Нехорошо для столь известного сталкера, не по чести так поступать. Самый натуральный зашквар получается.

– Зашквар – это посылать людей на верную смерть в аномалии, как быков на бойню, – отозвался я. – Как и родного брата вместе с пожилым человеком гноить в вонючей камере.

– А вот это, сталкер, не твое дело, – скривился Катар. – И кто бы говорил насчет людей, обреченных на смерть. Оставить раненого умирать, не подарив ему последнюю пулю, – это вообще верх беспредела. Но Зона справедлива. И сейчас этот раненый спросит с тебя по полной.

Из-за БТРа медленно вышел… Бокорез? Я даже не сразу понял, что это он. Так-то с виду да, похож. Но вместо глаз у него были яркие синие шарики. И сквозь дыры от пуль в камуфляже синева просвечивала, там, в районе живота, куда я всадил очередь. И рана на ноге, откуда Нок вырезал кусок мяса, была залита синевой, словно крашеным жидким стеклом, в котором, словно в аквариуме, роились маленькие лазурные огоньки.

Объяснений не требовалось, и так все было ясно. У Бокореза не хватило духу приставить к подбородку ствол автомата и нажать на спуск. Но он слышал, что синяя аномалия дарит быструю и безболезненную смерть. И дополз до нее, и окунулся в эту живую синеву, ожидая легкого ухода в Край Вечной войны…

Но вместо этого получил излечение. Или проклятие, это уж как назвать то, что с ним произошло. Видимо, раненое и беспомощное существо эта аномалия воспринимает не как потенциальную опасность, которую необходимо уничтожить, а как хороший повод для создания симбионта. Зачем это ей нужно? Да кто ж знает, какие у этих аномалий резоны. Может, размножаются они так, эдаким замысловатым образом отправляя дальше частички себя, как пчелы переносят на своих лапках пыльцу цветов.

Но даже если это и так, аномалия не полностью захватила Бокореза, малую толику разума точно ему оставила.

И сейчас этот разум полностью заполняла ненависть!

Светящиеся изнутри синие шарики медленно повернулись в глазницах, остановились на мне… В следующее мгновение Бокорез взревел – страшно, по-звериному – и ринулся на меня.

Быстро.


Очень быстро.

Неожиданно быстро…

Люди так двигаться не умеют. Словно синяя молния сверкнула перед моими глазами, после чего страшный удар швырнул меня на бетонный пол. Мутировавшая тварь явно метила мне в горло, но, видать, измененное тело слушалось Бокореза не особенно хорошо. Двигалось в несколько раз быстрее обычного, а вот с координацией движений небольшая проблемка возникла.

Которая меня и спасла.

Бокорез метил в горло, а ударил ниже. В грудь. Туда, где в нее была намертво вбита пулей летучая мышь, вырезанная Букой из бронепластины.

Верхняя часть моего туловища взорвалась болью, от которой потемнело в глазах. Но я нашел в себе силы удержать сознание, явно вознамерившееся меня покинуть. Хорошая способность, которую я в себе очень уважаю, так как она не раз спасала мне жизнь. Как сейчас, например, когда я, не увидев, а скорее предугадав следующий удар Бокореза, всем телом рванулся в сторону, уходя в перекат.

Каблук бандитского берца врезался в бетон, туда, где долю секунды назад была моя голова. Если б этот удар достиг цели, мой череп лопнул бы, словно гнилой арбуз. А так у меня появилось полсекунды, чтобы рвануть вниз переводчик огня, направить на Бокореза ствол автомата… и почувствовать, как оружие вылетает из моих рук от страшного удара.

С реакцией у мутировавшего бандита было все в порядке, и на этот раз он не промахнулся – заехал с ноги туда, куда метил. Хорошо, что справа ударил по автомату, а не слева, а то б не избежать мне как минимум перелома пальцев. А тут, можно сказать, повезло.

До следующего удара, который я могу и не пережить…

Но вместо него сбоку от меня раздался грохот. Автоматная очередь, раздавшаяся рядом в закрытом помещении, – это как дать двумя маленькими молотками по барабанным перепонкам. Не критично, но очень мерзко. Рефлекторно замираешь на полмгновения, оценивая ситуацию и соображая, что делать. Вполне достаточное время, кстати, чтобы увидеть, как пули бьют в тело антропоморфной твари, вышибая из него синие брызги, совершенно не похожие на человеческую кровь.

Это Нок не растерялся, среагировал. И тем самым подарил мне еще полсекунды для того, чтобы выдернуть из ножен мою «Бритву». Орудие для пробивания порталов между мирами – и оружие последнего шанса, когда больше ничего не остается, как с ножом в руке броситься на тварь, которую пули могут притормозить ненадолго, но не убить…

Я не знаю, что сделала та синяя аномалия с телом Бокореза, но от человека в том теле осталось мало. Я бежал и словно в замедленном фильме видел, как с рук бандита кусками отваливается кожа, обнажая студенистую синюю плоть, внутри которой обеспокоенно метались огоньки, изменяя ее на глазах. Руки Бокореза стремительно удлинялись, становились тоньше, превращаясь в некое подобие гибких мечей, эдаких обоюдоострых хлыстов. Эти руки-щупальца взметнулись вверх. Мгновение – и страшный двойной удар рассечет меня на несколько кусков кровоточащего мяса…

Но мгновения у Бокореза не было. Потому что я прыгнул вперед, прямо под взлетевшие вверх синие хлысты, вытянув вперед руку с ножом как можно дальше.

Мы с Бокорезом ударили почти одновременно, но все-таки я – на четверть мгновения раньше. Туда, куда метил, – под левое ухо. И сразу, уже падая, резанул ножом вбок что было сил.

И не зря.

Моя «Бритва» пространство между мирами взреза́ла легко, словно масло. А тут я почувствовал неслабое сопротивление, словно толстую резину полосовал. Чуть запястье себе не вывернул, но все же движение завершил до конца.

Бокорез жутко захрипел. Попытался схватиться своими острыми щупальцами за горло, но сам запутался в них. А из рассеченной шеи бандита уже потоком хлестала синева, стремительно теряя цвет и превращаясь в лужу черной жижи, пузырящейся на бетоне.

Я же после своей атаки стремительно ушел влево… и понял, что стою один против целого взвода вооруженных членов группировки, держащих меня на прицеле.

Но на меня они, конечно, зря отвлеклись, потому что в следующую секунду по ним замолотили сразу два автомата – Нок с Соколом времени не теряли.

Кстати, в помещении против плотно стоящей группы людей автоматы Калашникова – штука страшная. Особенно если пули в патронах доработаны вопреки Гаагской конвенции.

Я и не предполагал, что Нок умеет так стрелять – на стрессе да почти с бедра далеко не каждый сможет попасть в голову человека с десяти метров. А этот парень именно по головам очередью хлестнул, расколов при этом три черепа, из которых, словно из гнилых арбузов, на остальных плеснуло содержимым черепных коробок. И потом обратно стволом повел, отчего на теле еще нескольких бандитов моментально вскрылись багровые вулканы.

Сокол тоже не зевала, молотя из своего АК. И двух секунд не прошло, как половина команды Катара отправилась в Край Вечной войны. Еще бы столько же, и вот она, победа…

Но Катар был опытным бойцом и сориентировался мгновенно. Прям как стоял, так и рухнул ничком, грудью в бетон, при этом в падении успев дать короткую очередь. И мне не надо было оборачиваться, чтобы понять: все. Нок погиб. Потому что вся очередь Катара улетела в него…

Когда счет идет даже не на секунды, а на доли мгновений, сознание оказывается в роли зрителя, но никак не руководителя. Вроде и осознаешь все происходящее, но словно наблюдая со стороны, как действует твое тело, которое само знает, что ему делать. Попахивает шизой, раздвоением личности – но не пофиг ли, если это странное состояние в который раз уже спасает тебе жизнь? А так-то все мы здесь, в Зоне, сумасшедшие, отбитые на всю голову. Потому что нормальные сюда не лезут, а спокойно живут себе на Большой земле, получая свою дозу экстрима от компьютерных игр и чтения боевой фантастики. А мы… Мы – сталкеры, которые живут в реальности, так похожей на кошмарную книгу, написанную нашей кровью на теле Зоны…

Ну, уже понятно, что если мне такая вот разновсякая философия в голову лезет, это значит, что я в бешеном ритме пытаюсь спасти свою жизнь. Потому что, грохнувшись на бетонный пол, Катар автомат из рук не выпустил, а довернул ствол в мою сторону и выпустил остаток магазина туда, где я только что стоял. Я же уже летел, вновь распластавшись в прыжке, над его очередью, чувствуя, как горячие пули рвут камуфляж на моей груди, обжигая кожу…

Но поднять ствол чуть выше Катар не успел – я рухнул на него. Однако резануть «Бритвой» по шее бандита не смог – тот в последнюю секунду вертанулся ужом, ударив горячим стволом автомата по моей руке.

Ловкий, паскуда! Нож-то я удержал, но толку от этого было мало. Катар вскочил на ноги, отпрыгнул назад, отщелкнул пустой магазин, бросил его на пол, потянулся за полным…

И в этот момент в стену гаража, что была позади Катара, долбануло. Страшно, словно некий великан с размаху шарахнул по ней гигантской кувалдой.

Стальная стена мгновенно порвалась, словно была сделана из бумаги. Из разрыва полыхнуло огнем. Струя неистового пламени шарахнула в борт БРДМ-2РХБ, которая вздрогнула, словно живое существо, получившее смертельную рану. И ежу понятно, что произошло: кто-то снаружи выстрелил в стену бандитской крепости из гранатомета, и струя огня, прорвавшая сталь, это не что иное, как кумулятивная струя. Разрыв в стене был, понятное дело, небольшой, но чуйка мне подсказывала, что это только начало.

Бандиты, которых Нок и Сокол так ловко прочесали очередями, героев из себя строить не стали. Те, кто остался в живых, сразу же ринулись кто куда, ища укрытие. А сейчас они и подавно ломанулись из гаража по понятной причине – если кто-то снаружи так нахально развлекается стрельбой из РПГ, это значит, что пулеметчики крепости уже подавлены и сейчас здесь начнется настоящее веселье.

Катар, не будь дурак, рванул из гаража быстрее всех. И, ктулху меня побери, я бы догнал этого урода и вытряс из его карманов драгоценные для меня гильзы, за которыми я, собственно, сюда и пришел…

Но тут мой взгляд упал на Захарова и Индуса, которые едва держались на ногах.

И на Сокола…

Девушка лежала на полу, держась за живот окровавленными пальцами, а Нок, наплевав на происходящее вокруг, разматывал свежий бинт.

Так вот оно что… Очередь Катара предназначалась Ноку, но Сокол закрыла парня собой, и вся порция раскаленного свинца досталась ей. Однако она была еще жива, и я не мог вот так бросить раненого человека, который несколько мгновений назад спас мне жизнь.

– Не бинтуй, нет времени! – заорал я, бросаясь к ближайшему БТРу. – Просто приложи бинт к ране, пусть она сама его держит! И тащи ее сюда, если хочешь, чтоб она еще пожила!

Я знал: бандиты держат свои боевые машины в постоянной готовности. Вернее, не бандиты, а Припас, который последним бежал за Катаром, но перед внутренними воротами гаража вдруг притормозил и бросил взгляд на меня.

Это был шанс! Я понимал – завести бронетранспортер я заведу и даже смогу проломить им внешние ворота гаража. Вот только кто будет отстреливаться и руководить моей госпитальной командой? Нока вон Сокол полностью занимает, чуть не плачет парень, осознавая, какой ценой девушка спасла ему жизнь. То есть в ближайшее время он вряд ли боец. Насчет Захарова и Индуса понятно. Пожилой ученый хоть и вполне еще способен держать оружие, но сейчас он поддерживает Индуса, который вот-вот отрубится от истощения.