Закон бандита

– Шустрые они у вас, – поморщился я. – Покупные?

– Обижаете, – скривился академик. – Исключительно самодельные. Скажу вам по секрету, я их всегда и делал на продажу, реализуя через своих дилеров.

– Редкие уроды, – заметил я.

Захаров не стал уточнять, кого я имел в виду, кибов или дилеров, лишь пояснил:

– По-другому пока не получается. Как боевые машины кибы превосходны, но вот внешний вид у них, конечно, не очень. Ну а что вы хотите, когда исходным материалом служат мертвые тела, зачастую не первой свежести.

Я поморщился.

– Господин академик, дайте слово, что если я когда-нибудь погибну, то вы никогда не станете делать из меня киба.

Захаров пожал плечами.

– Да пожалуйста, трупов, что ли, в Зоне мало? Даю слово.

– Благодарю, – совершенно искренне отозвался я.

В коридоре кроме нас больше никого не было, поэтому, пока мы беседовали, я вытащил бинт из кармана и начал перетягивать рану на плече прямо поверх камуфляжа. Судя по ощущениям, пуля сорвала кожу, не повредив мышцу. От таких ран бывает много боли и крови, но функционал руки не страдает. Однако перевязать такое нужно обязательно, хотя бы чтоб пропитавшийся кровью рукав мерзко не лип к телу, и не отвлекал.

– Давай помогу, – сказал Нок.

Я не отказался. Вдвоем тут дел на минуту, которую можно потратить в том числе и на оценку обстановки.

С воображением у меня все в порядке, не зря ж на досуге романы пишу о своих приключениях. Да и опыт у меня в пробитии «кротовых нор» уже солидный накопился. Это к тому, что коридор научного центра Захарова я представил отлично, так что портал доставил нас именно туда, куда хотелось. Точно в то место, где мы с Краевым сдерживали волну мутантов и где погиб академик, ныне живой и здравствующий, стоящий рядом с нами с пулеметом наперевес.

Сверху послышалось гудение. Я поднял глаза.

Твою ж душу!

На потолке в сторону отъезжала панель, и я хорошо помнил, что это значит. В комплексе Захарова очень популярны скрытые вот за такими панелями потолочные пулеметы, которых, как я понимаю, в каждом коридоре натыкано более чем достаточно. И зона поражения у них довольно широкая, и «мертвых зон» практически нет, так что спрятаться не получится. Да и негде…

Однако Захаров дал короткую очередь в потолок, после которой гудение прекратилось, а панель замерла на месте, не проехав и половину пути.

– Просто я знаю, где у них движок, – пожал плечами академик. – Моя ж конструкция. И да, значит, я не ошибся. Кречетов починил Грету и уже в курсе, что мы проникли в здание. Поэтому рекомендую поторопиться. Нам туда.

После чего он ткнул пальцем… в стену.

Мы с Ноком недоуменно переглянулись, однако Захаров решительно подошел к совершенно гладкой стене и, широко разведя руки, надавил на нее ладонями.

В стене что-то щелкнуло, загудело, и часть ее отъехала в сторону, открыв проход шириной метра два в небольшую комнату, действительно забитую принадлежностями для уборки. Посреди нее замерли две габаритные поломоечные машины, а на стенах были развешены полки со стопками тряпок, связками раскладных швабр, изрядным количеством каких-то скребков, пульверизаторов, пластиковых емкостей с моющими средствами…

– Надо же, и правда каптерка, – почесав в затылке, выдал Нок.

– И кое-что нам в ней пригодится, – задумчиво сказал я.

– Пол решил помыть, который киб своей кровью заляпал? – участливо поинтересовался парень. Ишь ты, как он быстро в Зоне освоился, даже подкалывать начал.

– Да нет, грязные полы я переживу как-нибудь, – сказал я, прислушиваясь к пока еще тихому шуму в конце коридора. – А вот эти агрегаты давай-ка выкатим в коридор. Сгодятся вместо баррикады.

Нок прикусил губу и развел руками:

– Признаю́, подкол был не в тему.

– Бывает, – хмыкнул я, подходя к моющей машине, которая была высотой мне по пояс. Вполне себе неплохое укрытие для стрельбы с колена. Снял я ее с тормоза и выкатил в коридор. Со второй справился Нок, поставив ее рядом с моей. Нормальная такая баррикада получилась, почти от стены до стены. Сзади – двери лифта, который, как я помнил, вел куда-то глубоко под землю. Но я на всякий случай дал очередь по направляющим раздвижных дверей, отчего они нехило так деформировались. Годится. Теперь даже если кто снизу приедет, в коридор не попадет. Обойти нас тоже не выйдет. И поворот коридора впереди метрах в ста, так что даже если кто захочет гранату кинуть, для него это будет проблематично – придется из-за угла высунуться под наши пули.

Пока я все это прикидывал, Захаров подошел к дальней стене «каптерки» и нажал на нее так же, как и на предыдущую.

С тем же результатом.

За отъехавшей в сторону фальшивой стеной находилась крохотная комнатушка, в которой еле помещались лишь стул и стол, на котором стоял самый обычный компьютер. И все. Впрочем, академику больше ничего и не нужно было.

Захаров со слегка озабоченным видом врубил комп и, услышав короткий писк, радостно потер руки.

– Как я и ожидал, залезть в мою секретную сеть у Кречетова мозгов не хватило, – бодрым голосом произнес академик. – Теперь, друзья мои, дайте мне десять минут, и комплекс вновь будет полностью под моим контролем!

Между тем шум из глубины коридора стремительно нарастал, и уже можно было понять, что это топот множества подошв по бетонному полу.

– Дежавю, – сказал я, становясь на одно колено. – Помнится, уже было здесь подобное.

– И как закончилось? – поинтересовался Нок.


Правду говорить не стоило. Зачем парню сбивать боевой настрой перед боем?

– Мы всех победили, – ответил я.

И, кстати, не солгал. Просто не упомянул о том, что двое моих спутников тогда погибли. Надо же, похоже, я начинаю осваивать высокое искусство не врать и при этом не говорить всей правды…

– Стреляй по ногам чуть выше колена, – сказал я.

Нок кивнул. Молодец парень. Много не говорит, не задает лишних вопросов, просто как губка впитывает науку выживания. Далеко пойдет. Если, конечно, доживет до завтрашнего дня.

…Они выкатились из-за поворота с автоматами наперевес, готовые стрелять на движение, на звук, на малейший подозрительный шорох…

Но мы начали это делать на мгновение раньше.

Грохот очередей частой барабанной дробью раскатился по коридору. Двое бойцов в зеленых комбезах, бежавшие первыми, синхронно споткнулись и упали, словно им по ногам одновременно долбанули рельсой. Чтобы не разбить лица о бетон, им пришлось отпустить автоматы и выставить вперед руки – рефлекторное движение двуногого существа, еще не понявшего, почему его вдруг перестали слушаться нижние конечности.

Пуля калибра 5,45 коварна как змея, жалящая на редкость беспощадно. Средний и тяжелый бронекостюм группировки «Воля» предусматривает бронированные наколенники и защитные пластины на бедрах – которые наши бронебойные пули с такого расстояния прошили запросто, после чего разорвали мясо и превратили в кашу кости ног.

Это – больно. Почти сразу. Боль доходит до мозга буквально за доли секунды. На осколки костей толстый и ветвистый бедренный нерв реагирует бурно. Так, что не заорать от неожиданной рвущей боли просто нереально…

Сдвоенный безумный крик ударил по ушам бегущих сзади, которые тоже среагировали рефлекторно. А именно – сбились с темпа и притормозили, соображая, как бы им избежать участи тех, что бежал впереди. Но бегущим позади них сделать то же самое оказалось непросто: напирали задние, толкая в спины…

В результате из-за угла вывалились еще двое, споткнулись об раненых – и, получив свою порцию свинца в ноги, рухнули на уже упавших.

А потом были еще двое.

И еще один…

Если б вся мотивированная вооруженная толпа «зеленых» кучей вывалилась в коридор и из всех стволов принялась молотить по нам, баррикада из поломоечных машин нас бы не спасла. Подавленные массированным огнем, мы были б вынуждены спрятаться за укрытие полностью, после чего пара гранат решила бы вопрос совершенно не в нашу пользу. А так семеро раненых «вольных» остались валяться в коридоре, вопя от боли и кроя нас отборным матом. Один попытался схватиться за автомат, чтоб наказать нас из положения лежа, но, получив пулю в правое плечо, от своей идеи отказался.

– Ты что, пацифист? – бросил через плечо Нок, не отлипая от прицела своего автомата.

– Сегодня – да, – отозвался я.

Я не хотел убивать бойцов группировки «Воля», нанятых Кречетовым. И вовсе не из-за человеколюбия. Просто сейчас мы оказались заперты в этом коридоре, и я не был уверен, что у Захарова что-то получится. Нет, я верил в способности хитроумного академика, но в жизни всякое случается. И если б мы с Ноком сейчас грохнули семерых «вольных», их товарищи сделали бы все, чтобы отомстить. Может, даже безбашенно всей кучей на нас кинулись, что вполне в их стиле, и тогда для нас сценарий оказался бы неутешительным – то же подавление огнем, плюс гранаты.

Но подобное не входило в мои планы. Задача у нас была не погибнуть смертью храбрых, а задержать противника.

На несколько секунд у «вольных» возникла заминка. В которую я вставил свои пять копеек.

– Можете забрать раненых, – заорал я. – Стрелять не будем.

– А это еще нафига? – удивленно проговорил Нок.

– Раненые – это всегда обуза, – отозвался я. – Которая называется «перевязать, заглушить и тащить».

– Заглушить?

– Чтоб не орал, – пояснил я. – Вопли и стоны демаскируют плюс разлагают моральный дух отряда. Поэтому тяжелому «трехсотому» в боевой ситуации лучше сразу вколоть обезболивающее, да побольше и помощнее, либо за отсутствием такового вырубить. Так всем будет лучше.

– Жесть, – пробормотал Нок. – Такому нас в армии не учили.

Между тем «вольные» приняли решение.

– Выходим без оружия, – проорал кто-то из-за угла.

И они вышли. Трое в тяжелых экзоскелетах, которые проблемно будет расковырять даже бронебойными. Хреново. Если у «вольных» таких живых танков с десяток, да еще они решатся пойти на нас стеной, служа ходячим щитом для остальных, будет очень плохо. Правильно, что я решил не убивать «зеленых», а лишь ранить.

Пока бронированные затаскивали раненых за угол, из-за угла тот же горластый принялся нас агитировать.

– Сдавайтесь, мужики, – крикнул он. – Вижу, вы с понятием. И за то, что раненых не стали добивать, убьем вас не больно. А если Захарова живым выдадите, то и отпустим. С оружием.

Я рассмеялся. Такому, может, Нок бы поверил. Но я в Зоне не первый день, потому в курсе, что пленного противника основные группировки Зоны могут убить, замучить ради развлечения, продать в рабство. Но отпустить – никогда. Что для «боргов», что для «вольных», что для бандитов ты или свой, или чужой. А чужой – это значит враг, которого самое правильное зачистить. Насчет «убьем не больно» я бы еще мог поверить. Но насчет отпустить – никогда.

Голос у орущего был слегка гнусавый, потому я ответил без особой опаски ошибиться:

– Зря надрываешься, Безнос. Я – Снайпер, небось помнишь меня.

– Ага, – после небольшой паузы отозвался главарь группировки «Воля». – А то я понять не мог, кто ж это в закрытый комплекс пролез вместе с Захаровым? Теперь ясно. Ну и чего тебе надо?

Я бросил взгляд влево.

Академик яростно молотил пальцами по клавиатуре. Значит, в процессе. Что ж, остается надеяться, что Безнос раньше времени не догадается, зачем мы сюда пришли на самом деле.

– Поговорить с тобой решил, – крикнул я. – Давно не общались. Захотелось вспомнить дела былые, например как ты благодаря мне главарем целой группировки стал…