Закон бандита

Паника пришла вместе с воспоминаниями. Последними, самыми яркими, – равнодушная харя бандита и приклад, летящий в лицо. Так вот почему так голова болит!

Академик поднял руку и нащупал на лбу приличную шишку, на неаккуратное прикосновение отозвавшуюся новой вспышкой боли. Захаров от неожиданности зашипел…

– Не трогал бы ты ее, отец, – сказала темнота. – Только хуже будет.

– Кто это? – настороженно спросил Захаров, на мгновение забыв о головной боли.

– Сокамерник твой, – хмыкнула темнота. – Можешь звать меня Индусом.

Академика слегка подташнивало – видать, легкое сотрясение мозга он все-таки получил. Но, несмотря на это, с памятью у него было все в порядке.

– Индус… Что-то знакомое. Не вы ли были главарем группировки бандитов до Хряка и потом Катара?

– Вот именно, что был, – отозвалась темнота. – Да весь вышел.

Глаза Захарова начали потихоньку привыкать к мраку, который на самом деле оказался не таким уж непроглядным. Тусклый свет еле-еле просачивался в крохотное окошко, перечеркнутое решеткой, но его было достаточно, чтобы рассмотреть контуры двери, два ведра, стоящие возле нее, и человеческую фигуру, сидящую возле противоположной стены.

– Странно, что вы здесь, – сказал академик. – Насколько я помню, Катар – ваш брат, который очень хотел вас найти…

– И нашел, – горько усмехнулся бывший главарь группировки бандитов. – Странно только одно – что после этого я все еще жив. Хотя, может, братишку греет осознание того, что он теперь на моем месте, как ему всегда мечталось, а я здесь.

– Ну да, если просто убить конкурента, то чувство превосходства притупится однозначно, – заметил Захаров. – Ничто в мире не меняется, сценарий один и тот же во все времена.

Индус пошевелился – видимо, решил поменять положение тела – и невольно застонал. Про себя Захаров отметил, что его собеседник очень худ, это было видно даже в полумраке. Плюс этот стон. То ли бывший главарь бандитов ранен, то ли серьезно болен.

– Звать-то тебя как, отец? – поинтересовался Индус, когда наконец улегся на кучу вонючего тряпья, заменяющую постель.

– Академик Захаров. Впрочем, научные звания в этом месте значения не имеют, поэтому можно обойтись и без них.

– Понятно, – отозвался Индус. – Если вы здесь, то подозреваю, что Катару приглянулась ваша знаменитая коллекция артефактов, на которую можно купить всех в этой Зоне, а также крепость ученых возле озера Куписта.

– Не совсем так, но по сути вы правы, – с невольной тоской в голосе произнес академик. Ну надо же было так опростоволоситься! Поверил на слово новому главарю бандитов, о котором не знал ровным счетом ничего, – и из одной тюрьмы попал в другую, гораздо менее комфортную, чем предыдущая.

– Ну, коли так, позвольте вас ознакомить с местным распорядком и интерьером, – сказал Индус. – Кормят два раза в день. Миска горького супа из овса, плюс кусок хлеба, иногда даже не заплесневелого. Вода – в ведре слева от двери. Справа ведро для отправления естественных надобностей. Смотрите не перепутайте. Вот, в общем, и все о местном сервисе.

Академик подавил в себе желание завыть от безысходности. И чтобы как-то забить его в себе, отвлечься, забыться, спросил первое, что пришло в голову:

– А почему вы говорите не как бандит, а…

– Как обычный человек, воспитанный в нормальном человеческом обществе? Да все просто. «Блатная музыка» – это многовековой маркер, по которому свои распознают своих. Услышал, как человек говорит, – и сразу все о нем ясно. Масть, примерное число ходок, в каких зонах чалился…

– Простите?

– Хммм… Место в уголовной иерархии, количество судимостей, география мест заключения. В данном случае мне сразу стало понятно, что вы никакого отношения не имеете к бандитской среде, поэтому какой смысл разговаривать с вами на языке, который вы вряд ли поймете?

– Действительно.

Академик аккуратно помассировал шишку на лбу. Надо было, конечно, повежливее разговаривать с тем пулеметчиком – как говорится, жизнь учит в любом возрасте, и порой эти уроки бывают довольно болезненными.

– И что нам теперь делать? – поинтересовался Захаров.

– А у нас есть варианты? – горько усмехнулся Индус. – Сидеть. Ждать. И надеяться.

– На что?

– На лучшее, – сказал бывший главарь бандитской группировки. – Хотя надо признать, что самое лучшее будущее, на которое мы можем рассчитывать, это расстрел. Быстрое и легкое освобождение от этой жизни. Но я имею все основания опасаться, что у Катара есть свои планы на наш счет, причем гораздо более болезненные, чем пуля, прилетевшая в голову.





* * *


Когда я подъехал к воротам бандитской базы, вечер уже полностью вступил в свои права. Однако часовые машину узнали и «калаши» вскинули, лишь когда я остановил грузовик и вылез из кабины.

– Че за нах? – рыкнул один из автоматчиков. – Ты что за хрен с горы?

– И вам вечер в хату, братва, – сказал я, показывая пустые ладони. – Там в кабине ваш кореш, погоняло Слесарь. Он две маслины поймал, калиной красной изошел и теперь в отру́бе. Так что поторопитесь, пока он ластами не хлопнул.

Я давно уяснил – если хочешь найти с людьми общий язык, нужно говорить на понятном им языке. И бандитов это касается так же, как и других представителей человечества.

– А остальные? – поинтересовался автоматчик, немного опуская ствол книзу.


– В кузове, – сказал я. – Прижмурились малехо. «Вольные» шурф на бетонке замастырили, но мы свалили.

Бандит оценивающе посмотрел на пробитую пулями лобовуху и опустил ствол еще на дециметр. Видать, опытный боец. Понял, что мы и правда чудом спаслись из засады на старом, разбитом шоссе.

– Крутой твой фарт, чувак, – произнес он. – Сам то как из такого замута целым соскочил?

– Чисто свезло, – сказал я.

Автоматчик кивнул – бывает, мол, – и наконец заглянул в кабину.

– Опаньки, – удивленно произнес он. После чего бросил напарнику: – Слышь, Стира, давай мухой в хату, зови пацанов и лепилу. Тут в натуре Слесарь вот-вот кони двинет.

Через пять минут вокруг грузовика уже была неслабая движуха. Человек десять разгружали машину, а двое притащили носилки, на которые сгрузили Слесаря. Подошел «лепила», бандитский доктор – здоровенный мужик в камуфлированной рубашке с закатанными до локтей рукавами. На правом предплечье у габаритного врачевателя имелась интересная наколка – штук тридцать схематично выполненных человеческих фигурок. Интересно, он столько народу в боях убил или на операционном столе зарезал? Если второе, то Слесарю не позавидуешь.

А ко мне приблизились четверо автоматчиков, и один из них, недвусмысленно показав стволом на «Бритву», произнес:

– Перо сдай.

– А ты забери, – сказал я.

Бандиты переглянулись. Видимо, не ожидали, что кто-то фактически безоружный под прицелом четырех стволов будет вести себя столь нахально.

– Погодь, а я его знаю, – сказал один из бандитов. – Это ж Снайпер. Тот самый, за которого все кому не лень награды пообъявляли.

– Тогда пусть свое перо себе оставит, – скривился второй. – Ну его нах, то перо.

– Верняк, – кивнул третий. – Я к его кишкоправу и за тыщу деревянных не притронусь.

– Ладно, проехали за перо, пусть на нем висит, – сказал четвертый. – Ну че, Снайпер, покандехали к пахану, он тебя к себе кличет. Только не дури со своей «Бритвой», а то ж не поглядим, что ты легенда Зоны, пристрелим нах.

– Лады, – кивнул я.

И мы направились к распахнутым воротам бандитской базы.

Внутри здания, сваренного из старой колесной техники, все было по-старому. Светили с потолка «вечные» чернобыльские лампочки, воняло ржавчиной, плесенью, табачным дымом и немытыми человеческими телами. Знакомый аромат. Так называемый камерный духан, которым бандиты умудрились пропитать свое жилище. Я и на базах «боргов» был, и у «вольных», и даже в мрачных жилых помещениях «монументовцев» – нигде так не воняло. Такое бывает только здесь и в тюрьмах, где мне тоже доводилось побывать. По ходу, бандиты и сюда приволокли за собой эти специфические миазмы, которые, раз учуяв, больше уже ни с чем не спутаешь.

Впрочем, надо отдать бандитам должное: все, что было разрушено, когда я был тут в прошлый раз, они уже восстановили. Будто и не было перегородок и перекрытий, превращенных самоходкой в груды искореженного металла. Все по-новой переварено, причем недавно, отчего в тяжелом «камерном духане» все еще присутствует оттенок горелой стали.

Мы миновали большое помещение, заставленное верстаками, где бандиты чинили и чистили оружие, прошли через череду спальных отсеков, словно паутиной опутанных веревками, на которых сушились шмотки, и наконец вышли к отдельному стальному кубу высотой с двухэтажный дом.

Судя по всему, это и была резиденция «пахана». Ничего так устроился Индус, с размахом. Не сравнить с клетушками рядовых бандитов, где из мебели присутствует лишь стальная кровать-шконка да веревки, натянутые над ней. Главарь возвел себе целый ДОТ внутри стальной крепости с узкими окнами-бойницами, из которых удобно отстреливаться изнутри в случае чего.

Один из моих сопровождающих деликатно постучал прикладом в массивную дверь, после чего в верхней ее части открылось маленькое круглое окошечко, где появился глаз, который принялся нас внимательно рассматривать.

– Хорош зенки напрягать, Тайпан, – сказал один из автоматчиков. – Мы по ходу пленного притаранили, который Слесаря приволок. Снайпер это.

Глаз в окошке увеличился раза в полтора. Полагаю, что от удивления.

– Да ладно! – басом проговорил хозяин глаза. – Вы его притаранили или это он гарантовал, что не отрежет вам причиндалы, если доставите его к пахану?

– Ха-ха, оборжаться, – скривился автоматчик. – А поновее ничего нет? Хорош метлой пылить. Давай раскоцывай тормоза, задолбался я тут уже на твою гляделку любоваться.

Изнутри звякнул засов, дверь распахнулась.

На пороге стоял жилистый бандит с немигающим взглядом, и правда чем-то похожий на ядовитую змею-тайпана. В его руках, перевитых синими венами, удобно устроился автомат «Вал», ствол которого был направлен мне в живот.

– Проходи, Снайпер, не задерживайся, – сказал Тайпан, качнув автоматом. – Начнешь дурить, маслинами нашпигую по самые не балуйся. Усек?

– А то, – равнодушно сказал я, перешагивая стальной порог. Ну прям офигеть какие все тут грозные и как напугать хотят. Нормальная реакция людей, которые сами боятся.

Короткий коридор оказался тесным и неудобным, одному еле-еле развернуться. Понятно почему. Если нападающие проникнут в резиденцию пахана, вываливаться в его апартаменты им придется по одному, что очень удобно для обороняющегося – можно отстреливать лихоимцев, как тупых ботов в компьютерной игре, пока возле выхода не образуется куча трупов. Или пока кто-то не догадается закатить в те апартаменты пару-тройку гранат. Я б, например, так и сделал, попав в эдакий коридорчик и желая прикончить хозяина металлического дома.

Но гранат у меня не было, как и желания убивать Индуса. Поэтому я боком протиснулся между двумя стенами – и вышел в просторную комнату, обставленную с кричащей роскошью.

На полу лежала громадная шкура медведя-мутанта, крайне редко встречающегося в Зоне. Артефакт с мута содрали, сохранив башку вместе с клыками как у саблезубого тигра. В глазницы той головы были вставлены два артефакта, изнутри мерцающие кроваво-красными всполохами, отчего казалось, что медведь разъярен и вот-вот бросится. Даже не знаю, сколько могла бы стоить такая шкура на Большой земле, думаю, целое состояние.

Со стен скалились головы редких мутантов. Целая коллекция, тоже стоящая немало. Под головами мутов было развешено огнестрельное и холодное оружие, щедро инкрустированное золотом и драгоценными камнями. Обилие дорогой мебели, которой была заставлена комната, делало ее тесноватой. И безвкусной из-за множества золотых подсвечников, статуэток, богато расшитых подушек и прочей вычурной дребедени.

Но вся эта показная роскошь меня совершенно не интересовала. А вот хозяин комнаты, вальяжно развалившийся в глубоком кресле, удивил. Потому что не его я ожидал встретить в резиденции главаря бандитов, больше похожей на огромный сейф с награбленным барахлом.

– Не ожидал? – вместо приветствия поинтересовался Катар, небрежно поигрывая золотыми воровскими четками.

– Не ожидал, – признался я. – А где Индус?