Заметки о любви

Бабуля: «А какие у него глаза?»

Мэй: «Это совсем неважно».



И все же, положив телефон на стол, Мэй думает о глазах Хьюго, об этом необычном сочетании карего и зеленого и о том, как они сияли, когда он впервые увидел ее. Чтобы отвлечься, девушка решает позвонить Приянке, но подруга, видимо, на занятиях, потому что ее сразу переключает на голосовую почту. Тогда Мэй открывает ноутбук. Некоторое время она просто сидит и смотрит на пустую страницу в надежде, что, как по волшебству, ей в голову придет идея нового фильма. Конечно же, ничего такого не происходит, и тогда она берется за книгу – методическое пособие по кинопроизводству, предназначенное для студентов кинематографической специальности, к которым Мэй пока не относится, но ей хочется прочесть его на тот случай, если удастся перевестись пораньше. За чтением она и коротает время.

Позднее, когда солнце начало спускаться, путаясь в кронах деревьев, поезд впервые снизил скорость. Мэй отрывается от книги и, посмотрев в окно, замечает уже знакомые ей по многочисленным поездкам в город места: излучину реки, где всегда собираются гуси, старый сарай для лодок с давно облупившейся синей краской на стенах, церковь с тонким шпилем. Прямо за ней виднеется верхушка здания из красного кирпича, которое располагается по соседству с папиной галереей, и ряды телефонных столбов на их улице.

У нее нет никакого права скучать по дому. Пока. Но, увидев все это, Мэй ощущает щемящую тоску. И хотя дома сейчас никого нет – те трое человек, которых она любит больше всего на свете, пока еще в городе, – от близости к старенькому желтому дому у нее щемит сердце.

Когда поезд останавливается на станции, несколько людей выходят, и на смену им, с помощью проводников поднимая багаж, в вагоны забираются новые пассажиры. Мэй смотрит на реку Гудзон в другое окно. Сейчас ее воды спокойные и серые, в них отражается небо.

Вдруг Мэй приходит в голову, что в том направлении, в котором они двигаются, она никогда раньше не уезжала на поезде дальше этой станции. Она понятия не имеет, сколько еще железнодорожные пути тянутся вдоль реки, когда дома сменятся фермами, и вообще, какими станут пейзажи, когда поезд поедет дальше, к западной границе штата. Но ей не терпится узнать!

Состав снова приходит в движение, и Мэй прислоняется лбом к стеклу, последний раз оглядывая городок, и слово «дом», словно пульс, стучит в ушах, когда он исчезает из поля зрения.





Хьюго




Хьюго один в купе. Он наклоняется, касается носом окна и смотрит, как мимо скользит река. Она все время меняется: синий переходит в серый, серый в коричневый. Иногда она напоминает ему реку Уэй в его родном городе, где они с Альфи, Поппи, Джорджем, Оскаром и Айлой играли с палочками, когда были совсем маленькими, или бегали в резиновых сапогах и возвращались домой перепачканные грязью. Воспоминания об этом щемящей тоской отзываются в его сердце, но стоит ему моргнуть, как река снова преображается: теперь она широкая, с белыми барашками на волнах и переливается в солнечном свете, слишком ярком даже для Англии из его воспоминаний.

Хьюго приходит в голову, что все реки, должно быть, похожи.

Им досталось тихое купе почти в самом хвосте поезда – мимо почти никто не проходит. В конце вагона есть две маленькие ванные комнаты и душевая, куда Хьюго еще не осмелился заглянуть. Рядом с металлическими дверями на стеллажах громоздится багаж. Вот и все примечательное, пожалуй.

Сначала Хьюго обрадовался, что весь этот маленький уголок поезда в его полном распоряжении. Он сидел в тишине, словно укутанный в шерстяное одеяло. Было в этом что-то умиротворяющее: никто не говорил ему убрать ноги с сиденья, не просил помочь с домашним заданием и не болтал, когда он пытался читать.

Но вскоре тишина становится гнетущей, и парень не может отделаться от мысли, что чего-то не хватает. Может, Маргарет, которая должна была ехать с ним, с ней можно было усесться на одном сиденье в обнимку, и часы пролетали бы так же быстро, как телефонные столбы за окном. А может, он просто еще не привык к одиночеству; может, оно тоже требует тренировок, как футбол или игра на скрипке.

Он берет телефон и отправляет сообщение в групповой чат.



Хьюго: «Привет из Нью-Йорка».

Поппи: «Привет из кухни».

Альфи: «Привет из сортира».

Айла: «Фу!»

Оскар: «Давай быстрее, мне тоже нужно».

Джордж: «Как там в поезде?»

Альфи: «Как там с девчонкой?»

Хьюго: «Все хорошо».

Поппи: «Ты про поезд или про девушку?»

Хьюго: «Про то и другое».

Джордж: «Ты уже скучаешь по нам?»

Хьюго: «Только по двоим, ну, может быть, троим из вас».



Раздается стук в дверь, и в купе показывается голова Людовика.

Хьюго быстро убирает ноги в носках с сиденья напротив.

– Здравствуйте! – говорит он с такой живостью, что проводник немного пугается.

– Здравствуйте, – отвечает Людовик, изучая свой блокнот. – Итак, вам нужны два набора постельного белья, все верно? В какое время мне заправить вам постели?


– Э-э-э, – нерешительно начинает Хьюго, пожалев, что не подумал спросить об этом Мэй, пока она была здесь. – Даже не знаю. А вы как считаете, когда лучше?

– Многие попросили сделать это в девять, – пожав плечами, отвечает Людовик. – Но эти многие в основном – пожилые люди. Предлагаю в десять, что скажете?

– Отлично, – говорит Хьюго, но когда Людовик уходит, он смотрит на свои часы и понимает, что до десяти еще ох как далеко. Парень зевает и прижимается щекой к оконному стеклу, чувствуя неимоверную усталость от путешествия, волнения и разницы во времени. Под стук колес он задремал – и просыпается, лишь когда объявляют время ужина.

– Просим всех пассажиров, зарегистрированных на ужин в шесть тридцать, пройти в вагон-ресторан. Уже шесть тридцать, друзья.

Хьюго встает и оглядывает свою одежду: поношенные джинсы, потрепанная футболка и пара тонких шлепок. Вдруг вспомнив «Титаник» и мужчин в смокингах (хотя вряд ли это лучший пример, который стоит вспоминать), он задумывается, достаточно ли нарядно одет. Можно подумать, у него найдется что-то поизысканнее. Накинув поверх футболки джемпер, Хьюго выходит из купе и, шатаясь из стороны в сторону, направляется в вагон-ресторан.

Добравшись до нужных дверей, он видит, что внутри уже толпятся люди, ожидающие, когда их рассадят, и поэтому ему приходится остаться в металлическом блоке, соединяющем два вагона, пол дребезжит под его ногами, как основание старой карусели. Хьюго оглядывается в поисках Мэй и – не замечая официантов, белых скатертей и других посетителей, корзин с хлебом, столового серебра и меню – видит ее в другом конце вагона, ждущую своей очереди в точно таком же блоке, и она улыбается ему.

Они провели вместе всего двадцать минут. Тридцать от силы.

И все же он чувствует что-то родное в том, как она стоит в дверном проеме с книгой в руках. И Хьюго невольно думает, что, может быть, тогда в купе ему не хватало именно ее.





Мэй




Последние несколько часов Мэй наблюдала, как люди приходили в вагон-ресторан, заказывали хот-доги, печенье и чипсы и пытались не разлить пиво из банок, когда, пошатываясь, уходили. Каждый раз, когда открывались двери, она поднимала глаза, словно ждала чего-то, хотя сама толком не понимала чего.

Но в этот самый момент Мэй вдруг понимает, что, похоже, ждала Хьюго.

Официант подзывает ее жестом, и девушка идет через этот самый необычный и самый тесный на свете ресторан и кивает Хьюго, когда они встречаются в проходе.

– Привет, – говорит Мэй, и парень улыбается ей.

– Привет.

Они усаживаются за стол, за которым уже расположилась пожилая пара и сосредоточенно изучает меню. Сначала на диванчик садится Хьюго, Мэй – сразу за ним, стараясь сохранить между ними хоть какое-то расстояние.

– Привет, – говорит женщина с едва заметным певучим южным акцентом. – Меня зовут Айда, а это мой муж, Рой.

Мэй начинает представляться в тот же самый момент, когда Хьюго произносит свое имя. Они, слегка смутившись, переглядываются, а Айда улыбается им.

– Откуда вы?

– Из Англии, – отвечает Хьюго.

– Я из этих мест, – вновь одновременно с ним произносит Мэй.

Ей хочется рассмеяться и в то же время провалиться под стол. Такое ощущение, словно ты танцуешь с малознакомым человеком, и ей так и хочется извиниться перед Хьюго за то, что она наступает ему на ноги.

– А вы двое на одной волне, – говорит Рой. – Или совсем на разных.

– Англия и Нью-Йорк? – удивляется Айда. – Довольно большое расстояние для романа.

– Ой, нет, – быстро вставляет Мэй, – мы не…

– Знаете, когда мы с Роем только познакомились, он служил во флоте, так что между свиданиями мы писали друг другу письма. Похоже, с тех пор мир стал меньше.

– Не намного меньше, – с улыбкой говорит Хьюго. – По-прежнему нужно время, чтобы объехать его на поезде.

Появляется официант, и Рой спешит сделать заказ.

– Я возьму гамбургер и яблочный пирог. Знаю, что вы сейчас скажете – мол, вернусь позже, когда придет время десертов. Но в прошлый раз у них закончились пироги. Так что я не собираюсь искушать судьбу. И вообще, мы все должны получить по куску.

Официант, должно быть, понимает, что спорить тут бесполезно.

Когда заказы сделаны, Хьюго откидывается на спинку диванчика.

– Так значит, вы настоящие профи в железнодорожных путешествиях?

– Еще какие! – отвечает Рой. – Мы путешествуем каждое лето с тех пор, как я вышел на пенсию. Верно, милая? И каждый раз по новому маршруту. Отличный способ посмотреть страну.

– Это ваше первое путешествие? – спрашивает Айда, и Хьюго с Мэй кивают. – Вам понравится! Поезда – это так романтично!

Хьюго, который только что откусил кусок от булочки, начинает кашлять, а Мэй изо всех сил старается не засмеяться.