Заражение

Кто-то ругнулся.

— Ага, давай-давай.

— А чего он такой страшный? Господи… что это с ним?

— А кого ты хотел увидеть, на погоду посмотри!

— Пойду позову кого-нибудь. Может лучше его в инфекционку, что-то я сомневаюсь, что нам нужны такие.

— Давай, зови, я пока покурю, — ответил усталый мужской голос.

Они слышали, как мужчина чиркнул спичкой, закурил, потянуло сигаретным дымом, а потом он закашлялся. Сильно, надрывно — словно кто-то разрывал его легкие изнутри.

— Слыш, Тимофеич, тебе бы самому проверится не помешало, — раздался голос из дверей больницы.

— Вот закончу смену и поеду домой лечиться, — ответил тот.

— Ладно, кури, пойду за Петровичем, куда-то он запропастился.

— Давай, только побыстрее.

Мышкин аккуратно выглянул из-за рампы.

— Никого, — шепнул он. — Бежим, пока он не вернулся!

Одним движением он влез наверх и подал руку Петру.

Они оказались на освещенной рампе, словно на сцене, но отступать было поздно. Краем уха Петя слышал кашель фельдшера из-за скорой и что-то в этом кашле было тягостно-обреченное.

Они скользнули в открытую дверь, над которой висела размашистая надпись печатными буквами: «Приемное отделение. Посторонним вход запрещен»





Глава 39




1 ноября 2014 года

Огромная, мощная, издали похожая на армейский БТР машина легко преодолевала снежные заносы на дороге, окруженной с обеих сторон мрачным черным лесом. Андрей впервые управлял таким монстром, поэтому не рисковал давить на газ. Множество выключателей, рычажков, индикаторов на панели сбивали его с толку, хотя с главным — как приводить машину в действие, он разобрался быстро. Здесь, прямо как в топовых внедорожниках стояла коробка-автомат: от водителя требовалось давить педаль, да слегка придерживать руль, оснащенный отзывчивым гидроусилителем.

Судя по индикатору топливного бака, машину перед выездом заправили под завязку.

— Ты как? — спросил он Машу, мельком глянув на нее.

Она кивнула на телефон, лежащий в нише для перчаток. Андрей обнаружил его в кармане водителя, телефон был заряжен и работал, но сеть отсутствовала.

— Как только доберемся до места где есть связь, нужно звонить в полицию, — сказала она.

Андрей всматривался в яркий узкий коридор света фар. Его не покидало ощущение, будто он ехал этой дорогой пять минут назад, только в обратном направлении. Только снега не было. Он обдумывал ее слова.

— И что мы скажем?

Она взяла в руки мобильник, нажала на большую кнопку, посмотрела на экран и снова положила аппарат на место. Эту операцию она проделывала уже третий раз.

— Что? Неважно, что. Два трупа. Институт захвачен террористами, которые что-то замышляют. Мы не знаем, что именно, но выглядит все это ужасно. Они должны знать, что делать. Должны принять меры. Это уже не наша забота.

Машина, чуть покачиваясь на снежных перекатах, плыла по пустой дороге как огромный трансатлантический лайнер. Он держал скорость на отметке 40 км/ч, не рискуя разгоняться быстрее. Дорога виляла змейкой. Удержать такую массу в случае соскальзывания будет невозможно. В салоне довольно приятно пахло, тем не менее, в салон проникала вездесущая гнилостная вонь, усиливающаяся с каждым километром.

— Сегодня вечер пятницы. Как думаешь, кто нам поверит? Например… — он хотел сказать, «твой муж», но вовремя прикусил язык, — …например, они спросят, кто мы такие, мы ответим, что участники тестирования вакцины от гриппа. Расскажем, что видели своими глазами. Но, вспомни… даже ты мне не поверила. И есть еще, гораздо более важное…

— Что? — тревожно спросила она.

— Они могут быть сами заражены. Мы предупредим их, они узнают, что кто-то смог вырваться. Лукин этого никак не предполагал, он абсолютно уверен, что институт полностью под его контролем. Он оставил Золотова вместо себя, и… профессор тоже должен был пополнить их ряды.

Маша в отчаянии посмотрела на телефон.

— Золотов нас видел, а значит, ВИДЕЛИ И ОНИ, — сказала она.

— Он не видел, что мы уехали. Если мы сейчас предупредим их, дадим знать, что нашли телефон и катим в город, нас обязательно встретят.


— А если ФСБ? Позвонить в Москву? На телевидение… кто-то же должен заниматься экстренными случаями, когда все выходит из под контроля?

— Кто-то должен… — задумчиво произнес Андрей, — только не в пятницу вечером, когда вся страна смотрит «Поле чудес».

«Сектор приз на барабане! Похоже, вы счастливчик. Я предложу вам миллион рублей и мы не будем открывать этот таинственный черный ящик».

В глубине души она понимала, что Андрей прав.

Позвони она сейчас мужу, этому деспоту, монстру во плоти, ревнивцу и самодуру — что она услышит? О, да! Она знала, что услышит: «Где, ты, сука, ездишь так поздно?! Кто это там в машине, дай трубку водителю немедленно. Какой теракт? Ты рехнулась? Вирус? Если тебя не будет максимум через полчаса и я не увижу кредитку в своих руках, пеняй на себя, поняла? Никто тебе не поможет, никакие отговорки, слезы, родители и сынок твой тебе тоже не поможет, ясно?»

Вот что она услышит. Его голос звенел у нее в ушах, она дернулась и ударилась головой о стекло.

— Все нормально? — Андрей чуть сбавил скорость и положил свою руку поверх ее.

— Извини… наверное, ты прав, — сказала она тихо. — Нам никто не поверит. Мы ничего не сможет сделать. Пожарники не примут заказ, ничего не звенело. Санэпидстанция? Это смешно. ФСБ? Они, конечно, нас задержат… до утра. Но утром может быть поздно.

— Мы сможем, — уверенно сказал Андрей.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Для начала найдем наших детей.

Андрей коснулся кнопки включения радио — тотчас вспыхнула голубая панель радиоприемника, но из колонок раздалось шипение. Он тронул кнопку автопоиска. Прошла минута, вторая — ничего. Пустой белый шум, перемежающийся всплесками помех.

Неожиданно радио ойкнуло, поперхнулось. Громкий звук раздался в машине и тут же умолк, но автоматика подстройки вернулась к сигналу, очистила его от шума, усилила и выдала в колонки: это был юношеский голос, может быть, голос студента, явно не обладающего ни тембром, ни навыками профессионального диктора. Он взволнованно выплескивал в эфир сумбурный поток слов.

Они замерли, вслушиваясь в трескотню и едва различимую речь из темноты.

— …оже, из-за се…жной …ури накрылась телебашня… а… уст…влено обрудвание …стных станций и тпрь я… мазафака единственный в городе, кто п. редает с. час в …фир. — Машина въехала на пригорок и стало слышно куда отчетливее: — благодаря нашим китайским друзьям, у которых я купил эту радиостанцию. Понятия не имею, слышит ли меня сейчас хоть кто-нибудь, я вещаю в FM-диапазоне на частоте 101.5, просто у этой железяки всего одна частота, хаха! И это, мои невидимые радиослушатели, запрещено. В любую секунду могут заявиться менты и тогда мне капец. Если вы меня слышите, можете мне позвонить в эфир, мой номер, — он продиктовал свой мобильный, — всегда свободен, мне вообще редко кто звонит, но вы не стесняйтесь, тряхнем стариной, потому что я боюсь, что и связь скоро отключится, как отключилось радио, а телевизор работает только у тех, кто провел себе кабельное. Интернет вроде как работает, но на самом деле — все висит, ни туда ни сюда уже третий час. Вот что значит, один провайдер в городе. Но даже фотку в Инстаграм отправить не получится, связь есть, но ни черта не грузится.

Раздались сильные помехи, голос парня поглотил треск и электрические разряды. Маша постучала по приемнику.

— Бесполезно, скорее всего, авария, раз на телебашне что-то.

Они ехали минуту, слушая невнятные обрывки слов. Когда машина взяла левее, речь снова стала членораздельной.

— … и мне пыталась дозвониться девушка, Алла или Анна, я не расслышал, очень плохая связь и… (снова помехи, всхлипы, шум ветра) связь оборвалась. Я попробовал позвонить родителям, но связи нет. Так что, теперь даже дозвониться до меня у вас не получится. Но я рад, что хотя бы девушка Алла или Анна меня сейчас слушает. Поэтому я буду говорить типа только для нее.

Маша наклонилась к приемнику.

— И мы еще тут. Говори, давай…

— …я не припомню такой непогоды, да еще все сошлось, эта вонь, как будто на свалке что-то взорвалось или произошла утечка газа. Потом, из окна моей квартиры видно, что у старой церкви собрались люди, там рухнул крест и кажется кого-то этим крестом накрыло. Когда было чуть светлее, я видел это, теперь вообще ничего не видно, сильная метель. С вашего позволения, я отлучусь и сделаю себе кофе. Хотя нет, кофе чуть позже. Сначала я должен вам рассказать, что мне позвонил мой товарищ вечером, еще до отключения и рассказал, что видел, как из городской диспетчерской, это кто не знает, на Лермонтова, выбегают люди в панике. Он живет как раз в том доме, на… нет, не буду говорить, на каком этаже. Короче, он курил, когда раздались крики и целая толпа женщин выбежала на улицу. Они выглядели как сумасшедшие. Кричали, размахивали руками, а потом через полчаса приехала полиция. Все бы ничего, там периодически выбегают плачущие работницы, так их доводят, но в этот раз они были без курток, выбежали на мороз кто в чем был и понеслись по городу как умалишенные. Городской портал написал, что там несчастный случай, но потом и эту новость убрали, как будто ее и не было.

Андрей посмотрел на Машу, но она молчала.

— Короче, — продолжал новоявленный ди-джей, войдя во вкус, — власти явно что-то от нас скрывают. Приехала полиция, туда вошли трое полицейских, но никого не выводили и не выносили. Странно, да? На всякий случай предупреждаю вас, я веду нелегальную передачу на китайском приемнике, если меня засекут, то могут и оштрафовать. Хотя, кому я нужен, слишком много чести. Кстати, меня зовут Боря, можете так меня и звать. Если вдруг в дверь постучат, я скажу, что понятия не имел, что эта штука работает, просто баловался. Как думаете, поверят?

Андрей покачал головой:

— Не поверят, Боря. Но ты продолжай. Говори дальше. Пока не постучали.

Боря продолжал, упиваясь своей неожиданной свободой — он был похож на попугая, который обнаружил, что умеет говорить, и слова лились из него широкой полноводной рекой.

— На одном из форумов появилось сообщение, что в диспетчерской произошло убийство, причем что-то жуткое — кто-то из клиентов зарезал одну из работниц. Но когда я обновил страницу, сообщение пропало, я даже скрин не сделал. Вот тупица, да? Да, Алла, признаю, я тупица. Может быть, кто-то пошутил, но как говорила моя бабуля, нет дыма без огня, а ночи без дня. Короче, я вам так скажу, в городе какая-то ерунда творится, мало того, что все вырубилось, такое и раньше бывало, там же у них все на соплях держится. Так еще и вонь… я попробовал выйти покурить на балкон и не смог даже затяжку сделать. Тухлятина и мертвечина. Вот чем несет. Может быть, это все как-то связано с фермой, может, тот, кто отвечает за телевизионную антенну там с ума сошел от вони — все-таки башня гораздо ближе к свалке, чем я.

Андрей чуть надавил педаль газа. Ему стало казаться, что они не успеют. Что-то должно случиться. Зачем поехали в город автобусы с участниками группы тестирования? Это очевидно — чтобы вирус вырвался наружу. Захватить стратегические объекты. Впрочем, что их захватывать? Достаточно просто войти и распылить содержимое пузырька — вытряхнуть его на пол, под ноги, разбить — что угодно. Вирус срабатывает в течение часа. На некоторых людей медленное, на некоторых быстрее. По отношению к чужакам носители вируса становятся агрессивными.

Словно в подтверждение его слов они услышали голос Бориса:

— Я все же рискнул выкурить сигарету на балконе, потому что моя девушка не любит запах сигарет. Она должна была прийти час назад, но почему-то задерживается. В разных концах города слышны сирены скорой помощи, их довольно много, но… больница-то у нас на западе, и оттуда как раз почти ничего не слышно. Как будто скорая едет на вызов, да там и остается вместе с больными навсегда.

Вдруг из колонок раздался нечленораздельный крик. Андрей дернулся, Тигр вильнул, а Маша снова стукнулась головой о стекло.

— Что это?! — тихо спросила она.

С полминуты в колонках был слышен только шум. Потом Боря шепотом сказал:

— Кажется, наверху кого-то грохнули. Там снимает квартиру студент из меда, нормальный паренек, не знаю как его зовут. Кажется, Дэн. Несколько раз он стрелял сиги и мы вместе курили на лестничной клетке. Да, точно, Дэн. Я еще придумал ему прозвище «Сяопин». Сяопин простыл и пару дней не ходил на лекции, слушал Нирвану и эту, как ее… Буланову, точно, странные вкусы, надо сказать. А теперь, кажется, наш друг кого-то грохнул и я подозреваю, что это его подружка. Не знаю как ее звать. Ничего такая деваха. Они вместе учатся, но она живет в общаге, а он снимает хату. Т-сс… слышите? Был сильный удар, потом сильный крик. Женский. Я чуть не обосрался, честно… кто-то упал. Вот прямо над моей головой и я подумал, что они, может, слышали, что я тут говорю. Вы же знаете нашу шумоизоляцию. Когда они там трахаются, я по звуку могу угадать, в презервативе или без. Черт.

Снова тишина.

— Нужно ехать быстрее, — сказал Андрей, озираясь.