Защищая Джейкоба

Всю дорогу из суда домой я был мрачен, и мое уныние передалось и Джейкобу с Лори. С самого начала я старался держаться ради них. Думаю, они упали духом, увидев, что я потерял надежду. Я, конечно, пытался притворяться. Говорил все полагающиеся случаю вещи о том, что не стоит слишком радоваться в хороший день и слишком огорчаться в плохой. Убеждал их, что доказательства стороны обвинения всегда выглядят серьезней, нежели оказываются на поверку, в контексте общей картины дела. Уверял, что решение присяжных невозможно предугадать и не стоит приписывать каждому крохотному их жесту чрезмерное значение. Однако мой тон меня выдавал. Я считал, что в этот день мы, скорее всего, проиграли дело. Как минимум ущерб был настолько велик, что пора было переходить к настоящей защите. На этом этапе уже глупо было полагаться на тактику «обоснованных сомнений»: рассказ, который Джейкоб написал про убийство, выглядел как признание, и как бы Джонатан ни старался, у него не вышло бы опровергнуть показания Дерека относительно того, что его написал Джейкоб. Обо всем этом я предпочел умолчать. От правды все равно не было бы никакого проку, поэтому я оставил ее при себе. Сказал им лишь, что «сегодня был не лучший день». Но и этого хватило.

Отец О’Лири в тот вечер под окнами нашего дома не появился, равно как и кто-либо другой. Мы, Барберы, остались в полной изоляции. Даже если бы нас запустили в космос, наше одиночество не могло бы быть более полным. Заказали еду из китайского ресторана, как делали тысячу раз за последние несколько месяцев, потому что у «Чайна-Сити» есть доставка, а их курьер едва говорит по-английски, так что, открывая ему дверь, мы могли не испытывать неловкости. Практически в полном молчании разделавшись с бескостными ребрышками и курицей в кисло-сладком соусе, разбрелись по разным углам дома. Нас уже настолько тошнило от суда, что мы не могли говорить о нем, и в то же время он настолько занимал наши мысли, что ни о чем другом мы говорить тоже не могли. Мы были слишком подавлены, чтобы смотреть всякие глупости по телевизору, – внезапно наши жизни стали казаться нам пугающе короткими, чтобы тратить их на чепуху, – и слишком раздерганы для чтения книг.

Часов около десяти я зашел в комнату Джейкоба, чтобы посмотреть, как он там. Он лежал на кровати, глядя в потолок.

– Джейкоб, у тебя все в порядке?

– Не очень.

Я подошел к нему и присел на край кровати. Джейк слегка подвинулся, чтобы дать мне место, но он так вырос, что нам двоим на этой кровати было никак не уместиться. А ведь в младенчестве он спал у меня на груди. Тогда он был размером с буханку хлеба.

Джейк перевернулся на бок и подпер голову рукой.

– Папа, можно спросить у тебя кое-что? Если бы ты понял, что дело начинает принимать скверный оборот, ну, в смысле, ничего хорошего мне не светит, ты сказал бы мне?

– А что?

– Ничего, просто ответь: ты сказал бы мне?

– Думаю, да.

– Потому что, наверное, глупо было бы… ну, в общем, если бы я сбежал, что случилось бы с вами с мамой?

– Мы потеряли бы все наши деньги.

– У вас забрали бы дом?

– В итоге – да. Мы оформили его в качестве залога, когда тебя выпускали.

Он задумался.

– Это всего лишь дом, – сказал я ему. – Я не стал бы по нему скучать. Ты важнее.

– Ну да, и все-таки. Где бы вы тогда жили?

– Ты об этом тут размышлял, когда я к тебе зашел?

– И об этом тоже.

В дверном проеме показалась Лори. Она скрестила руки на груди и прислонилась к косяку.

– И куда бы ты поехал? – поинтересовался я.

– В Буэнос-Айрес.

– В Буэнос-Айрес? Почему именно туда?

– Просто мне кажется, что это прикольное место.

– Это кто так сказал?

– Я читал про него статью в «Таймс». Это южноамериканский Париж.

– Гм. Не знал, что в Южной Америке есть свой Париж.

– Он же в Южной Америке, я правильно помню?

– Да, в Аргентине. Тебе стоило бы немного больше о нем разузнать, прежде чем сбега́ть туда.

– А у них есть… как это называется?.. договор об укрывательстве беглых преступников или как-то так?

– Договор о выдаче преступников? Не знаю. Возможно, это еще один вопрос, который стоило бы предварительно уточнить.

– Ну да. Наверное.

– А как бы ты заплатил за билет?

– Вы бы заплатили.

– А паспорт? Ты же свой сдал, ты забыл?


– Я каким-нибудь образом получил бы новый.

– Вот так взял бы и получил? Как?

Лори подошла и, опустившись на пол рядом с кроватью, погладила его по голове:

– Он нелегально перебрался бы через границу в Канаду и получил там канадский паспорт.

– Гм. Вообще-то, я не уверен, что это так уж просто, но ладно, допустим. И чем бы ты стал заниматься в Буэнос-Айресе, который, как мы помним, находится в Аргентине?

– Он танцевал бы там танго, – произнесла Лори.

Глаза у нее были влажные.

– Джейкоб, ты умеешь танцевать танго?

– Не очень.

– Он говорит, не очень.

– Вообще-то, если честно, совсем не умею. – Джейк засмеялся.

– Ну, думаю, ты мог бы брать в Буэнос-Айресе уроки танго.

– В Буэнос-Айресе все умеют танцевать танго, – поддержала Лори.

– Чтобы танцевать танго, нужна пара, тебе не кажется?

Он застенчиво улыбнулся.

– В Буэнос-Айресе полным-полно прекрасных девушек, которые умеют танцевать танго, – настаивала Лори. – Прекрасных и загадочных девушек. У Джейкоба будет выбор.

– Это правда, папа? В Буэнос-Айресе много красивых девушек?

– Так говорят.

Он вновь улегся на спину и запустил пальцы в волосы.

– Это звучит все соблазнительней и соблазнительней.

– А что ты будешь делать, когда тебе надоест танцевать танго?

– Пойду в школу, наверное.

– За нее платить тоже буду я?

– Разумеется.

– А после школы?

– Не знаю. Может, стану юристом, как ты.

– А тебе не кажется, что разумней было бы залечь на дно? Ну, раз уж ты собрался вести жизнь беглого преступника?

Вместо него ответила Лори:

– Нет. Про него все забудут, и он проживет долгую счастливую, замечательную жизнь в Аргентине с прекрасной девушкой, которая умеет танцевать танго, и Джейкоб станет великим человеком. – Она приподнялась на коленях, чтобы заглянуть ему в лицо, продолжая гладить его по голове. – У них будут дети, и у их детей будут дети, и он принесет так много счастья такому количеству людей, что никто и никогда даже не поверит, что когда-то давным-давно в Америке люди говорили про него ужасные вещи.

Джейкоб закрыл глаза:

– Не знаю, хватит ли у меня сил пойти завтра в суд. Я просто больше не могу.

– Знаю, Джейк. – Я положил ладонь ему на грудь. – Все уже почти закончилось.

– Этого-то я и боюсь.

– Кажется, я тоже уже больше не могу, – призналась Лори.

– Скоро уже это закончится. Нужно просто продержаться еще немного. Честное слово.

– Папа, ты же скажешь мне, правда? Как обещал. Если будет пора?..

Он кивнул в сторону двери.

Наверное, я мог бы выложить ему правду. «Джейк, ничего не выйдет. Бежать некуда». Но я сказал совсем другое: