Земное притяжение

— Щас!

— Выходи, кому сказал! — В боку у него запульсировало от усилий и ненависти, и ещё от удара о косяк.

— Потерпи, Паша! Я быстренько, раз-раз!..

В туалете, крохотном, загаженном, с голой лампочкой под потолком, Даша быстро проверила карманы. Ничего — ни телефона, ни денег. Деньги у неё вечно были рассованы по всем карманам, Джо ругала её, утверждая, что это «мужицкая привычка»!

Хлипкая дверца задёргалась и заходила ходуном — Паша снаружи колотил и рвался.

Даша сделала свои дела, откинула крючок, поддержала Пашу, который чуть не свалился на этот раз головой в унитаз, вышла и потянула на себя соседнюю дверцу.

— Куда?!

— Умыться, — объяснила Даша.

В ванной было светлее, здесь горели две лампочки — под потолком и над мутным пыльным зеркалом. Она пустила воду и посмотрела на себя.

Да. Щека разодрана… неприятно. Хорошо бы зашить, но кто здесь станет её зашивать. Даша осторожно поплескала на щёку холодной водой. На виске синяк, ничего страшного, но тоже красоты никакой.

Заскорузлым полотенцем на крючке Даша побрезговала, вытерла лицо подолом собственной майки.

— Полюбовалась, будет, — сказал Паша, наблюдавший за ней из дверного проёма. — Пошли! Красота твоя тебе больше не понадобится.

Даша пожала плечами.

— В комнату иди!..

В коридорчике с ободранными обоями никого не было, только стоял у стенки одинокий Дашин самокат. За дверью — видимо на кухне — маячили смутные тени, но было тихо. Даша посчитала тени, зашла в комнату, села на стул и по одной с наслаждением вытянула ноги. Ей казалось, что они затекли от долгого лежания на неудобном диване и всё ещё не отошли.

— Руки! — скомандовал Паша-Суета. Даша усмехнулась.

— Руки, сказал!

Даша протянула ему руки, и он защёлкнул наручники на тоненьких куриных запястьях.

— Тебе так спокойней, что ли? Когда я в наручниках?

— Да, блин, спокойней!..

Он подтащил стул, утвердил напротив неё, сел и сказал тихо:

— Я повторять не стану. Слушай меня внимательно. Мы сейчас тут на двоих базарим, в доме и вокруг пацанов полно. И стволов полно. До пушки твоей самокатной тебе не добраться, и не мечтай.

Даша смотрела на него и слушала очень внимательно, как и было велено.

— Я свистну, и пацаны тебя в мелкий винегрет покрошат, а кишки вон на забор намотают. Так что не рыпайся.

Она молчала.

— Сколько вас сюда свалилось?

Даша прикидывала, что бы такого ему сказать.

Он усмехнулся.

— Ну, чё, пытать тебя, что ли?.. Хочешь? Это мы можем устроить! У меня такие специалисты работают! Оно тебе надо? Скажешь, и никаких пыток, пристрелю тебя собственноручно и не больно. Раз, и дело в шляпе.

— Паш, что тебе нужно? Я тебя из-под стрельбы вывезла, ментам не сдала. Вон бочину тебе заштопали, так что ты козликом прыгаешь. Чего надо?

— Мне надо, чтоб ты сказала, сколько вас тут орудует и за каким хреном вы на мою землю пожаловали.

— Мы как пожаловали, так и свалим, Паша. Ты только нам не мешай.

Он широко улыбнулся:

— О чём и базар, снайпер!.. Я вам, может, и не мешаю, только вы мне сильно мешаете, мать вашу так!.. Я сроду тут никого не терпел и вас терпеть не стану. Ну, отвечай! Сколько вас всего и стволов сколько?!.

Даша ещё немного подумала.

— Мы не организованная преступная группировка, — сказала она осторожно. — На твоё место не претендуем.

Паша взял её за подбородок.


— Чё-то надоело мне с тобой лясы точить, тарабары тарабарить! Ты пойми, красивая, я ведь и сам кого хочешь найду, из-под земли достану, особенно чужаков! Я под землей вижу, и на земле от меня ничего не укроется.

— Оно заметно, — ухмыльнулась Даша, чувствуя подбородком его вцепившиеся пальцы. — Тебя в собственном дворе чуть не завалили!..

Тут он её ударил в лицо. Она, конечно, слегка уклонилась, так что удар пришёлся вскользь, но Паша держал её, и маневрировать она не могла.

В носу сразу стало липко и горячо, алые капли закапали на белую футболку и на Пашины пальцы. Он вытер руку о её грудь.

— Ну? — сказал ласково. — Без винтовки да без подмоги грош тебе цена, снайпер!.. Говорить будешь или пацанов звать? Они готовы, душа горит, только свистнуть! Ну?..

— Чего надо? — повторила Даша и пощупала языком зубы. Они были целы.

— Ты не поняла ещё?! Я ж предупредил, повторять не буду, но так и быть. Сколько вас тут? Сколько стволов? Какая связь у вас предусмотрена?

— Не нужна нам связь, — проверяя свои догадки, выговорила Даша. — Мы так беседуем, без связи. По вечерам.

Тут он снова её ударил, и она повалилась со стулом набок, на тот самый локоть. Упала она неудачно, грохнулась, как куль. Железная боль проткнула насквозь локоть и бок, вылезла с другой стороны и отдалась в ушах и зубах.

— Связи нету? — говорил Паша над ней. — Чтоб у шпионов связи не было?! Ты не то кино смотрела, красивая! Я тебе другое кино покажу!

И он ударил её в рёбра.

— У… ка… каких шпионов? — прокашляла Даша. — Ты сбрендил, что ли?!

— А откуда мне знать, откуда вы взялись, сволота проклятая! Из Германии, что ли?! Или, может, из ЦРУ?! Только я вас с миром не выпущу, хоть спасла ты меня! И ментам не сдам! Вы им документики нарисованные покажете, они вас отпустят да ещё проводят с почётным караулом! Я вас всех своими руками передушу, сволочей!

— Ты, Паш, патриот, что ли?

И он опять ей врезал. Она завыла и стала кататься по полу.

…Он организовал похищение и аварию, чтобы заполучить её, потому что уверен — она иностранная шпионка. Она шпионка, а он честный бандит. Всяким шпионам из ЦРУ не место на Пашиной земле. Он, Паша, эту землю охраняет.

Занятно.

Впрочем, она поняла, что он не тот, кто ей нужен, когда уклонилась от удара и он въехал носом в дверь. Тут всё стало ясно. Свой свояка видит издалека. Профессионал всегда узнает профессионала, а Паша ничего не умел, даже ударить как следует.

…Тогда, выходит, кто ей нужен?..

У неё было одно соображение, но для того, чтобы подтвердить или опровергнуть его, необходимо задать Паше несколько вопросов, а сейчас он не станет с ней разговаривать, слишком уж решительно настроен.

И нужно зубы поберечь.

— Чего ты хочешь? — спросила Даша и скованными руками вытерла под носом кровь. — Говори, я сделаю.

— Хочу, чтоб ты остальных сдала! Сколько вас?

— Четверо.

— Стволов сколько?

Даша подумала секунду, глядя с пола в его покрасневшее лицо. Он наклонился над ней, в руке у него была сломанная ножка от стула, приготовленная, чтобы бить ее.

…Сколько у них может быть стволов? Ну, пусть будет пять.

— Пять, — сказала она. — У меня ещё пистолет. Винтовка и пистолет.

— Хаза где? Ну, явка ваша? Где меня штопали?

Она кивнула.

— Связь какая? Или опять скажешь — нет связи?

— Телефон. Там на первой кнопке заведён специальный номер.

Паша швырнул в угол ножку от стула и рывком поднял её с пола.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Вот и правильно. Значит, ещё поживёшь. На меня пока поработаешь!..

Её выпотрошенный рюкзак валялся на столе, всё содержимое вытряхнуто и разбросано. Телефон лежал отдельно.

Паша взял его, осмотрел со всех сторон и включил.

Даша завела глаза к потолку.

…Паша, Паша. Вот зачем ты, Паша, телефон включил? Дал бы ты его мне, я бы сама включила! Плохо ты, Паша, в школе учился, мало книжек читал, и кино не то смотрел, вот это уж точно, это ты верно сказал.