Земное притяжение

— На первой кнопке, говоришь?.. Ну, красивая, жми на первую! Значит, говоришь своим, что тебя в заложники взяли, денег хотят. Разговаривать будем со всеми сразу на старом стадионе «Динамо» завтра в десять вечера. Если кто не придёт, я тебе на стадионе этом в рот гранату засуну, а чеку выдерну. Так и скажешь! Поняла?

— Поняла, — согласилась Даша со вздохом.

…Попадёт мне от Джо, эх, попадёт!.. Она меня и так выругала, когда я его на базу приволокла! Ещё разорялась — мы за тобой подчищаем, ты нам проблемы создаёшь! Вот и вышло, что она права, одни проблемы с этим Пашей! И возразить нечего, и оправдываться бесполезно.

Телефон гудел возле её уха, Паша держал его так, чтобы всё слышать.

— Лёха, — начала Даша плачущим голосом, когда ответил Хабаров. — Меня взяли в заложники и требуют выкуп. Я не знаю, сколько!

Паша слушал, вытянувшись в струнку, даже не дышал, кажется.

— Условия такие: завтра в десять вечера на заброшенном стадионе «Динамо».

— Главное, чтоб все! — сипло свистнул Паша.

— Главное условие, чтобы наши все были, — повторила Даша в трубку.

— Я понял, — сказал Хабаров равнодушно. — До завтра.

Паша нажал «отбой».

— Им чего, положить на тебя, что ли? — спросил он с подозрением.

— Слушай, — сказала Даша, — дай я сяду, а?.. Чего-то нехорошо мне. С мотоцикла я упала, по полу ты меня валял! Ещё стул сломал зачем-то…

— Не, а говорила, что мы, бандитьё, мол, все козлы! Твои шпионы лучше, что ли?! До завтра, и все дела!

— А чего ему про здоровье моё спрашивать? — Даша опустилась на продавленный диван. — Я попалась, теперь у всех проблемы на пустом месте.

— Да я тебя, может, прям щас и завалю, а остальных поодиночке на стадионе додавлю, и всем на это положить?

— Тяжёлая у нас с тобой жизнь, Паша, — вздохнула Даша и прикрыла глаза. — Всем на нас положить.

— Я тебя на ночь к батарее пристегну, — пригрозил Паша. — Больно борзая!..

— До ночи, Паша, ещё нужно дожить.

Она потрогала разбитый нос и посмотрела на свою руку.

— А с чего ты взял, что мы шпионы, да ещё иностранные?

— А то у меня глаз нету! — возмутился Паша. — И винтовка у тебя в самокат заделана, и стреляешь ты, как в тире, и эти двое, которые меня штопали, тоже не простые!

— Ну? Из чего следует, что мы шпионы-то?

Паша посмотрел на неё. Она сидела на диване, закрыв глаза. И — вот дерьмо какое! — с синяком на роже, с разбитым носом, с кровоподтёком на виске она была такой трогательной, и слабой, и нежной, и милой, что Паша моментально засопел носом и стал думать про неё всякие гадости, чтобы взъярить себя.

— На всякий пожарный ещё раз говорю тебе: в доме братва, на участке братва и за забором тоже. Если рыпаться вздумаешь, так держи в голове, что они без предупреждения стреляют.

— Поняла, — вздохнула Даша. — Буду в голове держать. Можно я подремлю немного, Паш? Устала сегодня. День такой длинный.

Он опять посмотрел на неё — того гляди, и впрямь заснёт!.. Что это за девка такая? Совсем безбашенная, не боится? Он же ясно сказал — в живых её не оставит. Не верит? Считает, что сумеет его уболтать? От него жалости не дождёшься, это всякий знает. Тогда почему она спокойна, вон почти спит!.. Или притворяется? Или шпионам специальные препараты дают от страха, и они на самом деле ничего не боятся?..

Паша походил по комнате и сел за стол, под лампу. Он решил, что охранять девку будет только сам, остальные проморгают как пить дать. Правда, вон к батарее пристегнёт, а сам на диване переспит.

Бок у него сильно болел, лежать нужно, а он делами занимался! Некогда ему лежать.

Он задрал полу рубахи и посмотрел. Повязка, которую наложила шпионка-докторица, немного подмокла, но держалась хорошо. Паша не хотел её менять. Он знал, что будет больно, а боли он боялся и знал, что так хорошо, как шпионка, ему больше никто не залепит.

Момент, когда неслышно распахнулось окно и в комнате материализовался незнакомый человек, он пропустил, рассматривая свой бок. Когда он поднял глаза, человек, двигавшийся стремительно и абсолютно бесшумно, был уже рядом.

Паша замер.

Всё произошло быстрее, чем за секунду. Человек аккуратно, даже как-то изящно, нежно брызнул ему в лицо из баллона. Выражение Пашиного лица стало бессмысленным, и голова повисла.

Следующим движением человек открыл Дашины наручники. Она тут же выскользнула в коридор, вернулась уже с самокатом и подбородком показала на Пашу.

Человек как будто удивился, сделал гримасу. Вдвоём они подняли Пашу, перевалили через подоконник, — Даша морщилась от боли, старалась оберегать свой локоть, и тащить приходилось в основном напарнику. Паша бесшумно канул за окно, следом выскочила Даша, а потом её освободитель. Он ещё на мгновение задержался и тихо прикрыл за собой раму.

Никого не стало в комнате, только слегка покачивалась штора, которую Даша задела, когда прыгала в окно.

Администратор «Тамбов-Паласа» Никита Новиков, принимавший командированных, оглянулся на шум и вытаращил глаза. В раззолоченный малахитовый холл ввалилась компания, никак не соответствовавшая ни золоту, ни часам, показывающим время в Токио, ни пальмам в кадках!..


Компания вообще ничему не соответствовала!..

Московская красавица, приглашавшая Никиту на свидание, почти висела на локте у дюжего мужика в кожаной куртке нараспашку. Под курткой виднелась футболка с надписью «Лагерфельд». Красавица еле шла, лицо у неё было занавешено спутанными нечёсаными волосами. На второй руке у него висела ещё одна дамочка, ноги её в лакированных остроносых штиблетах так явно заплетались, что мужику то и дело приходилось её встряхивать и подталкивать.

— Господи ты боже мой! — брезгливо пробормотала Алина.

Следом за троицей жгучий брюнет в перекосившемся пальто волок Пашу-Суету, который то вырывался, то шёл смирно, то вдруг начинал мычать.

Было ясно, что вся компания вусмерть пьяна.

— А я тебе говорила, — прошипела рядом Алина, — что с ней будут проблемы, с этой твоей! Вызывай наряд!

— А у вас тут не шумно ли? — с подозрением спросил один из командированных, упитанный дядька, похожий на бобра. — Когда мы заказывали номера, нам сказали, что место приличное!

— Нет, нет, у нас всегда спокойно, — уверила его Алина фальшиво. — Просто гости… отдыхают. Звони, Никит!..

— Чего звонить, — сквозь зубы пробормотал Никита, провожая компанию взглядом. — С ними вон кто!.. Не узнаёшь?

Алина уставилась, разглядела Пашу и ахнула.

— Вот именно. Ждать надо, а не звонить.

В лифте Даша и Джахан моментально отцепились от Хабарова, и тот подхватил невменяемого Пашу. Даша принялась рассматривать себя в зеркале. Джахан молчала.

— Я знаю, знаю, — сказала Даша её зеркальному отражению. Джахан даже не взглянула. — Я виновата. Ты мне всё скажешь потом.

— Я не стану ничего говорить, — отчеканила Джахан. — Это не имеет никакого смысла.

Макс Шейнерман, за всю спасательную операцию не сказавший ни слова, о чём-то напряжённо думал.

— Максик, — проскулила Даша. — Ты тоже на меня сердишься, да?

Лифт дрогнул, причаливая. Хабаров встряхнул Пашу, побуждая его к ходьбе. Макс вышел первым и огляделся. В коридоре никого не было, а камеры на третьем этаже все разом сломались, как только в президентский люкс въехала Даша, прямо в тот самый вечер и сломались — странная история.

В люксе было пусто и чисто, на малахитовом столе букет цветов — должно быть, маленький зайчик Никита велел поставить.

Хабаров сгрузил Пашу на диван — тамбовский авторитет в последне время только и делал, что отдыхал на диванах на оперативных квартирах. Даша сразу кинулась в ванную, заперлась, и там с шумом полилась вода.

Джахан включила чайник и достала из зеркального шкафа чашки — её любимые пиалы остались в доме.

— Ты как? — спросил Хабаров.

Он спрашивал о её ране, она поняла, конечно, но ответила совсем про другое:

— Мы никуда не продвинулись.

Хабаров наклонился вперёд и сильно потёр заросшие щёки.

— Подытожим. Яд, которым отравили Цветаева, швейцарского производства, штука дорогая и редкая, оружие спецслужб. Наши противники — профессиональные агенты. Один из злодеев, ресторанный певец, погиб. Остальных мы пока не знаем, но пытаемся установить. Цветаев в последнее время встречался с библиотекаршей Настей Хмелёвой. Их видела в электричке другая библиотекарша, Галя. Цветаев оставил нам след — два билета в кино в картотечном ящике, явный намёк, что рядом с ним кто-то находился. Возможно, Хмелёва, а может быть, и нет. То, что мы ищем, вероятнее всего, спрятано в галерее — Макс расшифровал подсказку Цветаева.

— Не до конца, — подал голос Шейнерман.

— Пусть не до конца, — согласился Хабаров. — Я думаю, что Цветаев почувствовал угрозу, может быть, неопределённую, потому что об угрозе он не сообщил, но перенёс тайник в галерею. Где он там может быть, нам тоже предстоит установить.

— То есть почти ничего, — заключила Джахан. — И никто, кроме тебя, не знает, что мы ищем! Если бы ты нам сказал, было бы проще.

— Я скажу, — пообещал Алексей Ильич. — Когда придёт время.

Паша на диване пошевелился и застонал, они на него оглянулись. Он закашлялся, резко сел и вытаращил глаза.

— Ни состава группы, ни численности, — продолжала Джахан, — мы так и не установили.

— Ё-моё… — простонал Паша и обоими кулаками изо всей силы стукнул себя по лбу. — Да что ж такое-то?!

— Стандартная группа — четыре человека.

— Я знаю, Алексей.

— Твою мать, — продолжал биться Паша. — А-а-а!.. М-м-м!..

— Вероника, — сообщила из коридора Даша. — В библиотеке в день смерти Цветаева шуровала Вероника. Кто подложил ему яд, я не знаю, а кто разгромил библиотеку, знаю.

Она вышла из ванной, розовенькая, посвежевшая, и от этой девчачьей розовой свежести синяки и раны на лице казались совсем ужасными, кощунственными.

Даша энергично вытирала мокрые волосы.