Жажда власти 3

Вокруг комплекса верфей висело, курсировало и дрейфовало на коротких орбитах множество репортёрских судов различных информационных агентств и новостных порталов, и их журналистские габаритные огни, густо распределённые по поверхности корабельных корпусов, издали выделялись в толпе иных космических судов. На торжественное мероприятие, посвящённое спуску со стапелей первой части эскадры, строящейся на деньги Регентов Пэчуа, были приглашены не только репортёры и официальные лица Империи и обоих Малых Доминионов пространства Пэчуа, но и множество частных визитёров. Сам герцог Тототль находился на борту своей яхты, заякоренной возле ближайшего к верфям орудийного форта, и проводил блиц-конференцию с прессой, транслирующуюся по бесплатному общеимперскому каналу.

– Я и вся фракция Регентов Пэчуа всегда были сторонниками действий, а не слов! – решительно вещал герцог Тототль. – Всем известно, что я по мере сил борюсь за интересы простых граждан Империи! И сегодня этих сил станет немного больше! И это замечательно! Всё – для народа! Всё – для граждан Империи!

При этих словах лепестки выходных диафрагм доковых люков распахнулись и выпустили в космос десяток новеньких крейсеров, отстроенных по дизайн-стандартам Пэчуа. Собравшиеся на пресс-конференцию репортёры разразились одобрительными возгласами, соблюдая предписанный регламентом этикет, и космические видеоэкраны заполнились изображениями покидающих доки кораблей.

– Да, их всего десять! – гордо заявил герцог Тототль. – Да, десятью крейсерами не разбить силы Хаоса и не очистить пространство Империи от пиратов! Но из капель состоит океан!

Последняя фраза Тототля являлась цитатой популярного речевого оборота группы цивилизаций Ажжу, и несколько репортёров от данного субъекта Империи издали одобрительные ультразвуковые свистки, вежливо понижая уровень звука до минимума, чтобы не доставлять дискомфорт остальным присутствующим.

– Именно так! – с лёгким пафосом подтвердил Тототль. – Капля по капле! Десять крейсеров сейчас, ещё десять потом – Народная эскадра будет расти во благо народа! Я снова и снова призываю всех неравнодушных принять участие в нашем благородном почине! Постройте на свои деньги крейсер и отправьте его защищать счастье своего народа, своих друзей и соседей!

Герцог Тототль умолк, и репортёры немедленно закидали его вопросами. Пока Регент с предельно одухотворённым видом отвечал представителям прессы, новенькие крейсера торжественно прошли сквозь скопление гостей мероприятия и заняли места в составе эскадры Тототля. Затем начальник кораблестроительного комплекса ещё более торжественно объявил о начале строительства следующей части Народной эскадры, и официальная часть мероприятия сменилась развлекательной. Роскошные круизные лайнеры, предоставленные для празднества наиболее известными представителями шоу-бизнеса пространства Пэчуа, приняли гостей и начали увеселительные программы. Сам Тототль некоторое время присутствовал на торжествах, но потом сослался на необходимость борьбы с пиратами и покинул праздник под бурные возгласы одобрения.

Его эскадра приняла боевой ордер и под прицелом аппаратуры сотен репортерских судов удалилась к области разрешённых гиперпереходов. Ультрадорогая эксклюзивная яхта Регента, ставшая символом борьбы с пиратством, ушла в прыжок одновременно с десятками боевых кораблей эскорта, и праздник продолжился с новой силой. После отбытия герцога Тототля интерес репортёров к мероприятию резко снизился, и прибывшим от души повеселиться гостям мероприятия больше не требовалось соблюдать чопорность и опасаться попасть в журналистский сюжет в ненадлежащем виде.

– Два часа гиперперехода – это до обидного мало, очаровательная Янай! – прошипел Тототль, свиваясь кольцами вокруг лежащей на длинном гравитационном ложе обнажённой командующей своего эскорта. – Военные будни так суровы!

– Иных будней у нас не бывает, дорогой. – Янай переплелась с Тототлем хвостами, скручиваясь в позу для занятия любовью, и издала томное шипение: – Нужно уметь использовать имеющиеся возможности со стопроцентной эффективностью! Время гиперперехода – это сакральные минуты для любого воина, к какому бы виду разумных он ни относился. Не трать их даром, дорогой!

– Ты не разочаруешься, моя очаровательная предводительница! – Розовый язык Тототля скользнул по затылку Янай, и кольца его змеиного тела принялись сжиматься и разжиматься в такт движениям.

– Сожми меня сильней! – в экстазе закатила глаза Янай. – О мой могучий герой! Ещё сильней! Я хочу слиться с тобой воедино!

Через полчаса шипения и пыхтения Тототль обессиленно растянулся на ложе, и стар-полковник соскользнула с кровати в расположенный рядом бассейн.

– Ты совсем не устала, дорогая… – Тототль скосил глаза на извивающуюся в водной толще стар-полковника, тщательно скрывая обиду. – У тебя хватает сил плавать…

– Ты был божественен! – прошипела Янай, выныривая. – Возбуждение, которое охватывает меня, как только ты оказываешься рядом, непередаваемо! Чтобы вернуться в деловой режим, мне приходится прибегать к физическим нагрузкам! Я всё-таки командир особой эскадры и должна выглядеть перед подчинёнными соответственно!

– Ты всегда выглядишь идеально! – Тототль издал довольное шипение, удовлетворённый услышанным. – Какой ты находишь прошедшую церемонию? Я был убедителен?

– Ты был великолепен! – Янай беспрерывно пересекала бассейн от бортика до бортика, словно челнок. – Тебе не нужно ничего менять в своей манере выступать.

– Мне всегда кажется, что про себя все они насмехаются надо мной! – пожаловался Тототль, кривясь в озлобленной гримасе. – Я вижу насмешку в их глазах! Я не имею в виду чернь, этим я нравлюсь, но чернь бесполезна!

– Это более чем хорошо! – не останавливаясь, оценила Янай. – Пусть элиты не принимают тебя всерьёз – чем больше они будут заблуждаться, тем лучше! Никто не ожидает от тебя того, что ты совершишь! Потом они будут кусать локти от бессильного бешенства, но будет уже поздно. Вот тогда настанет твоя очередь смеяться! И в отличие от них ты будешь смеяться открыто! Прямо им в лица!

Она выскользнула из бассейна, быстро заползая на ложе, и раздула спинной капюшон, нависая на лежащим Тототлем:

– Скажи, что ты заставишь их обливаться слезами и желчью! – Её чёрный раздвоенный язык скользнул по его губам. – Твои слова всегда вселяют в меня решимость и придают сил в нашей опасной борьбе!

– Я не отступлюсь! – гордо заверил её Тототль. – Трон Империи будет нашим! Любой ценой!

– Твоя неустрашимость меня возбуждает! – развратно прошипела стар-полковник, сексуально вибрируя змеиным языком. В глазах Тототля мелькнула паника, вызванная страхом опозориться, но голос Янай немедленно приобрел раздосадованные интонации: – К сожалению, мне необходимо вернуться на капитанский мостик! Меня ожидает масса служебных дел, дальше откладывать исполнение своих обязанностей невозможно! Отдохни за нас двоих, о, мой герой! Я буду с нетерпением ждать повторения этой феерии!

Стар-полковник заползла в тубу гардеробного шкафа, и автоматика облачила её в униформу. Янай послала Тототлю воздушный поцелуй и покинула роскошную каюту. Распластавшийся на гравитационной кровати Регент облегчённо выдохнул и движением кончика хвоста ткнул в светосенсор интерфейса бортового ИИ, приказывая подать себе бокал дорогого вина. К моменту выхода эскадры в реальный космос герцог Тототль спал крепким сном, наслаждаясь разлившейся по телу негой. Восседающая на капитанском мостике стар-полковник Янай сверилась с показаниями биомониторинга, убеждаясь в крепком сне Регента, и вокруг её головы вспыхнула мутная сфера сеанса засекреченной правительственной связи.

– Проблемы? – Узкие зрачки Владыки Юкойя смотрели на стар-полковника немигающим взглядом. – Мероприятие прошло так, как мы хотели. Гости поглазели на новые крейсера и с удовольствием веселятся за счёт Малого Доминиона Пэчуа. Никто не сует нос, куда не надо. Что-то не так с новыми крейсерами?

– С ними всё отлично! – в шипении Янай зазвучали нотки бешенства. – Они ничем не хуже эскадры, которую мы выстроили под прикрытием всей этой шумихи с «народными» крейсерами! Но мои нервы начинают сдавать! Совокупляться с этим уродливым убожеством выше моих сил! От его прикосновений меня трясёт! После этого у меня навязчивое ощущение, что я вымазана в гнилье и от меня воняет! Чтобы хоть как-то успокоиться, я пытаюсь мыться, но ощущение грязи не пропадает! Я изо всех сил сдерживаю острое желание прокусить ему трахею!

– Никто не ожидал, что он к тебе воспылает. – Владыка Юкойя едва заметно поморщился. Учитывая ситуацию, ему искренне жаль свою экс-любовницу. – Терпи! Он нужен нам полностью управляемым! Если в решающую минуту он струсит, рухнет всё! Никто не знает, как отреагирует Экстервит на наши действия! Пока Тототль дрожит от вожделения к тебе, его можно заставить пойти на риск ради предмета своего обожания! Но он не будет вздыхать по тебе вечно, Регенты – это очень избалованная дрянь, никто не знает, когда у него начнёт падать к тебе интерес. До дня Мишкоатли ещё четыре месяца, не вздумай сделать что-нибудь такое, что охладит его пыл к тебе. Думай о том, что получишь после победы!

– Я думаю об этом каждую секунду! – шипение Янай стало болезненным. – Только это придаёт мне сил! Но мне очень тяжело! Мне некому пожаловаться, кроме тебя!

– Я воспринимаю твою роль в нашем плане как истинный героизм, – без тени иронии произнёс Владыка Юкойя. – Решиться на близость с таким уродом сумеет не каждый. Но на кону стоит Империя, и ты совершаешь подвиг во имя Пэчуа.

– Это мерзко, противно и тошнотворно! – Янай затрясло от отвращения. – Какой, к Бесам, подвиг?! Какой героизм?!

– Красиво погибнуть в эпической битве способны многие, – веско возразил Владыка Юкойя. – Особенно если за это их семьи получат солидную компенсацию. А вот бросить себя в такую грязь ради победы своего народа может далеко не всякий. Я не издевался, когда сказал, что высоко оцениваю твой вклад в наше дело. Своим участием, исполнение которого стоит тебе тяжёлых страданий, ты не просто облегчаешь мне работу. Ты являешься гарантией управляемости и лояльности одной из двух главных фигур в партии, в розыгрыше которой мы не имеем права на ошибку. Их управляемость и лояльность уже сейчас важны, как никогда, а через четыре месяца это станет первостепенной задачей.

– Я понимаю, – удручённо сжалась Янай, которую всё ещё потряхивало от нервного срыва. – Я всё понимаю! Но переступать через себя с каждым разом всё тяжелее.

– Сейчас я покажу тебе запись. – Владыка Юкойя смотрел на неё сочувствующим взглядом. – Так тебе будет легче понять, насколько твоя жертва важна для нас!

Рядом с изображением Владыки возникло ещё одно изображение, транслирующееся из секретных апартаментов претендента. Величайшая Стелла в изысканном летнем платье от Чиалори с фужером элитного вина и в дорогой обуви полулежала на роскошной кровати, застеленной тончайшими тканями эксклюзивной выделки. Изысканный ленточный ансамбль, созданный для того, чтобы подчёркивать достоинства идеального тела, смотрелся на мутировавшей фигуре карикатурно, уродливо обнажая целлюлитные поверхности упитанной тушки. Претендентка была изрядно пьяна и нетвёрдым голосом орала на стоящего возле кровати психолога:

– Ты меня обманул! Подлец! Ненавижу! Ты продал меня каким-то бомжам! Это не Великий Доминион! Они не имеют права участвовать в императорской гонке! У меня нет шансов! Это всё из-за тебя! Скотина! Подонок!

Она нервно осушила фужер, запустила им в психолога и зарыдала в подушку.

– Наоборот, моя Императрица! – Пси встал на колени перед кроватью и сюсюкал над рыдающей претенденткой, гладя её по внешней стороне ладони. – Теперь у тебя больше шансов, чем у кого-либо из остальных…


– Каких шансов?!! – взвизгнула Величайшая Стелла, подскакивая, и принялась хлестать психолога по лицу ладонями. – Сменила одну тюрьму на другую! Мне снова нельзя высовываться! Нельзя показаться Регентскому Совету! Нельзя участвовать в конференции претендентов! Ничего нельзя!

Стоящий на коленях психолог пытался закрываться ладонями от ударов, но ноготь претендентки зацепил его за губу, оставляя царапину, и Величайшая Стелла отдёрнула руки, пьяно уставившись на размазавшуюся по пальцам кровь.

– В этом и заключается твоё преимущество, моя Императрица. – Психолог пытался объясняться и одновременно закрывался от атаки, ожидая новых ударов. – Никто из участников императорской гонки не ожидает твоего появления у Пэчуа…

– И какая мне разница?! – Величайшая Стелла снова зарыдала. – У них нет прав на претендента… – Она вновь уткнулась в подушку. – Меня не пустят к Экстервиту…

– У тебя больше прав на престол, чем у всех этих ряженых батраков, вместе взятых, моя Императрица! – продолжил увещевать её Пси. – Никто не имеет права прятать претендента в день Мишкоатли! С началом суток Экстервита любой претендент должен быть либо мёртв, либо претендовать на трон! И участники императорской гонки сделают всё, чтобы уничтожить претендентов друг друга на пути к Экстервиту! Но Пэчуа не являются Великим Доминионом. Никто не будет ждать от них претензий на престол. Объявление о твоём существовании явится для всех подобно грому среди ясного неба! Пока основные игроки, вцепившиеся друг другу в глотки, станут срочно снимать войска с других направлений и перебрасывать их для противодействия тебе, будет уже поздно! Мы воспользуемся фактором внезапности и доставим тебя к Экстервиту прежде, чем кто-либо успеет тебе помешать!

– А как же Регенты? – заплетающимся от алкоголя языком пролепетала Величайшая Стелла, отрывая от подушки заплаканную физиономию. – Они не пустят меня к трону, потому что не отношусь к Великому Доминиону…

– Имеющиеся на сегодняшний день запреты на участие в императорской гонке установлены усопшим Императором Ксиухкоатлем, – снова засюсюкал Пси, осторожно стирая слезы с её асимметричного лица, свойственного мутантам гибридных подвидов. – Ты взойдёшь на трон, отменишь эту глупость и установишь собственную… линию проведения императорской гонки. И никто не посмеет сказать тебе хоть слово! Наши Регенты ждут тебя в тронном зале, фракция Пэчуа насчитывает полсотни герцогов во главе со старшим заседателем Тототлем, они окажут тебе всяческое содействие! За руку отведут к подножию Мишкоатли! Никто не посмеет встать между тобой и троном!

– Точно? – пьяно всхлипнула Величайшая Стелла. – Ты доведёшь меня до трона? Поклянись, что не бросишь меня одну у дверей в тронный зал!

– Клянусь Экстервитом, моя Императрица! – Пси был сама доброта, отзывчивость и участие. – Я не отойду от тебя ни на шаг!

– Ты такой милый… – замутнённый алкоголем взор претендентки сфокусировался на расцарапанной губе психолога, и она потянулась к нему. – У тебя кровь… садись сюда, я вытру!

Пси послушно уселся на край роскошной кровати. Величайшая Стелла, пошатываясь, уселась на колени, обвила его шею руками и неожиданно принялась целовать его в губы, активно действуя языком.

– Что ты делаешь?.. – ошарашенно отпрянул Пси.

– Тебе выпал приз! – томно заявила она, изгибаясь так, чтобы ленточный ансамбль обнажил её грудь и бёдра. Не оставалось сомнений, что претендентка была уверена в том, что её мутировавшее тело неотразимо сексуально. – Иди ко мне, я хочу тебя!

Величайшая Стелла вновь приникла к психологу с поцелуями, но он снова отстранился, испуганно восклицая:

– Я не могу! Кто я такой по сравнению с тобой?! Ты – Императрица! Я недостоин такой чести, высшее существо не должно опускаться до своих рабов!

– Учту, когда взойду на трон, – усмехнулась претендентка. – Пока не взошла – используй свой шанс! Не каждый может заявить, что занимался любовью с Императрицей!

Она взяла его ладонь, засунула себе между ног и заёрзала. При каждом таком движении её дряблый плоский зад и жирные бедра морщились, словно покрываясь апельсиновой коркой.

– Я недостоин! – трагически возразил Пси, осторожно, но настойчиво отбирая у неё свою руку. – Я слишком ничтожен для такого! Ты недосягаемо прекрасна для меня… Моя участь – смиренно стоять на коленях перед Императрицей…

Величайшая Стелла, имитируя кошачьи движения, подползла к нему и сексуально промурлыкала:

– Хочешь поставить мужчину на колени – встань на четвереньки? Я готова! – Она сделала лицо женщины-вамп и придала голосу коварные интонации: – Или ты хочешь, чтобы я упрашивала тебя? А ты затейник! – Рука претендентки властно схватила психолога за пах, и её губы скривились в недоумённо-разочарованной гримасе: – У тебя что, проблемы с потенцией?

– Я здоров, моя Императрица, – Пси ненавязчиво отстранил от себя её руку, – но я не смею вожделеть тебя! Ты бесконечно высока для меня! – Он попытался отпрянуть. – Простому смертному не дано…

– Ну и катись отсюда! – взвизгнула Величайшая Стелла, толкая его в грудь. – Пошёл вон, идиот! Импотент! Тряпка! Убирайся!

Оробевший психолог съёжился и торопливо выскочил из спальни, сопровождаемый летящей вслед декоративной подушкой. Едва дверные створы сомкнулись за ним, его лицо исказила брезгливая гримаса, и Пси принялся вытирать об одежду ладонь, по которой елозила промежностью Величайшая Стелла.

Владыка Юкойя остановил трансляцию и вывел рядом со стоп-кадром искривлённого отвращением лица психолога ещё одно видео. На нём Пси сидел в комнате для допросов в окружении офицеров секретной службы Малого Доминиона Пэчуа, и давал объяснения.

– Вы требуете от меня слишком многого! – возмущённо заявлял он. – Я психолог, а не проститутка! Эта уродливая мутировавшая самка, мерзкий гибрид обезьяны с навозом, вызывает у меня острый приступ тошноты и импотенции! Она волосатая, словно животное! У инвалидов фигура менее жуткая! Про её голову и рожу я вообще молчу! Может, где-то там, на своей убогой планетке, населённой деградантами, мутантами и их гибридами, она и является невообразимой красавицей! Не спорю! Потому что с точки зрения деградировавшего генотипа гибриды – это прекрасно! Но я нормальный человек! Я не хочу и не буду совокупляться с полуразумным животным! Пусть она хоть трижды претендент! Если вам так надо удовлетворить её похоть – сделайте ей секс-андроида! Или ублажайте сами, мне плевать!

Видео допроса прекратилось, и Владыка Юкойя произнёс:

– Заставить его совокупиться с претенденткой не удалось. Применять силу мы не стали, это может усложнить всё ещё сильней. Вот последствия его отказа. – Владыка вывел сразу несколько записей.

На каждой из них Величайшая Стелла истерично засыпала различными претензиями то психолога, то своих камеристок-Пэчуа, то телохранителей и андроидов охраны.

– Сначала она не желала его видеть и психовала по любому поводу. Снова требовала представить её Регентскому Совету, потом требовала, чтобы Малый Доминион Пэчуа объявил себя Великим Доминионом, и даже требовала, чтобы мы передали её какому-либо Великому Доминиону, так как не имеем права на претендента, и так далее. Потом она пожелала вернуть Пси и стала истерить ещё чаще, правда, теперь её придирки относятся в основном к нему. Её свойство скандалить по любому поводу, требуя полного подчинения своему диктату, возросло ещё сильней.

Владыка Юкойя вперил немигающий взор своих змеиных глаз в глаза Янай:

– Я очень хорошо понимаю твоё желание прокусить трахею Тототлю! Но они оба нужны делу Пэчуа! Более того, мы должны срочно решить проблему с этой уродливой самкой, иначе её неполноценная психика убедит сама себя, что находится в заточении, и Экстервит мгновенно убьёт её. Все наши усилия пропадут зря! Это неприемлемо!

– Сделайте ей андроида. – Стар-полковник издала тоскливое шипение. – Я как-нибудь продержусь… Но постоянное желание отмыться, возникающее после его прикосновений, неистребимо! Я ничего не могу с этим сделать!

– Андроида ей уже сделали, – недовольно прошипел Владыка Юкойя. – Даже двух. Но они ей неинтересны. Её глубоко задело отказом! Медики говорят, что для неё это дело принципа. Она восприняла его как некий запретный плод и теперь нездорово заинтересована в нём. Пси имел на неё влияние с первых дней её пребывания в нашей галактике, и теперь это влияние усиливается. Если он пожелает стать её фаворитом после возведения на престол, то без труда добьётся этой цели. Он опасен. Мы решим эту проблему, я ввёл тебя в курс дела не для этого. Я хочу, чтобы ты осознавала, насколько твоя тяжёлая миссия важна для Пэчуа и что все мы, в особенности я, ценим твоё самопожертвование! Оно не будет забыто!

– Спасибо, Владыка. – Стар-полковник сморгнула слезу и вновь стала спокойной. – Я не подведу Пэчуа! Но сейчас мне необходимо принять ванну. Это выше моих сил.

– Ступай, – мягко разрешил Юкойя. – И помни, как много от тебя зависит.

Янай печально прошипела в ответ и разорвала связь. Владыка заполз на пьедестал правительственного кресла и вызвал начальников спецслужб. Округлые двери в его кабинет распахнулись, пропуская змеиные тела, и участники секретного проекта расползлись по предназначенным для совещания пьедесталам. Перед каждым из них вспыхнула индивидуальная видеосфера засекреченной связи, и Владыка Юкойя движением хвоста объявил о начале операции.

В двух тысячах километров от его резиденции, посреди поросших густым тропическим кустарником огромных болот, несколько десятков изрядно устаревших гидрокомбайнов монотонно рассекали подёрнутую тиной водную поверхность. Лежащие в их кабинах батраки лениво тыкали в поблекшие огни светосенсоров, корректируя действия Искусственного Интеллекта, в очередной раз сбоящего под действием РЭБ-излучений, пробивающихся откуда-то снизу, с большой глубины. Из-за помех водные комбайны допускали ошибки во время культивации высеваемых в болотной толще деликатесных пиявок, и работу техники приходилось контролировать вручную.

Вообще, объект, находящийся где-то там, глубоко под плантациями, был жутко секретным, невероятно важным и так далее. Но каждый батрак в округе знал, что он там есть, и все были в курсе, чем там занимаются. Это полигон, проводящий испытания новых образцов РЭБ-оружия, он там уже лет десять, а то и больше. За эти годы все давно привыкли и к периодическим визитам контрразведки, маскирующейся под налоговых и сельскохозяйственных инспекторов, и к регулярным помехам в работе ИИ, возникающим при прохождении гидрокомбайнов в районе объекта. Больше ничего интересного тут не происходило, и даже потенциальные шпионы не появлялись, потому что бессмысленно. Всё равно все передовые разработки, испытываемые где-то там, в километрах под пищевыми болотами, возникают не здесь, а в соответствующих НИИ. И туда же возвращаются на доработку. А ещё все знают, что тут не испытывают по-настоящему прорывные образцы. Потому что их испытания – это уже более чем серьёзная государственная тайна, и для таких экспериментов имеются действительно секретные объекты, о которых никому не известно!