Железный лес

– По-моему, он ее вообще не воспринимал как отдельную личность, – Мария Маневич смотрела в одну точку. Сейчас женщина не казалась ни свежей, ни умиротворенной. – Она была для Вани чем-то вроде живой записной книжки. Нельзя так относиться к людям.

– Да-да, пожалей ее еще! – Натэлла скривила яркие губы. – Выкрала ключ от мансарды, позвонила мужу Валерии, назначила встречу в заброшенном доме. Прихватила из служебного сейфа пистолет. И прикончила мужика, который был виноват лишь в том, что он либо дурак, который целый год ничего не замечал, либо скот, который приторговывал своей женой, чтобы пережить финансовый кризис. Вот как все было.

– Об этом пистолете мы все давно забыли, – Мария Маневич взяла пустую бутылку, поднялась. – Ваня купил его несколько лет назад. И стрелять научился, и разрешение получил. Но он боялся этого пистолета. Всегда боялся. Будто чувствовал…

Светловолосая женщина прикрыла глаза и мгновение стояла неподвижно. Потом тихо добавила:

– Я сейчас.

Когда она скрылась на кухне, Натэлла порывисто повернулась к Александре:

– Ты же знаешь, да? Всех троих убили из одного пистолета, из собственного оружия Маневича. Галина хранила его у себя в сейфе.

– И там же она прятала деньги, украденные у Федора… – проговорила, будто про себя, Александра.

– Бедный Телятников, – Натэлла сощурилась, так что ее густо накрашенные длинные ресницы сомкнулись в две черные линии. Открыла сумку, достала сигареты. – Пойдем на террасу, здесь я не курю, в доме дети.

На террасе стояли плетеные кресла и стеклянный столик с забытой на нем большой кофейной кружкой. На боку кружки виднелась надпись «Ксения». Рядом лежали красные наушники.

– Значит так, – быстро заговорила Натэлла, посматривая на раздвинутые стеклянные двери террасы. – Маша постепенно приходит в себя, жизнь никто не отменял, проблем стало только больше. Она хочет пригласить тебя для продажи коллекции. Сейчас как раз идет процесс вступления в права наследства. Я знаю, ты с Иваном заключила договор. Маша готова заключить новый.

– Не знаю, что и сказать.

– Сказать надо – «да»! – с нажимом произнесла Натэлла. – Это и в твоих интересах, и в наших с Сережей. Он спит и видит картины, которые ты ему пообещала. Галерею я еще не видела, там все опечатано. Жернова закона мелют медленно… Но думаю, ты сможешь предложить нам больше, чем в первый раз. – Натэлла тронула локоть Александры, облокотившейся о перила. – Саша, ты как будто недовольна?

– Я чувствую себя как в темном лесу, – ответила Александра, разглядывая великолепную панораму. Отсюда был виден Храм Христа Спасителя. Небо снова подернулось плотной облачной пеленой, золотые купола потускнели. – Невероятно. Пусть Галина была его любовницей, но ведь это было очень давно… Зачем же устраивать эту бойню спустя столько лет?! Немыслимо.

– Спустя десять лет, если быть точными, – бросила Натэлла, наблюдая за тем, как ветер тянет сизые дымные нити из огонька ее сигареты. – Десять лет назад Иван принял ее на работу. Он ею увлекся. Она в него влюбилась. И, наверное, у нее были какие-то фантазии на тему серьезных отношений. Она забеременела. Но тут выяснилось, что Маша тоже беременна. Ксении не было еще и десяти. Иван потребовал, чтобы Галина избавилась от ребенка. Она это сделала.

В одну затяжку докурив сигарету, Натэлла обернулась и, нагнувшись, раздавила окурок в кофейной чашке с надписью «Ксения». Сигарета с шипением погасла, впитав остатки кофе.

– У Маши родилась вторая дочка. А через год – третья. Галину Иван бросил почти сразу. Собственно, надо было ее уволить. Но он этого не сделал. Такие эгоцентристы, как он, приписывают свои чувства окружающим. Он к ней больше ничего не чувствовал. Вероятно, думал, что и она стала к нему равнодушна.

– Галина не замужем?

– Не замужем, и детей нет. Она вся погрузилась в идею служения своему патрону. Говорящая собака с отличными навыками секретаря. И вот, после всех жертв и унижений, появляется эта красотка с фотоаппаратом. И он ради нее готов на все. Готов разбить семью, ради которой она убила своего ребенка. Она начала терроризировать Ивана письмами. Потом перешла к более серьезным действиям. Он был полностью у нее в руках. Она знала каждый его шаг. Ей ничего не стоило найти мужа этой красотки. И она обставила его смерть так, чтобы подставить Ивана.

– Это бы я еще поняла… Но Федор?! Зачем она убила его?! Неужели из-за денег? И потом, как она его нашла? Я никому не называла имена и адреса своих клиентов! Она должна была выслеживать меня от офиса Маневича до магазина Федора. Я поехала к нему первому. Она должна была уйти сразу после меня!

– А она и ушла, как выяснилось, – невозмутимо ответила Натэлла. – В неизвестном направлении. То есть известном только с ее слов. Мало того, у нее нет алиби и на вечер понедельника, когда погиб этот…

– Илья Ветошников, – подсказала Александра.

– Да, именно. Галина в тот вечер должна была посетить бассейн, у нее абонемент. Они туда год назад записались вместе с Ксенией, на двоих была большая скидка. Они многое делали вместе, знаешь ли… Маша часто говорила, что ей кажется, будто секретарша мужа пытается вытеснить ее из сердца дочери. Да это все видели!

Натэлла покачала головой:

– Это просто бросалось в глаза. Галина стремилась быть лучшей подругой девочки, а ведь она совсем для этого не годилась. Маша вмешиваться не могла, она занималась младшими детьми. Да у Ксении и не тот характер, чтобы что-то ей запрещать… Так вот, вечером в понедельник Ксения и Галина договорились поехать в бассейн. Сперва Ксения отвезла мать и сестер к бабушке, затем поехала в бассейн. А Галина там так и не появилась. Обычно она не пропускала занятий. Эта стерва была помешана на спорте. Держала себя в форме.

Натэлла презрительно скривила губы.

– Ну а во вторник, когда ты была у Ивана в офисе, у Галины внезапно заболел зуб. И она пулей вылетела за тобой… Извини за это образное сравнение. Появилась на всех радарах только утром следующего дня.

– И что, ни один зубной врач не может подтвердить, что она была на приеме?

– А тебе бы этого хотелось? – фыркнула Натэлла. – Нет, она не поехала к врачу. Зуб якобы прошел. Внезапно. И Галина просто прогуляла полдня без уважительной причины. Ни с кем не встречалась. Никому не звонила. Ничего не может объяснить.

– За мной кто-то следил, когда я пришла к Федору во вторник днем, – оторвавшись от перил, Александра опустилась в кресло. – Продавщица из соседнего магазина видела кого-то. Он шел за мной, но так и не вышел из подворотни. Это был мужчина. Мужской силуэт.

– Серьезно? – Натэлла достала очередную сигарету из пачки. – Ты говорила следователю об этом?

– Естественно. Я слишком долго молчала, так что рассказала все.

Из дверей выглянула хозяйка квартиры:

– Я открыла вино. Решили перейти на террасу?

– Здесь лучше дышится, – Натэлла направилась к ней. – Давай помогу.

Мария поставила открытую бутылку на стеклянный столик, сдвинула к краю красные наушники.

– А мне стакан воды, если можно, – попросила Александра. – Ксении дома нет?

– Она занимается, – женщина взглянула на часы. – Будет поздно. Сейчас началась учеба, я редко ее вижу. После занятий она еще подрабатывает репетиторством, потом спортзал, пробежка перед сном… Извините, я взгляну, как там дети. Они сейчас с няней. Да, вы просили воду…


Мария Маневич исчезла в дверях, вернулась через минуту с графином и стаканом. Натэлла, любовавшаяся пейзажем, обернулась:

– Если дети с няней, мы втроем можем куда-нибудь поехать, посидеть. Чтобы ты не хлопотала.

– Ну, это ни к чему, – отмахнулась Мария Маневич. – Ты знаешь, я домоседка.

И снова скрылась в дверях. Натэлла проводила ее взглядом и негромко заметила:

– Вот такая она всегда. Дети, дети… И разговоры все о них. Я не удивилась, когда узнала, что Иван кого-то нашел.

– Эта Валерия приходила ко мне два раза, – призналась художница. – Она интересная.

– Что ей было нужно? – вскинулась Натэлла.

– Сперва хотела узнать что-то о муже. Он перестал звонить и не пришел ночевать. Потом она пришла сообщить, что его убил Маневич.

Произнеся последние слова, Александра опасливо взглянула на дверной проем. В гостиной было пусто.

– Ну, конечно, – издевательски бросила Натэлла. – Роковые страсти. Иван был сделан не из такого теста, чтобы кого-то убить. Обмануть мог, обсчитать при сделке, обвести вокруг пальца. Зубы заговорить. Этим он деньги и наживал. Но убить? Никогда. А вот секретарша оказалась на это способна. Никогда она мне не нравилась… Змеиная морда!

– Послушай, у меня не сходится все это в голове! – Александра прижала ладони к вискам. Налила стакан воды и в два глотка осушила его. – Когда был убит Ветошников, кто-то пытался подставить Маневича. Его часы, его визитка. Когда убили Федю, на месте преступления оставили мой ключ от мансарды и брелок в виде знака бесконечности – все это наводило на след Маневича. То есть его пытались выставить убийцей. И вдруг убили его самого! Как?! Почему? Почему они перестали выставлять Маневича убийцей и сделали его жертвой? Должна быть причина…

– Они? – переспросила Натэлла. – Она. Галина все это сделала одна.

– Причина была, – раздался голос Марии Маневич. Она незаметно появилась на террасе. Женщина прижимала к груди маленькую, дрожавшую всем телом собачку. – Мы со следователем тоже искали причину, и я ее нашла. Я подала на развод и раздел имущества. Поскольку у нас есть несовершеннолетние дети, мы могли бы развестись только через суд. На адрес офиса прислали заказное письмо с уведомлением о вручении и описью вложения. Я выступала истцом и послала все необходимые документы для ответчика перед подачей заявления в суд. К исковому заявлению нужно было приложить документы об отправке письма. Такова процедура. Я же не могла отправить заказное письмо по своему собственному адресу… Был бы скандал. И дети бы все узнали.

– А они не знают? – сощурилась Натэлла. – Ты им не сказала?

– Младшим нет десяти лет, их согласие не требуется. Они останутся со мной. А Ксения совершеннолетняя. Ее согласие тоже не требуется. И если есть шанс не трепать себе нервы лишний раз, ты знаешь: я его использую!

Мария Маневич опустилась в кресло. Собачка прижималась к ее груди, беспокойно оглядывая гостей выпуклыми агатовыми глазами.

– Заказное письмо приняла Галина, – спокойно продолжала Мария Маневич. – У нее была доверенность принимать заказную корреспонденцию и расписываться за Ваню. Так она узнала, что мы, наконец, разводимся. Это произошло тринадцатого августа. А четырнадцатого она его застрелила.

– Но почему?! – воскликнула Александра.

Светловолосая женщина грустно улыбнулась:

– Вы не знаете, конечно… Но Галина когда-то была близка с моим мужем. И даже ждала от него ребенка. Но ребенок не родился.

– Она все уже знает, я ей рассказала, – перебила ее Натэлла.

Улыбка словно застыла на губах Марии Маневич. Вдова продолжала:

– Не знаю, как это объяснить, но с тех пор Галина считала наш с Ваней брак своим личным делом. Очень личным. Может быть, ей нравилось думать, что та ужасная жертва, которую она принесла, не напрасна. И что она этим поступком спасла наш счастливый брак. И теперь мы кое-что ей должны… Должны быть счастливыми, например.

– Она все это вам говорила? – не выдержала Александра.

– Не мне, конечно. Ксении.

– Ей?!

Натэлла, подойдя к Марии, погладила собачку, обернулась:

– Чему ты удивляешься? Галина все рассказывала девочке. Они же были лучшими подругами.

Светловолосая женщина перестала улыбаться. Ее красивое лицо стало очень усталым.

– Знаю, я должна была давно пресечь эту дружбу, – сказала она, поднимаясь с кресла и сажая собачку на сиденье. – Но Ксению никогда не интересовали ровесницы. У нее совсем нет подруг. В общем, у меня могла быть единственная претензия к Галине – она слишком откровенничала с Ксенией. С другой стороны, Ксения всегда требовала, чтобы к ней относились как ко взрослой. Есть люди, которые сразу рождаются взрослыми. А Галина, кроме всего прочего, занималась с ней спортом, они вместе бегали по утрам и перед сном… У нее квартира тут недалеко. Галина живет… Жила с матерью. Та практически неподвижна после инсульта. Семьи Галина не создала, и детей у нее быть не могло.

– Сейчас опять начнется бабья жалость, – оборвала ее Натэлла. – Галина знала, что делала, и плевать ей было на парализованную мать. Три трупа! Три!

Она замотала головой, словно отметая возможные возражения:

– Девочки, милые, я настаиваю на своем предложении! Давайте где-нибудь посидим. Тут в двух шагах – сотня приличных мест.

– Лень переодеваться! – Мария, внезапно повеселев, улыбнулась и снова показалась беззаботной. – Но ладно, идемте, придумаем что-нибудь. Я вернусь через минуту. Допивайте вино.

Она ушла, прихватив безропотную дрожащую собачку и шутливо ее за что-то отчитывая на ходу. Натэлла проводила подругу взглядом.

– Маша неприлично мало скорбит о муже, правда? – спросила она. – Так всякий скажет. А мне это нравится. Она не ломает комедию, она такая, какая есть. Иван ее не заслуживал.

– Откуда нам знать, кто кого заслуживал, – проговорила Александра, снова отворачиваясь к перилам.