Жена башмачника
Часть 36 из 89 Информация о книге
Лаура откусила кусочек. – Delizioso![55] – заявила она. – Восхитительно, – откликнулась Энца по-английски. – Отлично. Но сегодня уместно говорить только на твоем родном языке. Сегодня все здесь итальянское, даже я! Молодой человек вручил им по листовке и исчез в толпе, чтобы раздать остальные. Энца увидела на лицевой стороне политическую карикатуру. Подпись под ней рассказывала о злодеяниях Германии. Хотя было известно, что в Европе бушует большая война, этих самодовольных иммигрантов она пока еще почти не коснулась. Италия уже вступила в войну, и поговаривали, что Соединенные Штаты будут следующими. Энца волновалась за братьев, а Лаура – за племянников, которые мечтали стать солдатами. Энца сунула листовку в сумочку, чтобы прочесть позже. Она знала, какая бедность царила в родной деревне. Ее земляки не перенесут долгую войну, которая только ухудшит положение дел. Но сегодня о войне почти не говорили. У преуспевающих в Америке итальянцев не было времени на политику. Они трудились, многие – по две смены, зарабатывая американские деньги. Они не отрывали глаз от швейных машин, не жалея сил, вкалывали на стройках, прокладывая рельсы и возводя мосты, фабрики, дома, и забирались прямо в небо, балансируя на балках строящихся небоскребов. Здесь война была лишь досадной помехой. – Как много в Маленькой Италии красивых мужчин, – заметила Лаура. – Иногда встречаются. – Вот почему ты привлекаешь такое внимание. Ты к ним равнодушна, – рассмеялась Лаура. – Помню, как прошлым летом в Атлантик-Сити ты целых три часа болтала с парнем из Метачена. Что с ним сталось? – Это был просто разговор, – пожала плечами Энца. – Мэри Кэрролл, Бернадетт Мэлади и обеим Линдам из отделки, Линде Патцельт и Линде Фариа, постоянно приходят письма. Все выходят замуж. Похоже, целую алмазную шахту в Южной Африке выскребли дочиста, пустив бриллианты на кольца, а я скоро разорюсь, празднуя помолвки других и желая им счастья. Когда же мы заполучим собственное? – Мы обязательно его добудем. И ты первая. Надеюсь, ты не опускаешь руки. – Смеешься надо мной? Ни за что! Мне нужен человек с большим будущим. А ты не должна ждать, когда тот парень вернется домой, знаешь ли. Живи сегодняшним днем. – Лаура улыбнулась красивому молодому человеку, который поприветствовал ее, коснувшись шляпы. – Я никого не жду. – Ты сохнешь по тому могильщику. Чиро, правильно? – Меня интересует, что с ним. Но я по нему не сохну. – Ладно. – Лаура не купилась на эти слова. – Ты ему пишешь? – Нет. – Энца, письма в Италию идут двумя путями. – Он не в Италии. Он здесь. – В Америке? Энца кивнула: – В Маленькой Италии. – И ты от меня скрывала! – вскричала Лаура. – Знаешь его адрес? – Он был учеником башмачника с Малберри-стрит. – Всего в квартале от места, где мы стоим, и ты спокойно ешь сэндвич с сосиской и перцем! Поверить не могу. – Кто знает, где он теперь? Шесть лет прошло! И у него тогда была девушка. – Ну и что? Вы были еще совсем детьми. Думаю, мы должны прогуляться на Малберри-стрит. – Возможно, он уже вернулся в Италию. – Энца пожала плечами. – И мне как-то все равно. Он ни разу не пытался меня отыскать. – Может, тебе стоило попробовать отыскать его? – Может, я не хочу его искать. – Раз «может», значит, хочешь, – настаивала Лаура. – Ты еще никогда не была такой хорошенькой, как сегодня, так что он, по крайней мере, поймет, что теряет. – Я наряжалась не для него! – Девушка не знает, когда удача повернется к ней лицом. Взгляни на меня. Я всегда готова. – Луиза достала из кармана небольшой серебряный пульверизатор. – Мой маленький друг – на случай, если встречу будущего друга сердца. – Лаура обрызгала духами шею. – Хочешь? – Ну хорошо. Только немножко. Не стоит зря тратить их на меня. Если его здесь нет, какой смысл? – Энца закрыла глаза, и ее окутало облако аромата – кедр и жасмин. Свернув на Малберри-стрит, девушки оцепенели при виде толпы. Гуляками была заполнена не только сама улица, но и тротуары, крылечки и даже крыши. Места, чтобы пройти, почти не оставалось. Энца на секунду задержала дыхание. Ее сердце забилось быстрее. – Ты помнишь, где это? – спросила Лаура. – Не вполне. – Пойдем. О тех, с кем была знакома, ты запоминаешь все в мельчайших деталях. Подумай хорошенько. Энца сдалась: – Он работает в обувной лавке Дзанетти. Лаура, прищурившись, оглядела квартал: – Так вот она! Они увидели неподалеку полотняный навес, над которым красовалось название магазина. Лаура взяла Энцу за руку: – Пойдем. Энца мало верила в план Лауры, но не успела возразить – подруга уже тащила ее сквозь толпу, и вскоре они оказались у входа в лавку. – Постой! – Внутренний голос подсказывал Энце, что ей может не понравиться то, что ждет за дверью, но слишком поздно: решимость Лауры было не побороть – что в фабричном цеху, что на улицах Маленькой Италии. – Предоставь это мне. Я знаю, что говорить. – Лаура взбежала по ступенькам и заглянула внутрь. Энца последовала за ней, охваченная смесью любопытства и страха. Мысли ее беспорядочно мельтешили, она перебирала возможные варианты развития событий, и в центре все время оказывался Чиро, с нею или без нее. Наверняка Чиро женат – в конце концов, ему уже двадцать два, а он всегда производил впечатление человека энергичного и трудолюбивого. Энца скажет ему несколько теплых слов и как можно быстрее уйдет. Вот и все. Она разгладила юбку и вошла вслед за Лаурой в магазин. За прилавком стояла Карла Дзанетти. Она отдавала деньги мальчику, только что поставившему на прилавок большой поднос с печеньем. – Твои чаевые я включила, – сказала Карла ему вдогонку. – Здравствуйте! Меня зовут Лаура Хири, а это моя подруга Энца Раванелли. Мы ищем молодого человека, который здесь в учениках, – начала Лаура. – Чиро Ладзари. – Он вышел. – Вот как, – сказала Лаура, захваченная врасплох резким ответом старой привратницы. – Энца была знакома с синьором Ладзари еще на родине, в Италии. – Мы земляки, – тихо добавила Энца. Карла махнула рукой в сторону улицы: – Вы видели эти толпы? Все мы земляки. Я могла бы назвать любого босяка с улицы кровным родственником, если бы захотела. Но не хочу, – она посмотрела на них поверх очков, – поэтому не буду. – Но это другой случай. Чиро и Энца действительно познакомились на какой-то горной круче, – настаивала Лаура. – Мы уже виделись, синьора! – Энца выступила вперед, не дожидаясь, пока Лаура скажет что-то непоправимое. – Я встретила вас, вашего мужа и Чиро в свой первый день в Нью-Йорке, в больнице Святого Винсента. Я была с отцом. Карла смерила Энцу оценивающим взглядом. Она в подробностях изучила ее одежду и шляпку и решила, что девушка – настоящая леди. – В тот день, когда Чиро порезал руку, – припомнила Карла. – Да, синьора. – Как поживает ваш отец? – Сначала он работал в шахте, но теперь строит дороги в Калифорнии. – Тяжелая работа. – Да, но лучше, чем угольная шахта. – Мы работаем на фабрике в Хобокене, шьем блузки, – с улыбкой сказала Лаура. – С удовольствием как-нибудь принесли бы вам одну. – Как это мило с вашей стороны, – улыбнулась в ответ Карла. – Но меня не подкупить. У Чиро множество подружек, и большинство я не одобряю. Само собой, из тех, о которых мне известно. Энца выдохнула. Она и не заметила, что задержала дыхание. Чиро не женат. Карла продолжала: – В наши дни девушки такие нахальные. Они не ждут подобающих ухаживаний. Просто заявляются со своими требованиями. Прямо-таки выстраиваются в очередь у прилавка, чтобы взглянуть на Чиро Ладзари, будто покупают сыр. – Я здесь не для того, чтобы покупать сыр, синьора. Я разыскивала старого друга, только чтобы узнать, как он поживает. – Энца чувствовала облегчение от того, что Чиро здесь нет. Она не знала, смогла бы выдержать, если бы обнаружилось, что Чиро ее не помнит. – Спасибо, синьора. Желаю вам с синьором Дзанетти отличного праздника. Энца и Лаура повернулись, чтобы уйти.