Живой проект
Часть 113 из 162 Информация о книге
— Ты опоздаешь на собрание, — предупредила Лариса Сергеевна, услышав мужа или почувствовав взгляд в спину. — Ты тоже должна там быть. — Что?! — Лариса Сергеевна поспешно обернулась. — Поехали со мной. Женщина всматривалась в лицо Николая и не верила в услышанное. — Слышишь?! Поехали со мной! Собирайся! — Нет, Коля… ты это заварил, ты и расхлебывай. — Но я не могу, Лара… я просто не могу! — Тогда найди специалиста с достаточным для твоих дружков авторитетом, который докажет, что та подшивка — липа. — Липа? — Да, Коля, липа. Оружие против друзей. Юра мог предусмотреть все, кроме моей измены… моего предательства… — Как ты узнала? — после паузы тихо спросил Николай. — Полчаса назад Стас намекнул моему сыну, что не позволит контрольному пакету попасть в его руки. Тебе нравится чувствовать себя ключевой фигурой? Впервые в жизни ты не на вторых ролях, Коленька. Чувствуешь восторг? Счастлив?! Николай удивленно усмехнулся и потянулся к часам — свадебному подарку новоиспеченной супруги. Сняв их, он подошел к столу и аккуратно положил аксессуар на столешницу: — И я все еще жив? Или ты планировала набрать код, когда я буду на шоссе? Лариса Сергеевна закрыла глаза и отвернулась к окну. — Что тебя удивляет? Ты же всегда знала, что если меня заставят выпить яд, я приму его только из твоих рук. — Если бы ваши смерти могли что-то изменить! Если бы на ваше место уже не стояла очередь таких же подонков, а мой сын мог жить и работать спокойно… это бы имело смысл. — Я понимаю, — кивнул Николай, подходя к жене, — никто не осудит тебя, если я не доеду до офиса. Николай положил ладони на плечи жены. С минуту он смотрел в окно поверх ее головы. — Я всегда хотел спросить: ты не находишь, что эта вишня — просто образец уродства? Что за больная фантазия могла так изувечить дерево? — Так сейчас модно, — отозвалась Лариса Сергеевна, — она напоминает мне, что у любой красоты может оказаться уродливая подноготная. — Рюшечки… — вспомнил Николай любимое слово Юрия Королева. — И неминуемо наступает сезон, когда это уродство нечем прикрыть. — Так, значит, он на самом деле ваш сын. — Конечно. — И сегодня он откажется от директорского кресла «Живого проекта» ради тебя? — Я не знаю. Надеюсь, что нет. — Нет?! — Крышаев развернул жену к себе. — Если он на самом деле мой сын — он не откажется, — Лариса Сергеевна улыбалась. — Что это значит? — Неужели вы думаете, что можете переложить на Мишку ответственность за свою жажду власти и наживы? Неужели вы думаете, что загнав его в угол, заставите принять ваши правила игры? Его запас прочности значительно больше, чем был у Юры и у него есть, что противопоставить вам. Он знает, по каким правилам вы играете, и может опуститься ниже вас всех, и при этом не замараться. А вот вы до него не дотянитесь никогда. Знаешь почему? — Ну? — Потому что у вас цели разные. — Ха! — Крышаев вызывающе усмехнулся, — мы все зарабатываем деньги! Я знаю делишки твоего сына. Он не чище, чем любой из тех, кого ты презираешь. Лариса Сергеевна молчала и улыбалась. Ей нечего было возразить: собеседник был не в состоянии ее понять. — Так ты поедешь со мной? — Нет, Коля. Не бойся, я не собираюсь набирать код, хоть ты и прав: это та самая партия часов с сюрпризом. Но если моя жизнь в твоих руках, поступи с ней по совести… или что там у тебя вместо нее. Николай практически вышел из кабинета, но у двери обернулся: — На твоем месте я бы улетел из страны… хоть на время. — Улететь из страны?! — засмеялась женщина. — Сесть на самолет, когда моя жизнь эквивалентна власти, не сопоставимой даже с властью денег, а пульт управления ПВО у тех, кто хочет эту власть получить? — женщина резко оборвала свою веселость: — нет, Коля, я сыграю ва-банк. — Со своим упрямством ты сыграешь в ящик. * * * За двадцать минут до начала собрания Михаил вызвал в кабинет руководителя юридического департамента. — Юлия Владимировна, мне нужен ваш совет… или просто поддержка. Останьтесь на собрание, возможно, вы сможете помочь. — С чем, Миша? Обрисуйте вкратце, чего вы ожидаете… и опасаетесь. Михаил глубоко вздохнул и, собравшись, тихо заговорил: — Вы знаете, мой отец никогда и никому не доверял полностью. Тридцать четыре года назад он создал документ, призванный стать оружием против друзей. Зная подобную тайну, его соратникам не требовалось искать или создавать что-то еще, способное навредить его семье. В этом документе отец расписал мои биопараметры так же, как у нас принято расписывать данные живых проектов. Я родился в Минводах, вы знаете. Практически никто не видел маму беременной, а подшивка живого проекта убедила тех, кто намеренно или случайно получил доступ к ней в том, что я — частный живой проект. На данный момент о существовании и содержании документа знают Крышаев, Высоцкий, Ольга, Станислав Иванов и его кукловоды, а так же, вероятно, Пэттинсон. Хотя в последнем я не уверен. Помните мое задержание? — Да, Миша. — В этот день моя мать официально расписалась с Крышаевым. Уже месяц он ее законный муж. — И они уверены, что после смерти Ларисы Сергеевны Николай сможет оспорить ваше право на имущество… и акции? — Я не могу за оставшиеся минуты организовать доказательства, что я человек. Я даже подшивки этой в глаза не видел. А через две недели вступит в силу закон о наделении живых проектов человеческими и гражданскими правами. То есть они должны организовать все до этого срока. Юрист сглотнула и рванулась вперед, но тут же замерла и подняла на шефа полный ужаса взгляд: — И вы сидите здесь и так спокойно об этом говорите?! Михаил зажмурился и болезненно прикрыл глаза ладонью. — Юлия Владимировна, ради бога… — Они же бандиты! Настоящие бандиты без стыда и совести! Они… вы… — Я не могу защитить мать против ее воли. Она знает, какая опасность ей угрожает и отказывается как-то обезопасить себя. Между тем, сегодня Иванов начнет голосование за смещение меня с должности генерального директора. Он вполне логично ожидает, что я сам уговорю мать поддержать это решение. — Взамен на ее жизнь, — поддержала юрист, доставая из кармашка пиджака тонкую сигаретку, — а потом они выжмут все остальное, и вы ничего не сможете сделать. Михаил поднялся. — Что ж, Мишенька… вы все равно остаетесь нашим президентом. По крайней мере, пока они не захотят холдинг целиком. Какая разница кто будет значиться Генеральным директором «Живого проекта»? — женщина подняла лицо к живому огоньку в ладонях Михаила. — Я не сделаю этого, — сказал он твердо. Их взгляды встретились и юрист поперхнулась: — Что?! — Я не отдам им «Живой проект». — Миша, не сходите с ума! Номинально и фактически вы остаетесь держателем контрольного пакета акций. Никакое стратегическое решение не сможет быть принято без вашего согласия, пока вы президент. Они ничего не смогут изменить в компании без вашего согласия! Соглашайтесь на это и тяните время! Две недели — это слишком мало, чтобы лишить вас большего, чем должность. — Достаточно, чтобы после моего согласия реализовать уже прозвучавшую угрозу. Присев на стул рядом с юристом, Михаил постучал пальцами по столешнице. Он пытался подыскать правильные слова и когда на его стук с бюро под пальцы переместились электронные документы, президент с минуту удивленно смотрел на них. — Не такого рода поддержка мне нужна. — Если вы собираетесь рискнуть жизнью матери ради директорского кресла, я вам не помощник. — Юлия Владимировна… ради этого кресла я уже отдал все, чем владел плюс шесть процентов акций из наследуемого пакета. — Если верить слухам, речь шла о кресле президента LPI. Поэтому не утрируйте, Миша. Возьмите себя в руки. Это просто работа, просто место, просто деньги, просто еще один кусочек власти, которую вы и так не потеряете! Это не стоит жизни Ларисы Сергеевны! И не стоит вашей жизни. — Нет! Да как же вы не видите?! Это последний шаг назад, дальше — обрыв! Если я сделаю его, то уже никто и никогда не поднимется с колен. Как вы можете ставить на одну ступень жизнь человека и должность! Я не верю, что вам доступен их образ мыслей, что вы вообще допускаете возможность договариваться тогда, когда само предложение не имеет права на существование! Я не верю! Вы?!