Живой проект
Часть 115 из 162 Информация о книге
— Как собрание? Ты все еще наш Ген. дир.? — Все еще да. — Все были уверены, что тебя снимут. — Кто все? — Сеть, ближайшие круги. — Они ошиблись. — Я должен что-нибудь знать по случаю визита Гото? Что-нибудь подготовить? — Гото? — Миш, ты сегодня новости вообще не смотрел? — Нет. — Что ж… на днях прилетает Гото и одна из повесток — визит к тебе для обсуждения дальнейшего сотрудничества. Подавляющее большинство уверено, что Гото собирается выкупить «Живой проект» у LPI. — И что… его секретарь объявила об этом миру, но забыла позвонить мне? Роб усмехнулся и, пожав плечами, протянул руку: — До понедельника, Миш. — Пока. Роб обернулся еще раз перед стеклянными дверьми и скрылся. Михаил же окинул взглядом ближайшие рабочие места и вернулся к ячейке Анны. Расслабленно откинувшись в ее кресле, он прикрыл глаза. — Михаил Юрьевич… Он не заметил, как уснул. В паре метров от ячейки, будто боясь подойти ближе, стоял охранник. — Я… должен… — Да, спокойной ночи, — Михаил поспешно поднялся и, дружески хлопнув по плечу сотрудника СБ, направился к выходу. В здании было пусто и Михаилу казалось, что прислушавшись, он может уловить гудение офисных уборщиков, в это время становящихся полноправными властителями пустующих помещений. Ему не хотелось нарушать эту тишину гудением лифта: Михаил поднялся на двадцать восьмой пешком. Шел девятый час. Этот день вымотал Михаила, а получасовой сон на седьмом окончательно вывел из строя. Михаил зашел в коморку за кабинетом и с минуту задумчиво стоял над диваном. Иночи в нагрудном кармане подавали перманентный сигнал о вызовах и сообщениях, дублирование информатора на шею он отключил еще месяц назад. Он не хотел никого видеть и ни с кем говорить, но единственному человеку на свете Михаил не мог отказать в безоговорочном праве на свое внимание. Накинув пальто, президент спустился к машинам и уже через двадцать минут въехал в ворота особняка матери. — Сынок! — Лариса Сергеевна бросилась к сыну, как только тот вышел из машины и, лишь оказавшись в крепких объятиях, позволила себе пустить слезу. — Все хорошо, мам. Сегодня… кончилось. — Я так боялась! Я… не ожидала! Я так рада, что все разрешилось… хотя бы пока. — Я тоже. — Ты ужинал? — Он тут? Лариса Сергеевна отпустила руки сына и пожала плечами: — Нет. — Я не ужинал и ужасно голоден, — улыбнулся Михаил в ответ и, обняв кутающуюся с пушистую белую шаль мать, повел ее в дом. Часом позднее с помощью иночей Михаил наблюдал за собравшейся у ворот его особняка толпой. Камеры на периметре и новостных стрекозах — геликах, как называли их сами журналисты, передавали во всей полноте происходящее несколькими километрами впереди. — Останови, — приказал Вася машине. — Я же сказал, что еду домой в любом случае, — устало возмутился Михаил. — Я должен дождаться указаний Григория, Михаил Юрьевич. Извините. — Не торопясь езжай вперед, — приказал Михаил, и машина тихо тронулась. — Да, — тем временем внимал Вася указаниям шефа службы безопасности, — нет, не уверен. Михаил поймал озабоченный взгляд телохранителя в зеркале заднего вида. — Боюсь, да… присылай. Останови, твою мать! — поднял голос Вася, — я же сказал! — А я сказал ехать домой, — глухо повторил Михаил, снимая иночи и встречаясь взглядом с Васей. Впереди, колыхаясь и помелькивая разноцветными огнями, виднелась сплошная — от забора до забора — толпа. Над ней розово-сиреневыми голограммами подрагивали и путались лозунги. Заполнившим улицу людям не нужно было оборачиваться в сторону крадущихся к особняку машин. Им не требовалось гадать, кто скрывается в салоне за ярким светом фар. Все до единого смотрели в иночах трансляцию геликов над головами и благодаря всевозможным идентификаторам — от паспортных чипов до маяков в машине — определенно знали, что цель их митинга приближается. Вася приказал машине съехать на обочину и остановиться. — Заблокировать двери. Михаил Юрьевич, может все же в офис? Куда!? Михаил открыл дверь до того, как машина включила блокировку, и неторопливо направился к дому. Вася догнал его через несколько секунд и выставил ладони, остановив попытку схватить шефа за плечо. — Ради бога, Михаил Юрьевич, что вы творите!? — Идите к черту, — отмахнулся Михаил и убрал руки в карманы пальто. От второй машины подбежали клоны и привычно рассредоточились вокруг шефа. — Они могут быть вооружены, — убеждал Вася. — Могут. — Зачем вы это делаете? Зачем? — Я просто хочу домой, Вася. Пока у меня еще есть дом. — Но зачем сейчас, когда это так опасно? Что и кому вы пытаетесь доказать?! — Вась, я не дочка Джоффри. Делай свою работу молча. Увидев, как Олег спереди, шедший чуть правее, подобрался и ссутулился, Михаил наоборот расправил плечи. Он чувствовал физическую усталость, но адреналин придал сил и уверенности. Вася надел иночи. — Ответьте Григорию, пожалуйста. — Нет. — Это неразумно! — выдохнул телохранитель беспомощно. — А меня уже давно не считают разумным. — Но ведь это не так, это не про вас… — А этих людей ты считаешь хуже меня? Считаешь, они не имею права высказать свое мнение? Бороться за то, во что верят? Добиваться желаемого любой ценой? Так? — Я… не… — Они пришли ко мне домой. Я выслушаю их. Возможно, я окажусь единственным человеком на Земле, кто готов их услышать. Посмотрим, найдут ли они, что сказать. — Вы не понимаете: они же подогреты, они опасны, они не говорить приехали! — Сегодня с утра мне пришлось искать доказательства, что я не живой проект, а вечером практически пожалеть об этом. Через две недели в нескольких странах вступит в силу указ о наделении живых проектов статусом людей и граждан, а люди до сих пор не могут уразуметь, что человек — это не статус. Они хотят выказать свое презрение торговцу клонами-рабами, но покорно кидаются на тех, на кого укажет их собственный хозяин. Знаешь, Вась, это даже не смешно: чего мне бояться? — Их численного превосходства, физической расправы, Михаил Юрьевич. — Если это метод людей, я не хочу считаться человеком. Если они найдут довод против моего права на жизнь и неприкосновенность, я пойму, что проиграл. — Да как же вы не понимаете, это не игра! Михаил засмеялся и не ответил, потому что в десятке метров перед ним в изумленном молчании замерла зажатая с обеих сторон заборами частных участков толпа. Михаил молча разглядывал подсвеченные голубоватым светом иночей щеки и пытался отыскать в живой стене пред собой хотя бы одну пару глаз. В какой-то момент ему показалось, что люди впереди не понимают, что он стоит прямо перед ними. Когда слева кто-то снял гаджет с лица, Михаил обернулся. — Юля, — узнал он, и не успевшая погаснуть улыбка вновь обнажила зубы. Женщина вышла из толпы и, недоверчиво поглядывая на телохранителей, подошла чуть ближе. — А ты растешь… — усмехнулся Михаил беззлобно. — Зачем вы все здесь? — Это митинг против узаконенного рабства, — ответила Юля, и Михаил полной грудью вдохнул морозный воздух и с коротким смешком выдохнул облако пара. — Через две недели вступит в силу закон о наделении живых проектов теми же правами, какими обладаете вы. Так что мой вопрос в силе: зачем вы здесь?