Зимний сон Малинки

— Ну, бегите в комнату, дети! — погладил малинок по плечам Дед Мороз. — Мне нужно кое-что по секрету сказать вашей маме!

— Спасибо, Дедушка Мороз! — ответили в унисон дети и умчались с подарками в гостиную, а мы остались с Гордеевым в прихожей вдвоем. Я чувствовала, что еще чуть-чуть и разревусь.

— Малина, не надо. Ну, что ты… — шагнул ко мне Димка, протянув руку, но густая борода снова подпрыгнула к носу, и он чертыхнулся, возвращая ее назад. — Проклятый реквизит! Кажется, я неправильно ее надел. Оказывается в таких случаях тоже без сноровки не обойтись.

— Спасибо тебе, Дима, — я не знала, что сказать. Чтобы ни произнесла — одной благодарности казалось мало. — Ты хоть дома был?

— Нет еще, — Димка стащил бороду на шею и с облегчением выдохнул. Улыбнулся: — Не успел.

— А может, останешься на ужин? — я осмелела. — У меня, конечно, не ресторан. Я не знаю, к чему ты привык, но…

Гордеев меня остановил. Нашел и сжал мои пальцы в своей ладони.

— Маша, поверь, я бы очень хотел остаться, — сказал, глядя в глаза, — но нельзя. Легенда должна жить вечно. Дед Мороз приходит и уходит, а мне еще костюм в театр нужно вернуть — у ребят завтра с утра представление. Я слово дал.

— Куда? — я вновь изумленно моргнула. Ведь не ослышалась? — В театр?

— Ну, да, — Димка улыбнулся шире. — В наш, художественный. У них самый красивый оказался. Вот еле-еле на два часа арендовал. Не поверишь, — тихо рассмеялся, — пришлось использовать все связи — в это время такой ажиотаж, ни с кем не договориться. Кстати, — он очнулся и полез рукой в карман брюк. — Вот, возьми. Это вам с детьми.

— Что это?

— Всего лишь билеты в театр на Новогоднее представление — первый ряд. Обещают, что будет интересно. Все оплачено с подарками.

Я никак не могла поверить, что это происходит наяву — неожиданная сказка, которую придумал Димка. Выставила вперед руки, отказываясь…

— Дима, я не могу взять! Ты сошел с ума!

…но он уверенно поймал их и вложил в ладонь билеты.

— Можешь и возьмешь, Маша! — сказал твердо. — Это детям от меня.

— Но зачем?

— Затем.

Темные глаза на миг прикрыли густые ресницы. Взгляд и голос Димки вновь смягчились. Я почти не видела за бородой и париком его лица, а так хотелось коснуться ладонями щек. Еще раз почувствовать под губами легкую щетину.

— Малина…

— Да?

— Я не успел купить подарок для тебя. Боялся опоздать…

‌‍- Что ты, не надо!

— Это тебе.

Димка отступил на шаг и достал из-за пазухи небольшой букет — что-то очень нежное. Настолько нежное, что я все-таки не смогла сдержать слезы, и они встали в глазах, замутив взгляд.

Я и не помню, когда мне дарили цветы. Это совершенно точно было в другой жизни и с другой девушкой. Так давно, что я успела забыть.

Димка схватил меня за плечи и вытащил из прихожей на лестничную площадку, закрыв за нами дверь. Стянув с головы бороду и шапку, прижал к себе и крепко поцеловал в губы. Все целовал, целовал, не в силах оторваться. Но наконец-то вздохнул, не отпуская.

— Маша, больше всего на свете я бы сейчас хотел остаться с тобой! Это правда, верь мне! Ночью я улетаю, но постараюсь вернуться как можно скорее. Когда вернусь, поставлю елку. Не скучай, договорились?

Я покачала головой.

— Не обещаю.

— Машка! Что ты со мной делаешь! — ну вот, снова обнял, и снова поцеловал, а я и себе прижалась с чувством.

Как это странно все: прошлая ночь, сегодняшний вечер и новые объятия. Но ведь и сама не хочу его отпускать. Все так стремительно и как же хочется, чтобы не было пути назад. Чтобы не было времени ни о чем подумать и ничего испугаться.

— Мама!

— Мама! Ты где?

— Иди, Малина! — Димка отстранился и отступил к лестнице, когда я обернулась. — Тебя дети ждут! Иди, ты первая! — улыбнулся, и я так и не увидела, как он ушел. — Пока!

— Пока! — только на прощание еще раз коснулась губами теплых губ, задержав дыхание. — Спасибо, Дима!

POV Гордеев

Звонок отвлекает меня в дороге. Едва я включаю телефон, как он раздается сразу же — требовательный и настойчивый, как будто отец только и ждал этой минуты.


— Слушаю.

— Дима, что происходит? Почему ты не отвечаешь на звонки? С самого утра тишина — ни я, ни мать не можем к тебе дозвониться. Исчез, как в воду канул! И где тебя искать прикажешь?

Я еду по дороге, веду автомобиль заснеженной трассой, и держу руль так же уверенно, как отвечаю.

— Привет, папа. Не нужно меня искать. Лучше скажи: зачем я тебе так срочно понадобился? Мы с тобой только вечером виделись.

— Что значит: зачем? Хочу знать: где ты!

— Со мной все в порядке, теперь знаешь.

— Это не ответ!

— Это ответ, пап, — спокойно возражаю, — и предельно честный. И лучше перестань давить, как ты привык. Мне кажется итак достаточно. Что-то ты в последнее время слишком многого от меня хочешь.

— То есть? — голос отца понижается на несколько градусов, но еще не звенит холодом, как он это умеет. Сколько раз в детстве я обжигался об этот холод, пока однажды не привык и не застыл сам. — Дима, я по-прежнему жду, что ты одумаешься. Наш разговор не окончен с твоим вчерашним уходом. Я строил свой бизнес не для того, чтобы в один прекрасный момент он обрушился из-за твоего упрямства. Сила Гордеевых в крепком фундаменте и расчете, и пока ты не наделал ошибок, я повторю это столько раз, сколько потребуется!

Он бы не повторил. Он бы потребовал.

Если бы мог.

— Не преувеличивай. Твоему бизнесу, как и полгода назад, ничего не грозит, я это знаю изнутри. Лучше признай, что мое решение идет в разрез с твоими амбициями — в этом вся причина. По крайней мере, так будет честно. Куда честнее, чем распинать меня перед своими директорами и партнерами, обрисовывая ускользающие перспективы. За день ничего не изменилось, я готов тебе ответить то же самое. «Гарант» не нуждается в объединении с группой Бартон. Ни сегодня, ни в будущем. Он прекрасно функционирует в своих границах.

— Вот именно что в границах! Ты понимаешь, сын, куда я гну. Так какого черта не видишь перспективы, словно отупел от своего офиса!

Черт! Это слишком. Я выворачиваю руль и резко торможу на обочине. Машину ведет в сторону, но уже через секунду она послушно затихает, взрыкнув двигателем. Я закусываю губы, сжимая руки в кулаки. Включена громкая связь и мне не нужно спрашивать отца, чтобы убедиться: слышал ли он визг шин. Слышал.

Когда отец заговаривает, он продолжает уже тише. Но это не меняет дела. Он не привык отступать.

— Что с тобой случилось, Дмитрий? Куда подевалось твое честолюбие? Третью неделю, с тех пор, как Диана сообщила о твоем решении разорвать помолвку, все летит к чертовой матери. Месяц до свадьбы, и все коту под хвост!

— Два месяца.

— Да какая разница? Скажи спасибо, что ее семья продолжает держать обстоятельства ссоры в секрете!

— Не было никакой ссоры, им нет смысла ничего прятать.

— Тем более! Подумай, как скажутся слухи на репутации бедной девушки…

— Я думал, отец. Поэтому и попросил Диану первой сделать заявление о разрыве, но она молчит. Сегодня я лечу к ней. Надеюсь, мы решим, как нам жить дальше. Больше ждать я не хочу.

— Вот и лети! И поразмысли в дороге, чего лишаешься! У бедной девочки стресс. Мы все еще надеемся, что ты одумаешься. Не понимаю, какого рожна тебе надо, сын? Диана красавица! Прекрасное образование, единственная наследница, и по уши в тебя влюблена. Да она бы еще вчера вышла за тебя замуж, если бы ты ей голову не морочил!

В памяти всплывает образ красивой шатенки с карим взглядом. И так же быстро исчезает.

— Я не хотел этого брака и тебе это известно. Это с самого начала была плохая идея из ваших с Бартоном амбиций. — Я провожу ладонью по лицу и откидываю голову на подголовник сидения. — Хорошо, что ничего не зашло дальше. Даже думать не хочу, что было бы, если бы свадьба состоялась.

— И все-таки, сын, в чем причина? Ты что, внезапно разлюбил Диану?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌- Перестань, пап. Я тебя уважаю и надеюсь, что это взаимно.

— Дима…

— Я не передумаю. Уже не будет по-другому, услышь же! Точка. Никогда. Дай мне жить так, как я хочу или…

— Или что? Опять грозишь мне? — Вот теперь голос отца повышается и превращается в лед. Но я готов к этому. Мой собственный ответ звучит ничуть не теплее.

— Или я найду работу в другом месте и в другой стране. Ты знаешь, зачем я вернулся. Честолюбие никуда не делось, и у меня его хватит, чтобы добиться всего самому.

Я оставляю машину на парковке и возвращаюсь в свой дом. Не спеша вхожу в квартиру, раздеваюсь, снимаю обувь и останавливаюсь на пороге просторной гостиной-студии, погруженной в полумрак. Здесь так непривычно тихо, словно мир в этих стенах существует в другом измерении, где все застыло без движения. Где я вот уже которую ночь не могу найти себе места, как будто из хозяина превратился в гостя, готового в любой момент уйти.

Я включаю свет в прихожей и подхожу к высокому окну в полстены. Обращаю взгляд на ночной город — тот лежит внизу россыпью мерцающих огней. По-зимнему стылый, холодный и колючий. Неприветливо ощетинившийся к прохожим хрустящим снегом и льдом. Мне бы и самому застыть в его холоде, зима — мое любимое время года, но где-то в этом городе осталось тепло, к которому я хочу вернуться.

Где-то в этом городе живет она. Малина.





Глава 36​​