Зимний сон Малинки

Дети, словно только за тем и пришли, вскарабкались на постель и полезли не ко мне, а к Димке. Нет, ну где справедливость вообще? Завизжали радостно, когда он стал их подкидывать по очереди.

— А теперь бегом в свою комнату! Нам с мамой надо одеться!

Убежали. Затопали кругами по новой квартире, как будто она их собственная.

— Ну чего ты, Маша? — Гордеев обнял меня и притянул к себе. — Перестань, — погладил по волосам, когда я вздумала шмыгать носом в его шею. — Если ты моя, значит, и дети мои, иначе не получится у нас семьи. Давай больше не будем к этому возвращаться. Пусть думают, что я на самом деле их отец. А когда вырастут — подумаем, что сказать.

Димка нашел мои губы и поцеловал.

— А хочешь, уедем, Машка? Никто и знать не будет. Далеко! Слышишь, как бегают? Похоже, им здесь нравится.

Им здесь нравилось, но дело было совсем не в месте, а в человеке. И я поспешила повторить то, что чувствовала и знала наверняка.

— Им нравишься ты, Гордеев. А мне… мне все равно где быть, лишь бы с тобой.

Мы привезли елку и целую коробку новогодних игрушек, которые купили в магазине. Сдвинув мебель, поставили зеленую красавицу у стены центральной комнаты, и Гордеев с детьми принялись ее наряжать под звуки диснеевской сказки, которая шла по большому телевизору, а я готовила ужин на кухне. До новогоднего вечера оставалось не так много времени, все семьи страны уже потихоньку собирались за праздничными столами, и мне тоже очень хотелось, чтобы наш первый праздник запомнился.

В духовке запекалось мясо, я нарезала салат, когда услышала, как входная дверь неожиданно отворилась и в квартиру кто-то вошел. Кашлянул недовольно.

Я подняла голову и увидела родителей Гордеева, чинно переступивших порог. Сегодня в квартире отсутствовала тишина, комнаты наполнили непривычные звуки и запахи, и мужчина с женщиной замерли, прислушиваясь. Обернулись…

Из прихожей кухня была видна, как на ладони. Сделать вид, что я не вижу гостей, не имело смысла. Под прямыми холодными взглядами, я отложила нож в сторону и вытерла руки о бумажное полотенце. Выпрямилась, поворачиваясь к ним.

— Здравствуйте, — сказала, не зная, что еще предпринять.

Сегодня я слышала, как сотовый Димки беззвучно гудел, и видела, что он не брал трубку, но не стала его допытывать: кто звонит и почему. Догадалась, что звонили родители, однако не считала себя в праве так далеко проникать на его территорию. И вот теперь они стояли здесь.

Ни отец, ни мать не ответили. Я стояла в Димкиных тапках, в том же платье, в котором однажды пришла на собеседование в их компанию, волосы лежали на плече в косе, и они осматривали меня, оба от недовольства поджав рты.

Я не винила их за это неприятие и не чувствовала обиды. Наверняка своему единственному сыну они желали лучшего, а тут появилась незнакомка и расстроила все планы. А вот теперь еще и в дом пробралась.

— Значит, ты уже здесь? Хозяйничаешь? — первым задал вопрос мужчина, раздраженно дернув за лацкан полу расстегнутого пальто. — Быстро же ты сообразила, как нашего сына охомутать. Ну и что себе думаешь? Как собираешься нам в глаза смотреть, а?

Я их понимала, вот только после ночи с Димкой и его ласковых слов, стыда точно не чувствовала.

— Мне нечего стыдиться.

— А вот я так не думаю. Особенно после того, что узнал. Не успела еще и месяца проработать в «Гаранте», а уже замужество ей подавай. Дмитрию голову вскружила! Да ты хоть знаешь, девчонка, что наделала?! Ты подумала, что с тобой будет завтра, когда он опомнится? И не надейся, что мы будем бездействовать. Не будем!

Это было обещание и прозвучало оно твердо. Негромко, но так уверенно, что мне стало не по себе и очень захотелось, чтобы Димка оказался рядом. Я поняла, почему он не собирался посвящать родителей в свои сердечные дела и почему хотел, чтобы я жила спокойно. Его родители жили своей правдой и привыкли, чтобы с их правдой считались. Однако ярлык авантюристки мне точно не подходил и щеки вспыхнули.

— Я ничего не планировала. Мы давно с Димой знакомы, гораздо больше месяца. Еще со школы. А в вашем «Гаранте» встретились случайно.

Мать Гордеева — высокая и стройная женщина, внезапно озадаченно нахмурилась. Положила руку мужу на локоть, предупреждая его ответ мне, а затем ахнула.

— Саша, постой… Маша? Маша Малинкина? Неужели это ты?!

Я не удивилась, просто ответила:

— Да, я.

— Вот так сюрприз.

— Кто это, Алла? — мужчина повернулся к жене и вскинул бровь.

— Я потом тебе, Саша, все объясню.

— Нет уж, сделай одолжение, дорогая, объясни сейчас. Какая еще Маша?!

— Одноклассница нашего Димки. Кажется, в детстве они сидели вместе за одной партой.

— А почему я ее не помню?

— Наверно, потому, что, в отличие от сегодня, тогда ты мало интересовался жизнью сына.

Они оба были раздражены, и я не стала помехой их разговору.

— Алла, хоть теперь не начинай! Зато я сделал все от меня зависящее, чтобы его жизнь стала похожа на жизнь победителя, а чем он нам отплатил? Разговаривать не хочет, после вчерашнего подвел отношения с Бартоном под полный разрыв. Да еще и она тут…

В этот самый момент из комнаты, в которой пели мультяшные герои, и слышалась Димкина речь, выбежала Дашка в своем нарядном платье королевны и вбежала в кухню, не заметив гостей. Затанцевала вокруг стола с куклой, вскинув вверх головку.

— Мама! Мама, а можно мне мандаринку? Я аккуратно! Соне пора кушать и спать!


Под тяжелыми взглядами родителей Гордеева плечи словно льдом сковало, но дочка была совершенно ни при чем, и я не собиралась краснеть за то, что она у меня есть.

— Конечно, Даша. Только смотри, скоро мы тоже будем кушать, Соне нельзя много мандаринок.

— Хорошо, мамочка! Мы совсем немножко! Ой, — Дашка повернулась и увидела незнакомых ей людей. Растерянно закусила губки, но надолго ее не хватило — здесь ей все было жутко любопытно. Дочка нашла мою руку и подняла личико. — Мама, а кто это?

— Это, Даша, мама и папа дяди Димы. Поздоровайся с ними, пожалуйста.

Все что было связано с Димкой вызывало и Дашки восторг. Они с Лешкой целый день не отходили от Гордеева, вот и сейчас дочка улыбнулась. Оставила меня и подошла к гостям ближе. Заморгала кокетливо синими глазками, расправляя красивое платье в розовых бусинах. Сегодня она себе нравилась как никогда.

— Здравствуйте! А я сегодня нарядная и у меня есть кукла. Вот, — протянула игрушку в руках. — Мне ее Дед Мороз подарил! А еще я умею танцевать. Хотите покажу?

Они точно не хотели, но Дашка все равно покружилась и вытянула по очереди носочки, как научили в садике.

Вопрос у отца Димки прозвучал глухо и адресовал он его мне.

— Значит, у тебя еще ко всему прочему, есть дочь?

Малинки никогда не могли находиться друг без друга долго, вот и сейчас в прихожую выбежал Лешка. Распахнул восторженно глаза, заметив меня.

— Мама! Там у нас такая елка красивая! Пойдем посмотрим! Дядя Дима сказал, что мы все вместе будем гирлянду зажигать. Ну, мама же! Пойдем скорее!

Лешка развернулся и остановился, как вкопанный, увидев гостей. Смутился вдруг, что-то почувствовав. Шагнул ко мне, и я его обняла. Ответила своему работодателю, который теперь меня наверняка уволит за то, что я посмела иметь детей.

— Да, есть, — ответила. — И сын.

За родителями хлопнули двери. Мы стояли, притихнув, и смотрели им вслед.

— Маша? Дети, вы где? — в прихожую вошел Гордеев — радостный и довольный. — Даша, ты куда убежала? — поднял дочь на руки. — Кто собирался повесить шар на самую высокую ветку?

Заметив наше молчание, нахмурился. Спросил обеспокоенно.

— Маша, что случилось?

— Твои родители приходили. Открыли дверь своим ключом и… увидели нас.

— Ясно. — Димка подошел к двери и закрыл ее на замок. — Я разберусь, — коротко сказал и неожиданно улыбнулся мне и малинкам так, что мы тут же про все забыли. — Ну чего носы повесили, команда? Новый год скоро! Идем елку зажигать!

Дети не спали до полуночи, зато укладывать не пришлось — и не заметила, как уснули. После боя курантов, я позвонила и поздравила с Новым годом маму и отчима. Мама, бедняжка, была так впечатлена стремительными событиями, развернувшимися в моей личной жизни, что боялась их спугнуть и лишний раз потревожить звонком. Поговорив с ней, позвонила Феечке. В жизни подруги творился какой-то кавардак, и это меня беспокоило.

Новый год Наташка встретила в новом жилье не одна, а с парнем. И все бы ничего, но компаньоном по празднику оказался совсем не Жорик Либерман, от которого она сбежала, а непонятный сосед по съемной квартире. Оказалось, что ушлые риэлтеры подругу надули и сдали квартиру еще одному квартиросъемщику — то ли культуристу, а то ли боксеру. По словам Наташки — препротивнейшему типу. Оба в первый же день (а точнее ночь), рассорившись, отказались уступить другому жилплощадь. Зря культурист надеялся, что Наташку испугают татуировки, мощная фигура и договор. Подруга на все резоны скрутила фигу и гордо заняла свободную комнату. Сначала до утра, а потом из принципа возмутилась.

— Я сказала ему, что не съеду! У меня тоже договор! Я за эту чертову квартиру трехмесячную оплату вперед внесла! Я ему что — наследница Трампа? Фирмы больше нет, кто мне теперь деньги вернет? Да пусть сам укатывает, куда хочет — Халк недоделанный. Видела бы ты, Машка, какой он хам! Обозвал меня истеричкой! Меня! Да у меня нервы — железные канаты — у Крокодиловны спроси! Их бензопилой не перепелить. Я ему покажу истеричку!

Обида в голосе Наташки заставила спросить:

— Симпатичный?

— Да мне все равно! — ответила Феечка, но на секунду задумалась. Похоже, я угадала, и парень был симпатичным. — Хоть косой гоблин! Сейчас какую-то девицу к себе привел, такую же прокачанную — принцесса Зена отдыхает. Развлекаются за стенкой. Она так стонет, как будто у нее судорогой сразу обе ноги свело. Я вот думаю: Маруська, может, он ее там убивает? После таких ручищ можно ведь и калекой остаться.

— Ой, не думаю, Наташ. А может, плюнешь и вернешься к родителям?

— Еще чего! Я только самостоятельно жить начала. Мне и здесь неплохо. Даже весело! — Наташка прыснула смехом. — Вот сейчас с тобой поговорю и устрою соседу истерику — а чтобы диагнозы не ставил! Вызову неотложку! Скажу: отреагировала на крики о помощи! А вдруг он маньяк!

Мы посмеялись, и Феечка грустно вздохнула. Призналась:

— Скучаю я по Жорику, Марусь. Вот знаю, что ничего у нас с ним не изменится, так и будет бегать от меня к Крокодиловне, а все равно скучаю. А еще думаю: вдруг мамаша не соврала и у Жорика правда кто-то был?

— Потерпи, Феечка, скоро станет легче. Побудь одна, ты же хотела.

— Хотела, но все равно грустно. Ну вот! — громко фыркнула Наташка. — Слышишь, Машка? Снова стонет! Такое впечатление, что Халк свою подругу на болевой порог тестирует. Еще и в стену стучат, паразиты. Не жизнь — романтика! Все равно не съеду, гад, не надейся!

Я знала свою подругу, а вот ее новый сосед — нет. Феечка так просто не сдастся. Я пожелала Наташке удачи и полной победы над Халком.

— Ладно, Марусь, заболтались мы. С Новым годом вас, мои любимые, и с Новым счастьем! — в динамике послышался громкий и искренний чмок. — Пусть жизнь у вас будет, как малина! Такая же спелая и сладкая! А сейчас дай мне Димку, подружка, на пару ласковых, я ему тоже кое-чего пожелать хочу.

Я передала Гордееву сотовый, он поднес его к уху, обнял меня и притянул к себе. Засмеялся в ответ на ворчливое Феечкино бормотание.

— Договорились, Феякина, я согласен. Ну, тогда готовься! Долго мы точно тянуть не станем. Я и так долго ждал.

— Что там, Димка? Чего ты смеешься? — спросила я Гордеева, когда он отложил телефон в сторону и посмотрел на меня.

— Ну и подруга у тебя, Машка. Сказала, что если я не куплю тебе белое платье и зажму свадьбу, она перекрасит меня в блондина и выщипает брови пинцетом. Думаешь, у нее получится?

Будет белое платье. И свадьба будет. И гости. И мы с Димкой в свадебном путешествии вдвоем. Но только позже. А на следующее утро мы уехали к бабушке в деревню знакомиться с моей родней. Погода стояла чудесная, снежная и я не забыла, что обещала покатать детвору на санках. Да и соскучилась я по своим — простым и любимым людям, которые всю жизнь любили меня за то, что я есть. Просто так, без всяких условий и ожиданий.