Золотая середина ослика Иа

– Мы не знаем, – честно ответил Коробков, – но мне кажется, что да. Вот про Анфису мы вам сообщили – она случайно выпила кофе, который Маскин сдобрил цианидом. Он хотел себя убить.

– Если что-то вдруг выясним об Анжелике, то непременно расскажем, – пообещала я.

Когда девушка ушла, я сердито сказала Ивану Никифоровичу:

– Если ты в приступе безумия решишь взять Инну на службу, поставь ей условие: она объясняет Полине правду о родителях!

Муж посмотрел на меня.

– Танюша, как ты думаешь, девушке приятно будет узнать, что отец бросил ее ребенком, потому что променял на деньги и жизнь графом Шиховым за пределами России? Я хорошо знаю, как работал муж Инны, он не просто косил поле, когда готовил агента, он брил территорию. Инна – профессионал высокой пробы, подобных ей мало. Разрешить Анжелике просто улететь? Надеяться, что она будет сидеть тихо?

Я молча слушала мужа.

– Когда речь идет об интересах государства, жизнь нескольких человек не играет роли, – продолжал Иван, – их убирают, словно пешки с доски. А когда у тебя есть привычка жонглировать жизнью и смертью других, то решения принимаются прагматически. Нужен нам этот человек или нет? Опасен он? Способен навредить нашим планам? Моральный аспект в расчет не принимается. Анжелика могла навредить Петру?

– Да, – вздохнула я.

– Нужна она Инне? – продолжал муж.

– Нет, – ответил Димон.

Иван подровнял на своем столе стопку бумаги.

– Делайте выводы. Каждую весну в подмосковных лесах находят «подснежников», когда тела, когда кости. Далеко не всех можно идентифицировать. И не все полицейские хотят этим заниматься.

– Останки можно так спрятать, что их и не обнаружат, – добавил Димон.

Я встала.

– Понятно, поехали домой. Рина сегодня испекла свой фирменный творожник.

– Отлично, – обрадовался Коробков, – вперед и с песней.

Не успели мы дойти до двери, как ноутбук Коробкова издал странный звук, я такой до сих пор ни разу не слышала.

– Стоп, – скомандовал Коробков, – сработало. Так и знал, что она с ней свяжется.

Димон пошел назад, поставил своего верного электронного друга на стол и велел:

– Тихо, слушаем. Прямое включение.

Мы с Иваном молча сели. В комнате прозвучал голос Инны:

– Дай сумку.

– Зачем? – спросила Полина.

– Вот врунья, – не сдержалась я.

– Обе хороши, – скороговоркой произнес Коробок, – молчи, потом обсудим.

– Они могли «жучок» поставить. В туалет ходила?

– Не-а.

– Кошелку при себе держала?

– Да.

Послышался тихий стук, потом опять заговорила Инна:

– Вроде ничего.

– Бабуля – не спец в современных технологиях, – шепнул Димон, – для нее «жучок» – здоровенная дуля, которую лепили в незаметном месте. А нынче-то все иначе. И не в сумке он вовсе.

– Тсс, – шикнула я.

– Жакет снимала? – продолжала Инна.

– Нет.

– Дай глянуть.

– Держите.


– Ладно, можно говорить. Вот твои документы. Загранпаспорт с визой на пять лет. Билет. Кредитка. Денег там мало, но на дорогу до дома отца хватит. Это номер его мобильного. Когда окажешься у ворот усадьбы, звони, говори: «Папа, это Полина, меня Инна Ивановна к тебе отправила. Впусти дочку».

– Вдруг он откажет?

– Побоится. Но если все же это произойдет, спокойно скажи: «Ладно, поеду тогда в редакцию одной газеты. Инна Ивановна мобильный владельца издания дала. Расскажу все про Федора и тебя».

– Вдруг он меня убьет?

– Нет. Потому что ты объяснишь ему: если не вернешься в Москву, то в интернет вывалится вся правда о графе Шихове. Назовешь условия нашего молчания, объяснишь, что нам нужна недвижимость в Италии. Два дома в курортной зоне и отель в Риме. Пусть живо оформляет все на меня. Отдай все бумаги, которые адвокат подготовил.

– А если он откажет?

– Не трусь. У него полно домов по всему миру. Две виллы и отель – сущий пустяк, он даже не заметит, что отдал их. Растолкуй ему: его мать и дочь улетят из России и более никогда его не побеспокоят. Все у тебя получится. Давай, спеши в Шереметьево!

– Что-то мне боязно!

– Трус не играет в хоккей. И не живет во вкусной, теплой Италии, не получает процент от прибыли отеля. Трус гниет в России, в холодном городе, выбивает копейки у тех, кому квартиру сдает.

– Я полечу.

– Умница. Держи деньги! Заправь бак доверху, брось тачку на стоянке, ее заберут, пригонят в твой двор.

– Что-то мне…

– Ну хватит! Ты и с Анфисой боялась! А как все прошло? Я эту прости господи давно знаю! Незадолго до отъезда твоего папочки в Англию Анфиса ему позвонила. Антонина Кривкина, полная дура, попала в больницу с серьезным диагнозом. Баба сообразила, что старуха с косой уже рядом, свой инструмент наточила, и решила открыть приемной дочери правду. Надо признать, Тоня девчонку любила, беспокоилась о ее будущем, поэтому соврала ей: «Ты дочь Петра Заикина». Кривкина решила, что Петя и я больше подходим как родня Анфисе, чем Федор. А у меня в разгаре подготовка операции по отправке твоего папы в Англию. Все готово. И получите Анфису! Можно было с противным глупым подростком по-взрослому разобраться. Но времени-то не было на поиск тех, кто ей язык прищемит. Пришлось схитрить. Петр встретился с Анфисой, признал свое отцовство, пообещал мелкой гадине помощь. Попросил ее две недели подождать, дескать, он получит деньги и вручит их «доченьке».

Я протяжно вздохнула. Понятно теперь, почему Заикин лишился самообладания, когда ему позвонила Светлана и начала шутить по поводу любовницы-малолетки. Интересно, Петр рассказал Инне о беседе с Беловой? Ну, судя по тому, что Светлана еще жива, Петр не поставил мамашу в известность о разговоре, небось знал о ее привычке решать проблемы методом устранения неугодных. Петр на самом деле хорошо относился к подруге детства, поэтому просто с ней поругался. Эх, не взяли бы Заикина на работу в контору, в которой истово служили его родители. Некоторые задатки у него были, но чувство жалости Петр в себе не до конца истребил. А оно, это чувство жалости, таким, как Инна Ивановна, не свойственно.

– Где-то месяца через два Анфиса приехала ко мне, начала шуметь, требовать разговора с отцом, – продолжала тем временем Инна. – Я объяснила ей: «Петра убили». Нахалка пошла к двери, но на пороге сказала:

– Значит, вы внучку гоните!

Я ей ответила:

– У меня погиб сын. У него есть дочь Полина. О вас я ничего не знаю. Документы мне показали, так они на Кривкину.

Она убежала, крикнув на прощание:

– Мы еще встретимся! Еще поговорим.

И мы долго не встречались. А потом, когда у нас с тобой возник план уехать в Италию, Анфиса неожиданно заявилась к тебе, потребовала пойти туда, где работал Петя. Она наглая, агрессивная, прямо танк. Совсем на тебя, ангела моего любимого, не похожа.

– Это правда, – согласилась Полина, – Анфиса себя очень вызывающе вела. Потребовала: «У тебя другая фамилия, отчество, надо сделать анализ ДНК, он подтвердит наше родство».

– Конечно, – прошептал Димон, – Анфиса – дочь Федора, Полина – Петра. Отцы у них близнецы. ДНК подтвердило бы, что девушки от одного мужчины.

– И что нам оставалось делать? – промурлыкала Инна. – Полубезумное создание, обиженное на весь свет, разрушило бы нам все планы. Я же тебе не один раз объясняла: Анфиса болела, ее Антонина постоянно лечила. Опухоль мозга.

– Неправда, – возмутилась я, – на вскрытии не нашли никаких новообразований.

– Бедной Анфисе предстояла смерть в мучениях, – говорила тем временем Инна, – мне так жаль ее. Но что лучше? Умереть сразу? Или годами лежать в кровати слепой, глухой, кричать от боли?

– Лучше сразу, – ожидаемо ответила Полина.

– Вот это и устроил Маскин, на самом деле неудавшийся актер, но свою роль для тех, кто мог нам помешать, сыграл прекрасно. Квартиру я ему соответственно оборудовала, роль написала: опустившийся тип, который даже покончить с собой не смог.

– Можно в туалет? – пролепетала девушка.

– Беги, – разрешила Инна.

Воцарилась тишина, потом снова зазвучал голос Полины:

– А если б сыщики не нашли актера?

Инна рассмеялась.

– Ах ты моя ромашка! Я им все подсказала. Организовала съемки блогера Алены Меньшиковой. Фирма «Бум-бум» якобы делала видео для инстаграма. Маскин изображал наемного киллера. Татьяна его видела, даже обезвредила как преступника. Когда Сергеева пришла в кафе, владелец ей подробно описал актера, сказал, что тот исполнял роль в рекламной съемке, которая неподалеку происходила. И еще был упомянут сериал «Дорога горящих цветов». Татьяна должна была велеть компьютерщику проверить это словосочетание, там бы выпал сериал… И уж точно она сообразила бы: рекламная съемка неподалеку от кафе, Маскин там так хорошо роль сыграл, что даже полиция поверила. Ну кем надо быть, чтобы после таких подсказок не найти актера, а? Кем? Толстуха должна была догадаться, о ком речь! Ан нет! Не доперло до нее. Я подождала немного, поняла: не выходят они на след, ну и тогда владелец кафе Татьяне сам позвонил, он «вспомнил», какая фирма снимала видео. На тарелочке отгадку подали: вот вам идиот, который даже с собой покончить не мог. Анфисы нет. Мы ее избавили от мук. Смерть Кривкиной – случайность. Теперь тебе надо к Пете слетать, и мы заживем счастливо. Давай, Полина!

Послышался звук шагов.

– Надо предупредить людей в Шереметьеве, пусть тормознут на контроле, – распорядился Иван.

– Мы с Димой поедем в аэропорт, – решила я, – хочу доставить Правкину в офис.