Стеклянная Крепость (ЛП)

Балкон тянулся во всю ширину комнаты, но был довольно узким. Он был оштукатурен, но то, как он заскрипел даже под небольшим весом Шарины, наводило на мысль, что он был построен из прутьев и глины; глухой щелчок, который она получила от удара костяшками пальцев, подтвердил подозрение. Внешняя лестница вела вниз, на площадь.
— Кэшел? — с сомнением переспросила она, оглядываясь через плечо, когда Теноктрис и камергер присоединились к ней на балконе.
Все еще стоя в спальне с твердым полом, он ухмыльнулся. — Я думаю, что он выдержит и меня, — сказал он. — Но я не вижу необходимости в этом сейчас.
— Я приказал построить трибуну для джентльменов и леди королевства, — объяснил Мартоус, указывая на площадь. — Теперь, когда вы здесь, я полагаю, некоторые из вас, дворян Орнифала, будут там. И, конечно же, два принца будут находиться в центре самого нижнего яруса. Я приказываю построить еще один трон для Принца Гаррика.
— «Под джентльменами и леди королевства он имеет в виду дворянство Фест-Атары», — мысленно перевела Шарина. Она нейтрально сжала губы. Было бы неприлично огрызаться на претензии камергера, но это могло бы быть менее оскорбительным, чем смеяться над ним, как она была близка к тому, чтобы сделать это.
Площадь раскинулась широко, занимая примерно десять акров без постоянных построек. С трех сторон от нее располагались палатки и киоски, а к югу располагались места для зрителей — трибуна, о которой упоминал Мартоус.
В центре площади возвышалась куча хвороста, почти такая же большая, как дворец. На ней, чуть ниже глаз тех, кто был на балконе, лежал труп на носилках из золотой ткани.
Несмотря на расстояние, Шарина могла разглядеть, что мертвый мужчина был средних лет; он был лысеющим, хотя и не лысым, и пухлым, не будучи по-настоящему толстым. Его щеки были нарумянены, но кожа на них уже начала обвисать. Серебряные монеты закрывали оба глаза.
— Когда у Леди Лайаны будет свободная минутка, она укажет вам, где рассаживаться, — твердо сказала Шарина. — Она прекрасно разбирается в протоколе, а я — нет. Она посоветуется с Лордом Аттапером, командующим королевской гвардией, и я советую вам не спорить с решениями, которые они принимают.
Она прочистила горло. — Там будут предусмотрены места для охраны, — добавила она. — Вероятно, будет больше охраны, чем вы думаете… Или кого-либо, кто сам не является телохранителем, — добавила Шарина про себя, — необходимым или даже мыслимым.
— Как скажете, — сказал камергер. Он раздраженно добавил: — Времени очень мало, вы же понимаете.
Шарина прекрасно это понимала, поэтому промолчала. Было бы правильно, если бы у камергера были свои приоритеты, но это не были приоритеты Королевства Островов, олицетворяемые Принцем Гарриком и его ближайшими советниками.
Теноктрис взглянула на труп, затем обратила свое внимание на будки и палатки по краям площади. Деревенские жители установили их для укрытия, в некоторых случаях образуя маленькие деревушки из полудюжины семей вокруг единственного очага для приготовления пищи. Разносчики и продавцы вина пробирались сквозь толпу, либо неся свои припасы на спине, либо в сопровождении носильщика или осла. На площади царила скорее атмосфера ярмарки, чем похорон.
Изгородь из частокола и веревки, украшенной пучками алой шерсти, отгораживала пространство шириной в выстрел из лука вокруг погребального костра. Там не было стражников, которые охраняли бы обозначенную границу. Либо крестьяне Фест-Атары были необычайно послушными людьми, либо они понимали, насколько сильным будет пламя, и у них хватило здравого смысла не подходить слишком близко.
Теноктрис пристально посмотрела на камергера своими быстрыми глазами. — Упомянутые вами церемонии связаны с колдовством? — спросила она.
— О, боже правый, нет! — сказал Мартоус. — Мы не из таких людей здесь, на Фест-Атаре.
Он сделал паузу, сопоставляя только что сказанное с тем, что он и посетители знали о покойном короле. — Ну, Король Черворан, конечно, был магом, но это только он. Вы знаете, его отец разводил выставочных кроликов. Моей первой работой во дворце была должность Пажа у Кроликов. На самом деле, в короле не было ничего дурного, просто, ну, интерес. И в церемонии апофеоза нет ничего подобного, совсем нет.
 
Сложив руки, чтобы завершить мысленную дискуссию, Мартоус продолжил: — На самом деле церемония началась еще до того, как вы прибыли в Мону. Делегация знати вынесла покойного короля из дворца, в то время как хоры мальчиков и девочек выстроились вдоль дорожки к погребальному костру, распевая гимны Божьей Матери.
Он нахмурился. — Хор мальчиков, возможно, был отрепетирован лучше, — признал он, — и были некоторые трудности с лестницей перед погребальным костром, но я думаю, что все прошло достаточно хорошо, учитывая, насколько коротким было время подготовиться. Да, совсем хорошо!
Шарина улыбнулась. Лестница, о которой упоминал Мартоус, представляла собой крутое сооружение из бревен с выемками для ступенек. Все было сделано из бревен теслом, а не пилой. Матерчатые дорожки — муслин, окрашенный в различные оттенки красного, от красновато-коричневого до бледно-розового, — делали лестницу презентабельной издалека, но, в, то, же время, затрудняли подъем по ней.
Шарина предположила, что неразумно  тратить силы на детали того, что должно было сгореть через день или два. Однако человек, принимавший решение — вероятно, сам камергер — мог бы подумать о проблеме, с которой столкнулась бы группа деревенских сквайров, не в состоянии подняться на сооружение, неся нагруженные носилки.
— Завтра утром на церемонии, — продолжил Мартоус, — Принц Протас зажжет погребальный костер. Я очень надеюсь, что все пройдет хорошо. Боюсь, хворост пришлось собрать в пучки, пока он был еще зеленым. Если бы только нас больше информировали о здоровье короля, мы могли бы начать приготовления раньше!
— Король Черворан, похоже, был очень небрежен, — отозвалась Шарина. Она остроумно пошутила, чтобы напомнить камергеру — подумать над тем, что он говорил. Он просто кивнул в знак согласия, слишком погруженный в свои собственные заботы, чтобы иметь какое-либо представление об окружающем мире.
— После того, как костер будет разожжен, — продолжил Мартоус, — Протас бросит на него прядь своих волос. Я уже заказал ее у дворцового парикмахера, так что с этим проблем не возникнет. Главные вельможи выстроятся перед погребальным костром и окропят его благовониями.
Он пристально посмотрел на Шарину,  будто она внезапно стала ему интересна. — Сколько из вас,  дворян Орнифала, присоединятся к процессии? Назовите, пожалуйста, приблизительную цифру.
— Ни одного, — ответила Шарина. — И я должна напомнить вам, что мы делегация королевства, а не только Острова Орнифал. Я, например, Принцесса Шарина из Хафта.
— Ах, — промолвил Мартоус. — Ах, да.
Он повернул лицо к площади, несколько раз выпятив и втянув губы. Наконец, он продолжил: — Хоры будут выступать во время церемонии. Я надеюсь, что у нас не повторится прискорбная история с мальчиками, поющими о том, что они «нечисты на руку пороками», как они это делали во время презентации. В любом случае, когда дворяне закончат кропить благовония и погребальный костер разожжется должным образом, голубь, символизирующий душу покойного короля, будет выпущен из-за трона Принца Протаса...
— С трона, а не с самого погребального костра? — спросила Теноктрис. — Когда я видела подобную церемонию в прошлом...
— Ну, была проблема с открытием клетки во время обряда отца покойного короля, — признался камергер. — На самом деле, некоторые из... наиболее суеверных представителей населения приписывали преданность Короля Черворана волшебству, ну, именно этой проблеме. Это, конечно, глупость, но я решил не рисковать, чтобы это повторилось.
Теноктрис кивнула. — Мои родители были бы рады оправданию, которым можно было бы обвинить мои интересы, — сказала она. — В глубине души, я уверена, они боялись, что это их вина. Хотя, насколько я когда-либо могла судить, в мастерстве колдуна нет ничего более мистического, чем в предпочтении рыбы баранине.