Острые углы (СИ)

— Юмористка.
— Какие тут шутки. Вон у Лёхи спроси. Мы его в прошлом году почти что прооперировали.
Полевой рассмеялся:
— Было дело.
Получив медкарту отца, Лера принялась досконально изучать поставленный диагноз, результаты анализов и назначения.
Отец заволновался. Пульс начал шкалить, монитор зафиксировал учащенное сердцебиение и колебания артериального давления.
Лера снова просмотрела анализы, нахмурилась и глянула на отца.
— А как ты себя чувствуешь?
— Дочь, в меня столько лекарств влили, что я уже ничего не чувствую, — отозвался он.
— Если есть какие-то вопросы… — снова начал доктор.
Она вернула планшет с документами.
— Пока нет. Спасибо.
— Только учтите, вашему папе нельзя сильно утомляться.
— Мы его не утомим, — пообещала Лера.
Всё это время она чувствовала на себе неотвязный Лёшкин взгляд. Шок от первой встречи прошел. Они, как две шаровые молнии, лишь слегка соприкоснулись, пройдя по касательной, и оттолкнулись. Теперь же пришло осознание — забурлила кровь, затрепетали нервы.
— Если тебе некогда, можешь меня не ждать, я поеду с Наталиной, — сказала она, посмотрев Полевому в глаза.
— Хорошо, — ответил он, попрощался с Соломатиным, пообещав в скором времени его навестить, и вышел.
Лера снова уселась в кресло рядом с койкой отца.
— Почему ты не привезла мне мою принцессу? — недовольно спросил он. — Я не хочу умереть, не увидев внучку. Пусть Матвей ее привезет.
— Папа, не начинай, — вздохнула Лера. — И что ты несешь вообще! Ты еще не раз увидишь свою принцессу. Хочешь, я тебе новые фоточки покажу?
— Хочу, — улыбнулся отец.
Лера поднялась и полезла в шкаф за своей кожаной курткой и вдруг вспомнила про сумку, которую оставила в машине у Лёшки.
— Что случилось? — спросила Наталина, увидев ее растерянность. — Телефон потеряла?
— Нет, телефон у меня. Полевой с моей сумкой уехал, — сказала она.
— Так позвони ему.
— Угу, — кивнула Лера и набрала его номер. — Лёш, ты с моей сумкой уехал. Можешь вернуться?
— Я уже дома.
— Отправь с кем-нибудь, пожалуйста.
— Не могу. Вдруг у тебя там что-то важное. Приезжай и забери сама.
— Понятно, — терпеливо проговорила она. — Тогда я к тебе кого-нибудь отправлю.
  
Глава 23
 
Лере было намного удобнее оставаться в своей квартире, но она поехала с Натой в дом отца. Решила не бросать ее одну. В такое напряженное время лучше держаться вместе.
Удивительно, как легкий, ни к чему не обязывающий роман перерос в глубокую душевную связь. Понятно, что Соломатин баловал Кису, не обделяя ни вниманием, ни подарками, но искренние чувства Натки были видны невооруженным взглядом. Альберта Сергеевича она боготворила. Еще никогда Лера не видела отца таким удовлетворенным. Киса как-то умудрилась смягчить его, казалось бы, навечно очерствевшее сердце и сделать счастливым. А большего Лере и не нужно было.
Приняв душ, Лера завернулась в полотенце, зашла в гардеробную, чтобы одеться, и растерянно замерла. Со слов отца она знала, что они с Полевым сблизились, и он часто оставался у них в доме. Ее даже бесило, что папа наладил с ним отношения именно в тот момент, когда она уехала. Когда ей это уже не было нужно. И, разумеется, оставался он в ее комнате, а где еще. Она ж его жена.
Но слышать — одно, а увидеть своими глазами… Увидеть его вещи, по-хозяйски разложенные в шкафу…
Ее будто с головой накрыла огромная волна, теперь бы не захлебнуться. Стало нечем дышать. Она попыталась, но не смогла ни вдохнуть, ни выдохнуть и взвыла от бессилия.
Полевому легче. Он может возложить на нее всю вину и воспевать свои растоптанные чувства. Может мстить, презирать… Может, в конце концов, уничтожить свою любовь, превратив ее в ненависть, а она не могла. Всё, что ей оставалось, это жить с огромной дырой в груди, которую ничем не прикроешь.
— Лера? — Ната заглянула в комнату, чтобы позвать ее на ужин и услышала всхлипы, доносящиеся из гардеробной.
Лерка не плакала, а как-то подвывала, сцепив зубы. Сидела на полу, душила в себе рвущиеся рыдания и вытирала мокрое лицо.
 
Наталина опустилась рядом, обняла ее за плечи и тоже всхлипнула:
— Лерочка, моя дорогая…
— Я думала, что выдержу… но я не могу… — То, чем Лерка вытирала слезы, оказалось Лёхиной футболкой.
— Всё будет хорошо…
— Ага, хорошо… Он себе уже шлюху какую-то завел! А я же не железная!
Осознание, что когда-то она значила для него всё, а теперь ничего, разрывало ее на куски.
Теперь она в его жизни лишь гостья.
— Лерочка, которую я знаю, давно бы всех его шлюх к херам разнесла.
— Я уже не могу себе этого позволить.
— Кто сказал? — засмеялась Ната. — Похороним ее рядом с Беспаловым.
Лера повернула к ней голову.
— Ну… — смутилась Ната, — Альберт Сергеевич мне всё рассказал, он мне доверяет. Лерочка, ты такая сильная, другая бы с катушек давно слетела, а ты… даже ребенка родила…
— А кто тебе сказал, что я не слетела, — сквозь слезы засмеялась Лерка, — я, походу, того…
— Не, — мотнула Натка головой. — Так Лёхе и скажи!
— Что я того?
— Что ты не железная! — воскликнула она и тут же сгримасничала: — Ой, кикимора эта вообще не стоит твоего внимания. Во-первых, там всё мутненько, во-вторых, это потому, что нет тебя. Не уверена даже, что он с ней спит.
— Ага, — скептически покивала Лера.
Ната хохотнула:
— Думаешь, он для себя ее завел? Для нас! Чтобы показать, что у него всё в порядке. Что у него нормальная жизнь, как у всех. Но это не значит, что так и есть на самом деле. Поверь, уж я-то знаю. Как психолог тебе говорю.
— Тут не поспоришь, — беззлобно усмехнулась Лера, — ты у нас умная. В аспирантуре учишься.
— Конечно! — самоуверенно подтвердила Ната. — А еще я знаю, что за сумкой ты должна сама съездить. Не надо никого посылать. Пойдем поужинаем. Ты ведь толком ничего не ела. Скажу, чтобы накрыли на стол.
Лера кивнула, еще минуту посидела, отяжелев от мыслей и нахлынувших чувств, потом натянула на себя черное платье из тонкого трикотажа и позвонила Матвею.
Брат ответил сразу, но говорил тихо.
— Спите, что ли? — спросила Лера.
— Нет. Но не хочу, чтобы она тебя услышала, а то будет искать и плакать.
Он переключил камеру, и Лера увидела дочурку, которая, лежа животом вниз на игровом коврике, пыталась дотянуться до валявшейся поодаль игрушки.
— Моя булочка, — прошептала она, и слезы снова навернулись на глаза.
Накатила тоска по дочери и еще какое-то безнадежное чувство.
Матвей чуть придвинул грызунок, и Эми схватила его, тут же потянув в рот.
— Подожди, я выйду, — предупредил он, чтоб Лера молчала. — Всё, можешь говорить. Как отец? Как дела?
— Как бы всё нормально… — задумчиво произнесла Лера.
— Почему как бы?
— Судя по анализам, он должен быть в коме, но выглядит довольно бодро. Стабилен, как док сказал.
— Тебя беспокоит, что отец не в коме? — посмеялся Матвей.
— Дурак, — засмеялась Лера. — Я рада, что всё нормально.
— А вы как? Как там Лёха?
— Хорошо у нас всё с Лёхой, — вздохнула она. — Он ни видеть, ни слышать меня не может. Как ты справляешься? Как булочка моя?
— Плакала целый день, не ела толком. Вот недавно только успокоилась. Не знаю, как ночь переживем.
У Леры сердце в комок сжалось от этих слов.
— Ясно. Значит, я лечу обратно, а ты к отцу. Когда его выпишут, я вернусь вместе с ней.
Лера уже поняла, что потеряла контроль над ситуацией, как только сошла с трапа самолета. Полевой знал, откуда она прилетела. Найдет и адрес проживания, если захочет. Что-то скрывать уже не было смысла. Будет ли с ней Лёшка — вопрос, но ее ребенок должен быть с ней. Только вот Лера не хотела, чтобы дочь закрутило в мясорубку их сложных отношений.
Спустившись в столовую, она сообщила Нате: