Костяной

Но вырезать сердце у Шивера я не собирался, да и не знал про эту магию.
Значит, Беллатристе ставила не на меня.
Тварь.
– Молись, Шивер, – сказал я. – Кажется, у меня тоже есть шанс расплатиться.
– Если я начну молиться, у тебя кровь пойдет из ушей от тех имен, которые я назову.
Я поднял меч.
Шивер вытащил оружие. Простая чаша гарды из темного металла казалась очень глубокой – какая-то дыра в реальности, многомильная труба, из которой торчал игольно тонкий клинок, на конце будто истаивающий в туман. Я не стал присматриваться.
Он атаковал, клинок со свистом рассек воздух. Наваждение бездны спало, хотя тонкий шлейф тумана прочертил сумрак вслед за кончиком лезвия. Я парировал удар.
И следующий, и еще один, и еще. Его скорость меня пугала.
Я сражался с ним с таким ожесточением, что треугольники выщербленного металла кружили в воздухе, как стальная метель. Я не жалел меча. Мышцы горели, скользящие выпады Шивера пробивали пространство влево, вправо, вверх, вниз от моего тела, но целых полминуты я отбивал его удары, не позволяя лезвию коснуться меня.
Усталость, отвращение, страх и ярость слились в одно невыносимое ощущение. Искры летали в полумраке, скрипуче кричала проснувшаяся сова.
Но у меня почти не было сил. С ужасом я понял, что движения мои замедляются, и несколько секунд спустя он достал меня в первый раз. Я прикрылся левой рукой, и обжигающий удар рассек мне запястье. Хлынула кровь, сразу и много.
Я отступил и пропустил укол в плечо. Мне показалось, что у меня кружится голова, но тут же я понял, что вижу какое-то движение в лесу.
Я отбил следующий удар – просто повезло – и краем глаза снова заметил тень позади него. Ни быструю, ни медленную человеческую тень, приближавшуюся к нам.
Он ударил мимо моего клинка, и жгучая боль полоснула шею, с короткой вспышкой искр распалась угодившая под магический клинок долговая веревка, кровь хлынула из раны, левая рука вдруг стала совсем горячей и неповоротливой, и я упал на колено.
Его меч взвился, норовя перебить мне горло, но тут какая-то сила рванула Шивера назад, так, что он перекатился через лопатки.
Темная тень в плаще цвета сумерек встала между мной и колдуном, в левой руке тени был зажат меч. Его лезвие метило Шиверу в шею.
Человек был высок и широкоплеч. В отсветах огня я не разглядел лица – только стальной клин маски с крестовидной прорезью. Это был охотник за головами.
– Данце? – изумленно спросил Шивер. – Ты?..
– А что тебя удивляет? – без особого интереса спросил наемник.
– Ты же сказал, что врешь… – просипел я, поднимаясь на ноги. Голова кружилась, кровь из ран текла в четыре ручья.
На меня никто не обращал внимания.
– Ты сжег весь урожай в Кимангару, шантажировал старосту Донжа, превратил стадо коз в каких-то тварей, зарубил охотника за наградой в Гелиголле и вдобавок затеял массовую драку в Блоерде. И все это с конца лета. Я молчу о том, что было раньше. Ты в розыске с самого ледохода. Тебе странно, что я пришел за тобой?
– А ведь логично… – сказал Шивер, поднимаясь на ноги. – Я так понимаю, меня ты не отпустишь?
– Конечно, нет. Я получил задаток.
– Тогда начали?
– Эй! – подал я голос. – А как же я?
– А тебе-то что? Долга на тебе больше нет, скажи мне спасибо.
– Я бы сказал, но твой кабан ранил Хенн.
– Это ее кабан. Пусть она с ним и разбирается.
Я замолчал, не зная, что еще сказать. Перетянул кровоточащую руку бывшей долговой веревкой, затягивая узел зубами. Еще раз крикнула где-то сова.
Данце шагнул к некроманту, как-то легкомысленно помахивая мечом. Шивер поднял свой.
Я не успел сделать и шагу, как охотник за головами атаковал длинным выпадом, стремительней броска змеи, и Шивер почти отбил его своим лезвием. Мечи скрестились.
Дикий короткий скрежет на секунду перекрыл скрипящий крик совы, клинок Данце с шипением скользнул вверх и вошел колдуну в глазницу. Наемник рванул меч на себя, правой рукой нанеся сокрушительный встречный удар Шиверу в грудь.
Колдун упал, разбрызгивая кровь, и установилась тишина. Сова умолкла, и стих в верховьях крон беспокойный ветер.
 
– Ну и все, – сказал буднично Данце, вытирая меч о штаны Шивера.
– Давай отсюда выбираться, – сказал я, глядя на тело. Сердце второго должника перестало биться, но из моих рук Беллатристе его не получит, подумал я.
– Одну минутку.
Я понял, что он собирается делать, – он все-таки охотился за головами, – и отвел глаза.
– Я пойду. Там девушка раненая.
– Да, я видел ее, когда шел сюда.
– Как она? – спросил я, нервничая.
– Да я не глянул, – ответил Данце, присев возле трупа.
– Помоги мне с ней, пожалуйста.
– Я, – сказал наемник, не поднимая головы, – могу помочь кому-то только умереть. Тебя устроит?
Я отвернулся от него и ушел. Дождь становился все сильнее.
Я шагал, и тяжелые капли тычками били в лицо. Долговая веревка обычным жгутом перетягивала мне руку.
Путь назад занял на удивление мало времени. Я вышел на прогалину почти одновременно с тем, как с другой стороны поляны показался всадник.
Конь под ним был черен и растворялся в темноте. Я удивился, что кто-то смог приехать верхом с той стороны. Впрочем, когда я разглядел белое пятно на месте лица, мое удивление прошло. Это была Беллатристе Ранд, которая, наверное, почувствовала потерю веревки. А у таких, как она, свои дороги.
Я подошел к дубу. Пока меня не было, Хенн сползла по стволу, изогнулась, уткнувшись головой в корень. Повязка и остатки штанин в равной степени пропитались кровью и казались черными в темноте.
Беллатристе молча подъехала с другой стороны.
Я присел, взял голову девушки в руки. Кожа ее была холодной. Я никак не мог найти пульс на ее шее и, склонившись к ней, искал признаки жизни.
Она все-таки дышала. Но очень слабо и редко.
– Что здесь произошло? – подала голос Беллатристе. – Как я вижу, ты не стал играть честно. Впрочем, Шивер, видно, тоже. Где он?
– Сдох, – ответил я.
– Закономерно, – согласилась колдунья.
Я судорожно вдохнул. И поднял лицо.
– Помоги ей, Беллатристе. Пожалуйста. – Я чувствовал себя безмерно уставшим и безо всякой веревки. Начался настоящий дождь, синие лесные сумерки сгустились, нездоровый отсвет пожара, который я видел на стволах, тускнел, темноту меж стволов затягивало белесой дымной мглой. – Ты же можешь.
– Тогда она будет должна мне, Джером, – сказала, обернувшись, Беллатристе. Теперь на меня глядела маска. Ранд казалась призраком, и меня продрал озноб. – Она будет должна мне. Больше, чем был должен мне ты.
– Она будет жить.
– Ида! – позвала колдунья. – Ты хочешь, чтобы я тебя спасла? Если да, ты окажешь мне ответную услугу?
– Джером… – тихо и бессильно позвала меня Хенн. – Джером, милый, ты тут? Здесь призраки…
Мое сердце сжалось, волна прошла по нервам, и я почувствовал на мокром от дождя лице слезы.
– Ради меня, Беллатристе. Я буду должен тебе, – сказал я. – И я согласен оказать тебе услугу.
Небеса молчали, роняя холодный дождь. На какое-то время замолчало все и вся. Огонь за моей спиной еще сопротивлялся воде.
Я почувствовал шаги – это подошел Данце.
– Так вот что с Шивером, – заметила Беллатристе, ничуть не удивившись. – А за мою голову у тебя нет задатка?
– Нет.
Я стоял не оборачиваясь. Мне хватало одной равнодушной маски перед глазами, и я не хотел видеть другую.
– Жаль, что ты мне ничего не должен, – сказала колдунья. – Впрочем, ты не мог бы принести мне сердце того парня, раз уж захватил себе голову?
– Я бросил тело в огонь, – ответил наемник.
Она промолчала, и я снова подал голос:
– Помоги ей, Беллатристе. Время уходит.
– О! Это будет очень немалая услуга, Джером. Куда большая, чем в тот раз.
– Спаси ее!
Она жестом показала на веревку.
– Сначала спаси.
– У тебя нет выбора, Джером. Надевай, иначе я не поверю тебе.