Операция "Контрольный в сердце (СИ)

Так жарко! Невыносимо! Я, наверное, заснула под палящим солнцем прямо на поверхности самого большого зеркала. Моргаю. В комнате темно. Спасибо ставням. Нащупываю кнопку будильника. Роботоголос сообщает, что уже начало второго.
 – Спать, – хрип позади. Я улыбаюсь. Это Бен. Мне не приснилось. И он действительно попросил меня встречаться. Ну, как попросил? Сообщил, что нам можно. Сжимаю его ладонь, утыкаюсь в неё лбом. Я СЧАСТЛИВА! Любимый рядом, спал всю ночь, обняв меня. – Ты спишь? – шепчу. – Ага, – хрипит. Я поворачиваюсь к нему лицом. Укладываюсь на его грудь. – Как так вышло, что Бенджамин Александр МакКензи женился в двадцать три года? – кусаю губу. – Господи, скажи, что я и вправду сплю, – закидывает левую руку себе за голову, правой обнимает меня. Я легко целую его в ключицу. – Мы были молоды, пьяны. Я был очень пьян. – Ты? Очень пьян? – удивляюсь. – Кстати, я много не пью именно с того момента, – улыбается. – Хочу увидеть тебя пьяным, – поднимаю глаза. – Это не так весело, как ты можешь себе представить. Чаще всего я становлюсь чрезмерно ласковым, любвеобильным. Могу долго раскручивать тебя на секс и в итоге усну. Бывало, что я срывался в какую-то сумасшедшую поездку. Именно в пьяном состоянии мне пришла в голову мысль завербоваться в армию. А на утро, когда я протрезвел – понял, что не так уж я и хочу туда, но отступать было поздно. Я уже решил. – Ого! Я хочу, чтобы ты напился, но не позволю больше тебе уезжать на войну, – утыкаюсь лбом ему в подбородок. – Я и сам больше не вернусь туда. Никогда! Просто, не знаю, что такого должно случиться, чтобы я вернулся в этот ад, – тяжело выдыхает, и я понимаю, что продолжать эту тему не стоит. Окрылённая ночью нежности и ленивым выходным утром, я щебечу о своей учёбе в школе, в университете в Нью-Йорке. – Что вообще происходило в твоей голове, что тебе вдруг захотелось поступать на патологоанатома? – хмыкает Бен. – Не патологоанатома, а судмедэксперта! – Разница? – Ты не поймёшь, – отмахиваюсь. – Это уж точно. Ну, ты прости меня, деревенщину, – улыбается. – Ты можешь постараться, – тяну его на себя. Мысленно хлопаю в ладоши. Снова будет секс! Но я ещё никогда так жестоко не ошибалась. – Отличная музыка, – кивает Бен, слыша звонок моего телефона. – Red Hot Chili Pepper, – улыбаюсь. На экране высвечивается домашний номер родителей. – Привет! – сажусь на кровати. Палец Бена вырисовывает на моей спине узоры. Мурашки бегут. – Проснулась? – папин голос. – Привет, девочка моя! – теперь мама. – Эй, я на громкой связи? – утыкаюсь лбом в колени. – Ага! – в один голос отвечают они. – Здорово, – морщусь. – Если ты уже проснулась, то приезжай на ланч. Мы накупили всякого, заказали обед в итальянском ресторане, твоём любимом, – завлекает меня папа. – Секунду, – закрываю трубку ладонью. – Хочешь есть? – поворачиваюсь к Бену. – Хочу, – кивает. – Родители зовут на обед, – киваю на телефон. – Поехали, – легко соглашается Бен. – Эмм… Пап, мам, можно, я приеду с другом? – немного смущаюсь. – Другом? – хихикает Бенджи. – Другом? – взволнованный мамин голос. Щелчок и эхо больше нет. Мама выключила громкую связь. – Другом? – шепчет. – Это парень? Твой парень? Давно вы вместе? Почему ничего не рассказывала? – Мам! – плюхаюсь на подушки, Бен нависает надо мной. – Вы спите вместе? Он сейчас рядом? – не унимается она. – Рядом, мам! – цежу сквозь зубы. – Ладно, не буду задерживать. Не терпится его увидеть! – почти визжит. – Через час будем, – кладу трубку. – Это ты на каком языке периодически говорила? – смотрит на меня. – На русском, – тоже смотрю ему в глаза. – Знаешь русский? – удивляется. – Бабушка по папиной стороне русская, и дедушка по маминой русский, – объясняю. – Эмигрировали из России, когда до Кавказа дошла война. Они жили рядом с морем, с детства знали друг друга. А по приезду в Ирландию познакомились со своими будущими супругами – ирландцами. Бен, это долгая история, – отмахиваюсь. – Уверен, она полна романтических моментов и волшебных совпадений, – сарказм. – Знаешь, что? Выметайся из моей кровати, раз подвергаешь иронии, судьбы моих предков! – упираюсь ему в бок пятками и сталкиваю с кровати.
Бен с грохотом падает на пол. Не пойму толи кряхтит от боли, что сломал пару рёбер, толи хохочет. С громким топотом, совсем не кошачьим, в комнату врывается мой лев, и с ходу запрыгивает на Бена. Я только успеваю включить камеру на телефоне. Бен сыплет ругательствами, стаскивая кота с себя, но тот в свою очередь не отступает и вновь взбирается на большущую фигуру полицейского.
 – Отвали от меня, лысый! – встаёт-таки на ноги мой любимый коп и бросает на кровать кота. – Псих! – указывает на кровавую царапину на своем запястье. – Ты нравишься ему, – смотрю на полоску боксеров на бедрах Бена. – Кажется, Симба – гей, – шепчу. – Вот и оставайся со своим гомо-котом, – уходит в ванную. Я смеюсь, растягиваясь на матрасе. Симба устраивается на подушке Бена. – Он и вправду тебе понравился, малыш? – глажу горячую кожу моего неприступного кота. Он никогда раньше не давал себя гладить вот так просто.
Дорога до родителей занимает меньше часа. Бен встраивается в бодрый поток машин на бульваре Уилшир и мы без пробок доезжаем до Брентвуда.
====== Часть 27. Знакомство с О”Доннеллами ======
 – Нужно привыкнуть, что твои родители очень богаты. Зачем ты вообще пошла в полицию? Могла бы жить без забот всю жизнь и не работать ни дня, – шепчет Бен, пока мы идём по дорожке к дому. – Почему я пошла в полицейские – это не твоё дело, – тихо отвечаю. – Мама не любит разговоры о спорте и машинах, потому что папа с друзьями только о них и говорят. Папа интересуется географией, историей, спортом и машинами. Ненавидит невежество в той или иной области, – даю наставления. – Я лучше буду молчать, – Бен быстро чмокает меня в губы и мы входим в дом. – Пап! Мам! – кричу. В ответ только глухое эхо, поглощаемое избытком мебели. – Мама не любит пустые углы, – объясняю тишину. Бен кивает, осматриваясь. – Пойдём, – хватаю трущуюся у ног Марни на руки, и прохожу в кухню. Как и думала, родители ждут нас на патио. – Влад и Нэтали, запомни, – шепчу. – Да, помню я! – шипит. – Эй! Привет! – выходим на улицу. Мама обнимает меня. – Кто он? – не терпится ей. Я оборачиваюсь. Бен возится с дверьми. – Эй! – окликаю его. – Я зацепился, – шепчет. – Птичка, – обнимает меня папа. – Как работа? – Всё отлично. Служим и защищаем, – утвердительно машу кулаком. – Можете спать спокойно, – растягиваю губы. Вмиг осознаю, что я никогда не приводила мужчин в дом. Никогда не знакомила своих парней, вернее одного парня – Лиама, с родителями, а тем более со своим строгим папой. Надеюсь, Бен ему понравится. Хотя, Бенни – Бенни всем нравится! Папа не станет исключением. – Пап, мам, вы же помните Бена? – произношу специально громко, чтобы мой любимый коп оторвался-таки от стеклянных дверок. – Мы работаем вместе. – Здравствуйте, – Бенджи жмёт родителям руки. – Теперь вы что-то больше напарников? Неуставные отношения, да? – папа недоволен. У меня внутри всё сжимается. Нет! Нет! Нет! Папочка, пожалуйста, не делай этого! – Шучу, расслабьтесь! – дружелюбно улыбается он, и я прямо физически ощущаю, как Бен успокаивается. Камень падает и с моих плеч. – Идёмте обедать, – проходят они к столу. – И часто он так шутит? – шепчет Бен. – Не замечала такого за ним, – кусаю губу. – Ты первый кого я привела к ним в дом, – нервничаю. – Спасибо, что сообщила! – рычит. – Так не вовремя! – Заткнись, – фыркаю. Он придвигает мне стул. Джентльмен чёртов! Мама суетливо раскладывает еду по тарелкам, предлагает Бену мясо с овощами и он охотно соглашается. Папа молча смотрит на моего любимого раздражителя. Наблюдает, изучает. – Какие новости на работе? – отвлекаю папу. – В сущности, изменений не предвидится, – улыбается он. Понимает, что я специально спросила его об этом, чтобы он перестал пялиться на Бенджамина. – Автомобильный рынок всегда был одним из самых спокойных и предсказуемых. Планируем закупить партию винтажных Шевроле Малибу четвёртого поколения, – рассказывает. – Хватит, прошу тебя! – мама хватает папу за руку. – Шевроле Малибу? Отличная машина. Красивая. Жаль, что теперь она ассоциируется у горожан с гангстерскими автомобилями, – влезает Бен. Ну, нет! Какого чёрта, умник? – Все Шевроле будут ассоциироваться с гангстерскими, потому, что Шевроле самая популярная тачка в Штатах. Она удобна, неприхотлива, и у фирмы широкий модельный ряд, – спокойно отвечает папа. – Я не лезу в ваши дела в автомобильном бизнесе, я лишь говорю, как коп. В Лос-Анджелесе прибыли с Шевроле Малибу не ждите. Или же их раскупят мексиканцы, чтобы разъезжать на них по Южному централу, – заключает Бен. Я задумываюсь. А ведь действительно! Такие тачки остались только в Южном Централе, и они переделаны в лоурайдеры. – Бен прав, – киваю. – Да вы что? – улыбается папа, откидываясь на спинку кресла. – Двое против одного. Я сдаюсь, – отмахивается. Облегчённо выдыхаю. Однако, мысленно уже выбрала ружье, которым прострелю башку Бена, чтобы он не лез в папины дела, и уж тем более не спорил с ним. – Наконец-то! – радуется мама закрытию нелюбимой темы. – Расскажите о себе. Чем вы интересуетесь Бен? – Помимо работы и моей дочери, – уточняет папа. Я и не подозревала какой он коварный. – Я закончил колледж, потом академию. Несколько лет жил на другом материке, – рассказывает он. – Интересуюсь географией, – сжимает под столом мою ладонь. Я улыбаюсь. – На другом материке? В Австралии наверное? Покоряли волны? Сёрфинг, вечеринки, девчонки, – улыбается папа. – Бен служил в Ираке, пап. Семь лет, – мне почему-то становится стыдно за папу. – Хол! – цыкает Бенджи. – Я прошу прощения, Бенджамин, – на папином лице невероятное смущение. Он кивает, хватает сундук с сигарами, встаёт из-за стола и уходит за стену. Бенджи встаёт следом. – Бен! – хватаю его за руку. – Всё нормально, – кивает. – Извините, – легко улыбается маме, и уходит вслед за папой. Я ёрзаю в своём кресле. В маминых глазах пустота. Представляю, что творится в её голове. Наверное то же, что и в моей. – Служил в Ираке? – её губы трясутся. – А может он что-то слышал о… – по её щекам катятся слёзы. – Не знаю, мам! – крепко обнимаю её. – Я боюсь, когда ты плачешь. Мне страшно… Пожалуйста, перестань. – Холи, узнай. Я прошу тебя, спроси про Джерарда! – смотрит на меня. Внутри все органы сжимаются. – Что я должна спросить? Мам, это целая страна! Не думаю, что он мог встретить Джера. Это невозможно, – качаю головой. – Я спрошу сама, – бормочет. – Мама, ты выставишь себя дурой! Успокойся, родная, умоляю, – снова обнимаю мою маленькую мамочку. Она выпивает кружку мате с несколькими каплями настойки пиона и успокаивается.