Пятничный я (СИ)

— Да я не поэтому…
Джонас махнул рукой, вздохнул и ускорил шаги, явно показывая, что хотел бы остаться наедине со своими проблемами. Яннис навязываться не стал и только, следуя за ним на расстоянии, проводил своего нового приятеля до дверей их общей комнаты — на всякий случай. Мало ли какие еще чудесные мысли придут в голову тем шестерым, которых он уже отделал, или каким-нибудь еще «юным падаванам»? После сам он собирался все-таки сбегать в город. Меч словно звал его.
Старик-оружейник обрадовался ему как родному. Яннис вежливо поклонился, здороваясь, и по заведенной традиции попросил разрешение вынуть из витрины «свой» клинок.
— Что-то ты сегодня смурной какой-то. Слышь, малец, у тебя что-то случилось? М?
Яннис кивнул. Говорить о скором и, похоже, неизбежном замужестве и о проблемах в Академии не хотелось.
— Да ладно! Какие твои годы? — старик участливо заглянул Яннису в лицо. — Все перемелется, мука будет. Ну хочешь, я тебе на игрушку эту хорошую скидку дам? А то сегодня какой-то разряженный хмырь мечом твоим очень сильно интересовался. Думал даже — купит, но он что-то прикинул и сказал, что через пару месяцев придет, когда один вопросик финансовый решит.
Яннис перепугался. Что-то подсказывало, что старик ни разу не врет, хмырь действительно был и на самом деле показался оружейнику серьезным покупателем. Сердце в груди заколотилось. Яннис мотнул головой. Нужная сумма у него была. Ну почти. Не хватало совсем немного. Еще бы буквально та самая пара месяцев, про которую как раз говорил и тот, второй покупатель, еще бы совсем немного, и он бы заработал недостающее. Правда, если бы он заплатил за меч, его контора осталась бы без гроша, да и он — с голым задом. С одной стороны, ничего, заработает еще, а в столовой теперь бесплатно кормят, но с другой… Да и чего рассуждать, если все равно не хватает?
В самом начале деятельности его сыскной конторы у Янниса возникла естественная мысль — искать клады. Но ничего у него из этого не вышло. Все-таки ему нужна была какая-то «привязка», что-то конкретное, за что он мог зацепиться. Сказочный вариант «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» — не проходил, как ни тужься. А вот если появлялся клиент и описывал или конкретное место, или не менее конкретную вещь, все находилось сразу, почти без усилий. После того, как ему удалось найти в термах Джонаса, Яннис решил браться и за поиск пропавших людей. И первый же клиент, который додумался принести ему портрет пропавшего родственника, ушел совершенно удовлетворенным. Яннис легко сумел почувствовать местонахождение сына безутешной благородной доры. Паршивец загулял с приятелями и совершенно забыл предупредить мать о своих планах. Он был давно и плотно пьян, но жив-здоров. Дора расплатилась щедро и ушла вся в слезах, а Яннис потом еще долго хандрил, ворочая внутри себя что-то мутное и тяжкое. В рамках старой пословицы «что имеем — не храним». Этот молодой дурак имел мать и других близких ему людей, но так легко и бездумно заставлял их страдать… Яннис был одинок, но как дорого он бы сейчас заплатил за то, чтобы рядом оказалась хоть одна живая душа, которой он был бы небезразличен…
Старый оружейник тоже был одинок. Его жена с детьми и младший муж погибли во время урагана, в который попал корабль с семьей мастера Ноймайера на борту. Только старик и спасся… Яннис поежился. Его глаза невольно пробежались по портрету, который висел на стене за конторкой. Молодая женщина с детьми, позади нее еще более молодой мужчина в платье младшего. В центре сам мастер Ноймайер — тоже еще совсем не старый, лет пятидесяти, представительный и, главное, счастливый…
Яннис подошел поближе. Что-то… Что-то такое… Он присмотрелся внимательнее, при этом привычно погружаясь в себя, перебирая окружающий мир так, словно он был огромной арфой, а Яннис аккуратно трогал пальцами его туго натянутые струны… И одна из них вдруг отозвалась чистым высоким звуком. Яннис распахнул глаза и уставился на маленькую девочку, что сидела на коленях у погибшей супруги мастера — рыженькую и улыбчивую. Крошке на картине было всего года два от силы — возраст детей Яннис, сам никогда с ребятней ничего общего не имевший, определял плохо. Но одно было совершенно ясно — в отличие от всех остальных на полотне, за исключением самого Ноймайера, только она светилась каким-то внутренним светом, только она… звучала. Струна задрожала, Яннис потянул ее на себя, вновь прикрывая глаза… Перед глазами замелькало словно что-то вроде видео-путеводителя — дороги, улицы, дома, дверь… И тяжелый кованый молоток в виде волчьей морды у нее в центре…
Неужели?..
— Мастер Ноймайер, — заныл Яннис, делая умильное лицо кота из «Шрека» (надо признать, на физиономии Янниса это выражение смотрелась много естественней, чем на роже майора Иртеньева, и работало лучше), — а можно я вам часть суммы за него заплачу… ну… услугой?
— Это какой же? — старик смешливо прищурил один глаз. — Твой сладкий задок меня уже лет шесть может интересовать только с чисто эстетической точки зрения.
Старик захихикал, Яннис глянул на него сердито и опять мотнул головой.
— Я могу найти вам что-то. Что-то, что вам очень дорого, но что вы потеряли и не знаете, как отыскать. Я могу. Правда. У меня… дар.
Старик сделался серьезен и даже печален и, вздохнув, отвернулся.
— То, что я потерял, мальчик, давно забрала морская вода и боги. И все это не вернуть, как ни проси. Нет такого дара, который позволял бы возвращать с того света мертвых.
Яннис покачал головой и, подойдя к портрету, осторожно коснулся лица нарисованной на нем девочки.
— Вы мне не поверите, и я вас пойму, мастер Ноймайер, но вот эта малышка жива.
Старик шарахнулся, прикрывая лицо рукой. Когда он заговорил, голос его был глух.
— Ты играешь в игры, мальчик, и не понимаешь того, что творишь…
Яннис подбежал к оружейнику и, повинуясь порыву, крепко сжал его морщинистую ладонь.
— Она в этом городе. И я провожу вас к ней. Прямо сейчас. Запирайте лавку. Ну же!
Старик, захваченный врасплох энергией Янниса и все еще пребывающий под воздействием шока от услышанного, собрался, и вскоре уже оба — и Яннис, и он сам — тряслись по неровной мостовой, сидя в небольшом и очень неудобном возке, который Ноймайер обычно использовал для доставки товаров в лавку. Внутренний радар в очередной раз доказал свою эффективность, и вскоре старик придержал своего сарима у той самой двери, которую так отчетливо увидел Яннис час назад.
— Если ты мне солгал, паршивец, — мертвым голосом сказал оружейник, — меч я тебе ни за что не продам. Ни за какие деньги. Лучше переплавлю его или в море кину, но не продам.
— Я не солгал, мастер, — Яннис кивнул, но на душе было неспокойно.
Все-таки странный дар, доставшийся ему в качестве бонуса, «по акции», а главное, без сопроводительной инструкции, был для него все еще чем-то настолько фантастичным, что полной уверенности в его безотказности у Янниса возникнуть пока что просто не могло.
Спрыгнув с повозки, он привязал сарима, который тут же попытался его укусить, помог старику спуститься на тротуар, а после поднялся на пару ступеней к двери и взялся за волчью морду дверного молотка. Открыли ему не сразу. А когда дверь все-таки распахнулась, на пороге возник здоровенный детина ростом под два метра. Яннис едва доставал ему до подмышки.
— Госпожа Марика сегодня не принимает, — прогудел детина. — Приходите завтра.
— А она кто — эта госпожа Марика? — спросил Яннис и удостоился взгляда полного изумления, которое было густо замешано на презрении.
Верзила уже разинул рот, чтобы высказаться по поводу некоторых, которые… Но тут его нетерпеливо отодвинули в сторону, и в дверях появилась женщина лет двадцати пяти — рыжая и решительная. Глаза ее настолько бледно-голубые, что казались прозрачными и почти бесцветными, обежали Янниса, а после перекинулись на мастера Ноймайера, который смотрел на нее с тротуара перед домом снизу вверх, закинув седую голову и раскрыв такие же совершенно голубые, несмотря на глубокую старость, глаза…