Euphoria (СИ)

С губ Рамсхорн срывается приглушенный стон, рассыпаясь по комнате приторной нежностью, и в этот момент блондинке окончательно сносит голову, остается только неприкрытое желание такой силы, что оно затмевает все остальное. Коллар резким движением разворачивает девушку к себе и вжимает ее в стену, тут же втягивая в поцелуй, не похожий ни на один до этого. Страсть буквально разрывала их на миллионы частиц, внизу живота с силой давил узел давно копившихся эмоций, и сдерживать себя дальше не было совершенно никакой возможности.
Сцилле едва хватает сил стянуть с Раэлль футболку и швырнуть ее куда-то в сторону, возвращаясь руками к идеальной коже. Коллар вжимается в нее так сильно, что они чувствуют друг друга будто бы изнутри, так глубоко, что, казалось бы, в этот самый момент они становятся единым идеальным человеком, и пока блондинка цепляет зубами нижнюю губу Рамсхорн, Сцилла оставляет красноватые полоски на спине Коллар.
 — Не тяни, — едва слышно шепчет брюнетка куда-то в волосы, и Коллар буквально рычит от напряжения, которое не дает ей даже дышать нормально.
Секунды хватает для того, чтобы оказаться возле кровати и уложить Рамсхорн, вдавливая ее своим телом в матрас. Она целует жадно, горячо, чувствуя, как легкие разрывает от недостатка кислорода, но остановиться не может. Сцилла — самый тяжелый наркотик, от нее невозможно вылечиться.
Раэлль едва хватает выдержки, чтобы расстегнуть комбинезон до конца и стянуть его вниз, оставляя девушку в черном кружевном белье.
 — Еще раз наденешь эту дрянь, я убью тебя, — шепчет девушка, жадно проходясь глазами по идеальному телу, и пока Коллар продолжает запечатывать в памяти каждую клеточку девушки, Сцилла дрожит от передозировки ощущений.
Блондинка целует медленно, вверх от коленей, по внутренней стороне бедра, вверх по животу, задерживаясь и оставляя почти незаметные следы на ключицах и один, багровый, на шее. Ты моя. Снова губы, до дрожи, до боли, до потери сознания, и когда очередной стон тонет в поцелуе, Раэлль расстегивает застежку бюста.
Дрожь усиливается настолько, что сейчас они обе сами по себе чистая вибрация, смешивающая чувства воедино и выдавая их двойной дозой, от чего девушкам кажется, будто еще немного и сработает детонатор.
Коллар выводит замысловатые узоры кончиком языка на груди Рамсхорн, пока комната тонет в гортанных тонах, разрывающих воздух через плотно сжатые зубы. Сцилла не может терпеть, ей нужна разрядка, иначе еще немного и она взорвется, разлетевшись на миллионы атомов. Острая необходимость почувствовать Раэлль внутри как мантра бьется в голове, стирая напрочь грани существования.
Блондинка чувствует, что тянуть дальше невозможно, и, стягивая дрожащими руками последнюю часть нижнего белья, она снова находит губы девушки, целуя так, что каждый миллиметр кожи покрывается мурашками.
Несмотря на то, что в комнате катастрофически жарко, кончики пальцев Коллар безумно холодные, и когда она осторожно касается Сциллы, та вскрикивает и с силой вжимается в тело Раэлль, запуская пальцы в волосы и сжимая их так, что блондинка сама невольно стонет.
 — Пожалуйста, — Рамсхорн буквально умоляет, будучи не в силах сдерживать себя, и когда Коллар резко входит, брюнетка перестает чувствовать себя человеком. Громкие, хриплые, гортанные стоны разрывают пространство надвое, и Раэлль кажется, будто ничего лучше в мире она еще не слышала.
Капельки пота выступают на спине, а Сцилла выгибается, понимая, что прямо сейчас ей нужно больше.
Рвано, резко, но вместе с этим катастрофически нежно, так, будто между ними происходит магическое слияние душ, совсем не похожее на хоть что-то существующее в этом мире. Сильнее. Ярче. Громче.
Влюбленным всегда кажется, что они изобретают что-то новое.
Сцилле не нужно много времени, чтобы дойти до точки кипения, и когда узел внутри разрывается на миллиарды частиц, накрывая ее волной дикого наслаждения, перед плотно сжатыми глазами взрываются фейерверки.
Последний стон срывается с ее губ цветочным именем девушки, которая в один момент стала центром всей вселенной.
 
Тело сводит судорогой, и девушка дрожит, даже не пытаясь привести себя в адекватное состояние. Раэлль все еще обнимает ее, продолжая покрывать осторожными поцелуями приоткрытые губы, пока из-под пушистых ресниц скатываются едва заметные капельки слез.
Рамсхорн обвивает шею девушки и вжимается в нее с такой силой, что Коллар буквально забывает дышать.
 — Сцил… — Шепчет блондинка, пытаясь что-то сказать, но слова застревают в горле ровно в тот момент, когда брюнетка смотрит на нее глазами цвета самой синей лаванды.
========== Созвездия… ==========
Когда рассветное солнце снова возвращает городу краски, забирается в окно и лучами играет на коже, Сцилла медленно просыпается, открывая глаза и потягиваясь как кошка, возвращая тело к жизни.
Раэлль все ещё спит, лёжа на животе и пряча лицо в подушку. На обнаженной спине солнечными зайчиками играют тёплые лучи, и Рамсхорн не хочет делать ничего, кроме как снова и снова цеплять глазами каждый миллиметр идеальной кожи.
Тело все ещё приятно тянет после вчерашней ночи, и девушка осторожно проводит пальцами по губам, чувствуя, как на них продолжают гореть поцелуи Коллар.
Внутри все будто бы проснулось от долгой комы и теперь функционирует в полную силу, заставляя девушку, кажется, впервые в жизни ощущать себя не то что полноценной, а скорее даже сверхчеловеком, способным на любые свершения.
Улыбается. Сдаётся. Тянется вперёд и проходится тёплыми сухими поцелуями по открытым плечам и вниз, стараясь не упустить ни миллиметра идеально-шелковой кожи.
 — Доброе утро, — тихо-тихо шепчет блондинка, не отрывая голову от подушки, но Сцилла знает, что на лице девушки играет тёплая улыбка.
 — Привет, — так же тихо, обжигая горячим дыханием кожу, смыкая губы на мочке уха.
Сонливость мгновенно сменяется возбуждением, и Коллар стонет, чувствуя тёплые руки девушки на своей спине. Тяжелый узел внизу живота с силой тянет, и блондинка зажмуривается, даже не пытаясь выровнять сбитое дыхание.
 — Сцил… Что ты? … Оу… — Слова растворяются, не успевая найти выход, когда блондинка чувствует откровенные касания и заползающие под простынь руки.
Будто кадрами киноплёнки в ее голову вклиниваются фрагменты прошлого, и вместо тёплых, катастрофически нежных касаний Сциллы, она чувствует грязные, грубые мужские руки. Резко дергается, сжимается и замирает, надеясь, что все это прекратится. На глазах слёзы. Она снова маленькая беззащитная девочка, которую хотят использовать, как игрушку.
 — Хэй, Раэлль, в чем дело? — Спрашивает Рамсхорн, убирает руки и садится на кровати, внимательно глядя на девушку. Внутри скребутся кошки от мысли, что она не такая, что она сделала что-то не так, и от того, что Коллар кажется ей безумно идеальной, так страшно не соответствовать ей.
 — Прости, — Раэлль знает, что человек перед ней не сделает ей больно, но воспоминания сильнее ее, и какой бы сильной она не хотела казаться, внутри она все ещё маленькая девочка, которую однажды сломали.
 — Я что-то сделала не так, мне жаль, прости, пожалуйста, — шепчет Сцилла, опуская глаза вниз. Состояние близкое к тому, чтобы расплакаться.
Раэлль разворачивается и чувствует, как щемит сердце. Она не хочет делать девушке больно.
 — Эй, послушай, — Коллар тянет руку вперёд и чуть поднимает подбородок девушки вверх, хватая ее взгляд. — Ты здесь не при чем, ладно? Это мое прошлое, я не могу забыть, как бы не хотела, как бы не старалась, оно сильнее меня, и это ужасно, — Раэлль чувствует себя виноватой, и одновременно ей хочется провалиться сквозь землю, чтобы ничего этого не было.
 — Что случилось? Ты можешь рассказать мне? — Шепчет Рамсхорн и подаётся чуть вперёд, замирая в нескольких миллиметрах от лица Коллар.
Блондинка трясётся, как лист на ветру, и чувствует, как внутри разрываются канаты.
 — Да, иди сюда, — девушка облокачивается на спинку кровати и укладывает Сциллу, позволяя ей обнять себя за талию и уткнуться носом в шею. Слова даются катастрофически тяжело, потому что никогда раньше Раэлль не приходилось рассказывать хоть кому-то об этом. Столько времени прятать все в себе было безумно тяжело, и это оставило сильный след на ней, который сильно походил на шрам. — Я как-то возвращалась домой, было довольно поздно, а дорога проходила через безлюдные дворы, и меня поймал какой-то мужик, прижал к стенке и пытался изнасиловать. Мне тогда повезло, что кто-то услышал мой крик и оттащил его от меня. Я тогда бежала не оглядываясь и ещё три дня не выходила из дома, чувствовала себя игрушкой, которую в любую секунду могут использовать. Он не сделал того, чего хотел, но, знаешь, я почему-то до сих пор чувствую эти ужасные прикосновения, которые снова и снова напоминают мне о том вечере и о том, что я никогда не буду в безопасности, — ей было безумно больно даже просто говорить об этом, но сейчас, когда тёплые руки Сциллы мягко обнимали ее, она не чувствовала себя такой уязвимой, и, наверное, за это самое чувство она готова была отдать все что угодно.