Собрание сочинений. Том 3

 Фахардо 
 
 
О!
 
Вот где, стало быть, причина
 
Вашего сюда прибытья!
 
 
 Альберто 
 
 
За нее готов пролить я
 
Кровь до капли.
 
 
 Фахардо 
 
 
Молодчина!
 
Вместе мы пойдем по следу.
 
 
 Альберто 
 
 
Предстоит теперь дуэль
 
Мне с возлюбленной. Ужель
 
Я не одержу победу?
 
 
 ПЕРЕД ДОМОМ ДОНЬИ ЛАУРЫ 
  
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
 
 Дон Лопе, Лусинда. 
 Дон Лопе 
 
 
Я сказал — не докучай!
 
Не нужны с тобой мне встречи.
 
 
 Лусинда 
 
 
С женщиной — такие речи!
 
 
 Дон Лопе 
 
 
Заслужила — получай.
 
 
 Лусинда 
 
 
Мнишь ты, себялюбец черствый,
 
Что в тебя я влюблена?
 
 
 Дон Лопе 
 
 
Мне душа твоя темна.
 
Может, в ней одно притворство?
 
Нет в тебе любви? Тогда
 
Где твой стыд? Чего же ради
 
В этом шутовском наряде
 
Ты змеей вползла сюда?
 
Ты здесь — лишняя, ты — третья.
 
Зря ты плачешь, зря ты ждешь.
 
Месяц, что ты здесь живешь,
 
Для меня длинней столетья.
 
Женщины! В вас воплощенье
 
Сатаны я вижу вновь:
 
Охлаждает вас любовь,
 
Разжигает вас презренье.
 
Будешь изгнана с позором
 
Ты отсюда, дай лишь срок:
 
Кто любовь иль кошелек
 
Захотел украсть — стал вором.
 
Пожалей себя! Ведь ты
 
Знаешь: время слепо, глухо;
 
Что на свете легче пуха,
 
Быстротечней красоты?
 
Подари ее тому,
 
Кто к тебе пылает страстью,—
 
Жив твой воздыхатель, к счастью.
 
Мне она уж ни к чему.
 
Здесь ее ты тратишь даром.
 
Кожу, как у всех цыган,
 
Солнце, введено в обман,
 
Обожгло тебе загаром.
 
Что, увы, с лицом твоим?
 
Так оно прекрасно было,
 
Что небесное светило
 
Мнилось тусклым рядом с ним.
 
Гордой ты была тогда,
 
А теперь ты стала жалкой.
 
Ты не солнце. Нет, гадалка,
 
Ты — померкшая звезда.
 
Сбрось-ка лучше ты личину;
 
Неужель не надоело?
 
И пускай тебя Флорело
 
Отвезет назад, в Медину.
 
Я женюсь. Господь с тобой!
 
 
 Лусинда 
 
 
Сколько есть песка в пустыне,
 
Сколько рыб в морской пучине,
 
Пташек в выси голубой,
 
Столько в этом сердце зла.
 
Мне теперь ты ненавистен.
 
 
 Дон Лопе 
 
 
 
Скучно мне от горьких истин.
 
 
 Лусинда 
 
 
До чего я дожила!
 
Скучно, говоришь? Так вот
 
За любовь мою награда?
 
Все: убожество наряда,
 
Месяцы тоски, забот,
 
Горе моего семейства —
 
Не сочувствие, о нет,
 
Скуку вызвали в ответ!
 
О холодное злодейство!
 
Я к твоей невесте в дом
 
Роком введена суровым;
 
Мы живем под общим кровом,
 
За одним сидим столом.
 
Я смиряю ежечасно
 
Оскорбленных чувств мятеж.
 
Гордость! Где же ты? Утешь!
 
Гордость! Что же ты безгласна?
 
Страстью мелкой, страстью мнимой
 
Жар мой прежний назови:
 
Ведь от истинной любви
 
Не отрекся бы любимый.
 
Нет любви. Но все же есть
 
Горестям моим причина:
 
Оскорбил меня мужчина,
 
Женскую поправший честь.
 
Раз уж по твоей вине
 
Я должна терпеть мученья,—
 
Ты хотя бы сожаленье
 
Мог почувствовать ко мне.
 
К Лауре я ревновала
 
Месяц лишь всего назад,
 
Но лекарством стал мне яд,
 
Исцеление настало.
 
От былой любви моей
 
Нету и следа, поверь;
 
Но взывает честь, — теперь
 
Помыслы мои о ней.
 
Ах, пойми: не так-то сладко
 
О достоинстве и чести
 
Говорить в подобном месте,
 
Изловив тебя украдкой.
 
Но что ж делать, — в доме ждет
 
Донья Лаура, хозяйка,
 
А цыганка-попрошайка
 
Клянчит грошик у ворот.
 
Если бы в твоей груди
 
Было сердце, а не камень,
 
То моих страданий пламень
 
Тронул бы тебя. Гляди:
 
Унижаюсь я впервые
 
И стою перед тобой,
 
Как ты сам стоял с мольбой
 
Предо мною в дни былые.
 
 
 Дон Лопе 
 
 
Жизнь изменчива, как дым.
 
Удивляться нет причины,
 
Что, уехав из Медины,
 
Я в Севилье стал другим.
 
 
 (Уходит.) 
  
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
 
 Лусинда одна. 
 Лусинда 
 
 
Ты ушел? Ну что ж! Изволь!
 
Скорой ожидай напасти.
 
Я с цепи спускаю страсти,
 
Я пришпориваю боль,
 
С языка печать молчанья
 
Я срываю. Погоди!
 
Ты услышишь: из груди
 
Воплем вырвется страданье!
 
Больше я не верю в чудо.
 
Словно адские врата,
 
Эти двери. Заперта
 
Здесь моя любовь. Отсюда
 
Уж не выманить ее
 
Мне ни песней, ни слезами.
 
Пусть! Взметну теперь над вами
 
Ярой мести лезвеё.
 
Верный мой Флорело скоро
 
Явится сюда, и с ним
 
Мы вдвоем осуществим
 
Тайный замысел.